ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ ПРОТЕКЦИОНИЗМА К ЗВЕЗДАМ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ

Кто не помнит многочисленные вариации популярнейшего фольклорного сюжета, связанного с выбором дальнейшего пути следования… Получается, куда в здешних краях ни пойдешь - налево, направо или прямиком, - везде путника ожидают опасности и досадные неудачи. Казалось бы, сиюминутная практика сей тезис подтверждает однозначно. Но вот экономический советник киевского офиса Всемирного банка Джон Хансен убежден, что одно из трех возможных направлений реформ непременно приведет Украину к счастливому финалу. О чем и поведал в документе, озаглавленном -

«Сценарии экономического развития

для Украины»

Документ этот поступил в Кабмин в связи с разработкой очередной среднесрочной правительственной программы. Тот, кто хоть немного знает наших западных советчиков, думаю, сразу же догадается, какая альтернатива имеется в виду: 1) экономический рост при максимально возможном сохранении нынешнего положения, дабы избежать социальных потрясений; 2) рост за счет протекционистских мер для стимулирования отечественного производства в рамках относительно закрытой самодостаточной рыночной экономики; 3) рост на базе открытой рыночной экономики, которая побуждает предприятия стать эффективными и конкурентоспособными на мировых рынках.

Догадались? Надеюсь, что да. Действительно, это победоносная стратегия №3. Так что дальнейшие комментарии были бы, как говорится, излишни, если бы не любопытная деталь: избранная стратегия №3 базируется на экспортно ориентированной модификации стратегии №2, известной как модель «восточноазиатского чуда». Еще большую пикантность данному обстоятельству придает тот факт, что сегодня большинство субъектов этого «чуда» стали «инициаторами» мирового финансового кризиса. Что это: очередное доказательство справедливости гегелевской триады «тезис-антитезис-синтезис» или некий иной феномен? Дабы разобраться, нужно, очевидно, прежде всего ближе познакомиться с самой моделью в изложении Д. Хансена.

А. Основные составляющие (исходные условия) экспортно ориентированной стратегии.

1) Защита отечественного производителя: низкие (10-15 %)

таможенные тарифы с минимальными колебаниями; предпочтение адвалорным (процентным) тарифным ставкам для прозрачности ценообразования; минимальные количественные ограничения импорта или их отсутствие; за 5-10 лет тарифы планомерно снижаются до уровня менее 5 %.

2) Меры структурных преобразований: дерегулирование; приватизация; демонополизация; жесткие бюджетные ограничения с задействованием института банкротств; налоговые реформы, обеспечивающие прозрачность, справедливость и щадящий режим обложения; борьба с коррупцией; либерализация рынков всех товаров и услуг.

3) Уход государства из сферы непосредственного производства и торговли и сосредоточение его усилий в сферах развития производственной, социальной и правоохранительной инфраструктуры.

Б. Основные результаты.

1) Финансовые: ограничение субсидий, налоговых и иных льгот; выход предприятий из «тени»; рост бюджетных доходов, что позволяет правительству финансировать трансформацию всей инфраструктуры.

2) Монетарные: низкий дефицит бюджета; незначительный рост денежной массы и низкая инфляция (при условии отсутствия внешних ценовых шоков); минимизация эффекта вытеснения производителей с рынка капиталов (рост долгосрочных инвестиций), укрепление банковской системы, благодаря росту прибыльности предприятий и сокращению проблемных кредитов.

3) Внешнеэкономические: стабильные обменный курс, торговый и платежный балансы; незначительный риск кризиса выплаты долгов.

4) Производственные: давление на властные структуры со стороны производителей с целью воспрепятствовать уменьшению протекционизма и даже добиться его увеличения (синдром зародышевого состояния отрасли); из-за отсутствия конкуренции существует тенденция к образованию внутренних олигополий и(или) монополий, низкой эффективности производства товаров и услуг, неоптимальным уровням инвестиций и занятости; неоправданно велик срок функционирования неэффективных предприятий до момента их реального банкротства.

5) Доходные: протекционизм в отношении отдельных товаров и услуг направлен в первую очередь на защиту доходов производителей, а не потребителей и к тому же искажает распределение прибыли среди самих производителей данной страны (например, за счет высоких тарифов на импорт автомобилей выигрывают лишь работники автозаводов); низкие темпы роста числа новых рабочих мест из-за поддержки неэффективных производств; соблазн лоббирования таможенных ограничений с целью получения взяток.

Как видим, практически все отрицательные черты восточноазиатской модели реформирования защитного (протекционистского) типа сосредоточены, по мнению Хансена, в производственных и доходных ее итогах. Поэтому естественным было мое желание уточнить ряд деталей иной точки зрения.

«Чай для двоих»

с автором «Сценариев»

- Г-н Хансен, что побудило вас к написанию данной работы?

- Мой тридцатилетний опыт работы в различных странах и регионах говорит о том, что более всего инвесторов пугает нестабильность законодательства страны-реципиента капиталов. Но чтобы стабилизировать его, руководству и народу этой страны нужно четко представлять свое будущее и это видение довести до сведения вкладчиков капитала. Для облегчения решения подобной задачи в Украине я и взялся за эту работу.

- Как следует из нее, вы ратуете за стратегию свободной конкуренции, чьим основным отличием от восточноазиатской модели является меньший уровень внешнего протекционизма. Но может ли страна с неразвитым или устаревшим промышленным потенциалом позволить себе немедленное принятие такой стратегии?

- Я думаю, вы не станете возражать, что только при отсутствии таможенных тарифов население приобретает товары на уровне мировых цен. А при высоких тарифах неэффективность местного производителя соответствует их верхнему уровню.

- Тем не менее все развитые страны ввели высокие пошлины или иные ограничения на ввоз сельхозпродуктов, производимых внутри страны, чтобы держать внутренние цены выше мировых, а при экспорте, наоборот, дотируют их, чтобы сделать конкурентоспособными. Эта же политика проводится и по отношению к некоторым другим товарам.

- Да, такая практика существует по отношению к странам, не входящим в соответствующую зону свободной торговли. Но я - сторонник реализации той же функции с помощью более гибкого метода, каким является обменный курс валют. Он может служить как таможенным тарифом для импорта, так и субсидией для экспорта. Скажем, если курс понизился с 1 до 2 грн./долл., то это не что иное, как тариф в 100%. И наоборот. Выходит, правильно установленный обменный курс облегчает переход к конкурентной среде.

- Известно тем не менее, что «азиатские тигры» на начальном этапе своих реформ вводили жесткие протекционистские меры, а курс обмена даже фиксировали. У нас же внешняя торговля была сходу резко либерализирована и защитные механизмы оказались отключенными. Итог - тот колоссальный спад производства, который мы наблюдаем…

- Возможно, вы и правы: я - не доктринер. И все же в этом спаде виновато не только отсутствие протекционизма, но и старая система управления. К тому же, прежняя дешевизна энергоресурсов была своеобразной субсидией неэффективному производству, а когда с ней было покончено, наступил его резкий спад.

- Не кажется ли вам, что, отвергая стратегии «сохранения» и «защиты», вы учитываете только экономические факторы жизнедеятельности, но забываете, что, кроме хлеба, людям нужны еще и зрелища?

- Что вы подразумеваете под зрелищами?

- Можно привести и прямую аналогию. Скажем, в последнее время на ТВ резко выросло число программ в стиле ретро. Что это означает? Да то, что населению, брошенному в рыночный водоворот без каких-либо навыков плавания, нужно для адаптации плавающее рядом «старое бревно». С этой точки зрения любая предлагаемая стратегия реформ должна предусматривать хотя бы временное сохранение элементов старого хозяйственного механизма.

- А какие, интересно, элементы вы имеете в виду?

- Ну, например, люди привыкли к патернализму государства. И хотя оно вроде бы не покинуло экономику, но, с точки зрения эффективности управления, можно считать, что его там нет.

- В принципе я с вами согласен, но роль государства в экономике должна измениться. Ему следует перестать контролировать производство, но продолжать защищать интересы народа. Мы много говорим о чудесах в Юго-Восточной Азии, но, например, в Японии в основном функционируют частные предприятия и бюджетные расходы составляют всего 9 % ВВП.

Стремясь решить свои проблемы без значительных внешних долгов, страны Юго-Восточной Азии пошли в свое время на режим строгой экономии, минимума внутреннего потребления и максимума личных сбережений, ориентированных на будущее - жилье, образование, здравоохранение и т.п.

- Вы изложили главные социально-экономические факторы успеха тамошних реформ. Но, не кажется ли вам, что их важнейшей политической предпосылкой была сильная власть, граничащая с авторитаризмом?

- Вообще-то я - экономист и потому не концентрирую свое внимание на политических проблемах. Но из своего опыта знаю, что существует широкий политический спектр правительств, которые привели свои страны к вдохновляющим экономическим результатам, - например, в США. Однако, несомненно, очень важно иметь сильное правительство, которое бы контролировало правопорядок и сдерживало рост преступности.

- Тогда последний вопрос: в чем причина нынешнего финансового кризиса в облюбованном нами регионе?

- Это - неконтролируемый рост промышленности, низкие процентные ставки и слабый контроль за банковской и небанковской системами.

Чему учит финансовый кризис в Юго-Восточной Азии?

В ходе «чайной» беседы мы с Джоном Хансеном крутились вокруг да около главной причины этого кризиса и одновременно «путеводной звезды» для выбора стратегии рыночного трансформирования экономики Украины. Убежден: на ранней стадии реформ оптимальна все же восточноазиатская модель, естественно, с определенной поправкой на местную постсоветскую специфику. Но горе той экономике, которая «засидится в девках», то бишь в оптимальных формах начального этапа реформ. Ибо свобода и ее второе «Я» - свободная конкуренция - есть главный стратегический ресурс современного общества в гибкой и быстрой реакции на изменения, широком информационном обмене, предельно полном включении потенциала нации. Иными словами, несвободные формы развития могут многое, но... при жестко заданном потолке. Дальше останется либо смириться с отставанием от лидеров «свободного мира», либо с изрядными издержками вновь возбуждать генераторы роста.

Таким образом, модель, которую г-н Хансен обозначил как конкурентную, есть удел стран, уже достигших определенного уровня экономического развития. Как показывает опыт стран Юго-Восточной Азии, на старте реформ, когда страна испытывает острый дефицит свободных капиталов для становления (или кардинальной реконструкции) отечественных хозяйственных сфер, необходимо создать условия, которые бы привлекли иностранных инвесторов. Поэтому наряду с возведением таких таможенных барьеров, которые бы обеспечили выгодность ввоза капиталов, а не товаров, требуются высокая политическая и правовая стабильность, либеральный налоговый и финансовый режим, дешевая рабочая сила (сегодня к этому добавились высокие требования к ее квалификации) и жесткая социальная политика или, как у нас ее любили величать, политика затягивания поясов.

Уже само перечисление задач говорит о безальтернативности сильной власти. Если же кому-то застил свет европейско-американский пример, то просьба не забывать, что там «подстригали газоны» 300 лет!