ЛЕС. ДРЕВЕСИНА. БИЗНЕС ПРЕОДОЛИМЫ ЛИ «ИСТОРИЧЕСКИЕ» СТЕРЕОТИПЫ УКРАИНСКОГО ЛЕСОВОДСТВА НА ПУТИ К РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ?

Еще в 2000 году Кабинет министров Украины, возглавляемый в ту пору Виктором Ющенко, с целью защиты отечественного производителя пытался ограничить экспорт необработанных и пиленых лесоматериалов. В качестве ограничительной меры было принято решение о частичном повышении цен на древесину больших и средних размеров твердолиственных пород, продаваемую на корню, в частности дуба, бука, ясеня и клена-явора. На мелкий лесной сортамент и дрова, количественный выход которых в объемах заготовки древесины неизмеримо вырос, цены были сохранены на уровне 1997 года. (Курс гривни к американскому доллару был тогда почти втрое выше, чем в 2000 году.) С тех пор положение на рынке лесосечного фонда и на внутреннем рынке необработанных лесоматериалов существенно не изменилось. Зато экспортные объемы постоянно растут. Если в 2001 году необработанных и пиленых лесоматериалов было экспортировано на 182082 тысячи долларов США, то в 2002-м — на 226424 тысячи. Прирост воистину впечатляющий — 24,4 процента! Причем необработанных лесоматериалов вывезено на сумму 65610 тысяч долларов, что только усиливает впечатление, так как дает представление о количестве «вывезенных» из Украины рабочих мест.

А вот существенных подвижек в удовлетворении рыночного спроса предприятий лесопромышленного комплекса Украины на лесоматериалы не наблюдается. Бывшие лесокомбинаты, а теперь акционерные предприятия, загружены на 25—30%, а то и вовсе простаивают. Экспортом наиболее ценной древесины занимаются преимущественно коммерческие структуры, которым до социального развития и повышения благосостояния местного населения нет никакого дела.

Редакция «ЗН» пригласила за «круглый стол» специалистов лесного хозяйства, обладающих богатым многолетним опытом лесоводства и лесопользования, работы в системе государственного управления, но не отягощенных личной предпринимательской заинтересованностью в решении вопросов современного менеджмента в лесном хозяйстве или на предприятиях лесопромышленного комплекса. Это кандидат сельскохозяйственных наук, заслуженный работник сельского хозяйства Украины, ведущий научный сотрудник научно-исследовательского экономического института Минэкономики и по вопросам евроинтеграции Андрей Николаевич БОБКО; инженер лесного хозяйства, а ныне заместитель председателя правления Украинского профессионального банка Василий Иванович ДАНИЛЮК; заслуженный работник промышленности Украины, начальник управления лесного хозяйства и лесозаготовок бывшего Минпрома Украины, советник Департамента легкой и лесной промышленности Минпромполитики Украины Леонид Павлович РУДЕНКО.

— Некоторые специализированные издания утверждают, что на международном уровне Украину считают одним из лесных государств Европы. И наряду с этим во многих законодательных актах и правительственных решениях подчеркивается, что Украина — «лесодефицитное» и «малолесное» государство. А тем временем, в отечественных СМИ все чаще встречаются тревожные сообщения о всевозрастающих масштабах хищнического лесопользования, о том, что за пределы страны ценную древесину продают в виде необработанных лесоматериалов за гроши. В результате отечественная лесопромышленность приходит в упадок, ухудшается социально-экономическое состояние районов Лесной зоны, благосостояние их населения.

Возникает вопрос: какому же из этих определений верить? Наше государство – лесное или лесодефицитное? В чем причина увеличения объемов экспорта древесины и недостаточная насыщенность лесоматериалами внутреннего рынка?

Андрей Бобко: — Ваш вопрос требует взвешенного и внимательного рассмотрения. Взвешенного, потому что за употреблением подобных терминов всегда стоят определенные политические намерения, которые менеджеры лесоводства стремятся переносить в плоскость законодательно-нормативных актов, программных документов и, в конце концов, личных или корпоративных экономических интересов. Лесным государством Украину можно назвать с большой натяжкой, тем более что прилагательное «лесное» требует в данном случае уточнения. Что же касается определений «лесодефицитное» и «малолесное», то они приобрели не только политическую окраску, но и предпринимательское содержание. Ими действительно пестрят разного рода правительственные и нормативные документы, стереотипно обосновывающие особую миссию органов лесного хозяйства в обеспечении экологической стабильности в стране. Классификации стран по количеству древесины (дефициту леса) в европейском лесоводстве вы вообще не найдете. Ведь все дано Богом и распределено им по природно-климатическим зонам. В Степи развитие промышленного лесоводства — занятие бесперспективное. Здесь целесообразно лишь ограниченное мелиоративное лесоводство, создание полезащитных лесополос, защитных насаждений на почвах, подверженных эрозии. А вот в украинских Карпатах и на Полесье — совсем другое дело.

Что же касается наращивания экспорта необработанных и пиленых лесоматериалов при недостаточном насыщении ими внутреннего рынка, то основные причины этого следует искать в ущербности сложившихся экономических отношений, в несовершенстве земельного и лесного законодательства.

Первым руководителем созданного в 1798 году Лесного департамента Российской империи стал известный в то время адмирал Иосиф Михайлович Дерибас. Те, кто впоследствии сменял его на этом посту, также не имели специального «лесного» образования. Но эффективность деятельности департамента была бесспорной, издержки на содержание соответствующих чинов и лесной стражи (предшественник Государственной лесной охраны в советские времена) многократно восполнялись доходами от казенных лесов (рис. 1). В лесном хозяйстве на всех уровнях — от производственного до государственного — необходимы не только отраслевые специалисты, но и просто рачительные хозяйственники.

В свое время выдающийся ученый, ботаник и физиолог К.Тимирязев утверждал: «…лесовод в значительной степени человек завтрашнего дня. «Сегодня» для лесовода важно, но «завтра» неизмеримо важнее». Студентов на его лекциях это приводило в восторг. Но ведь на практике лесовод имеет дело не с отдельными деревьями или рощами, а с огромными лесными массивами. И для него, прежде всего, важны поиски механизмов использования ежегодного «урожая», то есть древесины на корню (согласно технической терминологии — лесосечного фонда). Урожай измеряется среднегодовым приростом запаса древесины (куб. м/га), а при интенсивном лесоводстве, когда имеют место и заготовки древесины путем промежуточного пользования — с учетом текущего прироста. Древесина на корню является товаром лесоводства. Это природный ресурс в основном естественного происхождения, имеющий потребительскую стоимость и подлежащий продаже субъектам лесопромышленной деятельности.

Лесоматериалы образуются после разработки лесосечного фонда и теряют при этом признаки природных ресурсов. И на этом изломе, мало кому понятном, строятся все схемы лесного бизнеса в Украине.

Леонид Руденко: — Даже если согласиться с целесообразностью употребления упомянутых терминов, их следует применять дифференцированно. То есть с учетом особенностей отдельных регионов, областей и даже районов. В Украине свыше 10 млн. гектаров лесов. В том числе, согласно учету 1990 года, в пределах областей Карпатского региона бывшего Минлеспрома Украины — 1127 тыс. гектаров лесов государственного значения. Лесистость, определенная по методике лесоустройства, составила по региону 41%. Следовательно, его нельзя считать ни малолесным, ни лесодефицитным, если не преследовать предпринимательские цели. Кроме того, используя лесистость как показатель экологической нестабильности, предприниматели осуществляют меры по лесоразведению даже в регионах, где природно-климатические условия неблагоприятны для лесоводства, в том числе на песках и высокогорьях. Об этом свидетельствуют случаи создания лесонасаждений даже в зоне Степи, а после их неудачного завершения провозглашается «экологическая катастрофа».

Василий Данилюк: — Я считаю, что от употребления таких обобщающих терминов, как лесное, малолесное, лесодефицитное государство, следует отказаться не только в СМИ, но и в учебниках по лесоводству. Производственную деятельность нужно определять и оценивать только по предприятиям, то есть субъектам производства, а также в пределах конкретных объектов административно-территориального деления с учетом состояния и направлений развития лесного хозяйства, предусмотренных проектами лесоустройства. Леонид Павлович уже сказал, что в Украине свыше 10 млн. гектаров лесов. Примем во внимание то, что более 7 млн. гектаров лесных земель государственного значения предоставлено в постоянное пользование лесохозяйственным предприятиям. Основным направлением их производственной деятельности является лесоводство, то есть выращивание древесины. В их ведении леса с запасом древесины около 1,3 млрд. кубических метров, а среднегодовой прирост составляет 26 млн. кубических метров. В любом случае, с точки зрения оценки хозяйствования, а также государственной лесной политики, следует говорить не о лесодефицитности или малолесности, а о механизмах использования именно ежегодного урожая (прироста древесины), изъятия его из лесонасаждений, наполнения рынка лесоматериалами для лесопромышленных и других предприятий, населения. Расчетная годовая лесосека по всем лесам составляет 6,6 млн. кубических метров. Кроме того, следует подчеркнуть, что в Украине при сложившейся системе правовых отношений в лесном хозяйстве существует два рынка: рынок лесосечного фонда, то есть древесины на корню — государственная собственность; и рынок лесоматериалов — собственность субъектов промышленной деятельности. Их необходимо четко разграничить для пользы государства и развития рыночных отношений.

— Андрей Николаевич, вы упомянули о несовершенстве земельного и лесного законодательства. В чем, по-вашему, оно несовершенно и как это отражается на развитии отечественного рынка лесоматериалов?

Андрей Бобко: — Чтобы получить ответ на этот вопрос, необходим довольно обширный анализ различных положений законодательных и нормативных актов, прежде всего Земельного и Лесного кодексов. Но я приведу лишь отдельные, наиболее существенные недостатки. Главный из них тот, что Земельным кодексом Украины в распределении земель по хозяйственному назначению установлена учетная категория «земли лесного фонда» (ЗК, ст.19, п. «е»). А должно быть «земли лесохозяйственного назначения». Это вносит колоссальную путаницу. Ведь словосочетание «лесной фонд» означает «запас древесины». Этот запас есть у всех тех субъектов, которым предоставлены в собственность, пользование или аренду участки, покрытые лесной растительностью, иными словами — лесные земли. Этот термин (земли лесного фонда), многократно вписанный в Лесной кодекс Украины мастерской рукой, подменил сущность лесоводства как вида растениеводства, с его определяющим направлением хозяйствования с целью выращивания древесины. Гослесхозы получили легитимные полномочия на учет, оценку использования земель и запасов древесины даже за пределами юридически закрепленных за ними земельных угодий — у сельхозпредприятий, граждан, то есть юридических и физических лиц, которым предоставлены в хозяйственное управление участки, покрытые лесной растительностью. Нигде в законодательных актах лесхозы не определены юридически как землепользователи. И без того же юридического определения повсеместно употребляется термин «постоянные лесопользователи». В ответ на официальный запрос НИЭИ Минэкономики и по вопросам европейской интеграции Украины об определении указанного термина Институт украинского языка НАН Украины сообщил: «Считаем целесообразным Ваше предложение… Термин «лесопользование» закрепить за понятием «пользование древесиной как главным продуктом лесоводства», а «использование других ресурсов, являющихся сопутствующими в лесах Украины (сбор ягод, грибов, скашивание сена, выпас скота и т.п.)» отнести к сельскохозяйственным ресурсам».

Кроме того, в отличие от прочих землепользователей лесхозы легитимно получили право не платить земельный налог, что имеет исключительно важный экономический смысл. Ведь плата за лесные ресурсы (преимущественно за древесину, продающуюся на корню, — лесосечный фонд) не может выполнять функции земельного налога. К тому же ее размер прямо зависит от результатов хозяйствования. Понятно, что лесхозы государственной формы собственности должны осуществлять эффективное лесоводство на общих основаниях. Им следовало бы формировать лесосечный фонд независимо от возможности его реализации и определять как нормированный объем изъятия древесины. А объемы заготовок древесины устанавливать исходя уже из спроса, создаваемого субъектами лесопромышленного комплекса. И как производители других видов экономической деятельности, лесхозы должны нести экономическую ответственность и беспокоиться о реализации лесосечного фонда, не перекладывая эту обязанность на государство.

— Как могло случиться, что даже при повторном принятии Земельного кодекса были проигнорированы такие существенные положения, направляющие лесоводство в русло рыночных экономических отношений?

Андрей Бобко: — Мне трудно дать исчерпывающий ответ, так как ни прямо, ни косвенно я не принимал участия в работе над новой редакцией Земельного кодекса. Хотя неоднократно поднимал эти вопросы в печати. Считаю, это связано с тем, что со времен тотальной национализации и до начала 90-х годов прошлого века в бывшем Союзе создалась экономически безответственная и в целом убыточная (дотационная) система хозяйствования. Концепция «лесоуправление с позиций максимализации лесного дохода» в эту систему не укладывалась. Практически такое же отношение к интересам государства было перенесено в лесное законодательство и практику лесоводства независимой Украины. Впрочем, это не относится к личным и корпоративным интересам в части использования природных ресурсов древесины, пользующихся большим спросом.

Леонид Руденко: — Я бы добавил к этому следующее: проблема в том, что к разработке Лесного кодекса, который после Земельного является следующим этапом формирования рыночной среды в лесоводстве, не привлекаются субъекты предпринимательской деятельности лесопромышленного комплекса как основные потребители лесосечного фонда. Во всех странах субъекты лесоводства, осуществляющие ведение лесного хозяйства, строят свою техническую политику с учетом спроса наиболее мощных лесопромышленных и других предприятий. В Украине же структуры лесопромышленного комплекса, в том числе акционерные лесопромышленные предприятия, которые в прошлом имели довольно успешный опыт хозяйствования в областях Карпатского региона, к разработке нормативно-законодательных актов по лесоводству и лесопользованию даже формально не привлекаются. К тому же и сами эти структуры, решая вопросы организационно-технических мероприятий и менеджмента, действуют разобщенно и несистемно.

— Какие еще недостатки законодательства тормозят развитие рынка лесоматериалов?

Андрей Бобко: — Статья 10 Закона Украины «О плате за землю» гласит: «Налог на земельные участки, предоставленные на землях лесного фонда, …взимается как составляющая платы за использование лесных ресурсов, которая определяется лесным законодательством». Вникните лишь в грамматическое построение фразы. Нелегко понять, что именно взимается — плата за лесные ресурсы (взимается в денежной форме по установленным государством ценам, называемым таксами), или налог на земельные участки? Двусмысленность такой формулировки побуждает всю систему рыночных отношений пользоваться земельными угодьями, невзирая на последствия хозяйствования. Ведь никто не будет спорить с тем, что количество использованных лесных ресурсов, в том числе древесины — наиболее весомой продукции лесоводства, зависит от искусства хозяйствования. В отношении земельного налога на пользование землями сельскохозяйственного назначения эта норма вообще бы не воспринималась.

Такая норма не требует от лесхозов наращивать объемы лесосечного фонда по главному пользованию. За древесину на корню, пусть по символической государственной цене, все же нужно платить. Кстати, в европейском лесоводстве термин «главное пользование» отсутствует. Там это называют лесовосстановительными рубками. Лесхозу, который, кроме всего прочего, еще и предприниматель лесопромышленного комплекса, выгоднее увеличивать объемы изъятия древесины путем так называемого промежуточного пользования. При этом не платят за товарную древесину. К тому же разработку осуществляют за государственные средства.

— Нередко приходится слышать, что объемы рубки леса чрезмерны и негативно сказываются на экологической ситуации. Это аксиома?

Андрей Бобко: — Такие мысли довольно часто высказываются, но, как правило, необходимые в таких случаях обоснования подменяются эмоциями. На мой взгляд, журналистам, а тем более ученым-лесоводам давно бы следовало отказаться от употребления термина «рубка леса», а говорить об изъятии запасов древесины из лесонасаждений тем или иным способом. Чтобы убедить вас в том, что изъятие запасов древесины из украинских лесов более чем скромное и в силу этого малоэффективно для экономики предприятий и государства в целом, приведу две диаграммы (рис.2 и рис.3). На них представлены данные о среднегодовом приросте древесины и объемах ее изъятия в областях Украины, сопредельных с Польшей (Украинское Полесье) и Венгрией (области Карпатского региона). Достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться в том, что при практически равноценном среднегодовом приросте древесины у нас и наших соседей уровень его хозяйственного использования у них в 2—3 раза выше. Однако ни венгры, ни поляки не паникуют по поводу неумеренной рубки своих лесов.

Леонид Руденко: — К этому я хотел бы добавить, что ученые лесоводческой науки в данном вопросе, то есть в отношении нормирования изъятия древесины, опираются на очень консервативную систему исчисления и утверждения так называемых расчетных лесосек, доходящую вплоть до правительственного уровня. Этим политическая ответственность за негативные последствия переносится на правительство, в то время как субъекты предпринимательской деятельности остаются как бы в стороне… Они, мол, лишь выполняют государственные указания. Это анахронизм, перенесенный из командно-бюрократической системы государственного управления в рыночную экономику.

Андрей Бобко: — Во времена В.Даля, автора Толкового словаря русского языка, бытовала поговорка «наука в лес не ходит». Сейчас именно то время, когда идти в лес с наукой просто необходимо. По моему глубокому убеждению, в Украине есть ученые, которые по вопросам общего лесоводства, а тем более мелиоративного, могут давать консультации своим зарубежным коллегам. В современных условиях глобализации экономики и развития рыночных отношений нашим ученым-лесоводам следовало бы активнее пользоваться спросом, существующим на упомянутые мною услуги, особенно в развивающихся странах. Но вместо этого многие из них сами держатся перед заезжими «авторитетами» как вечные школяры, для которых главное — не экономическая эффективность их научной продукции, а почетные звания и должности. Можно, конечно, понять, что их к этому толкает. Но надо же помнить и о достоинстве, да и о том, что теоретические и прикладные исследования отечественного лесоводства не уступают зарубежным. Вот только практика от них значительно отстает.

— До сих пор мы говорили о лесах государственных предприятий, хотя и не подчеркивали это. А как быть с бывшими колхозными лесами?

Андрей Бобко: — Вы коснулись чрезвычайно важного вопроса. Ведь во все времена, даже после земельной реформы 1861 года, отменившей крепостничество, о крестьянах не забывали. С той поры в России, в том числе и в украинских губерниях, леса предоставляли в распоряжение сельских общин, церквей. В последующем они получили статус лесов местного значения.

Современные же специалисты сделали все для того, чтобы леса местного значения (в советские времена — колхозные и совхозные) были де-факто полностью экспроприированы, закрепив в Лесном кодексе возможность передачи только гражданам со специальной подготовкой участков леса площадью до пяти гектаров. Да и то лишь при условии, что они входят в состав угодий крестьянских (фермерских) хозяйств. А ведь решение судьбы этих лесов, можно сказать, лежит на поверхности. Надо во всех сельских районах создать агролесхозы, уполномоченные вести лесоводство как в границах лесов, принадлежащих бывшим коллективным и другим сельхозпредприятиям соответствующих районов, так и на землях сельскохозяйственного назначения. В частности, по содержанию и развитию полезащитных лесополос и защитных лесонасаждений по согласованию с их правопреемниками. Но за счет государственного бюджета, включая содержание ограниченного штата лесной службы агролесхозов. И рассматривать это как необходимую дотацию сельхозпроизводителям. Это стало бы цивилизованным решением проблемы охраны и защиты лесов местного значения.

— Насколько наше лесное законодательство соответствует законодательным нормам европейских стран? Ведь государственная политика Украины декларирует ее вхождение в европейские структуры.

Андрей Бобко: — На словах — все благополучно, на практике — как всегда. Мониторинг лесов, иными словами учет лесного фонда, проводится в Украине способом деления на так называемые возрастные группы. Они представляют собой группирование лесонасаждений определенного возраста в учетные категории эксплуатационного назначения. При этом выделяют спелые и перестойные насаждения, приспевающие. В статистическом учете европейских стран принято деление только по возрастным классам, что дает возможность кому угодно и в любое время определить, к примеру, средний возраст экосистемы, то есть совокупности лесонасаждений по отдельным породам. Так же обстоит дело и с другими экологическими и лесоводческими показателями. Система учета лесного фонда украинских лесов такую возможность не предусматривает. Это в свою очередь перекрывает доступ независимым экспертам, заинтересованным физическим и юридическим лицам к соответствующей информации, без которой невозможно формирование государственной политики лесоводства, в том числе лесосечного фонда.

Василий Данилюк: — Хочу подчеркнуть, что понятие «спелость» подразумевает только техническое созревание, при котором создаются условия для заготовки лесоматериалов преимущественно больших размеров, необходимых для лесопильного производства. Но в последнее время в Украине произошло довольно существенное увеличение спроса на лесоматериалы средних и мелких размеров, в частности, для обеспечения предприятий целлюлозно-бумажной промышленности, производства плит. Это приближает возраст упомянутой технической спелости к спелости количественной, что в свою очередь изменяет в сторону увеличения исходные показатели определения расчетных лесосек и объемов изъятия древесины по хозяйственным секциям. При этом увеличивается и количество лесоматериалов на внутреннем рынке.

— Для общественности и всех заинтересованных в развитии данного сектора экономики лиц это будет информация не только к размышлению, но и к действию. Что бы каждый из вас хотел сказать в завершение нашего разговора?

Андрей Бобко: — Необходимо безотлагательно внести изменения и дополнения в законодательство Украины, о которых я говорил. Надеюсь, что соответствующие госструктуры предложат, наконец, мероприятия по формированию в сельских районах агролесхозов, которые должны стать правопреемниками прежних владельцев лесов местного значения. Они будут осуществлять общее лесоводство в бывших колхозно-совхозных лесах на общих началах, создавать агромелиоративные насаждения по заказу и по согласованию с правопреемниками соответствующих земельных угодий за госбюджетные средства.

Василий Данилюк: — Не ожидая изменений в законодательстве, с целью расширения доступа акционерных и других промышленных предприятий к приобретению лесосечного фонда на аукционах следует внедрить на конкурентных началах его прозрачную продажу. При этом прекратить распределение в пользу лесхозов, выступающих одновременно в двух ипостасях — продавцами и покупателями лесосечного фонда. Это будет содействовать развитию лесного бизнеса, вовлечению в приобретение и разработку лесосечного фонда лесопромышленных структур, в том числе акционерных лесопромышленных предприятий Карпатского региона. Необходимо лишить облгосадминистрацию права распределять лесосечный фонд, позаимствованного у советской системы, и перейти к рынку. Сокращения объемов экспорта необработанных лесоматериалов можно достичь введением вывозной пошлины в размере не менее 15% контрактной цены на необработанные и 10% — на пиленые лесоматериалы.

Леонид Руденко: — Я считаю необходимым разработать новый Лесной кодекс с адаптацией практики статистического учета и мониторинга лесов к формам, применяемым ЕЭК ООН. Для этого необходимо создать при Госкомземе Украины, как органе, не имеющем в вопросах лесопользования личных предпринимательских интересов, соответствующую комиссию с включением в ее состав представителей заинтересованных сторон, в том числе акционерных лесопромышленных предприятий и целлюлозно-бумажной промышленности.

До изменения законодательства, принимая во внимание необходимость неотложного увеличения объемов лесоматериалов, надо рассмотреть вопрос о предоставлении земельных участков лесного фонда в аренду акционерным лесопромышленным предприятиям на срок до 50 лет.