Все, что сложно, — неправильно

«Хороших налогов не бывает»,— сказал Черчилль. Ладно, не спорим. Но как насчет налогов хотя бы чуть менее мерзких и хотя бы чуть менее тупых?

Что имеем

Главной чертой сегодняшнего налогового механизма является, безусловно, его сложность. Та самая сложность, из-за которой правильную уплату налогов трудно не только обеспечивать, но и контролировать, из-за которой тем, кто любит искать в мутной воде свою рыбку, легче уклоняться, чем если бы налоговая система была прозрачной. Правда, именно эта сложность обеспечивает занятость (бухгалтеров, финансистов, финдиректоров, налоговых инспекторов, налоговых милиционеров, аудиторов etc), а главное — возможность прищучить любое предприятие, если оно вдруг случайно профинансирует не ту партию, которую любит власть: иные-то пути наказания «за политику» при демократии (или ее имитации) недопустимы.

Сегодня украинские налоги выполняют семь функций. Первая — репрессивная (политическая); вторая — бюрократическая (размножение чиновников, тех, кто им сопротивляется, тех, кто сопротивляется сопротивляющимся, и т. д.); третья — коррупционная (где сложно — там всегда взятки); четвертая — мафиозная (налогоизбегание незаконное — с помощью фиктивных фирм); пятая — оффшорная (налогоизбегание «законное» — через использование законодательных щелей); шестая — дестимулирующая (пока одни избегают, остальные платят за себя и «за того парня», а в таких условиях что-то делать невыгодно) и, наконец, седьмая, последняя — социальная (ради которой, собственно, все и затевалось, но которая всеми забыта и находится на заслуженном последнем месте).

Простота обложения автоматически убрала бы первые пять функций, как следствие — шестую, и осталась бы только седьмая. Но — увы.

Почему мы имеем именно это

Одним из официальных обоснований сложности налогообложения является необходимость по-разному облагать разные элементы стоимости.

В результате такого разного обложения, с которым связано столько жертв, наиболее облагаемым элементом налоговой базы в январе 2005 года (а что придумают в феврале — мы еще не знаем) оказалась зарплата в пределах семи средних зарплат (конкретнее — в рамках 4100 грн. в месяц). Суммарное налоговое давление на нее складывалось в этом месяце из налога на доходы физлиц (13%) «изнутри»), разнообразных страховых начислений и удержаний — пенсионных, «безработных», «нетрудоспособных» и «несчастных» (как правило, более 40%, включая «наружные» начисления и «внутренние» удержания; более точная цифра зависела от отрасли, для каждой из которых установлен свой «несчастный» норматив, и от конкретного размера зарплаты), а также НДС (20% «снаружи»), поскольку предприятие должно его заплатить до того, как из оставшейся суммы будет выдавать зарплату.

Далее по степени налоговой нагрузки — после зарплаты до 4100 — шла прибыль (25% налога на прибыль «изнутри» и 20% НДС «снаружи»).

Затем — зарплата сверх семи средних (13% «изнутри» и НДС 20% «снаружи»). Ее, кстати, учредители любят показывать вместо дивидендов, поскольку дивиденды попали бы вдобавок под налог на прибыль.

За ними следовала амортизация (в принципе не облагается, но вычитается из облагаемой прибыли очень постепенно).

И, наконец, наименьшее бремя ложилось на материалы (практически не облагаемые, если все в порядке с налоговыми накладными и еще с несколькими нюансами).

Итак, сложность понадобилась для того, чтобы низкие зарплаты облагались больше, чем прибыль, а индивидуальные сверхдоходы — меньше, чем прибыль.

Какая же социальная — или иная — задача (кроме облегчения налогового бремени на депутатов, это все принявших) при этом решается?

Почему прогрессивное обложение (выше доходы — выше ставки) сменилось не равным обложением, а своей противоположностью — обложением регрессивным (сверхдоходы в итоге облагаются по меньшей ставке, чем малые зарплаты)? Во имя чего запущен механизм, стимулирующий оформление зарплаты на богатого шефа (чтоб воспользоваться «его» льготой), который потом в конверте вернет (если вернет) «сдачу» и, возможно, при этом немножко поделится налоговой экономией?

И ради этого понадобилось сверхсложное раздельное обложение? Или на самом деле оно призвано попросту спрятать то, что в итоге миллионеры платят налоги (с учетом соцстрахов) по значительно меньшей ставке, чем нищие? При этом соцстрахи, от которых они практически освобождены, в три с лишним раза превышают налог на доходы физлиц, который они таки платят; бедняки же, если работают, платят и соцстрахи, и подоходный!

О налоговых словоблудиях

Неграмотных можно обмануть софистикой-казуистикой насчет того, что 13-процентный подоходный платят люди, а соцстрахи — не люди, а предприятия. Формально такое отличие соцстрахов от подоходного (по начислениям, а не по удержаниям) действительно имеется. Но ведь работник-то нанимается на работу не для того, чтобы платить налоги и соцстрахи, а для того, чтобы получать некую фиксированную сумму. А сколько для выплаты такой суммы фактически потратит предприятие — не его забота. С этой точки зрения фактически все налоги (включая и равный для всех 13-процентный подоходный) платит предприятие.

Когда же говорится, что налог на доходы физлиц платит физлицо — это точно такая же казуистика, как и утверждение, что «косвенный» НДС платит не производитель, а потребитель. На самом ведь деле потребитель уплачивает НДС не в большей степени, чем, например, налог на прибыль — в составе цены каждого товара (просто НДС, как «дразнилка», выделяется отдельно). А фактически все налоги именно предприятия и платят — что НДС, что подоходный.

Так вот, чтобы заплатить бомжу, предприятие тратит из-за налогов больше гривен на единицу бомжовой зарплаты, чем на единицу зарплаты шефа-миллионера.

Значит, разработчики налоговой системы сделали все, от них зависящее, чтобы платить бедным было для предприятий невыгодно!

Тяжкое наследие дооранжевой эпохи

Еще одной интересной чертой сегодняшнего налогового механизма является то, что во главу угла поставлены не законность, а целесообразность. Исходя из нее, например, никто не собирается по-честному возместить предприятиям (экспортерам и проч.) накопившиеся бюджетные долги по НДС.

И какую же роль при этом играют налоговые законы? Самое кино в том, что никакую!

Между прочим, некоторые из них уже вспоминаются с улыбкой, хотя формально они действуют. Вспомним хотя бы так называемое «первое событие» (реально работающее лишь для налогоувеличений, но никак не для налогоуменьшений).

А еще можем вспомнить запрет корректировать налогообложение через законы о госбюджете (ежегодно встряхивающие-перетряхивающие все подати, вводя очередной временный вариант налогового «военного положения») или запрет менять налоги позже, чем за полгода до начала года, когда изменения вступят в силу...

Так зачем такое законодательство, дикость и несправедливость которого усугубляется еще и тем, что даже оно — не соблюдается? И тем, что царствуют у нас, изволите видеть, не столько законы, сколько понятия! Законодательство же работает, как бы это интеллигентнее сказать, дифференцированно.

Можно, конечно, говорить, что законы в стране хорошие (по крайней мере, для миллионеров, по крайней мере, пока). А вот то, что плоховатенько с их исполнением,— так это забота карательных (видимо, «недокарывающих») органов. Но разве для кого-то является секретом специфика Украины в этом отношении? Стало быть, чем орать «Караул, милиция!», не лучше ли сделать все, чтобы законы не провоцировали несоблюдение самих себя?

Ведь потому мы и придумываем свои законы, а не берем готовые из других стран, чтобы учитывать укрспецифику! Так где же учет самого специфичного — криминального менталитета налогового несоблюдения?

Разве так называемая нулевая ставка НДС (предполагающая возврат налога экспортерам) не явилась провокацией, вызвавшей вполне просчитывавшиеся злоупотребления?!

А льготное обложение сверхдоходов разве не стимулирует конвертирование (от слова «конверт») зарплаты через хозяев, закабаляющее наемников окончательно? Или это просчитывалось меньше, чем «возвраты» НДС фиктивным фирмам в таких масштабах, что для настоящих предприятий возвратов уже не хватило?

А институт — давайте уж поподробнее — налоговых накладных? В цивилизованных странах они выполняют свою миссию возложения ответственности на тех, кто их выписал. У нас же выписавших не могут поймать и за их неимением заставляют отвечать получателей — а это противоречит самой идее налоговых накладных, предназначавшихся как раз для освобождения получателей от ответственности за то, за что они отвечать никак не могут. И разве сразу было непонятно, что в Украине выйдет именно то, что вышло?

Ну хорошо, когда-то недодумали.

Но теперь — когда все уже ясно — почему за этот механизм налогообложения государство продолжает держаться? Неужели и новая власть не предпримет никаких шагов, чтобы такое, мягко говоря, странное налогообложение изменить? Ведь если даже она не начнет хотя бы налоговую эволюцию (о революции уж не говорим), то больше рассчитывать не на что.

Есть у эволюции начало...

Первым шагом должно быть объединение соцстрахов. Многогранность социальных нужд — проблема государства, а не предприятий. Их дело — наполнить государственный кошелек, а уж делить должна Родина, не взваливая связанные с этим сложности исчисления на налогоплательщиков.

И почему это, интересно, государство считает справедливым, что в «несчастный» соцстрах рисковые отрасли обязаны платить больше, чем остальные? Разве шахтеры, к примеру, рискуют ради себя, а не ради всей страны? Так почему же их героизм государство «вознаграждает» повышенным обложением, как будто неизбежный (увы) для ряда отраслей риск — чья-то блажь? Сельское хозяйство опаснее аудита — ну и что? «Небось, картошку все мы уважаем?»

А коль ставки будут для всех одинаковы, что мешает эти общеставочные соцстрахи объединить в единый социальный налог, как это всюду и делается? Одно дело, если какой-то сбор — «свой» для каждой отрасли, а другие — нет, тогда объединить их сложновато. Но коль это надуманное, искусственное препятствие будет устранено, никаких причин для «многосоцстрашия» на уровне не страны, а субъекта предпринимательской деятельности, разумеется, не останется.

Идем дальше. Налог на доходы физических лиц сейчас уже для всех един и, как было показано выше, субъект их уплаты — фактически тот же, что и соцстрахов. Так почему он должен уплачиваться отдельно, а не с ними вместе?

При разных ставках в зависимости от дохода это было в самом деле неизбежно: тогда надо считать действительно в разрезе каждого физлица. Но коль для всех — 13%, то во имя чего, ради какой великой идеи нельзя все упростить и сложить вместе с соцстрахами?

Ну а почему отдельно должна облагаться прибыль? Чтоб ее обложение было, как сейчас, по большей ставке, чем индивидуальное обложение бомжей, и по меньшей ставке, чем нищих?

Или, может, в один прекрасный момент сделать все наоборот, лишь бы только по-разному?

Но от «наоборот» легче не станет — даже если, например, отменить неначисления на доходы сверх 4100.

Миллионеры либо вернутся в тень, либо перестанут заниматься производством вообще и инвестированием в частности. Либо различие налогового бремени попросту приведет к «структурным перетокам» в пользу меньшеоблагаемого.

Но коль так, то зачем вообще эти отличия, которые: а) несправедливы, б) время от времени меняются на противоположные, в) легко обходятся и г) страшно все усложняют?

(Кстати, совсем уж пикантно получается, когда изменения вносятся немножечко задним числом — это стимулирует производственную активность особенно! Так что то, что мы выше писали о январе, правильнее было бы обозначить иначе: в январе думали, что обложение такое…)

Нелирическое отступление

Можно было бы пойти дальше и говорить вообще о едином налоге со всего оборота. Он бы еще больше все упростил, и избегать уплаты такого налога было бы крайне сложно ввиду отсутствия того, что вычитается из налоговой базы.

Однако это вызвало бы и необходимость дифференциации ставок для различных отраслей ввиду объективных различий в их материалоемкости: при обложении всего оборота нельзя ювелирное производство или кораблестроение облагать по той же ставке, что и услуги, где материалов почти нет.

С одной стороны, «проконтролировать отрасль» — не так уж и сложно, мы уже это проходили: и при СССР, и при ограничениях рентабельности, разных для разных отраслей, да и сейчас проходим тоже — при обложении предпринимателей на едином налоге, зависящем от вида деятельности, или при патентовании-лицензировании.

Но, с другой стороны, одни проблемы тогда заменятся другими (хотя, возможно, и меньшими), а главное — уж больно всеобщее обложение оборота непривычно. Видимо, реальным оно станет лишь в том случае, если «традиционное» налогообложение окончательно себя дискредитирует.

(В скобках — на большее не замахнемся — упомянем и о самом маргинальном варианте, каковым является замена налогов инфляцией. Столбовая дорога цивилизации в этом направлении не пошла и сейчас разворачивать ее уже, вообще-то, поздновато.

Но теоретически — особенно на фоне налогового беспредела — был бы интересен механизм, когда государство вместо того чтобы собирать деньги, просто печатало бы их в нужном количестве, параллельно установив минимальную маржу для обмена валюты на уровне, скажем, 10—20%, чтоб было неповадно.

Тогда не было бы никакого налогоизбегания, инфляция подстегивала бы и спрос, и экспорт, а через них — производство. На социальные же компенсации пенсионерам etc шли бы дополнительные допечатки.

Впрочем, очевидны и минусы:

— зависимость социальных гарантий от прихотей Родины — это, конечно, плохо;

— от неизбежной инфляции разные отрасли страдали бы в разной степени — материалоемким опять было бы хуже всех, так как они вынуждены продавать не только новую стоимость, но и прошлый труд, что при постоянно растущих ценах очень сложно;

— качество продукции, которую возьмут по-любому, чтобы только избавиться от денег, обязательно упадет;

— ну а уж о том, насколько все это непривычно, да вдобавок скомпрометировано неумелым использованием инфляции — то Керенским, то Кравчуком, не приходится и говорить.)

Микро-мини

В то же время от упрощения обложения до уровня единого налога с оборота окончательно отказываться не стоит: простота все-таки лучше воровства.

Видимо, должно быть отдельно обложение микробизнеса (скажем, с оборотом до эквивалента 50 тыс. долл. в год), отдельно — малого бизнеса (от 50 до 500 тыс. долл. в год) и отдельно — остальных.

«Микро» могут облагаться так же, как сейчас «единоналожники»: физлица уплачивают фиксированную сумму в зависимости от вида деятельности, а предприятия уплачивают налог с оборота по единой ставке, имея при этом право перейти и на «нормальное» обложение, действующее для остальных.

«Мини» (а это уже только юрлица) должны платить единый налог с оборота по ставкам, дифференцированным в зависимости от отрасли, и на данном уровне право выбора — так или «по-нормальному» — должно уже, очевидно, быть ограничено, если не отменено вовсе, а то неизбежны бюджетные потери: согласятся на «свою» единую ставку для отрасли лишь те предприятия, чья налоговая масса от такого варианта обложения снизится.

Ну а об обложении остальных предприятий — при максимальном для них «укрупнении» налогов (но отнюдь не увеличении общей налоговой нагрузки) — разговор отдельный.

Один ли путь по нужде?

Если облагать не весь оборот, а какую-то его часть, самым важным является то, что именно вычитать из оборота для целей налогообложения.

Принято считать, что вычитать следует материальные и «приравненные к ним» затраты; облагать же нужно зарплату, прибыль и расходы на так называемые непроизводственные нужды.

Обложение зарплаты и прибыли «в паре» очень согласуется с марксизмом, который называет прибыль прибавочной стоимостью, а зарплату — необходимым продуктом, расходами на рабочую силу, якобы в одиночестве прибавочный продукт создающую.

Если же исходить из того, что прибыль создается не одним фактором, а цельной производственной системой, то каждый ее элемент «достоин» своего участия в базе налогообложения.

Ну а коль все «производственное» из этой базы исключать, то, наоборот, каждый элемент стоимости имеет право претендовать на такое исключение, ибо даже расходование прибыли на «непроизводственные» нужды учредителей необходимо именно для производства, которого просто не будет (как, впрочем, и самих предприятий), если каждый учредитель «свое» не получит.

То есть (не)обложение по принципу «нужды» — просто с присовокуплением зарплаты к тратам непроизводственным и потому облагаемым — никакой критики не выдерживает. Тогда непонятно ни то, чем зарплата хуже материалов, ни то, чем их же хуже траты на дивиденды (ради которых все, по идее, хозяевами и задумывалось, как бы пошло это ни звучало) или на приобретение основных фондов (исключаемое сегодня из базы обложения прибыли чересчур постепенно).

Нет, зарплату (и, конечно, дивиденды) облагать, ясное дело, стоит, однако лишь потому, что это и есть настоящий доход, «истинный» объект обложения!

Облагать надо не предприятия (субстанцию достаточно условную, которой «лично» вообще ничего не нужно), а конкретных людей, предприятия же просто могут замещать их в роли налогоплательщиков.

Ну а чтобы вместо зарплаты не стали практиковать с целью налогоизбегания безналичные проплаты на сторону за то, что будет кем-то потреблено индивидуально, то все траты, цель которых носит персонифицированный (то есть индивидуальный) характер, должны в целях обложения приравниваться к зарплате.

Согласитесь: это отследить гораздо проще, чем изучать, по какой нужде — хозяйственной или бесхозяйственной — тратились деньги. Важно не то, хозяйственно или бесхозяйственно (мы уже показали, что «хозяйственно» — все), а кому-то лично или не лично.

Разумеется, не исключается из облагаемого оборота и никуда не потраченный «сухой остаток» прибыли.

А вот проплаты «на сторону», подлежащие обложению у их получателя и при этом у проплатившей стороны не использованные (в виде полученных за эти проплаты субстанций) персонифицированно, из ее облагаемого оборота будут исключаться — хоть они были израсходованы на приобретение материалов или ОФ, хоть пошли на что-то другое.

В итоге налогооблагаемой базой явится фонд потребления, увеличенный на неиспользованную прибыль, то есть сумма фондов потребления и накопления (накопления — в узком смысле слова).

Если применять так называемый «кассовый метод», то облагаемая база за каждый период будет равна выручке (в особых случаях — по обычным ценам) за вычетом проплат за данный период поставщикам. При этом та часть таких проплат за данный и предшествующий периоды, по которым полученные товары (работы, услуги) были в данном периоде использованы индивидуально, прибавляется обратно, то есть в итоге облагается.

И все — больше никаких налогов (кроме разве что акцизов и пошлин) не нужно!

Как определить ставку вышеупомянутого налога? Для этого общую желаемую налоговую массу достаточно разделить на предполагаемую сумму налоговых баз. Ведь делается все (повторимся) не ради изменения налоговой нагрузки, что является вопросом отдельным и, скорее, политическим, а ради упрощения налогообложения.

Потому что достало

То, что налоговую систему пора менять, причем концептуально, очевидно, и наши надежды здесь мы связываем с общим революционным процессом в стране. Прежнее налогообложение ну никак с ним не корреспондируется, и никаких оправданий попыткам тащить и дальше старые налоги, конечно же, нет.

В судьбоносное время, когда на карту была поставлена судьба страны, мы оказались по одну сторону баррикад с теми, кого достаточно стабильно критиковали по всякому околоналоговому поводу. Очень хочется сохранить это единство и не разбежаться снова по разные стороны.