Перезимовать бы…

«Разброд и шатания», охватившие украинское общество после резкого увеличения цены на газ и спровоцированного им политического кризиса, не могли не сказаться на уровне доверия граждан не только к самой власти, но и к денежной единице, а также банковской системе. Тем более что подобные настроения осознанно или по незнанию активно подогреваются многими СМИ. Порой развитие событий все больше напоминает сценарий конца 2004 года, когда по мере разогревания политических страстей возник кризис доверия к национальной валюте. А затем, после нескольких «неосторожных» заявлений ведущих политиков и «экспертов», этот кризис перекинулся и на банковскую систему.

Чуть более года назад украинские банки с честью выдержали выпавшие на их долю испытания. Правда, по объективным причинам, не без решительно предложенной в трудную минуту помощи регулятора – Национального банка Украины. Но готова ли сегодня банковская система к новым испытаниям на прочность?

Тревожные симптомы

Чтобы заметить первые серьезные симптомы кризиса доверия, исследования социологов не понадобятся. И к гадалке в большинстве случаев ходить не надо – достаточно лишь внимательно наблюдать за котировками доллара в валютных обменных пунктах. Нынешние курсовые скачки (логическое ударение можно ставить на любом слове) – явный симптом все большего распространения вируса нездоровых настроений в обществе. Национальный банк отстаивает курсовую стабильность. Кряхтя и сцепив зубы, он пока исправно продает валюту на межбанковском рынке по привычному с прошлого лета курсу 5,06 грн./долл. Правда, далеко не во всех случаях при этом спрос на валюту удовлетворяется полностью.

По этой причине в ходе торгов на межбанке после Нового года курс доллара нередко поднимался существенно выше указанного нацбанковского предела — 5,06 грн./долл. А в обменных пунктах — соответственно, по причине резко возросшего интереса как населения, так и частных предпринимателей к валютным денежным знакам — стоимость продажи доллара «надежно» закрепилась выше отметки 5,10.

Выбранную линию поведения представители НБУ мотивируют нежеланием удовлетворять спекулятивный спрос. Пока такая тактика регулятора сработывает неплохо. Ажиотаж на валютном рынке в последние дни значительно снизился. Хотя для этого, даже при всей половинчатости действий, Нацбанку пришлось продать из резервов около 800 млн. долл.

Наверняка в Нацбанке осознают, что стоит лишь дать малейшую слабину, позволив гривне ослабнуть, спекулятивный спрос на валюту многократно повысится. Поэтому малейших поводов для паники до хотя бы относительного прояснения политической и экономической ситуации в стране НБУ допустить не должен. Скорее всего, и не допустит. Хотя…

Относительная ясность в политических и экономических раскладах не наступит раньше апреля или даже июня. До этого времени Нацбанк, вероятнее всего, будет «держать» курс. Если, конечно, «слабые звенья» в парламенте и правительстве не доведут страну «до ручки». А ведь могут, с ними станется...

Параллели

В связи со всем вышеперечисленным возникает вопрос — а не повторится ли по мере приближения парламентских выборов ситуация, возникшая в период позапрошлогодних президентских? Тогда, как известно, массированный отток вкладов отечественная банковская система выдержала, но все-таки не без серьезной и решительной поддержки Национального банка. Сделали ли банкиры должные выводы из уроков ноября-декабря 2004-го? И готово ли руководство НБУ действовать столь же оперативно и решительно?

Еще перед Новым годом глава Нацбанка Владимир Стельмах предусмотрительно поведал журналистам, что, поскольку грядущие парламентские выборы могут оказаться не меньшим испытанием для общества, нежели прошлогодние президентские, банкиры хотят к ним как следует заранее подготовиться, дабы не растерять доверия своих клиентов. А НБУ даже готовит целый комплекс возможных антикризисных мероприятий: «У нас могут быть выработаны такие меры, которые смогут сразу успокоить население… Я думаю, что все будет нормально».

Правда, должного информационного эффекта тогда это заявление не имело – страна уже жила подготовкой к новогодним праздникам.

Так что, волноваться действительно не о чем?

Наверное, все-таки есть о чем, особенно если учесть, что отечественные банки все более активно работают с населением, которое, как известно, хоть и не доверяет отечественным политикам, но весьма восприимчиво ко всяким нехорошим сигналам с их стороны. При нынешней демократичности информационного пространства отечественные СМИ с удовольствием растиражируют любое скандальное заявление высокого чиновника или известного политика, каким бы глупым и провокационным оно ни оказалось. Да и преднамеренных провокаций исключать нельзя, причем как внутренних, так и внешних.

Предчувствуя улыбки скептиков: «Опять стращают!», приведем несколько примеров из истории.

Оказывается, что в нашей общей с северными соседями истории государства Российского пример использования прессы для осознанной дестабилизации банковской системы впервые появился еще в далеком 1915 году в ходе Первой мировой войны. Некий Александр Парвус (Гельфанд), «выбивая» у германских властей деньги на финансирование революционного движения в России, представил чиновникам германского МИДа прелюбопытнейший пятнадцатистраничный меморандум. Этот документ содержал в общих чертах план по дестабилизации ситуации в стане главного врага Германии и самого г-на Парвуса – российского самодержавия. Так вот, одним из пунктов этого плана была информационная дискредитация российских банков.

Не мешало бы вспомнить и другой не такой уж далекий опыт наших соседей – лета 2004-го. Тогда после ряда громких заявлений московских чиновников и развернутой в СМИ информационной кампании российская банковская система оказалась на пороге полномасштабного кризиса. Масла в огонь подлила скандальная публикация в московском «Коммерсанте» под заголовком «Банковский кризис вышел на улицу». В ней утверждалось, что отделения российского Альфа-банка «атаковали сотни вкладчиков», желающих забрать свои деньги, а у банка начались проблемы на рынке межбанковских кредитов.

В последующие пять дней клиенты сняли со счетов в «Альфе» свыше 6 млрд. рублей (более 200 млн. долл.). Хорошо, что собственники «Альфы» (его президент — один из богатейших российских олигархов Михаил Фридман) смогли отстоять банк, заявив о готовности предоставить на поддержание ликвидности миллиарды долларов. Иначе не миновать бы всей банковской системе (и не только российской) серьезнейшего кризиса. Многие ли из собственников украинских банков имеют такие возможности?

Потом, кстати, г-н Фридман сумел доказать вину издания в суде и даже взыскал с него компенсацию за материальный ущерб и удар по репутации. Но то было уже намного позднее…

А вот украинским банкам вряд ли бы удалось взыскать судебную компенсацию с экс-президента Кучмы за его приснопамятное декабрьское заявление. Или с руководства Генпрокуратуры и СБУ, обвинивших еще до суда банкиров в незаконном отмывании преступных доходов. Доказательства вниманию общественности, кстати говоря, так впоследствии представлены и не были. Да и до суда пока дело что-то не дошло.

Вряд ли какой-то из банков, со своей стороны, тоже подаст в суд. Поскольку банки боятся любых скандалов, как огня: деньги любят тишину.

А тем временем практически все украинские банки подвержены серьезнейшим репутационным рискам. Эта проблема становится все более актуальной по мере того, как отечественные финансовые учреждения, как мы уже упоминали, начинают все активнее работать с населением. Причем как привлекая от него депозиты, так и предоставляя соотечественникам кредиты.

Кредиты – в массы!

Начиная с 2003 года, доля вкладов населения в пассивах банков неуклонно увеличивается. По оперативным данным департамента монетарной политики НБУ (сводные данные балансовой отчетности за 2005 год пока не опубликованы), доля депозитов физлиц в их общей массе выросла до 55%. При этом частные вклады росли в прошлом году едва ли не вдвое более высокими темпами, нежели аналогичный показатель у юридических лиц. В прошлом году украинцы увеличили свои вложения в отечественных банках на 31,6 млрд. грн. (75,9% — !), а всего их объем достиг 73,3 млрд. грн. (гривневые депозиты плюс валюта в эквиваленте). В то же время юрлица нарастили депозитные вложения на значительно более скромную сумму — 18,2 млрд. грн. (43,8%).

Дальнейшей работы по привлечению вкладов населения – непочатый край. Сами банкиры оценивают объемы сбережений, которые находятся за пределами банковской системы, как минимум в 50 млрд. грн. И это не считая дальнейшего потенциального роста доходов граждан.

Все большее количество банков объявляют об обретении статуса сберегательных. Пока официально к Ощадбанку присоединились только Индекс-Банк и «Правэкс», а в декабре прошлого года о таком намерении объявил Укрпромбанк. Полного списка сберегательных банков НБУ почему-то не публикует, хотя по его же данным их уже немногим больше десятка.

В принципе, таких банков могло бы быть уже значительно больше, но многие финансовые учреждения стараются всевозможными путями избежать получения статуса сберегательного. Поскольку он, как известно, не только дает банку больше возможностей, «развязывая руки» в работе с населением, но и подразумевает повышение нормативных требований и внимания со стороны НБУ. Например, сберегательный банк не имеет права выдать заемщику кредит, превышающий 5% его регулятивного капитала, в то время как для обычного универсального банка это ограничение составляет 25%.

Все более высокими темпами растет кредитная активность банков. В целом по банковской системе за прошлый год кредиты в экономику выросли почти на 62%. При этом лидерами по наращиванию объемов кредитования среди 12 крупнейших банков по итогам 11 месяцев были Укрэксимбанк (96%), «Финансы и Кредит» (91,5%), Укрсиббанк (89%), Укрпромбанк (83%).

Банки, все как один, в числе главных своих приоритетов объявляют розничное кредитование, заявляя о чрезвычайной перспективности этого рынка. В прошлом году объемы кредитов, выданных частным потребителям, выросли почти в 2,3 раза (опять же, по оперативным данным департамента монетарной политики). Но банкиры говорят: «То ли еще будет!» Ведь именно потребительский рынок в наибольшей степени манит в Украину заграничные финансовые учреждения.

Возникает логичный вопрос — а могут ли банки, при чуть ли не двукратном увеличении объема их кредитных портфелей, достаточно эффективно контролировать собственные риски?

Официальная статистика Нацбанка говорит, что да. В целом по банковской системе по итогам 11 месяцев доля проблемных кредитов (см. справку) составляла всего 2,32%, а негативно классифицированных (см. таблицу) — 4,33%. При этом практически весь год наблюдалось неуклонное снижение этих показателей. Среди лидеров рынка самый низкий удельный вес безнадежных кредитов в портфеле был у Укрпромбанка (0,06%), Райффайзенбанка (0,19%) , банка «Финансы и Кредит» (0,47%) и Укрсиббанка (0,59%). Если же учитывать еще и сомнительные кредиты, то наименьший вес проблемных кредитов среди «крупняков» числился по итогам 11 месяцев прошлого года за Райффайзенбанком (0,63%), банком «Финансы и Кредит» (1,59%), Брокбизнесбанком (1,63%) и Укрсоцбанком (2,07%).

В целом, «картинка» среди системных банков получается довольно пристойной. Впечатление портит лишь одно — МВФ и НБУ никак не могут договориться насчет того, стоит ли относить к проблемным еще и субстандартные кредиты. МВФ утверждает, что надо, Нацбанк пока противится. А на самом деле истина находится, вероятнее всего, где-то посередине.

Хотя официальная отечественная методика оценки рисков максимально приближена к международным стандартам, необходимо учесть, что реальные критерии оценки качества заемщиков в Украине и на Западе – как говорится, «две большие разницы». Ведь официально — и это ни для кого не секрет — более трети отечественных предприятий работают в убыток. Да и нормального фондового рынка и полноценного рейтингования у нас до сих пор нет. А действительно надежных заемщиков, отвечающих всем международным стандартам, наверное, не более сотни на всю Украину.

В то же время на самом деле «крепеньких» и эффективных предприятий становится все больше. А у наших банкиров существуют даже собственные методики оценки заемщиков. И если к негативно классифицированным в одночасье отнести субстандартные кредиты, то многие банки попросту вынуждены будут свернуть предоставление займов, в которых так нуждается отечественная экономика.

Чем быстрее Нацбанк разрешит проблему критериев, по которым из субстандартных кредитов можно будет выделить действительно проблемные, тем лучше для банков и их клиентов. Поскольку тогда и только тогда можно будет делать достоверные оценки качества банковских кредитных портфелей.

Но это — в будущем. А пока вся страна, банкиры и их регулятор готовятся пережить очередные выборы.

Качество кредитного портфеля банков оценивается в соответствии с Положением НБУ «О порядке формирования и использования резервов для покрытия возможных потерь по кредитным операциям банков» (№ 279 от 06.07.2000).

Риски банки оценивают самостоятельно, с целью формирования страховых резервов по кредитным операциям. Оценки производятся по критериям финансового положения заемщиков (наиболее платежеспособные относятся к классу А, наименее — к классу Д) и уровня обслуживания долга (хорошее, слабое, неудовлетворительное). По этим критериям кредиты делятся на пять групп: стандартные (резервы формируются в размере 1% от чистого кредитного риска), под контролем (5%), субстандартные (20%), сомнительные (50%) и безнадежные (100%).

К категории негативно классифицированных активов относятся кредитные операции, классифицированные по степени риска как «сомнительные» и «безнадежные», дебиторская задолженность, средства на корреспондентском счету в банках (резидентах и нерезидентах), которые признаны банкротами или ликвидируются по решению уполномоченных органов или которые зарегистрированы в офшорных зонах.

Проблемные активы — это активы, которые отражаются на соответствующих балансовых счетах как просроченные и сомнительные — в случае невыполнения заемщиками/контрагентами банка условий соглашений по срокам погашения кредитов и процентов (комиссионных) по ним. Отнесение активов на такие счета осуществляется в соответствии с правилами бухучета.