Валерий Геец: «Смысл в том, чтобы капитал, развиваясь, выполнял свою социальную функцию»

Судя по комментариям прессы, выступление академика, директора Института экономики и прогнозирования НАН Украины, председателя совета Национального банка Украины Валерия Гееца на заседании Кабмина по итогам 2005 года едва не взорвало спокойствие рынка. Потом комментаторы еще долго говорили, будто Нацбанк прогнозирует финансовый кризис, хотя с довольно негативными оценками и пессимистическими прогнозами выступил не председатель банка, а председатель совета банка. Так что первый вопрос «ЗН» к Валерию Михайловичу напрашивался сам собой — о чем в действительности шла речь?

— Какой сигнал стране и прежде всего проводникам ее нынешней экономической политики вы хотели дать?

— Я даже процитирую, о чем шла речь.

«Переход Украины накануне президентских выборов 2004 года на новую макроэкономическую модель, характеризующуюся значительным ростом социальной поддержки бюджетной сферы и населения в целом, в случае ее продолжения несет угрозу макроэкономической стабильности. Мы можем серьезно подорвать макроэкономическую стабильность, так как возникла иллюзия кредитной и приватизационной ее поддержки. Это чрезвычайно важный вопрос уже этого года. Нам нужно подойти к вопросу пересмотра макропоказателей и основ денежно-кредитной политики, чтобы адекватно подготовиться к этим процессам».

Дальше я говорил, что возросший внутренний спрос стал больше удовлетворяться за счет импорта. Это уже привело к быстрому ухудшению торгового баланса. Поэтому, по моему мнению, правительство не должно соглашаться с предложениями профсоюзов, поскольку дальнейшее стремительное повышение минимальной заработной платы приведет к значительному росту дефицита торгового баланса, разбалансированию бюджета и раскручиванию спирали «зарплата—цены»...

Я говорил, что дополнительную угрозу финансовой дестабилизации несут инициативы парламента по масштабным выплатам детям войны и по обесцененным вкладам Сбербанка.

— И что посоветовали правительству?

— Посоветовал выйти с инициативой пересмотра бюджета, уменьшения бюджетных затрат, увеличения контроля над расходами местных бюджетов. Если мы не изменим вектор в социальной политике и не восстановим экономический рост, украинская экономика окажется отброшенной на несколько лет назад.

Да, импорт вроде бы стабилизирует внутренний рынок, может сложиться впечатление, что даже валовой внутренний продукт сохраняет сравнительно невысокие, но все-таки темпы роста. Поскольку растет торговля, будет расти и транспорт, поскольку мы перевозим и продаем импортные товары, несколько возрастут и другие секторы экономики, связанные с обеспечением внешнеэкономической деятельности и удовлетворением внутреннего спроса за счет отраслей, имеющих свободные ресурсы, прежде всего мощности.

Однако на деле при стабильной курсовой политике и стремительном повышении внутренних цен рост импорта все больше будет давить на валютный рынок, будет толкать Украину к увеличению заимствований и т.д. Да, с государственными займами проблема вроде бы небольшая, но существуют и другие займы, в том числе реального сектора, существуют муниципальные заимствования, из-за которых суммарно ни одна страна не убереглась от кризиса. В случае, если они переходили определенную грань.

Украина в целом накопила довольно серьезный валовой внешний долг — 49% ВВП на 1 июля 2005 года, что в случае продолжения модели инвестиционной пассивности угрожает курсовой стабильности. Средневаловой внешний долг стран, переживших кризис во второй половине ХХ века, составлял 43,5%. Однако больше всего нас должно беспокоить то, что наш краткосрочный внешний долг уже превысил 17,7%. Это довольно серьезно, особенно если мы не наведем порядок в госбюджете и политике заработной платы.

Подытоживая сказанное и учитывая предлагаемое профсоюзами повышение минимальной заработной платы, отмечу, что все эти факторы уже в этом году сформируют необходимость некоторого увеличения бюджетных затрат, а в следующем — вообще заложат огромный дефицит.

На заседании Кабинета министров я специально подчеркнул, что эти прогнозы не обязательно сбудутся. Но они могут сбыться, если мы не изменим ситуацию.

— Насколько я понимаю, пока что-либо изменять никто не готов. А профсоюзы, в свою очередь, ни на шаг не собираются отступать от очень масштабного повышения минимальной заработной платы.

— С зарплатами ситуация и впрямь сложная. Считаю, государство свой шаг сделало и сделало неправильно, спровоцировав чрезвычайно высокий рост доходов высшего эшелона управления. Он обязательно повлечет за собой повышение заработной платы в низших эшелонах.

И на это должен быть адекватный ответ бизнеса. Честно говоря, я надеялся, что бизнес, имея неплохие доходы, попытается направить прибыль на увеличение зарплаты, но он этого пока не сделал. Более того, начал выходить из переговорного процесса, понимая, чем угрожает существенное повышение зарплаты.

Я принимал участие в предварительных консультациях по поводу переговорного процесса при заключении Генерального соглашения и сказал представителям профсоюзов, что они требуют слишком много, хотя я понимаю всю сложность ситуации с доходами наиболее уязвимых слоев населения. Но, с другой стороны, предупредил правительство, что не соглашаться ни с чем тоже нельзя. Правительство должно было бы уже на этот год несколько ограничить социальные выплаты и начать «всемерную экономию».

— Ужасно непопулярные вещи вы предлагаете...

— Если этого не сделаем — вероятность кризиса очень высока. Хотя резервов еще много, однако тенденции нас беспокоят. Так, по состоянию на 14 марта золотовалютные резервы составляли 18,1 млрд. долл., уменьшение с начала года — на 1,3 млрд. Чтобы удержать курсовую стабильность, Нацбанк продал на рынке 940 млн. долл. в январе, 180 млн. — в феврале и 200 млн. — в марте. Но ведь марта еще только половина (наш разговор состоялся 14 марта. — Н.Я.). Сначала я называл 2 млрд. долл. дефицита торгового баланса Украины в 2006 году. Сейчас говорю, что, возможно, он достигнет уже трех.

— Объясните, пожалуйста, читателям, каким образом рост зарплаты связан с уменьшением валютных резервов?

— Очень просто. Получая заработную плату, население выходит на внутренний рынок. На внутреннем рынке не хватает товаров, поскольку отечественное производство не растет соответствующими темпами, поскольку нет необходимых ресурсов, которые можно быстро привлечь для наращивания производства. Чтобы удовлетворять спрос, снимают ограничения на импорт. Вот уже сейчас говорят о полном снятии ограничений на импорт сахара... Растет импорт — следовательно, внутри страны растет спрос на валюту. То есть связь прямая.

Каждый дополнительный миллиард гривен, направленных на заработную плату, распределится примерно следующим образом: 20% (возможно, немного больше или немного меньше) пойдут на сбережения и 80 — выйдут на внутренний рынок. В конце концов, где-то возникнет сегмент потребления, в котором постоянно растут цены.

— А как вы относитесь к мысли, что население у нас в последнее время настолько поумнело, что даже исправляет стратегические просчеты правительства? Вбросил Кабмин дополнительные миллиарды на зарплату и пенсии — а люди значительную часть этих денег отнесли в банки, то есть не дали сорвать макроэкономическую стабильность...

— Если бы инвестиционная активность у нас возрастала и в прошлом году, и в этом, особых бы опасений не было. Поскольку, «проходя» через инвестиции, дополнительные средства соответствующим образом формируют предложение. Инвестиция прежде всего увеличивает спрос на товары не потребительского, а инвестиционного назначения, они импортируются или производятся внутренними товаропроизводителями, поэтому (опыт Китая об этом свидетельствует) инфляция не растет или почти не растет.

Согласен, рост объемов сбережений физических лиц на банковских депозитах — очень положительный процесс. Однако лишь тогда, когда банк кредитует инвестиционную деятельность. Но в Украине стимулы к такому кредитованию довольно незначительны: существует угроза реприватизации, существует постоянная политическая нестабильность и неразбериха из-за постоянных выборов. А еще мы параллельно задумали реформировать административно-управленческую вертикаль и осуществить административно-территориальную реформу.

— Но ведь уже говорилось, что административно-территориальной реформы в ближайшее время не будет.

— Как это не будет? Она уже происходит. Мы просто не понимаем всего. Выборы-2006 пройдут по партийным спискам, и в местные советы придут люди политически сознательные, но не наделенные ответственностью за последствия своей работы, поскольку возможности осуществления эффективного контроля над деятельностью местных органов власти пока ограничены. Население массово еще не готово к такой деятельности, это еще впереди. В таком случае после избрания депутаты могут принимать решения, направленность которых некому будет контролировать.

С другой стороны, согласно конституционной реформе, основные функции управления, особенно в экономической сфере, переходят к правительству. А у него нет своей вертикали. Возникает новый эффект, способный породить управленческий хаос. Многие об этом говорят как о почти свершившемся факте.

Я уж не говорю об изменении внешнеэкономической конъюнктуры. Не говорю о газовых проблемах. И по сей день никто не знает, каковы цены. Хозяйствующие субъекты хозяйствуют, не представляя, какими будут их затраты. Кто же в таких условиях отважится на инвестиции?

— А как же 4,8 млрд. долл., поступившие от «Криворожстали»? Теперь этой суммой кичатся как рекордной инвестицией...

— Да какая же это инвестиция? Это мы продали «Криворожсталь», доллары пришли на счет Национального банка, тот по разрешению совета банка пошел на дополнительную эмиссию, чтобы превратить их в гривни. Из них правительство частично уже профинансировало дефицит бюджета прошлого года и профинансирует дефицит этого года. До конца года из 4,8 млрд. долл. останется, если я не ошибаюсь, 1,6 млрд. грн. Остальные выйдут на внутренний рынок, преимущественно потребительский, где люди все больше вынуждены ориентироваться на импорт.

Таким образом, деньги пришли от нового иностранного владельца «Криворожстали» и ушли к китайцам, туркам, французам и т.д., то есть всем тем, кто производит импорт и поставляет в Украину. Но в стране в необходимых объемах работать не остались. Хотя, коль уже мы пошли на такую продажу, выручку следовало немедленно пустить на инвестиционные проекты приоритетного значения.

А еще правильнее было не затевать процесс реприватизации, а если и инициировать, то доплату потенциально недополученных средств.

— Полностью согласна, но хотелось бы услышать экономические аргументы...

— По нашим оценкам, в минувшем году прирост валового внутреннего продукта должен был достичь где-то около 5%. Мы могли выйти на такой показатель, если бы ситуация не дестабилизировалась, в том числе и в части пересмотра результатов приватизации.

А теперь можем считать. Отнимаем не полученный прирост от 2 до 3% ВВП. Три процента от 412 млрд. грн. ВВП 2005 года — это почти 12,5 млрд. Итак, страна недосчиталась где-то 12,5 млрд. грн. возможного прироста ВВП, а ко всему еще и комбинат продали, и полученные деньги использовали на текущее потребление, а не на инвестирование.

А что такое собственное производство? Это мультипликационный эффект для всей системы. Это заработная плата, доходы от экспорта, это все то, что «крутит» экономическое развитие. Поэтому в действительности выиграли мы не так уж и много.

Второе. Говорят, что В.Пинчук — фигура одиозная, и «Криворожсталь» оставлять у него было аморально. Так продайте ее другому, но внутреннему инвестору!

— Ну а кто внутренний? Или Ахметов с Пинчуком, или Коломойский. В состоянии ли они найти 4,8 млрд. долл.?

— Пусть бы брали кредиты! Ведь что получилось? Вместо того чтобы формировать собственную серьезную транснациональную корпорацию, как стремятся делать все страны, заботящиеся о развитии конкурентоспособности национального производства, мы дали возможность сформироваться, развиться международной ТНК — индийской, которая уже сегодня контролирует 6% мирового рынка и попыталась, между прочим, увеличить свой контроль до 10%. Но ей сразу же обрезали крылья. Умные люди обрезали, поскольку не хотели создавать себе конкурента.

— Вы утверждаете, что когда мы создаем себе конкурента в металлургии, это плохо. А разве банковский иностранный капитал лучше металлургического? Какие последствия будет иметь для страны почти одновременная продажа иностранцам трех-четырех системных банков?

— Присутствие иностранного банковского капитала в Украине в некоторой степени положительно, поскольку он развивает современные технологии и нормы поведения, меняет подходы, расширяет возможности. Но вместе с тем — давайте это не забывать — занимает наилучшие сегменты рынка и в этом смысле создает определенную конкуренцию нашим банкирам. И они должны понять, что в этой ситуации нельзя сидеть сложа руки.

Я считаю, что это нормальная рыночная ситуация, и трагедию делать не стоит. Но мы должны понимать, что Украина не является страной с давними рыночными традициями, мы не застрахованы от серьезных проблем в будущем. Поэтому полностью отдавать финансовый, банковский сектор под иностранный контроль я считаю нецелесообразным.

Почему? Потому что в случае обострений, которые полностью исключить нельзя, этот банковский капитал может поставить слишком высокие, даже неприемлемые требования. И подобные примеры в других странах уже были. Тогда Национальный банк фактически может превратиться в учреждение, правила поведения которому будут диктоваться иностранцами. Это недопустимо.

Государство должно контролировать какую-то часть банковского капитала. Возможно, половина на половину.

— Каким образом, если подавляющее большинство банков имеет частного, а не государственного владельца? Разве можно ему запретить продавать банк?

— У меня нет целостного ответа на этот вопрос. Но повторю: полностью передавать банковскую систему под контроль иностранному капиталу считаю нецелесообразным.

— Валерий Михайлович, а в целом, как соединить общеэкономическую логику, заключающуюся в росте инвестиций и на этой базе — росте ВВП, с необходимостью обеспечить гражданам приличный уровень жизни уже сегодня?

— А какое было основание в прошлом году для увеличения реальных доходов населения на 20%, когда ВВП возрос на 2,4%? Пусть бы возросли, например, на 12%, учитывая проблемы прошлых лет.

— А почему на 12, а не на 15 или 25, какова логика?

— Опираясь на мировой опыт, мы можем утверждать, что когда на определенных этапах экономического развития к власти приходят правые, они ограничивают увеличение заработной платы и добиваются роста экономики. И тогда повышение производительности труда опережает рост заработной платы. После того как это случилось, к власти приходят более левоориентированные силы, и маятник начинает двигаться в другую сторону. И так волнами...

У нас начался нормальный процесс экономического роста. Он мог продолжаться, но мы еще не сформировали базу, на которой можно было добиться опережающего роста заработной платы. Это было бы возможно только за счет дополнительных средств, полученных от детенизации. Это очень важный для нас вопрос.

Но есть и другая закономерность, которую мы не хотим учитывать в переговорном процессе с профсоюзами. Если посмотреть на материалы опроса домохозяйств с точки зрения их доходов и расходов, то заметим интересную тенденцию. Лет пять-семь назад у всех доходных групп населения, даже у самых нуждающихся, расходы были выше доходов. То есть все группы населения имели нелегитимные доходы. Потом, в 2003-м, ситуация немного изменилась, уже четыре—шесть нижних доходных групп имели доходы, превышавшие расходы. То есть у нас шел постепенный процесс сбалансирования доходов и расходов.

Отслеживая все эти тенденции, мы могли добиваться более плавного повышения заработных плат. Да, зарплата должна расти, но на этапе, когда мы заботимся о реконструкции, об обновлении, обо всем том, что призвано заложить основы нашего будущего, нужно все-таки следить за тем, чтобы рост зарплаты не превышал роста производительности труда.

Теоретически, если валовой внутренний продукт увеличивается на 10%, то доходы должны возрастать на 8%. То есть между этими двумя показателями должен быть определенный лаг, хотя бы временной.

— А каково соотношение сейчас?

— Мне сложно сказать, настолько все это перекошено. Но если в январе 2005 года доходы (то есть заработная плата, прибыль и смешанный доход, доходы от собственности, социальная помощь) в структуре номинального валового внутреннего продукта составляли 86,6%, то в январе 2006-го — уже 91%! Понимаете, что это значит?

— Еще немного — и какой бы то ни было рост может прекратиться?

— Я молю Бога, чтобы наша экономика в этом году оставалась на уровне 2% роста. Ведь если она будет на нулевом уровне или опустится до минус 2—3% ВВП, то дефицит нашего бюджета возрастет до 19—22 млрд. грн. Это очень много. Покрывать такой дефицит придется средствами не только от «Криворожстали», но и от «Укртелекома», других объектов.

Я совершенно согласен с профсоюзами, что люди в Украине в подавляющем большинстве бедные и зарплаты нужно повышать. Но с чрезмерной социализацией бюджета нужно покончить. Однозначно.

— Какие советы вы давали в ходе трехсторонних переговоров между правительством, профсоюзами и работодателями? К вам прислушались?

— Ну, во-первых, меня благодарили за то, что я охарактеризовал реальное состояние дел.

В Институте экономики и прогнозирования НАН Украины были проанализированы три возможных сценария повышения в 2006 году минимальной заработной платы. Первый: до 483 грн. с 1 января, 496 — с 1 июля и до 505 грн. — с 1 октября. Второй: 350 (1 января), 400 (1 июля) и 505 (1 декабря). Третий — 350 и 400, как по второму сценарию, однако 580 грн. — с 1 декабря. Так вот, наиболее приемлемым и не грозящим разбалансировкой экономики в текущем году является только второй вариант. Для его осуществления необходимо изыскать в бюджете в 2006 году 1,99 млрд. грн. дополнительных финансовых ресурсов. Тогда как для реализации третьего — 3,23 млрд. грн., а первого — целых 13,59 млрд. грн.

Однако следует иметь в виду, что даже повышение по самому компромиссному, «мягкому» для бюджета варианту закладывает немалые риски для экономики в 2007 году. Кроме того, в 2007-м страна может вновь столкнуться с ростом несбалансированности Пенсионного фонда.

— Вопрос ребром: что для нас страшнее — падение экономического роста или инициированная профсоюзами всеукраинская забастовка, которая к тому же и приведет?

— Ни в коем случае нельзя до этого доводить. Я призывал: «Люди добрые, не будьте максималистами в переговорном процессе! Нужно идти на определенные уступки, ведь рост заработной платы уже спровоцирован, да и самую бедную часть населения нельзя бросать на произвол судьбы. Нужно договариваться об очень эластичном и очень постепенном повышении минимума».

Лучше выйти на нужный уровень за два или за три, либо за четыре года, нежели за год или два и сорвать ситуацию, а потом начинать все сначала.

— Валерий Михайлович, без обид, но иногда говорят, что вы — катастрофист и прогнозы у вас катастрофические...

— Что касается прогнозов, то я всегда говорю: не делайте этого — и будет намного лучше. Я никогда не утверждаю, что это должно произойти и это обязательно произойдет. Я обрисовываю возможный сценарий и условия, при которых он имеет шансы реализоваться. И дай Бог, чтобы эти условия не сложились, то есть чтобы я ошибся.

— Скажите, а какие из ваших прогнозов на минувший год не сбылись?

— Во-первых, честно говоря, думал, что мы не удержим валютную позицию из-за банковских проблем, возникших на рубеже 2004—2005 годов, и получим несколько более продолжительные негативные последствия. Но административные меры очень быстро вернули процесс в нормальное русло, и я очень рад, что мой прогноз не сбылся, хотя я его не обнародовал, поскольку тоже не был уверен.

Во-вторых, я не ожидал столь масштабных валютных поступлений в Украину. В-третьих, не ожидал таких больших сумм от продажи «Криворожстали». Это было какое-то феноменальное сочетание субъективных и объективных причин. Тут свою роль сыграли и новая позиция Украины, и то, что мы стали заложниками игры транснациональной корпорации. Ей нужно было, чтобы подобная покупка обязательно состоялась.

В-четвертых, я даже не предполагал, что произойдет серьезная смена лидерства в правительстве Украины. Не ожидал, что победившие на выборах так быстро утратят свои позиции. Честно говоря, ожидал от Юлии Владимировны, Виктора Пинзеника, Сергея Терехина более праволиберальных действий, но события развивались по другому, несколько леворадикальному сценарию.

— Из нашего сегодняшнего разговора я вынесла основное: крен в сторону всеобъемлющей социальной поддержки нужно срочно исправлять.

— Добавлю, что это касается и социальных ожиданий, сформировавшихся накануне выборов на фоне довольно неприятной политической конкуренции. Сегодня мы должны заботиться о людях, но таким образом, чтобы капитал, развиваясь, выполнял свою социальную функцию. Это ключевой момент.

Украине нужны «социально сознательные» капитал и капиталист, которые заботятся и о заработной плате, и о новых рабочих местах, и об успехах в конкурентной борьбе, и о нравственности. Такой капитал и таких капиталистов нужно растить, и в этом очень важна роль государства, институтов гражданского общества. Смысл социально-рыночной экономики в том, чтобы все эти интересы объединить.

— Коль уж мы вспомнили о выборах... Прокомментируйте, пожалуйста, не называя фамилий, что, на ваш взгляд, ценного в предвыборных экономических взглядах, программах, выступлениях претендентов на депутатские мандаты?

— Идя на выборы, некоторые политические силы делают акцент на формировании и развитии современного, мощного национального капитала. Тот, кто сегодня разделяет эту идеологию и разумно, не заигрывая с массами, выстраивает приоритеты, заслуживает моего понимания.

Если посмотреть на наши общественно-экономические реалии, а в последнее время я их довольно серьезно отслеживаю, то, по сути, в Украине неявно может сформироваться модель государственного монополистического капитализма с элементами демократии. Поэтому естественно, что появляются люди, являющиеся носителями этой идеи. То есть у них национальная идея сливается с идеей развития через накопление капитала, отстаивание государственных интересов.

Я был бы очень рад, если бы Украину в мировом сообществе знали по брэндам мощных транснациональных компаний — то ли «Немиров», то ли «Индустриальный союз Донбасса», то ли еще что-то другое. Названные мною структуры использованы в качестве примера, чтобы читатель понял, о чем речь.

— Что вы скажете о перспективах повышения цен после выборов и политических спекуляциях по этому поводу? Не подстегиваем ли мы умышленно инфляционные ожидания в обществе?

— Кто бы ни пришел к власти, он будет вынужден пойти на повышение цен и очень много потеряет в политическом смысле. Образно говоря, новые цены уже в пути — газовые, коммунальные, на потребительском рынке. И еще учитывайте положение дел в сельском хозяйстве, где не все посеянное перезимовало...

Поэтому от нового парламента и правительства будет в значительной мере зависеть, насколько эластично Украина переживет этот период. Любое замораживание цен и тарифов значило бы полный провал в экономике. Я молю Бога о быстром формировании правительства, ведь из-за неопределенности ситуация в государстве может оказаться довольно сложной.