Казино: большие «разборки в законе». По подсчетам специалистов, без патентов работают 60—70% игровых автоматов

Летом вступили в законную силу Лицензионные условия осуществления предпринимательской деятельности по проведению азартных игр. Ранее они были утверждены совместным приказом Минфина и Госкомпредпринимательства. Эти документы направляют игорный бизнес в правовое поле, ибо худо-бедно, но создают некое подобие этого самого правового поля. И то, что в Киеве с конца июня 2006 года ударными темпами изъято из обращения до трех сотен незаконно эксплуатируемых игровых автоматов, связано именно со вступлением в силу этого приказа.

Игра — охота за удачей. Игорный бизнес —
охота за неудачниками

Несмотря на то, что игорный бизнес в 2005 году перечислил в госбюджет более 700 млн. грн. (420 млн. от продажи торговых патентов и более 300 млн. — текущих налогов), он все равно остается проклятым Богом и людьми. Золотой треугольник — проституция, наркобизнес и игорный бизнес — в любой стране обречен на ненависть добропорядочных обывателей, особый интерес организованной преступности и двойственное лицемерное отношение со стороны государства. Но прежде чем поведать читателю о сложных подводных течениях вокруг казино, немного о том, как нормальные люди теряют голову за игровым столом.

Рулетка — самая простая и самая честная в мире азартная игра. Благодаря передаче «Что? Где? Когда?» ее знают даже те, кто ни разу в нее не играл. Удача выпадает на один из 37 секторов, и смухлевать результат практически невозможно: если толкнуть рычаг всего лишь на сотую долю сильнее, диск сделает два-три лишних оборота. Опытный крупье за много лет работы может набить руку это делать с точностью до половины или даже до четверти круга, но игроку от этого ни холодно, ни жарко, поскольку он может делать ставки как на сектора, составляющие единый анклав, так и вразброс, например, чересполосицей на все четные или нечетные номера. Если игрок поставит гривню на половину номеров — в случае удачи выиграет две, на треть — три, на один лишь сектор — 36 гривен. Можно поставить по гривне на все 37 секторов — один из них будет выигрышным в любом случае, но выигрыш составит только 36 гривен, а одна уйдет в доход казино. Таким образом вероятность проигрыша на 1/37 превышает вероятность выигрыша — по логике вещей это и есть та разница, которой покрываются расходы на покупку игрового оборудования, аренду помещения и зарплату обслуживающего персонала.

Теоретически это означает, что если два человека одновременно сядут за игровой стол, то один проиграет 100 гривен, а другой выиграет 97 гривен 30 копеек. Так что, с точки зрения математики, никакого обмана — дело в психологии. Человек, который проиграл, встает и уходит — ему без денег нечего делать за игровым столом. Выигравший мог бы сделать то же самое, но секрет в том, что он играет дальше, надеясь выиграть еще больше. Если вовремя остановиться, можно выиграть состояние. Но как можно остановиться, если каждый выигрыш подобен оргазму? Поэтому состояния чаще проигрывают — сербский король Милан Обренович умудрился проиграть в рулетку целое королевство.

Злые языки клевещут, будто бы игровые автоматы, особенно не сертифицированные, подкручивают как угодно, чтобы игрок остался в дураках. Не верьте — дураком он делает себя сам! Если на рулетке вероятность выигрыша 97,3%, то на самом «паленом» игровом автомате она не может быть меньше 88%. Специалисты заверяют, что две символические восьмерки — это психологический порог. Подкрутить автомат можно как угодно, но смысла в этом нет — если удача будет ниже 88%, у игрока не разгорится азарт. Какой интерес играть, если все время проигрываешь?

Прижать игорный бизнес к ногтю пытались неоднократно и всегда безуспешно, поскольку сильные мира сего очень быстро понимали, что пользы от него больше, чем вреда, — это идеальный инструмент отнимать лишние деньги. А коль уж нельзя победить зло, его нужно организовать и возглавить.

Лучше всего это получилось у товарища Сталина, который организовал самую крупную в мире беспроигрышную лотерею в виде облигаций госзайма, распространявшихся в добровольно-принудительном порядке по заводам и фабрикам, колхозам и совхозам. Кому везло, тот на сторублевую облигацию выигрывал от 200 до 50 тысяч рублей, остальные получали свои деньги обратно через двадцать лет с небольшими процентами. Советские экономисты убедительно доказывали, что в общей сумме пролетарское государство вернуло своим гражданам за облигации в полтора раза больше денег, чем взяло.

Казалось бы, зачем понадобилась эта морока властителю страны, где весь народ работает на госпредприятиях. Не проще ли поднять цены или снизить зарплату — все равно ведь и мышь не шелохнется. Ан нет! Иллюзия азартной игры тоже была весомым кирпичиком в деле социалистического строительства.

Ну а государства с нормальным общественным строем стремятся строить свои отношения с игорным бизнесом на трех основных принципах.

Во-первых, обложить его драконовским налогом, но при этом не перегнуть палку, ибо тогда он уйдет в подполье на дому, где с него будут кормиться только уголовный розыск с участковыми инспекторами милиции.

Во-вторых, лицензированием ограничить круг бизнесменов, которым позволено таким образом обирать своих граждан, и на пушечный выстрел не подпускать к этому делу лиц, замеченных в мошенничестве или вымогательстве.

В-третьих, разместить казино в труднодоступных для простого люда местах, куда не ходит общественный транспорт, поскольку обычный работяга по дороге домой сдуру зайдет на автоматы и оставит семью без зарплаты, а вот к черту на кулички ехать поленится. Зато для человека при деньгах семь верст не крюк.

Патентование

В Украине первые игровые автоматы в конце 80-х годов стали ставить кооперативы с комсомольской крышей. Тогда игорный бизнес в законах не нуждался — законом было слово первого секретаря райкома. После развала Союза казино могли работать с разрешения либо главаря местных рэкетиров, либо начальника местной милиции. Лучше было заручиться поддержкой их обоих: это стоило дороже, но, если убьют одного или снимут с должности другого, у заведения больше шансов остаться на плаву. Такое положение было терпимо лишь на начальном этапе рыночных отношений, и очень скоро самой выгодной и безопасной крышей стала считаться государственная налоговая служба.

Борьба за влияние не прекратилась, но стала цивилизованней. Если, например, два уголовных авторитета хотят подмять под себя одно и то же казино, разборки между ними происходят в лучшем случае «по понятиям», в худшем — «по беспределу». Но если на то же самое претендуют начальник налоговой инспекции и его первый зам, им волей-неволей приходится вести дискуссию «в законе». Велением времени стал бы нормативный акт, который бы каждому сверчку указал свой шесток, и в 1996 году парламент принял закон «О патентовании некоторых видов предпринимательской деятельности». С тех пор торговые патенты стали выдавать государственные налоговые органы по месту нахождения субъекта предпринимательской деятельности. Годичный патент, например, на игровой автомат сейчас стоит 4200 гривен, на стол с рулеткой — 192 тысячи.

Закон, безусловно, хорош, но это не означает, что все бизнесмены сразу же побежали брать патенты. По данным налоговой милиции, в ходе проверок в 2005 году в стране зафиксировано 300 фактов отсутствия патентов на игровые столы, изъято игровых автоматов на сумму более 4 млн. грн., привлечено к административной ответственности 700 человек, которые оштрафованы на сумму около 300 тыс. грн. Но это все капля в море. По подсчетам авторитетных специалистов, например, в Киеве без патентов работают 30—40% игровых автоматов, в целом по Украине этот показатель еще выше — от 60 до 70%.

Как вы понимаете, все они работают лишь с негласного и небесплатного разрешения должностных лиц налоговой службы, обязанных их проверять и контролировать. А милиции МВД, в конце 90-х годов откомандировавшей часть своих сотрудников в налоговую милицию, осталось лишь подбирать крохи от этого бизнеса. Ее работникам перепадает что-нибудь лишь в случаях, когда в игровых заведениях случаются криминальные разбирательства. А они не могут не случаться, поскольку дирекция всегда старается надуть клиентов, обслуживающий же персонал норовит надуть и клиентов, и свое начальство, а игроки в азарте имеют привычку чуть что не так бить морды и тем, и другим.

Лицензирование

Патентование выполняет фискальную функцию, лицензирование — разрешительную. Если в игорном бизнесе с патентованием все относительно ясно — закон есть, только соблюдают его не все, не всегда и не везде, то с лицензированием дело обстоит намного сложнее, поскольку правовая база под ним до недавнего времени была очень зыбкая.

Первое время вопросы разрешительного характера кое-как регулировал закон «О предпринимательстве» — громоздкий, неудобный, все время разбухавший, но до поры до времени устраивавший всех.

В 2000 году по инициативе правительства реформаторов, стремившегося привести отечественное законодательство в соответствие с европейским, Верховная Рада приняла закон «О лицензировании отдельных видов хозяйственной деятельности». Вслед за ним Кабмин оперативно утвердил своим постановлением перечень как видов бизнеса, подлежащих лицензированию, так и органов, ее осуществляющих.

Выдавать, например, лицензии на производство огнестрельного оружия, поручили МВД, на изготовление подслушивающих устройств — СБУ. Игорный бизнес как особого ума не требующий отдали в ведение областных государственных администраций, которые по состоянию на сегодняшний день выдали около 1700 лицензий на организацию и содержание тотализаторов и игорных заведений. Технически лицензирование казино можно было бы поручить и налоговой службе, однако сосредоточить в руках одного ведомства обе функции — и фискальную, и разрешительную означало бы доверить козлу стеречь капусту.

По закону, налогом облагается выигрыш, то есть разница между суммой, которую игрок поставил на кон, и суммой, которую он получил на руки. Причем эта сумма рассчитывается по результатам игры в течение только одного конкретно взятого рабочего дня. В противном случае кассиры казино, как налоговые агенты, собрали бы в мусорниках все чеки, выброшенные неудачниками в предыдущие дни, прикололи бы их к одному выигрышному, чтобы в результате получился ноль, и отчитались бы перед налоговой инспекцией, что по результатам игры налоги взимать не с кого. А деньги положили бы себе в карман.

И вот однажды налоговая милиция Киева получила оперативную информацию, что в одном из заведений этот порядок нарушается. Как положено в таких случаях, провели внеплановую проверку, по ее материалам возбудили уголовное дело и привлекли к ответственности главного бухгалтера. А заведение оказалось букмекерской конторой, где физически невозможно в течение одного дня и сделать ставку, и получить выигрыш, поскольку контора закрывается в восемь часов вечера, а футбольный матч, на результаты которого заключаются пари, начинается, например, в три часа ночи на другой стороне земного шара.

Разбирательство по этому делу дошло до парламента, и Комитет по вопросам финансовой и банковской деятельности официально разъяснил: в данном случае рабочим днем следует считать промежуток времени от момента уплаты денег в кассу до момента их получения. В результате все закончилось без жертв, но главбух пережила нервное потрясение, оперативники, инспектора и следователи работали попусту, а державные мужи отвлекли свое дорого оплачиваемое народом время от решения более важных дел. Думаю, вы убедились, что даже самый хороший закон можно сделать пугалом, если к нему не приложить такой же хороший подзаконный акт, четко разъясняющий термины и не допускающий их двусмысленного толкования.

И вот мы подходим к самому интересному. Лицензионные условия в сфере игорного бизнеса, согласно требованию закона, должны были разработать и утвердить в месячный срок (то есть не позже 2001 года), но этого не сделали до сих пор. Госкомпредпринимательства утверждает, что регионы так и не представили ни одного правильного проекта. А регионы, наоборот, отвечают, что они представляли много правильных проектов, но комитет их все забраковал, исходя из своих шкурных интересов. Камнем преткновения стал вопрос об игровых автоматах, которые дают львиную долю дохода игорного бизнеса.

Состояние дел в этом вопросе можно наглядно продемонстрировать на примере Киева, где концентрация объектов игорного бизнеса чрезвычайно высока — 14 тысяч игровых автоматов, тысяча игровых залов и 63 казино (это только легальных). Поэтому очень остро, динамично, а значит, интересно для читателя протекала дискуссия между киевской мэрией в лице заместителя ее главы Николая Георгиевского и Госкомпредпринимательства в лице первого заместителя Сергея Третьякова. Она завязалась пять лет назад и продолжается до сих пор, несмотря на то, что оба они уже не занимают свои посты.

Третьяков в 2001 году, ссылаясь на еще не полностью утративший силу приказ уже упраздненной к тому времени Лицензионной палаты, утверждал, что игровые автоматы лицензированию не подлежат, поскольку игра на них азартной игрой не считается. Именно так утверждает письмо за его подписью. Заметим, что официальное письмо первого заместителя председателя Госкомитета, адресованное всем облгосадминистрациям, это не письмо Онегина к Татьяне: оно имеет силу закона.

Однако если почитаем текст приказа, на который ссылался автор письма, то увидим, что на самом деле фраза звучит несколько иначе: «азартной игрой не считается игра на техническом устройстве (игровом автомате или компьютере), если единственной возможностью получения выигрыша является бесплатная игра на данном устройстве».

Чувствуете разницу? Получилось, что играть на компьютере в стрелялки-бродилки на интерес и на автомате на деньги — для казны одно и то же. Из фразы выпало несколько слов и ее смысл сразу перевернулся с ног на голову. Самое интересное, что на обоих противоречащих друг другу документах стоит одна и та же подпись — Сергея Третьякова, который был председателем этой самой Лицензионной палаты до того, как ее аппарат вошел в структуру Госкомпредпринимательства.

Попытаемся понять, кому была выгодна ситуация, при которой игровой автомат относится к игорному бизнесу и подлежит патентованию, однако лицензировать его не обязательно? Плата за лицензию составляет 255 гривен — это копейки по сравнению со стоимостью патента. Однако сама возможность выдать или не выдать лицензию позволяет маневрировать, в чем вы сейчас убедитесь.

Не сумев преодолеть блокаду Госкомпредпринимательства, без согласия которого невозможно было утвердить Лицензионные условия, столичная власть в июле 2003 года решением Киеврады утвердила их некий эрзац в виде «Правил проведения хозяйственной деятельности по организации и содержанию тотализаторов и игорных заведений в г. Киеве». Ими было предусмотрено, что игровые автоматы лицензированию подлежат. Но, кроме того, правила требовали иметь на банковском счету призовой фонд в сумме 300 тысяч гривен на казино и 10 тысяч — на зал игровых автоматов (для обеспечения выплаты выигрыша игрокам). И к этому прилагалась еще одно неофициальное устное требование, из которого столичные чиновники пытались извлечь выгоду для себя: держать эти деньги не где-нибудь, а в подконтрольном им банке «Хрещатик». А иначе, мол, найдется тысяча причин аннулировать лицензию и закрыть заведение. Это и стало причиной того, что правила оспорили в суде ряд крупных фирм. Решением Высшего хозяйственного суда в 2005 году они были признаны недействительными.

Такая неопределенность с лицензированием игровых автоматов продолжалась шесть лет, но вот в марте 2005 года Сергей Третьяков покидает госслужбу и с этого момента ситуация резко меняется.

Весной того же года Верховная Рада вносит изменения в закон о лицензировании, согласно которому лицензию надо получать не только на организацию и содержание тотализаторов, игорных заведений, но и на организацию деятельности по проведению азартных игр. Разницу между двумя этими пунктами могут разъяснить только подзаконные акты, ибо, с точки зрения обычной логики, это — масло масляное. За ними дело не стало. В декабре 2005 года Кабинет министров вносит изменения в перечень органов лицензирования, и уже в апреле 2006 года утверждены Лицензионные условия, о которых мы говорили в начале нашей статьи. Вот там уже четко сказано, что игровые автоматы лицензированию подлежат. Только выдают лицензию уже не 27 региональных органов исполнительной власти, а Министерство финансов и плата за лицензию составляет уже не 255 гривен, а 150 тысяч евро на пять лет.

Доказательства, что за этими форсированными темпами законотворческого процесса стояла фигура Сергея Третьякова и финансовая мощь возглавляемой им Ассоциации деятелей игорного бизнеса (президентом которой он стал после ухода с госслужбы), у меня, естественно, нет. Но вопрос не в этом, а в том, был ли Третьякову и государству выгоден такой ход событий. На первый взгляд нет, ибо нелогично как-то получается: пока отстаивал интересы государства, делал все, чтобы лицензия была недорогой и необязательной, а когда ушел в бизнес — какой ему интерес, чтобы она стала дорогой и обязательной.

Но если копнуть глубже, окажется, что никакого парадокса нет: пока человек сидит в высоком чиновном кресле, ему выгодно, если законы неопределенные, — тогда их можно поворачивать как дышло. А когда он становится пусть влиятельным, но уже не облеченным властью бизнесменом, ему уже выгодно, чтобы закон всегда толковался однозначно, независимо от того, кто теперь сидит на его бывшем месте.

Кроме того, главный принцип стратегии игорного бизнеса — концентрация. Иначе и не может быть в условиях, когда из-за дороговизны оборудования капиталовложений требуется все большие да и конкуренция крепчает. Поэтому развиваться успешно и в то же время легально могут только крупные фирмы, у которых есть и достаточные резервы призового фонда, и физическая защита, и юридическое обеспечение. Последнее особенно важно, ибо на честном слове налогового инспектора еще можно будет протянуть годик-другой, но когда-нибудь закончится и это.

Поэтому для будущих магнатов, пока они только набирали силу, была выгодна законодательная неопределенность и дешевизна, а сейчас, когда они прочно стали на ноги, им выгодна дороговизна лицензий, чтобы законным путем устранить конкурентов. И то, что лицензирование сосредоточено в руках одного органа — Министерства финансов, а не 27 региональных администраций, тоже вполне подходит.

Для общества, по большому счету, тоже выгодны именно крупные фирмы, чтобы игорный бизнес платил деньги в виде налогов в бюджет на нужды школ и больниц, а не в виде взяток в карманы чиновников на машины, квартиры и дачи. С гигантов удобнее собирать налоги: там легче найти и завербовать клерков, недовольных начальством, чтобы сформировать из них агентурную сеть, с помощью которой контролировать финансовые потоки изнутри. Зато с мелкими фирмами, представляющими собой семейные предприятия, легче договориться о взятке.

Размещение

Из того, что игорный бизнес должен быть сосредоточен в руках немногих легально работающих фирм, логично вытекает и то обстоятельство, что игорные заведения должны быть сосредоточены в больших количествах в немногих местах подальше от жилых зон. Так заведено в развитых странах мира, так оно будет и у нас — никуда мы от этого не денемся. Вопрос лишь в том, как скоро.

Понятно, что этот процесс не может протекать ровно и безболезненно: местная власть, от которой зависит разрешение на размещение объектов сферы обслуживания, после временного затишья периодически переходит в решительное наступление. А игорный бизнес, в свою очередь, занимает круговую оборону по всем правилам тактики и стратегии, используя разные методы: как явные — в виде судебных исков на незаконность досрочного прерывания договора аренды, так и тайные — в виде подкупа агентов влияния в лагере противника.

Испытательным полигоном этой борьбы опять же является Киев: как оно получится в столице, так и дальше пойдет по всей стране. Киевская городская госадминистрация неоднократно пыталась локализовать силовыми методами игорный бизнес, запрещая его дислокацию то на территории метрополитена, то на других объектах. Особого успеха эти акции не имели, однако это не значит, что они были напрасны — на судебных тяжбах неплохо покормились юристы и адвокаты обеих сторон.

Последняя самая крупная попытка состоялась накануне выборов, когда 9 марта 2006 года Киеврада утвердила Порядок размещения заведений игорного бизнеса в г. Киеве. Запрещалось их размещение на станциях метрополитена, в подземных переходах и на остановках общественного транспорта, но самое главное — в радиусе 500 метров от детских, медицинских, учебных заведений и культовых сооружений. Если посмотреть на карту, то получится, что такое место в Киеве можно найти разве что на Жуковом острове, то есть как раз там, где казино будут меньше всего раздражать горожан.

Вроде и хорошо, но всякое правильное решение должно быть еще и реально выполнимым, чего, конечно, не скажешь об этом решении Киеврады. Да, согласно Закону «О столице Украине — городе-герое Киеве», столичная власть имеет право устанавливать порядок содержания и эксплуатации расположенных в городе объектов, а также правила благоустройства, торгового, бытового и прочего социально-культурного обслуживания, вплоть до того, что приобретать в собственность различные объекты любых форм собственности, если они необходимы городу для выполнения им столичных функций.

Но давайте поймем и сторону бизнеса, который вложил миллионы в строительство казино, а теперь одним росчерком пера его уберут с насиженных мест. Не испытывая никакой симпатии к воротилам игорного бизнеса, признаем, что этот процесс должен быть растянут на несколько лет. Поэтому нет ничего удивительного в том, что фирмы, входящие в ассоциацию, 29 апреля 2006 года подали в Хозяйственный суд г. Киева иск о признании решения Киеврады недействительным, и уже 24 мая определением суда его действие было приостановлено. Так что расхлебывать эту кашу придется уже новому составу горадминистрации.