О слове — не воробье замолвлю слово и о том, как их девальвация оказалась круче нашей инфляции

Решили было в Израиле построить коммунизм. А потом — передумали. Ну зачем такой маленькой стране такое большое счастье?..

Этот анекдот — присказка, сказка же будет впереди. Точнее, сказка уже началась. А ведь не так давно ее, сказку, ничто не предвещало.

Когда в конце прошлого тысячелетия говорили «доллар упал», «доллар вырос», приходилось всегда поправлять: доллар не падал и не рос. Доллар возлежал себе в своем американском гамаке, а где-то в глубине ямы кувыркался туда-сюда (но, как правило, вниз) несчастный купонокарбованец, причитая при этом что-то про подскочивший доллар.

С тех пор все изменилось. Ушли в небытие купоны, а доллар — в целях стимулирования американского экспорта, но больше, видимо, от скуки — занялся девальвацией. Гривня же (и это — начало сказки) сочла себя вправе даже пококетничать с ним и для виду посопротивляться — защищая от собственного роста украинских экспортеров. Чтоб их вздорожавшая в СКВ продукция не оказалась, значит, без сбыта.

Долго кокетничать не получилось, тем более что за это время успела произойти революция, лидерам которой родные экспортеры оказались ничуть не ближе родных импортеров. Выкупать валюту Нацбанк стал чуть меньше, а обязательную покупку ее у предприятий-экспортеров прекратил вообще. В результате спрос на баксы не так давно упал совсем, а народ именно тогда решил избавиться от тех самых долларов, которые приобрел было по цене 6—7 грн. во время предыдущей околовалютной истерики.

Только у нас умудряются «большое счастье» (о котором даже не смели мечтать!) превращать в личное горе.

Сейчас, когда все поутихло, можно на эту тему и поговорить. Подвести, так сказать, «промежуточный итог». А он таков: главная беда — паника.

Логика паникующего народа — скупать дорого, когда дорожает, и продавать дешево, когда дешевеет. Это немного напоминает поведение болельщиков, уже ушедших с футбольного матча на 89-й минуте, но услышавших при выходе со стадиона крик «Гол!» и побежавших обратно. Зачем? Во имя чего эта толкотня, когда одни, увидев гол, спокойно уходят, а другие, услышав его, беспокойно заходят? Чего они хотят? Увидеть, как несколько секунд назад забивали?

При этом опоздавшие (не на гол, а к обвалу доллара) были еще и в обиде на Родину! За что?

За то, что государство этот долларовый обвал «инспирировало»? Это ж какой делают комплимент Украине! Ее полагают способной самостоятельно опускать доллар по отношению к своей валюте, да еще и при растущих в стране ценах!

Если в чем государство и было виновато, так это в том, что пыталось — поначалу — сопротивляться тому, чему долго сопротивляться не в состоянии.

Или просто за то на него обиделись, что «вовремя» не предупредило? Ну как будто Родина просто-таки умоляла хранить свои сбережения именно в долларах!

Значит, когда деньговладельцы, храня накопления в баксах, выигрывают, то это лично они — молодцы, а вот когда — забыв, что уже не 90-е годы, — на каком-то временнoм промежутке проигрывают, то виноваты правительство с Нацбанком, что не предупредили, как играть, а если даже предупредили, то тихо.

Где уж тут думать о макроэкономике? Сев на ежа, каждый думает не о еже, а о себе…

Зато те, кто патриотически сберегал деньги в национальной валюте, впервые перестали себя чувствовать кончеными идиотами.

Да, можно долго и очень лирично рассуждать о старушке, держащей в долларах скудные свои сбережения. Но чем она лучше другой старушки, которая хранит деньги в гривнях?

Что же до серьезных потерь, то они состоялись из-за валютных бросков не столько у народа, сколько у олигархов да депутатов. Другое дело, что все они свои интересы/потери и интересы/потери народа путают легко и с удовольствием.

Потому когда пошел крик: «Караул, ограбили!» — панику поддержала, если помните, сама Верховная Рада, причем поддержала достаточно истошно, как бы даже с мстительным кайфом.

Хотя когда пружина разжалась, и уже шандарахнуло, можно было и не паниковать.

Впрочем, паника — это плохо всегда. И когда растет гривня, и когда, наоборот, растут цены, и когда это все невероятным образом происходит вместе, и даже когда на самом деле не происходит вообще ничего.

Маленький «исторический» пример.

Почти 12 лет назад я опубликовал в одном из экономических журналов шуточный Указ Президента США об обмене старых долларов на новые (на самом деле американцы осуществили это позднее), причем об обмене неэквивалентном (чего на самом деле никогда не было вообще). И хотя «указ» был опубликован с пометкой «Испорченный телефон», честно подписан «Передал Управляющий делами Белого Дома А. Кирш», да еще и снабжен редакторской пометкой насчет того, что это шутка, — поднялась паника.

Дело в том, что кто-то, прочитав «указ» в журнале, заменил в нем «А. Кирш» на «О’Коннор» и убрал все указания на то, что это шутка, после чего «документ» отправился гулять уже в гораздо более правдоподобном виде. Говорят, что даже пару банков тогда поимели серьезные финансовые неприятности, не говоря уж о людях, пытавшихся сбыть баксы подешевле.

Ну а ворошить сейчас прошлое понадобилось вот зачем. Если рядовая безыскусная «липа» смогла в свое время наделать столько шума, стало быть, обычные слова, коль они касаются экономики да личного благосостояния, способны материализовываться и приводить к реальным последствиям.

Вспомните, почему произошел зимний банковский микрокризис. Потому что президент (еще тот; ведь новый — все-таки банкир!) громко сказал, что завтра может быть кризис. И хотя других причин, кроме его слов, не было, он таки действительно немножко произошел.

А кризиса настоящего не получилось от того заявления лишь потому, что богатые сохраняли спокойствие. Но вот те, кто к ним не относится и кто не понял при этом, «куда будет кризис», чью-то мечту все же материализовали (хоть и частично).

Разве не дико после всего этого читать/слышать постоянные разговоры в прессе/на TV о грядущих коллапсах?!

Оппозиции это, разумеется, нужно: ей — чем хуже, тем лучше. Но нужны ли «великие потрясения» народу Украины?

И если все-таки нет, то не лучше ли подобную трепотню, способную порой стать единственной причиной резких скачков, попросту запретить? Ведь толку от умствований все равно никакого, а вред очевиден.

(Вспомним знаменитое: «Ученые Гарвардского университета доказали, что кролики размножаются быстрее, когда им не мешают ученые Гарвардского университета».)

Куда — мы отнюдь не иронизируем — смотрел в дни паник уважаемый СНБО? За что получают деньги в тех структурах СБУ, которые призваны бороться за экономическую безопасность государства?

Так ли ценна свобода глупого слова, чтобы даже тогда, когда слово это явно вредоносно, жертвовать во имя нее, необузданной, экономическим благосостоянием, политической стабильностью и прочая?

Полагаю, что всяческие рассуждения о скачках курса должны быть под таким же запретом, как публикация секретных военных чертежей и схем (ибо война есть не самое вероятное в сегодняшней жизни).

Это не покушение на капиталистическую гласность, не рисование розовой действительности, а естественная защита экономики, не успевающей крепнуть такими же темпами, как демократия, и не всегда способной выдерживать невиданные для цивилизованного мира атаки «инфляционных провидцев».

Им стоило помолчать (и вырвать грешный свой язык) даже в том случае, если бы они были наверняка правы, в каковой наверняка-правоте уверенности никогда быть и не может.

Если при пожаре паника только мешает, то в данном случае она — кроме того, что мешает, — еще и может оказаться причиной самого пожара, причем причиной зачастую единственной. Как говорится, вскрытие показало, что смерть наступила в результате вскрытия.

В стране, где население не является глухонемым, а способно слухи, во-первых, принимать «на вход», во-вторых, испускать «на выход», лишь те вправе балабонить на экономико-прогностические темы, кто не пользуется никаким авторитетом, не обладает никакой властью и, следовательно, не будет услышан.

Если же кто-то иной громко намекнет, что не худо бы деньги А менять на деньги Б, то если его уважают, завтра валюта А обесценится, валюта Б взлетит (и сама, возможно, будет не рада), а «пророк» (удивившийся со всеми вместе) прослывет гением финпредвидения. Вовремя каркнул…

(Особенно удобно предвидеть, если говорить о кризисе «ваще», не указывая знак предстоящих изменений.)

Нет, все должно быть не так, а совершенно иначе.

Каждый масштабный всплеск истерики — едва лишь он обозначится — обязан сопровождаться адекватным всплеском активности экономико-пропагандистской машины (содержание которой было бы ничтожно дешево по сравнению с предотвращаемым ущербом от избегаемой опасности). Машина должна разъяснять: в Багдаде (Киеве) все спокойно, расчеты сделаны, источники стабильности имеются, счастье рядом, а страна находится в предвкусительном ожидании подъющенковских инвестиций и отмены всяческих джексон-веников.

Пока же вместо этой машины ее функции в часы апогея выполняет лично премьер-министр — в единственном числе!

Нет, это, конечно, великолепно, но почему никто не помогает? Почему все, наоборот, мешают? Еще и соревнуясь — кто наделает шороху больше! Ведь панику в минуты «скачков напряжения» любят активно демонстрировать даже члены правительства…

Все, что касается резких колебаний курсов (куда — безразлично), — это тот редкий случай, когда хорошие/плохие слова вызывают соответственно хорошую/плохую действительность.

Поэтому, когда меня спрашивают, а будет ли лучше, я всегда отвечаю: «Лучше — некуда! Но — будет»…