ИНЦИДЕНТ КАК НОРМА ДЛЯ АЭС?

Для тех, кто интересуется причинами появления слухов, Хмельнитчина — благодатный край. И неудивительно, ведь соседство с атомной электростанцией после страшной чернобыльской беды — благоприятный катализатор разнообразнейших домыслов и буйных фантазий! Каждый приступ мигрени у подолян сопровождается судорожными поисками хотя бы одного работающего табло с показателями радиационного фона: не иначе как выброс на станции, ведь чего бы еще голове болеть?

Работники Хмельницкой атомной опровергают эти версии уже добрых полтора десятка лет, но радиофобия не утихает. И, между прочим, основания для этого имеются, поскольку сообщениями о плановых и неплановых остановках, ремонтах, мелких и больших авариях пестрит пресса. Рядовому обывателю некогда разбираться, что из этого перечня обязательно и неминуемо, а что —следствие изношенности оснащения, небрежного ремонта или обыкновенного разгильдяйства. Ибо все это, к величайшему сожалению, в последнее время, как говорят, имеет место.

Утром в один из февральских дней на Хмельницкой АЭС обнаружили протекание трубопровода (диаметром 108 мм) подачи воды из реакторного отделения на установку спецводоочистки №4 — с эстакады спецкорпуса на территорию промплощадки. В результате произошло радиоактивное загрязнение около 30 квадратных метров промплощадки АЭС. Оно составило почти 240 микрорентген — в двадцать раз больше обычного природного фона и произошло в месте, где ходят люди. Естественно, как только обнаружили повреждение, протекание ликвидировали, загрязненную территорию огородили и начали дезактивацию. По официальным сообщениям информационного центра ХАЭС, облучения персонала и населения нет, влияние на радиационную обстановку за пределами промплощадки отсутствует. Над установлением причин повреждения работает комиссия, в состав которой входят представители «Энергоатома», ХАЭС, ответственных служб.

Об этом сообщили журналистам на пресс-конференции. Директор ХАЭС В.Софиюк и главный инженер В.Макеев заверили корреспондента «ЗН», что этот случай вовсе и не авария, как сразу же заявили СМИ, а, по принятой в атомной энергетике классификации, инцидент или отклонение — незначительное, словом, нарушение. Соответствующие службы станции сработали оперативно и профессионально. И вообще вероятность случившегося повреждения чрезвычайно мала. Но ведь надо же — произошло. На трубопроводе, которому уже 15 лет. На тупиковом участке. Есть ли в этом чья-то конкретная вина? Разумеется, есть. Комиссия разберется, чья.

Казалось бы, все уладилось. Даже «зеленые» или экологи не успели отреагировать, как информационная служба ХАЭС уже опередила всплеск слухов и вымыслов. И хотя кое-кто из высоких должностных лиц станции даже не пытался скрывать раздражение, вызванное журналистской назойливостью, все же любознательные представители СМИ получали ответы практически на все вопросы. Кроме разве что одного: нормально ли, что подобные вещи, как бы их ни называли — инциденты, отклонения или ну очень незначительные нарушения, — практически стали нормой на наших атомках?