ИНСУЛИНОВЫЙ ШОК

В Украине около двух миллионов больных сахарным диабетом. Жизнь многих из них зависит от своевременной инъекции инсулина. И если его нет… Эмоциональное (но только ли?!) откровение инсулинозависимой больной: «Если бы могла купить смерть - купила бы!»

Прежде и до сих пор государство несет ответственность за своевременное обеспечение диабетиков инсулином…

Мы хотим рассказать о шоке, испытанном нами при столкновении с нынешним положением страдающих сахарным диабетом. Бог миловал - среди наших родных и друзей диабетиков нет. Может быть, поэтому неожиданно открывшаяся плоскость бытия показалась невыносимой и заставила идти вдоль длинной нити, на конце которой зависла фраза: «В городе третий день нет инсулина».

Не острый, но арифметически простой и оттого легко разрешимый трехдневный кризис предстал перед нами, как бесконечная череда человеческих мучений, растянувшаяся на несколько лет. Но случай, произошедший недавно в Чернигове, - лишь одно, отнюдь не самое вопиющее и серьезное проявление тех конвульсий, в которых бьется наша медицина.

Сказать, что мы разобрались во всем и до конца, было бы нечестно. В некоторых нюансах, очевидно, смогло бы разобраться разве что облеченное соответствующими полномочиями следствие. В записанных на магнитофон словах непосредственных участников событий встречаются трудно объяснимые противоречия. Некоторые люди вообще категорически отказывались говорить под запись. Рассказанное этими последними зачастую резко выводило нас за рамки, очерченные инсулиновой темой, в совсем иную сферу- финансово-правовую, касающуюся взаимоотношений частного аптечного предпринимательства, бюджетной медицины и государственных программ, наделяющих те или иные категории населения льготами.

Однако даже если не углубляться в такие дебри, все равно ясно: в нашей стране (проблема ведь не только черниговская) нормальное существование и даже жизнь инсулинозависимым больным не гарантированы. Хотя гарантом их прав выступало и по-прежнему выступает государство.

25 марта 1997 года. Кабинет главврача 4-й городской больницы Н.Дейкуна. (Расшифровка магнитофонной записи.)

- Завал… Третий день город без инсулина. Нечем заплатить.

- Город без инсулина?

- Говорят, уже взяли в долг у какой-то фирмы. В долг… А больной ждать не может. Не будет колоть - умрет.

Эти слова осели на пленку случайно. Мы готовили заметку на другую тему. Посреди записи вошел мужчина в белом халате, заговорил с главврачом о более насущном.

Оно и понятно. Когда в Персидском заливе шла война, взрывались ракеты и горели нефтяные скважины - плачевное положение инсулинозависимых больных рассматривалось как один из аргументов против блокады Ирака… Мы посмотрели в окно. Бомбы на Чернигов явно не падали.

Конец марта - начало апреля. (Магнитофонная запись телефонных переговоров.)

- Добрый день, 25-я аптека? У вас инсулин есть?

- Какой?

- Любой.

- (Пауза) Нет.

- Здравствуйте. Аптека номер 2? Скажите, пожалуйста, инсулин есть?

- Нет.

- А где можно купить инсулин?

- Позвоните в справочную.

- Справочная? Где можно купить инсулин?

- Позвоните в 180-ю.

- 180-я аптека? У вас инсулин есть?

- Сейчас посмотрим. Уже пошли смотреть. Нет.

Диабет - не просто болезнь. Для больного - это образ жизни. Или даже сама жизнь. В чем-то совпадающая с нашей, но отличающаяся в главном: держится она на острие иглы.

С некоторых пор диабетики в Чернигове получают необходимые лекарства из рук врача-эндокринолога. Бесплатно, естественно. В рамках соответствующей государственной программы. Допустим, произошел сбой. Ну, не оказалось у лечащего врача препарата нужного качества и в необходимом количестве. Большое дело - пошел в аптеку да купил. Время дефицитов закончилось. А если в строгом соответствии с законом действовать, то и покупать-то не надо. Обязаны по бесплатному рецепту дать. Льгот для инсулинозависимых больных никто не отменял.

Но сколь горьким будет разочарование того, кто попытается выжить по этой, теоретически безупречной схеме!

Магнитофонная запись телефонных переговоров (продолжение).

- Аптека? Инсулин есть?

- Нет.

- Я не по бесплатному рецепту, я заплачу.

- Понимаю, но у нас действительно нет. Попробуйте позвонить в 25-ю, там должен быть.

- Уже звонили…

Заметим что телефонные переговоры, ложились в контекст весьма мрачный. В больницах города эпидемически разрасталась лекарственная проблема. Из-за отсутствия обезболивающих средств отменялись плановые операции. Уже прооперированные оставались без анестезии (случай с семнадцатилетней девушкой, мучавшейся без наркотика после удаления в облтубдиспансере легкого был предан широкой огласке в печати). Надежды, возлагавшиеся на гуманитарную помощь (подчас она действительно выполняет роль палочки-выручалочки), не оправдались: большое количество гормональных препаратов, прибывших по этому каналу, оказались просроченными чуть ли не на год.

Возможно, многим оптимизма прибавили телевизионные сообщения о новом инсулиновом производстве, открывающемся в Киеве. Но специалисты хорошо знают: дело ведь не в отсутствии лекарств как таковых. Оптовый рынок наполнен, ассортимент самый широкий, бери - не хочу. Вопрос в другом: чем платить? Платить нечем. А по нынешним временам отечественный производитель отпускать препараты бесплатно не сможет точно так же, как не захотят задаром «вытягивать» наших больных мировые лидеры фармацевтической промышленности.

31 марта 1997 года. Интервью с директором Черниговского производственного объединения «Фармация» Светланой Пасталицей.

- Чем объясняется тяжелое положение с сахароснижающими препаратами?

- Мы закупаем инсулин в Дании и США. Наш долг им только за прошлый год составляет 74 тысячи гривен. Один из контрактов оплачен частично, второй вовсе не оплачен. В этом году есть заявки и деньги для закупки детских инсулинов. Только детских. Один контейнер уже прибыл. Сейчас он проходит необходимый контроль, и потом лекарства раздадут детям. Но это то, что будет роздано бесплатно. А у нас же еще есть очень много больных, которые нуждаются в инсулинах. В каждой аптеке, в каждом районном центре обязательно должны быть инсулины…

- Мы обзвонили практически все аптеки города - и увы… Ни бесплатно, ни за деньги.

- Тех крох, которые удается завозить в аптеки при детской больнице и аптечном складе, для города, конечно, недостаточно. - А частные аптеки, даже если имеют инсулин, не признаются. Они ходоков с бесплатными рецептами боятся. Какой же выход у больного?

- У больного выхода нет.

- Это что, стихийное бедствие?

- Стихийное? У нас очень много было предложений: давайте определимся в масштабах области, какие категории больных должны обслуживаться по бесплатным рецептам, на чье лечение должны быть выделены деньги. Больные сахарным диабетом - все на учете. Мы ведь когда-то все эти вопросы решали на сто процентов, у нас всегда имелся годичный запас инсулина. На один день меньше - уже ЧП. Мы и сейчас могли бы определить, сколько нужно денег, какие фирмы предлагают самые дешевые инсулины, на какую скидку можно рассчитывать при оптовых закупках.

Кроме инсулинов у нас еще есть несколько горящих позиций, о которых стоит заранее позаботиться, а не в пожарном порядке. Мы с себя ответственности не снимаем.

- А чье еще служебное положение предполагает такую ответственность?

- В обладминистрации - С.Вдовенко, а в горсовете… Я два раза была на приеме у председателя В.Косых.

Обвальная приватизация и акционирование аптек (государственных в Чернигове осталось лишь пять, и вы их никогда не найдете, если не прожили в городе всю жизнь, впрочем, и для старожила найти их - еще та задачка), возможно, кому-то казались панацеей от лекарственного дефицита. Но вот какую неожиданную мутацию дал этот процесс: специфика рыночной экономики, не сдерживаемая уздой тщательно продуманных законов и умноженная на экономическую нестабильность, обусловила стремительное вымывание жизненно важных, но нерентабельных услуг. Не выгодно работать с неготовыми формами лекарств? Значит, вы никогда не получите микстуру от кашля, к которой привыкли с детства и к которой, в отличие от хваленых и безумно дорогих импортных препаратов, у вас нет аллергии. Не окупается торговля инсулином? Ну так не будет вам инсулина.

Запись телефонных переговоров (окончание).

- Аптека №5? Инсулин есть?

- Нет.

- 109-я аптека? У вас есть инсулин?

- Нет.

- 112-я аптека? Инсулин есть?

- Нет. (Гудки отбоя)

- Нервы берегут, - хмуро заметил один из наших собеседников, комментируя позицию фармацевтов.

Итак, мы не нашли инсулин нигде. Даже в тех аптеках, которые связаны контрактами на поставку этого препарата с областным эндокринологическим диспансером и потому должны были бы его иметь. (Кстати, почему этот контракт отдан аптекам разгосударствленным? Ведь даже в тех странах, где частный бизнес испокон века - основа державности, выполнение государственных льготных программ контролируется госслужащими «от и до».)

Но все-таки, есть ли инсулин в Чернигове? И если есть, то какого качества, в каком количестве и для кого?

1 апреля 1997 года. Интервью с заместителем заведующего горздравотделом Петром Передней.

- Петр Петрович, не могли бы вы ответить нам на пару вопросов?

- Ну, давайте!

- В городе нет инсулина…

- В городе есть инсулин! У вас ложная информация! Второй вопрос.

- По поводу первого: мы вчера объездили весь город…

- Значит, инсулины раздаются каждому врачу-эндокринологу и больной-диабетик под роспись получает их у своего лечащего врача. Ну, где-то, может, чего-нибудь… Но инсулины эти завезены и они сегодня есть!

- Давно завезены, Петр Петрович?

- На той неделе. В пятницу.

- Но мы были у директора «Фармации»…

- Директор «Фармации» - это другое. Так! Звоните городскому эндокринологу - он вам подтвердит мои слова!

- Хорошо.

- Елена Васильевна Пискун. Она в 1-й больнице работает.

- А почему вы так волнуетесь, Петр Петрович?

- Ну, было, ну, бывает, ну, на день задержка. Но мы пока эту программу держим, потому что было на коллегии заявлено об инсулинах, то есть диабетики, детство до одного года, скорая помощь - это то, что мы должны держать. Но ведь мы на своих плечах хрупких не удержим, надо, чтобы бюджет держал. А его нет сегодня.

- Мы не собирается искать козла отпущения.

- Я вам объясняю, что есть инсулин сегодня в городе, я сам лично проверял! Интересовался на той неделе, в пятницу. До двадцатого апреля хватит, а там опять голова будет болеть.

Восемьсот двадцать диабетиков в городе. И это люди, которые приходят сюда и ложатся: нам, говорят, все равно, где умирать, отсюда хоть вывезут. Поэтому проблема нам эта известна, она на строгом контроле, и я считаю, что мы можем здесь и без журналистов обойтись! Есть недовольные люди в городе, и вы знаете, почему они не довольны. Может, он хочет такой инсулин, которого нет?!

- Простите, во всех странах, насколько нам известно…

- Ну, наша страна особенная: мы ж переходим с одних рельс на другие, не вам же мне это объяснять!

- Нет-нет, мы не о рельсах сейчас говорим, мы хотим спросить о другом, почему приватизированные и акционированные аптеки…

- Спросите у министра, который дал приказ еще в прошлом году акционировать, а теперь они говорят, что рано пошли на это!

- И все же. В том случае, если государство обеспечивает людей какими-то льготами, какой смысл отдавать непосредственную реализацию этих льгот в частные руки?

- Есть государственные аптеки, которых осталось ноль целых, ноль-ноль. А есть многочисленные частные структуры. Где нам дешевле, там мы и покупаем!

- А документально это можете подтвердить? Дадите нам взглянуть на соответствующую статью расходов? И сопоставить цифры…

- А вам тут нечего искать! Из газеты!!! Да, да! У нас работала контрольно-ревизионная комиссия, все расписано и доложено на самый верх, на самые высокие инстанции - в город! В область! В Киев!

- Почему же сложилась такая ситуация?

- Я вам объясняю в пятый раз: ситуация контролируется, хотя это невероятно тяжело. До двадцатого инсулины есть, а после двадцатого опять начнет болеть голова и так будет болеть постоянно! Потому что положение в медицине настолько тяжелое, что вы себе даже представить не можете. Не можете представить! В этом году финансирование на 30 процентов меньше прошлогоднего, а в прошлом году вообще ничего не было! Сегодня в больницу надо идти со всем своим, там есть только руки, голова и рваный белый халат!

- Мы очень просили бы избрать несколько другую тональность разговора…

- У меня такой разговор! Когда приходят сотни людей и просят, а дать нечего, это доводит до белого каления.

Мы не в обиде на Петра Петровича, наверное, он был откровеннее многих своих коллег. Но просьба показать нам десятую статью расходов была не случайной. Дело в том, что ценовые «ножницы» и отсутствие надежных механизмов контроля открыли перед желающими нагреть руки на чужой беде новые, невиданные возможности. Скажем, если предлагают препараты сходного действия Иван, Петр и Павел, ты, естественно, купишь у того, у кого товар получше, а цена - поменьше. Если за свои деньги покупаешь.

А если за бюджетные? И если у Павла, скажем, есть чем тебя отблагодарить за покупку, а Иван-дурак думает, что его товар и так хорош?

И вот в чем прелесть такого контракта: с точки зрения любой контролирующей инстанции он может быть безупречен. Нужно выйти за рамки проверки конкретного договора и сопоставить его условия с предложениями других поставщиков. Только тогда можно сделать какие-то выводы. Которые, впрочем, лучше оставить при себе: все равно ведь «благодарность», если таковая имела место, ни в каких документах не отражена, и вообще это не обязательно деньги. Личные связи тоже недешево стоят. А инсулин как раз - это, во-первых, большие, во-вторых, бюджетные, а в-третьих, стабильные деньги. Сейчас, правда, даны под закупку его крохи и долги не оплачены. Но это сейчас.

Слухи о так называемых «насосах» (тайных системах выкачивания средств из бюджета, в частности тех, которые выделяются на медицину и в рамках различных госпрограмм, чернобыльской, например) будоражат город постоянно. Последняя волна всплыла в связи с загадочной смертью председателя одного из благотворительных фондов. Ни проверить, ни опровергнуть их мы, естественно, не можем. Вообще, наши изыскания в этой части оказались мрачновато-романтичными: как выяснилось, аптекари - очень подозрительные люди. Удостоверения изучались тщательно - словно на границе. Фразы обрывались на полуслове, а телефонный звонок - когда в нашем присутствии хозяину кабинета с некоторым опозданием сообщали о нашем предстоящем прибытии - и вовсе развеивал надежды на откровенность.

Некоторое представление о нравах, царящих в лекарственном бизнесе, дал нам один мельком увиденный документ. Там, насколько мы поняли, была указана официальная месячная зарплата коммивояжера, сумма, с которой он исправно платит налоги. Сумма абсолютно неправдоподобная…

Бессмысленно отрицать: вместе с десятками не приспособленных для торговли лекарствами, но процветающих аптечных лотков наше время породило и особую поросль бизнесменов «от таблетки», которые только в переходный период на свободе оставаться и могут. И попробуй угадай, кого и когда заденешь, распутывая очередной клубок. Интерес к лекарственной проблеме журналистки Тамары Кравченко вызвал в ее адрес поток оскорблений, обвинения в шантаже. А всего-то она и хотела узнать у главврача детской больницы: правда ли, что он получил партию просроченных гормональных препаратов? И если это правда, то что собирается делать с негодными лекарствами дальше?

Не любители мы игр в поддавки с неопределенностью. Единственно, что подстегивает вести их - реальные страдания, с которыми подчас сталкиваемся. К которым трудно привыкнуть. Но со временем можно. Врачу, например, если видеть их каждый день и осознавать при этом бессилие.

Апрель 1997 года. Беседа с городским эндокринологом, заведующей отделением первой городской больницы Еленой Пискун.

- Какова сейчас ситуация с инсулином?

- Мы получили в понедельник инсулин и сахароснижающие таблетки. Приблизительно на месяц. Получаем не через аптеки. Все идет непосредственно через наше отделение. Потом распределяем по поликлиникам.

- Значит, проблемы не было и нет?

- Действительно, три дня у нас… Но ни один больной не остался без инсулина. Ему все равно там… флакончик давался. Они привыкли: пришел и получил на месяц. Этого не было. Раздавали последние флаконы. Почему? Потому что фирма действительно пообещала нам инсулин привезти в понедельник, а привезла в пятницу или в четверг. Но это была уже не наша вина. Нужно относиться к жалобам больных критически. Уверена - тот больной, что вам пожаловался, не остался без инсулина.

- Но это был врач, а не больной.

- Врач?!

- Да, у нас и запись на пленке есть.

- Такого, чтоб вовсе диабетики без лекарств остались, - не было. Проблема в другом: не всегда можно дать пациенту тот препарат, который ему нужен. Не удается постоянно обеспечивать его лекарствами, подобранными индивидуально.

- Прежде в городе был годовой запас инсулина…

- Сейчас запасов никаких нет, это правда.

- Если бы упомянутая вами фирма задержала поставку больше чем на три дня, как скоро у вас иссякли бы последние флаконы?

- Не скоро. У нас был инсулин короткого действия, простой. Его нужно колоть не раз, а три… Я понимаю, что это - ситуация не та, нас, врачей, она в первую очередь не устраивает. Но такого не было, как больные рассказывают - что они мрут, как мухи…

- Как быть в такой ситуации приезжему диабетику? В аптеках ничего нет, лечащий врач - в другом городе?

- В областной больнице получить, в эндокринологическом диспансере! Всегда так было, не знаю, почему для вас это такое открытие?!

- Признаться, вы произвели на нас наиболее успокаивающее впечатление. Даже Петр Передня из горздравотдела, который дал нам ваш телефон, был очень взвинчен, издерган и кричал.

- Я не говорю, что я спокойна. Это постоянная проблема. Сейчас препарата в городе на две недели.

- Вы сказали - на месяц…

- На две недели. В следующий понедельник я буду составлять новое требование в горздравотдел, звонить в фирму «Арсенал».

- Вы хотите запас такой, как был раньше, года три назад?

- Тогда «Фармация» закупала огромные партии, на всю область. Сейчас уже не то, «Фармация» сегодня - коммерческое предприятие.

- Можно ли в случае дефицита сэкономить на больном, уменьшить количество инъекций?

- Экономии быть не может. У каждого диабетика строго подобранная доза. Она может увеличиваться в случае инфекционных заболеваний.

- Опасен ли перевод с одной разновидности препарата на другую по немедицинским показаниям?

- Это худший вариант. Есть больные, которым подходит только одно наименование лекарства. Иначе возникает декомпенсация сахарного диабета, потеря трудоспособности.

- А в самом тяжелом случае?

- Предкоматозное и коматозное состояние. Но вы не пишите, что здесь масса предкоматозных и коматозных больных. Этого нет.

- Мы не напишем ничего, кроме того, что вы нам сказали.

- Я не говорю, что у нас хорошая, стабильная ситуация. Но месяцев восемь назад было еще хуже. Сейчас еще более-менее.

Эмоциональным ключом к мироощущению человека, узнавшего, что с необходимым ему, как воздух, лекарством возникли проблемы, может послужить одна случайно услышанная фраза: «Если бы могла купить смерть - купила бы».

Можно, конечно, и критически отнестись к подобным высказываниям. Но если даже журналиста сбивают с толку противоречия в позициях врачей, фармацевтом и медицинских чиновников, то как разобраться во всем этом обычному пациенту? С ним и разговаривать-то никто не станет. Мы изложили оценки и факты так, как услышали. Говорят одни, что централизованная закупка лекарства для всей области - благо? Пускай. Шепчут другие, что в условиях монополии и чиновничьего беспредела жулью станет еще вольготнее? Очень может быть. Но как ни поверни - ситуация ненормальная.

Кстати. Областная психоневрологическая больница обеспечена, по словам начмеда А.Косенко, инсулином процентов на тридцать. Как, впрочем, и другими лекарствами… Психически больные люди - самая незащищенная категория пациентов. И одно лишь дано им утешение - не понимают, какие несчастья их ждут. Вменяемым людям и этого утешения не дано.

Начало апреля. Вера Войнилович, областной эндокринолог:

- Силы иссякли. Поверьте, ну настолько тяжело, что я не могу… Прихожу на работу - и хочется спрятаться куда-то, чтобы не видеть этих слез. На эти деньги, что нам дают, зеленки не купишь, не то что инсулин. Это не только наша проблема, не черниговская. Мы-то хоть детей полностью обеспечиваем. Не знаю, где об этом говорить. Людям впору заворачиваться в белые простыни и ползти в сторону кладбища.

- Есть ли больные, кроме диабетиков, которым нужен инсулин?

- Да. Больные с надпочечниковой недостаточностью. Люди с опухолью гипофиза. Грубо говоря, можно прожить без антибиотиков. Худо-бедно чем-то заменить, стрептоцидом... Без инсулинов жить нельзя, нужно завтра умереть. Вообразите стрессовую ситуацию: у больного осталось два флакона. Это вам не две корочки хлеба! Значит, завтра он должен метаться, думать: как добыть инсулин.

- Реально ли для человека, болеющего сахарным диабетом, обеспечить себя за свои средства всем необходимым?

- Нет. Это даже бизнесмену трудно. Мы сейчас рады любой помощи, даже самой малой, но я больше не знаю, к кому обращаться…

…Телефонная трубка со стуком легла на рычаг. Ниточка, соединяющая нас с областной больницей, оборвалась. Об одном и том же сразу обоим подумалось: сэкономить! На чем угодно. Заморозить сооружение новых дорог, мостов (строится же сейчас через Десну очередной гигант, может, и необходимая вещь, но…) и телерадиостанций (пошла же Франция в свое время на сокращение безумно дорогого бюджетного телевидения! А у нас возводятся телебашни в Новгород-Северском, расширяется за бюджетный счет УКВ - радиовещание в Чернигове. Мы что, богаче?). На реставрации памятников архитектуры, в конце концов. До лучших времен. Памятники до слез жаль, они наши, любимые. Но они - мертвые. Им не больно. Найти-таки деньги на инсулин. На анестезирующие препараты. На лекарства для «скорой помощи».

Сделать выбор между тем, без чего жить плохо, но можно, и тем, без чего нельзя жить, - в пользу последнего.

В сущности, мы столкнулись с двумя взаимосвязанными, но отнюдь не равнозначными проблемами: отсутствием порядка и колоссальным дефицитом средств, обусловившими всю тяжесть ситуации. Если с финансированием все решится благополучно - порядок это само по себе не породит. Его таки придется наводить. Разбираясь досконально и тщательно, не доверяя поверхностным впечатлениям. Но это - терпит, главное же сейчас - найти деньги.

На Черниговщине 20 тысяч человек больны сахарным диабетом. По всей стране - около двух миллионов…