Роль Украины в ренессансе ядерной энергетики

Шок от ядерных катастроф постепенно проходит. Даже страшное слово «Чернобыль» уже не пугает мировую общественность. В то же время человечество все более осознает угрозы, связанные с нефтью и углем. Поэтому и предложения ядерщиков, долгое время находившихся как бы в тени, на этом фоне выглядят все более привлекательными. В следующем году европейцы планируют провести в ЦЕРН (Европейская организация ядерных исследований) эпохальные эксперименты по дальнейшему проникновению во все более глубокие слои микромира. Кстати, в этом проекте принимает участие и серьезная украинская команда.

Ученые США, которые под давлением американской общественности были вынуждены на какое-то время законсервировать работу над суперколлайдером под Чикаго, сегодня пытаются наверстать упущенное и догнать европейцев. На фундаментальных направлениях ядерной физики разворачивают исследования россияне, японцы. Хотя в самой Украине когда-то мощная ядерная физика почти умерла, но и у нас начались разговоры о прикладных перспективах ядерной энергетики. И этому есть довольно простое объяснение: не за горами время, когда один за другим будут выходить из строя построенные некогда ядерные реакторы, и тогда вполне реально страна может оказаться у разбитого энергетического корыта.

О том, что следует предпринять, дабы выйти из угрожающего положения, специалисты уже высказывали свою точку зрения на страницах «ЗН» (№ 35, 10-16 сентября и № 41, 22-28 октября 2005 года). Сегодня мы представляем мнение председателя Государственного комитета по ядерному регулированию Елены МИКОЛАЙЧУК.

- Елена Анатольевна, среди энергетиков часто можно услышать о том, что приближается ядерный ренессанс. Создаются совершенно новые, очень перспективные реакторы, многие страны расширяют свою ядерную программу: Финляндия, Китай, Россия… Однако мы даже не можем определиться с вопросом: сколько новых блоков нам следует строить?

- А это, кстати, далеко не простой вопрос. И главное - его нельзя задавать первым. Но почему-то все дискуссии сводятся к тому, сколько нам нужно еще строить: 2, 11 или 35 атомных блоков? Я слышала даже цифру 54. На самом деле есть один принципиальный вопрос - будем ли мы их вообще строить? Это первая проблема, которую необходимо решить. Нам прежде всего нужно вернуться к состоянию готовности развивать атомную энергетику, которая утеряна.

Дело в том, что все блоки проектировались по критериям 70-х годов. Сегодня применять те советские правила просто смешно - после аварии многое пересмотрено, но послечернобыльские требования сплошь и рядом были чрезмерными, при этом сохраняя ориентацию на определенную технологию. Обжегшись горячим молоком, мы дули на холодную воду.

А после обретения Украиной независимости разрабатывались и пересматривались те правила, которые определяли критерии и требования по безопасности эксплуатации и выведения из эксплуатации уже имеющихся объектов, а к разработке критериев и принципов выбора площадки и создания новых установок не приступали. Считали, и отчасти оправданно: зачем придумывать правила полета на Марс, если мы туда никогда не полетим? Но сегодня их надо разрабатывать, чтобы компетентно начать разговор о том, сколько и каких атомных станций нам необходимо. Комитет уже начинает эту работу, но быстро с ней вряд ли можно справиться.

Сегодня каждый фактор нужно рассматривать и оценивать с точки зрения современных знаний и представлений. Например, если открываешь правила 1987 года и применяешь их к действующим площадкам, где расположены АЭС, то сталкиваешься с парадоксальной ситуацией. Так, запорожская площадка и прилегающая к ней территория явно не подходят для такой цели и не могут быть утверждены, потому что в этом регионе высокая населенность и близость к каскаду водохранилищ. Активные карстовые процессы полностью перечеркивают перспективы ривненской площадки. И нужно сегодня собирать команду радиологов, геофизиков, гидрогеологов и других специалистов, чтобы понять - все ли факторы учтены, достаточно и адекватно ли оценены.

И это не единственная проблема, в которой необходимо разобраться, прежде чем задаваться вопросом о строительстве новых станций. При этом нельзя не вспомнить о том, что наш опыт проведения тендеров по выбору типа ядерной установки весьма ограничен и не вызывает оптимизма (тот же ХОЯТ-2 Чернобыльской АЭС). А значит, нам придется учиться и вырабатывать правила новой, чаще всего незнакомой нам игры. И не общие правила (они есть), а конкретные и по пунктам отвечающие на вопросы: как? что? когда? Это непросто, так как в послечернобыльских правилах есть нормы, которые могут намертво заблокировать тендер, поскольку они ориентированы на другие реакторы.

В связи с этим задачи комитета вижу в том, чтобы выработать систему критериев и подготовить набор нормативных документов. Это позволит цивилизованно провести тендер, к примеру так, как это сделали финны. Перед строительством пятого в их стране реактора был проведен тендер, в котором участвовали американцы, французы, россияне. Выработанная система критериев позволила выбирать с учетом как экономических факторов, так и безопасности. Выиграли французы. Так следует поступать и нам.

- А готово ли Минтопэнерго сформулировать четкие критерии, чтобы оценить материалы, которые будут подаваться на тендер?

- Не уверена, но это еще один довод в пользу того, что этим нужно заниматься сегодня. Необходимо определиться, какие шаги могут привести к цели. Если ренессанс ядерной энергетики действительно начнется и мы захотим в нем поучаствовать, может оказаться, что попросту не успеем сесть в уходящий поезд. На пути могут возникнуть препятствия, которые сейчас вроде бы и не существуют. Да, сегодня можно легко заказать оборудование для атомных станций. Даже говорят о его перепроизводстве, во всяком случае об этом в статье в «ЗН» говорил В.Горбулин.

Однако это совсем не значит, что такое положение сохранится завтра, когда на подобное оборудование появится спрос. Это оборудование высокотехнологичное, и в мире мало заводов, которые его производят. Благо, украинские заводы сами многое могут изготовить для своей энергетики и даже для других стран. К примеру, логично рассмотреть вопрос создания в Украине производства корпусов реакторов, так как существуют и определенные инфраструктурные предпосылки, и свой металл.

- А кто может стать нашими партнерами в этом деле? В.Горбулин в своей статье вспоминал Россию…

- Есть и небольшие страны, которым интересно было бы скооперироваться с нами. К примеру, Чехия и Словакия, Болгария, Венгрия. Может быть, Польша, если решится создавать атомную энергетику. Все эти страны расположены близко, они нам понятны, с ними легче наладить связи и у каждой из них есть свой мотив для сотрудничества.

Конечно, нельзя портить отношения и с Россией. Мы с нею давно сотрудничаем. Но надо понимать, что нельзя ориентироваться только на нее. Кстати, если ядерный ренессанс начнется, россиянам, не исключено, будет не до нас. Более того, они не захотят связывать себя с нами, потому что их мощности будут перегружены, заняты изготовлением комплектующих для своих реакторов. У нас самих огромные возможности, особенно если мы все предусмотрим и заранее подготовимся к вероятному буму.

Однако если мы всего этого не сделаем, пресловутые 11 блоков останутся на бумаге, потому что это сверхсложные технологические объекты, которые требуют значительных материальных вложений. Причем, может быть, даже деньги будет не так сложно найти, но вот вложить их окажется непростой задачей. Ведь нужен определенный опыт, которого у нас нет. Формально Украина не реакторостроительная страна - мы лишь проектируем отдельные агрегаты для реакторов в Индии, Китае. За время независимости Украина не построила ни одного нового реактора.

- А как же реакторы на Ривненской и Хмельницкой АЭС?

- Это было окончанием того, что фактически было построено по старым, пусть и впоследствии модернизированным, проектам советских времен. А сейчас многое изменилось, и мы должны привести себя в состояние готовности к новым проектам. Есть немало составляющих, которые нужно рассмотреть, и что-то начать делать с нуля.

Именно поэтому надо заранее провести анализ, ведь незнание может стать серьезным ограничивающим фактором. В этой работе не может быть никакой политики, специалисты должны все грамотно просчитать. Только тогда можно начинать строить один блок, затем второй и еще 20 или 40... Но если по каждой отдельной площадке затевать весь этот сыр-бор, получится дорого, некачественно и непродуктивно. Нужно сегодня готовить площадки для будущих реакторов, как и всю остальную документацию, чтобы не делать все это потом в спешке.

- Ядерная энергетика имеет еще один щекотливый аспект - психологический. Вспомните, к каким треволнениям привели протесты людей против ядерной энергетики в советские времена после чернобыльской катастрофы. Как вы привлечете население на свою сторону?

- В Европе в последние годы были проведены опросы общественного мнения и выяснилось, что, кроме Австрии, на континенте в среднем 67% населения достаточно благосклонно относятся к ядерной энергетике. Одна претензия к ядерщикам: должна быть решена проблема захоронения ядерных отходов. Причем подавляющее большинство европейцев считают, что вопросы с захоронением необходимо эффективно решить уже сегодня, а не оставлять внукам.

В качестве яркого положительного примера расскажу, как финны работали со своей общественностью, когда встал вопрос о строительстве нового реактора и глубокого хранилища для хранения отработанного ядерного топлива. Рассматривалось несколько мест хранения, и каждой домохозяйке был доставлен проект того, что собирались делать. В документах были перечислены все плюсы и минусы, рассказано о возможных проблемах и о том, как их предполагают решать.

Затем были проведены общественные слушания. Любая финская «баба Параска» могла высказать свою точку зрения. При этом все протоколировалось, обсуждалось и направлялось в правительство, а затем в парламент. Каждый член парламента мог ознакомиться со всеми выводами, с точкой зрения ученых, общественности. В результате и местная община, и правительство, и парламент поддержали строительство объекта. Тем же путем пошли венгры при выборе площадки для хранилища радиационных низко- и среднеактивных отходов. Они даже провели референдум - «за» высказалось 90,7%! Фантастический результат. Власть убедила народ, что это будет безопасно. И люди поверили: власть все возможные риски устранит.

У нас самое «узкое» место в ядерной энергетике - захоронение отходов. Мы здесь мало продвинулись с 90-х годов, когда только начинали это. Совсем немного сделали с захоронением чернобыльских отходов да чуть-чуть улучшили положение на площадках. Однако до сих пор у нас не выбрано даже место для захоронения отходов.

- Кажется, академик Субботин предложил захоронить весь чернобыльский блок да и вообще радиоактивные отходы в скальных грунтах?

- Только шведы как-то продвинулись с геологическим захоронением отходов. Но они - богатые люди и решили глубоко закопать их. В некоторых странах отходы захоронили в глубоких шахтах. Но не каждая для этого пригодна. Угольные шахты, которых у нас так много, не подходят. В Германии рассматривали, но так и не одобрили вариант железорудных шахт. Но это все у нас должны проверить специалисты и выдать грамотный квалифицированный ответ. И уже потом идти к людям, живущим в регионе, и убеждать их.

Если мы собираемся развивать атомную энергетику, то должны заняться этим уже сегодня - без согласия народа это не сделаешь, а надеяться на то, что удастся получить его после начала работ по строительству станций, крайне легкомысленно. Если атомщики не хотят проводить референдум, это сделают за нас. И повернут события так, что построить АЭС вообще не удастся. Более того, если мы не научимся работать с людьми и начнутся массовые протесты, нашу электроэнергию не будут покупать западные страны, к нам не придут западные инвесторы… В общем, это будет отнюдь не ренессанс.