СИСТЕМНАЯ БЕССИСТЕМНОСТЬ

— От тебя несет дымом папирос...

— Возможно, это может стать свидетельством того, что я существую...

(Диалог из фильма)

Приближение юбилея независимости Украины, безусловно, служит поводом для подведения итогов и оценок пройденного пути. Десять лет в наше динамичное время — срок хоть и недостаточный для завершения процесса создания государства, но немалый. Полноценное государство, как и любой другой социальный организм, должно сформировать информационную, энергетическую и защитную оболочки. Взамен же имеем иностранное военное присутствие на собственной территории и несформировавшееся информационное пространство, односторонне открытое для внешней информэкспансии. Тем не менее особого внимания заслуживает тема энергетической независимости. Главенствующее место в общем комплексе вопросов занимает энергоресурсная составляющая.

15 февраля исполнилось восемь лет со времени принятия Кабинетом министров (премьером был Л.Кучма) постановления «О строительстве нефтеперевалочного комплекса», предусматривавшего сооружение терминала в порту Южный мощностью 40 млн. тонн нефти в год и введение в действие первой его очереди на 12 млн. тонн в 1994 году. Цель — создание инфраструктуры для ввоза в Украину нефти из альтернативных источников.

На то время перспективы добычи каспийской нефти были еще довольно туманными. Поэтому строительство терминального комплекса сначала было ориентировано на реализацию планов получения ближневосточной нефти и ее транзит в Европу через территорию Украины. В 1993 году было подписано первое соглашение об импорте нефти из Ирана.

Наличие терминального комплекса позволяло бы, кроме прочего, увеличить объемы транзита российской нефти, осуществляемой через Одессу. Это тоже очень важно с позиции увеличения транзитной значимости Украины и сохранения зависимости РФ от украинской нефтетранспортной инфраструктуры. Такое положение сбалансировало бы нефтяную зависимость Украины от России ее транзитной зависимостью от Украины.

Тем не менее, как всем хорошо известно, терминал в Южном и нефтепровод Южный—Броды, сориентированные на перевалку альтернативной нефти, строятся до сих пор. Импорт иранской, как и любой другой нефти из дальнего зарубежья, остается на бумаге. Загруженность украинских нефтеперерабатывающих заводов постоянно снижалась в течение 90-х годов. Если в 1991 году было переработано 53,8 млн. тонн нефти, в 1995-м — 16,3 млн. тонн, то в 2000-м — лишь 8,5 млн. тонн. Между тем для необходимого удовлетворения нужд экономики в нефтепродуктах на украинских НПЗ каждый год должно перерабатываться минимум 30 млн. тонн нефти. Хроническая недозагруженность нефтепереработки ведет к деградации НПЗ и как последствие — необходимости вывода из эксплуатации их мощностей. Если десятилетие назад отечественные НПЗ могли перерабатывать 62 млн. тонн нефти ежегодно, то ныне их мощности не достигают и 50-ти. Очевидно, что подобные тенденции играют на руку только трейдерам, импортирующим готовые нефтепродукты.

Поэтому определение главой Еврокомиссии Романо Проди во время его прошлогоднего визита в Киев перспективы Украины в качестве «стратегического транспортного узла и центра производства нефтепродуктов в Восточной и Центральной Европе», быть может, и является видением Брюсселем важной роли нашей страны в сфере транспортировки и переработки нефти, однако ввиду «достижений» 90-х оно выглядит иллюзорным. Хотя Украина имела все предпосылки для того, чтобы стать таким важным центром. На сегодня она разве что сохранила транзиторную функцию в транспортировке российской нефти. Пока что.

В 2000 году нефтетранспортные предприятия осуществили перевалку 64 млн. тонн нефти. Из них экспортная (в основном российская и частично — казахстанская) нефть составляла 56,4 млн. тонн, а для нужд нефтепереработки Украины — 7,6 млн. тонн преимущественно давальческого сырья. Таким образом, за 2000 год транзитные объемы перекачки нефти в общем объеме составляют 88,1%, а на нефтеперерабатывающие предприятия Украины было направлено лишь 11,9%. Такая диспропорция в соотношении транзитных объемов и объемов для собственных нужд (особенно, когда вся нефть поступает из одного источника) опасна. В случае резкого снижения транзита нефти под угрозой может оказаться и обеспечение нефтью собственных предприятий вследствие критически низкой загруженности нефтепроводов.

Россия в прошлом году экспортировала 127,6 млн. тонн нефти. До 40% российской экспортной нефти было транспортировано именно через Украину. В России считают, что подобный уровень зависимости от украинского транзитного направления недопустимо высок. Очевидно, это их право — определять границы допустимого. Так, например, Россия считала, что чрезмерно зависит от портов балтийских стран в перевалке нефти. В 1999 году началась реализация давнего проекта создания Балтийской трубопроводной системы (БТС).

На первый взгляд, сооружение БТС с терминалом в Приморске, под Петербургом — дело для России целесообразное: страна приобретает дополнительные экспортные мощности и становится независимой от латвийского Вентспилса и литовского Бутинге. Тем не менее анализ проекта БТС порождает сомнения в его целесообразности. По мнению российских специалистов нефтедобывающих компаний, новый терминал лишен смысла, если исходить из потенциала наращивания российского нефтяного экспорта. По данным Министерства энергетики РФ, ныне существующие экспортные мощности загружены далеко не полностью. Поэтому экономической целесообразности в создании дополнительных нефтетранспортных мощностей в России не существует. Тем более что возмещать затраты на их строительство придется компаниям-производителям за счет увеличения монополистом «Транснефтью» тарифа на транспортировку нефти. Российская же пресса не без сарказма отмечала, что РФ имеет больше труб, чем нефти для них.

Подобным образом выглядит и ситуация с проектом нефтепровода Суходольная — Родионовская в обход Украины. Как и в случае с БТС, а также с нефтепроводом в обход Чечни, доминирующими являются факторы неэкономического характера. Тем не менее это реальность, с которой придется считаться. Неважно, чем руководствуются в Москве, когда принимают решение строить обходную трубу. Важно то, что это решение принято и рано или поздно его реализуют. Вряд ли стоит питать иллюзии, что удастся убедить российское руководство не строить обходной трубопровод. Максимум, чего можно добиться — это зафиксировать существующий статус-кво на более или менее продолжительный период. Но чтобы адекватно отреагировать, необходимо понять, чем грозит Украине «обходная активность» России.

Еще в ноябре 1999 года комиссия экспертного совета при правительстве РФ признала целесообразность строительства нефтепровода Суходольная — Родионовская в обход Украины. Россия, в отличие от Украины, хоть и медленно, но настойчиво и целеустремленно работает над созданием дополнительной нефтетранспортной инфраструктуры. Цель — обретение независимости от Украины в сфере транспортировки нефти с одновременным сохранением и даже усилением энергетической зависимости Украины от России. Поэтому логичным продолжением стало ноябрьское 2000 года распоряжение правительства РФ относительно строительства обходного нефтепровода. Все это свидетельствует, что работа российского правительства имеет системный характер. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с проектом документа, имеющего однозначное название — «Энергетическая стратегия РФ».

Едва ли системность можно назвать неотъемлемой чертой стиля работы членов украинского правительства.

Ныне, на фоне заявлений высокопоставленных чиновников в Москве и Киеве об урегулированности всех проблем с Украиной в энергетической сфере, россияне осуществляют комплекс подготовительных работ к строительству обходной магистрали. Непосредственно строительство не требует много времени: по мнению специалистов, нефтепровод может быть построен в течение года.

При таких обстоятельствах Украина через несколько лет — по мере наращивания мощности обходной магистрали — рискует оказаться с «сухими трубами» для четырех отечественных нефтеперерабатывающих заводов — при отсутствии технической возможности получить нефть из альтернативных источников. Это будет означать коллапс крупнейшего нефтетранспортного предприятия Украины «Приднепровских магистральных нефтепроводов» и серьезные затруднения с обеспечением сырьем четырех из шести украинских НПЗ со всеми вытекающими последствиями для экономики государства и для ее энергетической безопасности. Вследствие полномасштабной реализации проекта Суходольная — Родионовская нефтетранзитный потенциал Украины может быть «вырублен» более чем на 70%.

Довольно странным выглядит то, что на фоне активных приготовлений российской «Транснефти» к строительству обходной ветки, украинское правительство демонстрирует «олимпийское спокойствие». Внешне создается такое впечатление, что там и не догадываются о существовании распоряжения правительства РФ № 1686-р от 29 ноября 2000 года.

Не менее странным является и поведение правительства относительно проекта Евро-Азиатского нефтетранспортного коридора. Цель проекта — не только диверсифицировать поставки нефти в Украину, но и увеличить ее транзитный потенциал и предотвратить отрицательные последствия от реализации Россией обходного нефтепровода. Тем не менее избранная бюджетная модель реализации украинского маршрута транспортировки каспийской нефти, противодействие его коммерциализации и созданию международного нефтетранспортного консорциума, игнорирование премьер-министром решений Совета национальной безопасности и обороны Украины от 31 октября 2000 года приводят к деградации проекта.

Конечно, победных реляций хватает. При каждом удобном случае правительственный координатор ЕАНТК Л.Буняк напоминает о дополнительно уложенных километрах труб и очередных «трудовых свершениях», а также сообщает о новой дате окончательного завершения работ на 670-километровой магистрали, продолжающихся уже пятый год. Все, что смогло сделать правительство для ЕАНТК в прошлом году, — это принять постановление о выделении 1,2 млн. грн. (!) Ситуация аналогична 1999 году, когда правительственным постановлением предусматривалось выделение аж 4 млн. грн. на достройку терминала Южный, тем не менее не поступило ни копейки. Видимо, подобная ситуация будет иметь место и в текущем году.

Для сравнения: строительство линейной части нефтепровода Тенгиз — Новороссийск длиной 1580 км и мощностью 28 млн. тонн нефти ежегодно (для чего был создан Каспийский трубопроводный консорциум с участием восьми компаний из шести стран) длилось один год и пять дней. Было освоено 2 млрд. долл. капиталовложений...

Прав был постоянный представитель Президента в Верховной Раде Р.Безсмертный, когда в интервью октябрьскому номеру «ЗН» заметил: «Если все будет происходить так, как в 2000 году, то на украинском маршруте можно будет поставить большую точку».

2000 год потерян. Именно «правительством реформаторов» испорчен имидж страны в глазах польских и американских потенциальных партнеров, заинтересованных в транспортировке каспийской нефти через Украину и Польшу, посеяны зерна сомнения относительно целесообразности вообще иметь дела с Украиной в проекте ЕАНТК.

К тому же россияне стараются реализовать проект интеграции систем нефтепроводов «Дружба», чтобы максимально использовать их свободные мощности для увеличения объемов экспорта своей нефти на 5 млн. тонн.

Для Украины такая загрузка нефтепровода «Дружба» означает невозможность транспортировки им нероссийской нефти, которая может подаваться из терминала Южный по возводимой магистрали Южный — Броды.

Отсутствие четкой позиции правительства Украины относительно защиты интересов государства в столь важной сфере, как транзит нефти, провоцирует вытеснение Украины на периферию внимания ведущих игроков европейского энергетического поля. Да и Россия, плохо понимающая язык компромиссов, если они не подкреплены весомыми аргументами, не будет считаться с ослабленной внутриполитическим кризисом Украиной. А тем временем пример системной и последовательной защиты собственных интересов в нефтетранзитной сфере наглядно демонстрирует Литва — используя конкуренцию российских компаний.

Но и Украина имеет достаточно аргументов для отстаивания своих интересов. Союзниками (как это ни странно на первый взгляд) в этом могут выступить... российские компании-производители, которых совершенно не привлекают «обходные» планы «Транснефти», ведь в конце концов именно им придется возмещать прожектерство российского нефтетранспортного монополиста. К тому же обходная магистраль бьет и по ним, ведь критическое снижение объемов транспортировки нефти сделает невозможной ее доставку на ряд НПЗ Украины, которые являются собственностью российских компаний. А эти компании имеют вполне конкретные планы развития в Украине.

В частности «Тюменская нефтяная компания» (ТНК) намерена открыть в Украине до конца 2002 года 300—350 АЗС. Также ТНК рассматривает возможность возобновления использования нефтепродуктопровода Лисичанск —Трудовая — Армавир для транспортировки на юг России дизельного топлива с ЛиНОСа (объемом до 1 млн. тонн ежегодно). «ЛУКойл» планирует расширить в Украине сеть собственных АЗС до 100 единиц. Эту компанию интересует и возможность сооружения нефтебазы в центре Украины.

Очевидно, что в Украине на правительственном уровне должна быть выработана система четких принципов в отношениях с российскими компаниями в нефтяном секторе. И не только в нефтяном, ведь бессистемность объективно не может противостоять системе.

Решение проблемы обходных магистралей требует скоординированных, профессиональных и, возможно, жестких и смелых действий в отношениях с РФ как Президента, так и премьер-министра. Возможно ли это в условиях, когда мы видим ослабленного внутренним кризисом Президента, мягко сползающего в объятья глухого «стратегического партнерства»? Есть ли осознание того, что каждый шаг назад будет стоить нескольких лет, чтобы наконец-то наверстать упущенное?

И понимает ли оппозиция, декларирующая свою прозападную ориентацию, собственную роль в этом стратегическом сползании? Политика — это не сведение счетов, а борьба с действиями и идеологиями. Интересовал ли кого-то из оппозиции в последние годы, например, переговорный процесс о разделе Черноморского флота и условиях его пребывания на территории Украины? Существенное потепление к Украине со стороны командующего ВМФ РФ В.Комоедова — это свидетельство существенного позитива или критичного негатива? Быть может, ответы на эти и подобные вопросы могли бы объяснить, что являет собой оппозиция.

Осознается ли то, что дивиденды за кассетный скандал получила пока лишь одна сторона — геополитически обеспокоенное руководство РФ? Получила из рук национально-демократической оппозиции и развитых европейских демократий. Похоже, только американцы, продолжительное время дистанцировавшиеся от украинских проблем, просчитали направление развития «кассетного процесса». Без сомнения, уровни профессионализма, системности и методичности в деятельности нового политического руководства РФ несравнимо выше, чем руководства предшествующего. Это требует такой же системности, консолидированности и целеустремленности в действиях руководства Украины в двухсторонних отношениях с Россией.

Относительно нефтетранзитной темы, напоследок стоит подчеркнуть, что Украина не может позволить себе транжирить транзитный потенциал. Это одно из немногого, что осталось после «сдачи» ядерного оружия. Слова Дж.Рокфеллера, сказанные в ХIХ веке, — «Кто контролирует нефтетранспорт, тот держит в руках и добычу, и переработку нефти» — остаются актуальными и в веке ХХI. Российское руководство, похоже, это четко понимает. А украинское?