«Затененный» сельский бизнес. Почему крестьяне вынуждены работать в условиях полулегальной экономики

Чья хата с краю?

Если земля не только по Конституции и Земельному кодексу — главное природное богатство страны, то почему более 6 млн. плодородных гектаров практически не включены в экономический оборот? По сути, они работают на теневую экономику. Прежде всего речь идет о земле 4,7 млн. личных селянских хозяйств.

По своей организационной структуре, способу реализации продукции и особенно по отчетности селянский бизнес в Украине полулегален. Имею в виду прежде всего ряд юридическо-правовых аспектов, до сих пор половинчато регулирующих отношения между владельцами земли и государством: от правовой защиты и финансовой поддержки мелких товаропроизводителей до налогообложения их прибыли и участия крестьян в развитии инфраструктуры села.

Фактически в течение многих лет частный сектор является не иначе как «хутором» отечественной экономики, живя по принципу «моя хата с краю». И это при условии, что жизненно важных проблем на селе — полный воз. При советской системе его тащило государство. При независимости ситуация кардинально изменилась. Производство и социальная сфера не только существуют параллельно, но и отдаляются друг от друга. Хотя должны постоянно пересекаться, поскольку находятся на одной и той же территории.

Поэтому в нынешних условиях в сельский хомут, кроме государства, должен впрячься крупный, средний и мелкий бизнес. Однако что касается последнего, то далеко не всем жителям села нравятся слова «бизнес», «земля-товар», «прибыль», «налог». Эта часть тружеников считает, что лучше находиться в теневой экономике и одновременно пользоваться, как все сельскохозяйственные товаропроизводители, государственными преференциями: дотациями, субсидиями, компенсациями и т.д.

Но льготы сами по себе не возникают. Их основной источник — те же налоги других производителей, в частности и агропромышленного комплекса. Следовательно, селянам нужно привыкать к экономико-правовым стандартам, являющимся нормой цивилизованного общества, в котором, по известному выражению, нельзя жить, будучи свободным от него. Не внося в общую казну своего, даже минимального вклада, нельзя рассчитывать на большую поддержку.

Имею в виду не налог на землю, который сегодня составляет 18 гривен за сотку в год, а налог на товарную сельскохозяйственную продукцию. Ту, которую крестьянин своими руками производит и сам продает.

Понимаю, что этим предложением, возможно, вызову негативную реакцию как самих селян, так и их ревностных политических защитников, которые давно и вполне успешно «пасутся» на сельском электоральном поле. Тем более в нынешних кризисных условиях. Но ведь когда-то это должно было случиться...

За последние десять лет не только изменилась форма собственности и возникли различные типы агроформирований, но и произошло значительное расслоение среди сельских жителей. Одни стали более зажиточными, другие — менее, а третьи вообще еле сводят концы с концами.

Еще одна особенность современного крестьянского строя — в результате аграрных реформ украинское крестьянство разделилось на два типа: фермерские и личные селянские хозяйства. И первый закон (1991 г.) об этом разделении так и назывался — «О селянском (фермерском) хозяйстве». Причем пока окончательно не исчезли колхозы в их первоначальном виде, при попустительстве властей, особенно местных, эти два типа хозяйств противопоставляли друг другу. Делалось все возможное, чтобы дискредитировать фермерство и затормозить его массовое распространение.

И, нужно сказать, «преуспели». В Украине меньше всего фермерских хозяйств в мире на единицу земельных угодий. Причем с каждым годом их количество уменьшается: только в прошлом году эта когорта сократилась почти на тысячу юридических лиц.

Почему земля стала бременем

Кого считать на селе представителями мелкого бизнеса? Оказывается, только фермеров, поскольку они являются юридически зарегистрированными предпринимателями, а значит, и налогоплательщиками. Следовательно, они имеют право рассчитывать на различные государственные льготы. Чуть более 40 тыс. фермерских хозяйств обрабатывают 4,3 млн. га земли. Но это в целом. В разрезе погектарной нагрузки разброс существенней.

Например, среди тех, кто ведет хозяйство на 50—150 гектарах, фермеры составляют почти 80%. Остальные являются представителями среднего бизнеса; их земельные угодья вместе с паями занимают площадь по несколько тысяч гектаров земли. Но и одни и другие полностью работают в правовом поле и являются юридически признанными субъектами предпринимательской деятельности.

Совершенно иной статус второй (и самой массовой) категории — личных селянских хозяйств. Условно назовем их единоличниками, которых сейчас более миллиона. Их только формально можно причислить к мелкому бизнесу. Ведь никакими правовыми обязательствами перед государством эти хозяйства не наделены, хотя именно они производят две трети растениеводческой и животноводческой продукции. Впрочем, точной цифры никакая статистика не назовет. Также никто не скажет, сколько этой продукции они продают, а сколько оставляют для собственных нужд.

Вместе с тем единоличники также неоднородны по своему социальному и материальному положению. Первое расслоение возникло после того, как согласно Земельному кодексу у бывших колхозников появилось право получить для ведения сельскохозяйственного производства до 2 га земли, учитывая и размер имеющихся приусадебных участков. Большинство, за исключением пенсионеров, расширили свои границы.

Однако год спустя многие из них поняли, что два гектара — это не 25—50 соток, которые можно обработать самыми примитивными средствами производства. Чиновники же вместо помощи малой техникой открещивались заученным: вам дали удочку (землю), а рыбку ловите сами.

Многие селяне отказались от дополнительных гектаров, чем немедленно воспользовались местные власти. Правда, не всегда порядочно и прозрачно.

Похожий подарок власти получили и от крестьян-пайщиков. Одни из них, в основном те, у кого не было наследников, вообще отказались от паев. Вторые, а это люди преклонного возраста, сразу сдали свою землю в аренду, не разобравшись ни в ее условиях, ни тем более в личностях арендаторов, среди которых со временем оказалось немало мошенников.

Были и третьи — при здоровье, силах и даже определенных средствах, но без желания добровольно добавить себе работы после лет колхозного принуждения. Для них, как и для многих, земля в руки пришла нежданно-негаданно, да еще и даром. Поэтому они вслед за пенсионерами без раздумий сдали свои паи в аренду. Кто два гектара, кто — четыре-пять, а на Юге и Востоке — до 10 га и более на одного члена семьи.

Правда, в последние два-три года, когда запахло рынком земли и деньгами, особенно в пригородных зонах, многие добровольные отказники от паев и арендодателей опомнились. И теперь уже через судебные органы одни требуют расторжения соглашений с арендаторами, вторые, раньше полностью отказавшись от паев, просят возвратить им принадлежащую землю. Характерно, что обе группы требуют немедленно вывести свои паи в натуре, то есть изъять из общих площадей. И вовсе не потому, что у них проснулось желание, появились силы и возможности своими силами вести хозяйство, а для выгодной продажи. Все равно кому.

С государством нужно делиться

К счастью, соблазнились не все. У немалого количества селян наследственный ген, назовем его «кулаческим», проснулся пусть даже и в третьем поколении. Они изначально не упустили возможности расширить свои земельные ресурсы за счет расширения собственных приусадебных участков, аккумуляции родственных паев и, соответственно, увеличить семейный бюджет. Их бизнес, как и бизнес отдельных фермеров, становится уже семейным и, самое главное, наследственным, что очень важно для Украины.

Сегодня это самая прагматичная категория селян, производящая и торгующая продукцией на рынках. Они знают «свой» закон — «О личном селянском хозяйстве». Правда, в основном те статьи, которые касаются их прав и обязанностей государства. А вот о своих обязанностях предпочитают не вспоминать. Тем более не хотят добровольно становиться предпринимателями и регистрироваться в государственных органах. Почему? В таком статусе нужно обязательно отчитываться о произведенной продукции, платить налог и т.п. А зачем, если и закон не обязывает это делать?

Такие панибратские, угоднические отношения привели еще и к тому, что 4,8 млн. гектаров земельных участков (паев) вообще никем не используются, хотя имеют своих законных владельцев. И государство, в руках которого тоже есть вполне законные рычаги влияния, ничего не делает, чтобы лишить таких владельцев их собственности, а для земли найти эффективных хозяев. Тогда как в других странах каждый квадратный метр земли находится под строгим, постоянным контролем государства. Эффективное использование украинской пашни могло бы давать совокупный доход в сумме 16 млрд. евро ежегодно.

Обладая такими огромными земельными ресурсами, власти постоянно разводят руками — у государства нет средств, чтобы остановить деградацию села. Выход нужно искать в распределении обязанностей между государством и жителями села (общиной). Нужно, чтобы каждый понимал: живешь в селе, пользуешься школой, больницей, детсадом, дорогами и другими объектами коммунального и бытового назначения, значит, должен заботиться, чтобы они эффективно действовали.

Безусловно, налог с личных селянских хозяйств должен быть дифференцированным в разумных пределах, с учетом всех аспектов, в частности и социального положения семьи. Тут нельзя всех крестьян-производителей стричь под «бокс» или «канадку». Эти вопросы должны быть в компетенции сельских советов, сельских общин. И в совершенно прозрачной плоскости с обеих сторон — крестьян и местных властей.

Не скроешь — не проживешь

Никто не скажет, какие на самом деле суммы доходов вращаются в крестьянской среде. Ведь производители часто сознательно скрывают реальное количество произведенной ими продукции, а также занижают урожайность с гектара. Поэтому статистика валового производства сельхозпродукции в этих хозяйствах далека от действительности. И об этом знают как в аграрном ведомстве, так и в фискальных органах. Но что с того, что знают?

Однако налоговик вряд ли придет уговаривать или воспитывать. Поэтому фермеры и селяне предпочитают утаить часть урожая, дабы не стать жертвой налогового пресса и не попасть под колпак силовиков. Еще не сгладились горькие воспоминания, в частности о 50—60-х годах прошлого века, когда крестьян-колхозников заставляли платить налог за каждую курицу, каждое плодовое дерево в саду и т.п. Вот и приходилось людям хитрить, обманывать, манипулировать цифрами, а то и прибегать к крайним мерам — вырубать деревья и вырезать скот и птицу. Младшее поколение этого не помнит, а у старшего это врезалось в память на всю жизнь. И именно последняя возрастная группа, по мере старения украинского села, нынче является основным производителем почти всех видов продукции.

А если учесть, что и с правовым образованием на селе далеко не все обстоит благополучно, то можно понять и сельских жителей. Конечно, это не оправдывает их, но и с властей не снимает ответственности. Поэтому нужно постепенно восстанавливать доверие со стороны селян к властям, да и последним делать шаги навстречу им. Большая редкость — выступления по местному радио и телевидению налоговиков, которые внятно и доходчиво разговаривают с крестьянами, разъясняют, консультируют…

Ни государственной программы, ни денег в бюджете

Что касается произведенной продукции в селянских и фермерских хозяйствах, то, конечно, прежде чем требовать от крестьян платить за нее налог в бюджет, государство обязано создать для этого стабильные условия — прежде всего правовые и материально-финансовые.

Нынешнее правительство вроде бы повернулось лицом к малым и мелким товаропроизводителям, занятым в личных селянских хозяйствах. В конце сентября прошлого года Минагрополитики обнародовало основы концепции государственной программы поддержки этой категории селян до 2015 года.

Цель благородная: во-первых, убрать некоторые дискриминационные барьеры и поставить всех товаропроизводителей в равные условия по защите и материально-технической и финансовой помощи. Во-вторых, всячески способствовать кооперативной деятельности на селе, без чего малый (мелкий) крестьянский бизнес не может развиваться. В-третьих, законодательно определить те нормативно-правовые аспекты, которые не были учтены в Законе «О личном селянском хозяйстве», и подать их в Верховную Раду.

Как выяснилось, чиновники в который раз удовлетворили свои амбиции. Ведь нет официально принятой правительством ни государственной программы, ни тем более средств в бюджете. Причина та же — кризис. Следовательно, очередной холостой выстрел.

Однако на государство надейся, но и сам не плошай. Речь идет о самом узком месте — реализации селянской продукции. Если власти обязаны создать рыночную инфраструктуру, прежде всего построить оптовые рынки, то крестьяне должны сами организовываться в сельскохозяйственные обслуживающие кооперативы и гарантировать обеспечение этих рынков продукцией.

Во многих странах рыночные объекты строят сами кооперативы на паевые взносы фермеров без помощи государства. В Украине же кооперативы находятся в зачаточном состоянии. Да и до сооружения рынков руки только начинают доходить. Главный тормоз — не отсутствие средств. Инвесторы есть, но попробуйте «выбить» земельный участок под строительство оптового рынка!

И даже если бы не было инвесторов, свободной земли, власти могли бы и без этого восстановить справедливость. Прежде всего — возвратить крестьянам-товаропроизводителям потерянные места на существующих рынках, с которых их вытеснили. Ведь все эти торговые павильоны строили прежде всего для них, а не для посредников. И не просто возвратить, но и обеспечить защиту.

Не секрет, что сегодня крестьянин-продавец на рынке является персоной нон грата. Такая ситуация вполне устраивает различных мошенников и проходимцев, хорошо освоивших сельские маршруты «от дома к дому» и конъюнктуру рынка. Купленное у крестьянина мясо по цене 15—20 грн. за килограмм живого веса на рынке появляется по крайней мере по цене 45—55 грн. Кому идет эта разница? Не сельскому жителю и не государству, хотя именно с разрешения последнего многие структуры, занимающиеся этим «бизнесом», являются плательщиками единого налога, уплачивая 200 грн. в месяц. На самом же деле денежки у них обращаются намного большие.

Кто разрушит эти теневые мошеннические системы, которые паутиной опутали село и крестьян? Правительства приходят-уходят, а обещания установить над селом вечное солнце остаются нереализованными.