АЛЕКСЕЙ ШЕБЕРСТОВ: «МЫ ВНЕДРЯЕМ КОНКУРЕНЦИЮ, КОТОРАЯ БУДЕТ РАБОТАТЬ НА ПОТРЕБИТЕЛЯ, СДЕРЖИВАТЬ ЦЕНЫ»

Что сейчас происходит в энергетике? Хронический дефицит топлива на станциях, неплатежи, многотриллионная дебиторская и кредиторская задолженнoсть - это то, что, как говорится, на поверхности. Но мало кто знает, что сейчас в отрасли - как, пожалуй, ни в одной другой - происходят большие перемены. Энергетики отказываются от заскорузлой централизованной модели, внедряют конкуренцию, чтобы увереннее идти в рыночное будущее.

Идея рыночных преобразований в отрасли возникла в Минэнерго на заре 90-х. И... была отставлена за несвоевременностью: слишком много непонимания и сопротивления. Реформы предлагало не правительство, а ведомство, а это воспринимается сами знаете как: что-то крутят. Многое удалось сдвинуть с места Вилену Семенюку, и в его бытность министром реформирование приобрело уже зримые контуры в планах, «обросло» необходимыми нормативными актами. Похоже, однако, что лишь при новом министре - назначенном в июле с.г. Алексее Шеберстове - нам суждено дождаться конкретных результатов. Нам - потому что уж очень велико влияние отрасли на судьбы страны.

С этого и начался наш разговор с министром энергетики и электрификации.

- Да вы по сегодняшнему дню отлично видите это влияние - на производственную и социальную сферы, жизнь конкретного человека, - говорит Алексей Николаевич. - Нам чуть ли не каждый день звонят: то металлургов не трогай, то село не отключай! Но никто ведь не звонит угольщикам: дескать, повремените с расчетами, поставляйте бесплатно топливо Минэнерго, чтобы оно электроэнергию вырабатывало. А что значит остаться без топлива? Это же потеря возможности регулировать нагрузку и поддерживать необходимую частоту в энергосистеме. А при высокой, как и низкой частоте атомные станции работать не могут. Вот так все проблемы - угольщиков, газовиков, промышленных потребителей, поддержания ядерной безопасности наконец - стекаются к нам. Но их каждую отдельно не решить.

В настоящее время атомные электростанции Украины вырабатывают 34 процента всей электроэнергии, остальную - предприятия Минэнерго. С учетом же энергии тепловой наша доля и того выше - порядка 75 процентов.

- Возможно, этим и объясняется имеющееся подчас неприятие перемен в отрасли: а вдруг хуже станет?

- Действительно, многие энергетики мне говорят: зачем все ломать, перестраивать? Давайте подождем, пока ситуация улучшится. А кто, каким образом ее улучшит? Как известно, первый указ о реформировании отрасли за № 244 был подписан Л.Кравчуком еще в мае 1994 года. Но, как оказалось позже, не ко времени - выборы, смена всего руководства в стране. Чтобы не будоражить дополнительно людей, реформирование все откладывалось на потом. Да, говоря по совести, и заниматься им мы не могли: соответствующий план мероприятий был подписан премьер-министром лишь 2 ноября. Ну и как, с весны до осени ситуация улучшилась? Я убежден, что лишь структурная перестройка отрасли способна решить наши проблемы. Причем не только энергетики, но и всей страны.

- Что вы подразумеваете под структурной перестройкой энергетики?

- В целом ее концепция изложена в указе Л.Кучмы № 282 от 4 апреля с.г. Речь идет о ликвидации всех восьми производственных энергетических объединений, на которых держалась прежняя структура управления. Что создается взамен? С одной стороны, четыре энергогенерирующие акционерные компании на базе тепловых станций и еще две - на базе гидроэлектростанций. C другой, в каждой области, городах Киеве и Севастополе - по собственной акционерной энергоснабжающей компании (итого 27 обл- и горэнерго). Почему в каждой области? Да потому, что у нас административное деление такое. Есть руководитель администрации и у него должен быть...

-...свой рубильник?

- Вы абсолютно правы, и иронизировать не стоит. Нельзя же из-pf одной области отключать другую. Наоборот, мы считаем, что благодаря новой структуре повысится роль местных властей в надежном энергообеспечении. Другое дело - станции: сегодня в Украине 14 тепловых и 5 атомных, и ни одна из них не может принадлежать какой-то одной области и управляться ею.

Кроме того, согласно указу на базе высоковольтной сети напряжением 220 кВ и выше создается компания электропередачи. Оставляя ее навсегда за собой, государство как бы скрепляет всю энергетику, целостность всей страны. Не будет приватизирован и еще один важный элемент новой схемы -предприятие “Энергорынок”, в которое войдут Национальный диспетчерский центр и центры в регионах. Вот, пожалуй, и все ключевые моменты структурной перестройки.

- Теоретически все, кажется, ясно. А что происходит на практике?

- С 1 июля уже перестали существовать энергетические объединения. Но из новых структур зарегистрированы пока только несколько: две акционерные компании на базе гидроэлектростанций, одна на базе тепловых - “Днепрэнерго” да две энергоснабжающих - Запорожская и Житомирская. Сто процентов акций в каждой компании - генерирующей или энергоснабжающей - принадлежат государству. По существующим законам, ими должен был бы управлять Фонд госимущества Украины. То есть была бы практически утеряна управляемость энергетикой: раз даже директор компании назначен не мной, могу ли я как министр отвечать за весь комплекс? Это обстоятельство и было учтено в указе Л.Кучмы: в отличие от других отраслей, всеми ста процентами акций управляет министерство. И мы, естественно, по согласованию с Фондом госимущества, будем эти акции постепенно отпускать, выставлять на продажу. Конечно, предварительно взвесив все за и против, а не то будет настоящий хаос.

Пока же, не прекращая работы через Национальный диспетчерский центр, мы начинаем осваивать принципы энергорынка. Вы с принципом биржи знакомы? Так вот, это та же биржа, только электрическая, поэтому есть некоторые особенности. Сюда будут стекаться заявки от генерирующих компаний на продажу электроэнергии, причем цены разные: скажем, 2 тысячи карбованцев за киловатт-час, 1,5 тысячи и 3 тысячи. Параллельно поступают заявки от областных энергоснабжающих компаний. Если спрос соответствует предложению, то вся энергия будет куплена по самой высокой цене, и компании, чей товар подешевле, получат прибыль. Но если потребность в энергии снижается, то у покупателя появляется выбор. Соответственно, он приобретает более дешевую электроэнергию -по 1,5 и 2 тысячи карбованцев за киловатт-час, а генерирующая компания, проигравшая в конкурентной борьбе, вынуждена снижать мощности.

В перспективе на энергорынок смогут выходить со своей продукцией и частные, независимые станции - конечно, когда таковые появятся в Украине. А то, что со временем появятся, несомненно: энергетика во всем мире дело прибыльное. В одних только США с 1980-го по 1992-й независимые производители построили мощностей на 40 миллионов киловатт. Были бы у нас условия...

- Но ведь вы ничего нового не открыли: весь мир уже, кажется, живет по таким правилам...

- Действительно, если говорить об энергорынке, то в отдельных штатах США он действует еще с 1927 года. Подобная система создана в Швейцарии, Англии, многих других странах. Кстати, и у наших соседей, в Польше конкуренция дает колоссальные результаты. Представьте, что там есть уже станции, чью энергию не покупают из-за дороговизны. Что такой станции делать? Искать пути, как бы продукцию удешевить. Взять, скажем, топливно-транспортный цех и продать частнику. Было, условно говоря, 800 человек, стало 200 - затраты, соответственно, уменьшились. Мы внедряем конкуренцию, которая будет работать на потребителя, сдерживать цены. Никто лучше, чем она, этого не сделает.

- Вот мы сейчас рассуждаем о рыночных принципах, конкуренции, но я никак в толк не возьму, как все же они будут действовать в нынешних украинских условиях? Какой же может быть рынок при наших неплатежах?

- Этот вопрос очень часто задают мои коллеги, и я хорошо понимаю их сомнения. Действительно, при нынешних экономических реалиях очень трудно говорить о достоверности цен на энергию, как, впрочем, и о нормальном функционировании энергорынка в целом. Он по-настоящему заработает только тогда, когда удастся ликвидировать льготы по оплате за электроэнергию, перейти к системе адресных дотаций, устранить перекосы в ценах на топливо. А то посмотрите, что получается. В отличие от рынков угля и мазута, рынок газа в Украине по разным причинам еще не сформировался, цена на газ высока - 80 долларов за тысячу кубометров, и если какая-то станция нынче вынуждена работать на нем, то ее электроэнергия получается заведомо неконкурентоспособной. Это же целый комплекс вопросов, касающихся не одной только энергетики.

Проблема неплатежей тоже комплексная. Если и дальше так дело пойдет, мы просто уничтожим страну. Конечно, правительство намечает целый ряд административных и экономических мер, но и мы должны создавать условия, при которых не платить было бы невозможно. Генерирующие компании уже сейчас заключают договора на поставку электроэнергии, это уже юридические документы, и, в случае чего, неплательщик будет нести ответственность через суд. Кроме того, если все энергоснабжающие компании станут акционерными, а в перспективе коммерческими, то у них очень и очень не просто будет хоть что-нибудь взять бесплатно. Скажем, в России энергетическая система акционирована полностью, 18 процентов акционеров зарубежных - попробуй заставить их поступиться своим интересом!

- Коль уж в разговоре мы вновь коснулись зарубежного опыта, давайте проясним еще один момент. Насколько обоснованы обвинения в том, что схема создания генерирующих компаний скопирована Минэнерго с английской?

- Да ничего мы не копируем! В нашей схеме обобщен мировой опыт - и Польши, и России, и Англии тоже. Потому что все они в реформах оказались впереди нас. Да, действительно, в Англии примерно такая же структура, как у нас, только генерирующих компаний две. И они очень даже могут между собой договориться. Какая уж тут конкуренция... Поэтому и было решено создавать на базе наших тепловых станций не меньше четырех компаний.

Избежали мы и крайности польского опыта, где каждая электростанция «гуляет сама по себе». Я спрашивал в свое время их заместителя министра промышленности, почему так. Он и ответил: у нас профсоюзы восстали. И, естественно, каждый директор хотел быть магнатом.

- А разве у нас не хотели?

- Еще как! И я их в какой-то степени понимаю: какой интерес мощной Ладыжинской станции объединяться с Бурштынской и строящейся Добротворской? Потому мы и использовали свою власть. Эмоции эмоциями, но существуют же общегосударственные резоны.

Нельзя также забывать, что наши реформы преследуют еще одну важную цель - привлечение инвестиций. При нынешнем состоянии государственной казны энергетика просто занимается самосъеданием: мы не развиваемся, не ремонтируемся даже. Поэтому новая структура задумывалась как привлекательная для инвесторов. Им невыгодно вкладывать деньги как в огромную компанию, как бы размазывая дивиденды на всех, так и в откровенно слабую станцию.

Поскольку сильных и слабых станций у нас примерно поровну, то при создании компаний мы старались их объединять. Если, к примеру, Луганскую бросим, какой инвестор возьмется ее восстанавливать? Нынче эта станция в тяжелейшем состоянии, нагрузка сократилась с 2,3 тысячи мегаватт до 400 мегаватт, но дать ей умереть мы не имеем права: в Восточном Донбассе по целому ряду причин она просто необходима. Если же эта станция работает вместе с другими в составе финансово устойчивой компании, инвестору невозврат денег не грозит. Кстати, не так давно я встречался с представителями Всемирного банка, и помимо уже выделенного кредита в 117 миллионов долларов на реконструкцию украинских гидроэлектростанций они в принципе готовы рассмотреть вопрос об инвестициях в строительство нового котла с кипящим слоем на Луганской ГРЭС. А работай эта станция в одиночку, я совсем не уверен, что кто-либо ею заинтересовался бы.

- Всемирный банк - это, надеюсь, не единственный инвестор вашей отрасли?

- Мы тоже надеемся. Безусловно, поддержка такого влиятельного финансового института для нас очень важна: если уж он провел исследования и предоставил кредит, то это как бы сигнал для инвесторов, что деньги вкладывать можно. Но уже сейчас можно говорить, что к нам образуется очередь инвесторов. Это не только зарубежные фирмы - знаю по крайней мере три украинских, готовых вложить в энергетику по нескольку сотен миллионов долларов. Но куда сейчас вкладывать? В общий котел? Остановка за небольшим - схема, которую мы создаем, должна заработать.

- И в завершение - о перспективах приватизации. Насколько она вообще возможна в энергетике?

- Без сомнения, возможна, но этот процесс должен гармонировать с общеэкономическим процессом в стране. Ведь, как говорится, в одной отдельно взятой отрасли коммунизма не построишь. Я, например, считаю, что приватизация электростанций, генерирующих компаний должна произойти обязательно. Многие станции у нас очень старые, сохранять их в нынешнем состоянии просто немыслимо. Конечно, речь не идет о каких-то резких изменениях формы собственности этой осенью, зимой или даже на будущий год. Но начинать когда-нибудь надо.

В сентябре мы планируем завершить акционирование всех вновь созданных компаний. Для отпуска части акций потребуется решение Кабинета министров. Какой именно части? По оценкам Минэнерго, для начала было бы достаточно продать порядка 15 процентов акций - чтобы иметь возможность работать с инвесторами и, главное, заинтересовать свой персонал. Это могло бы произойти уже в октябре-ноябре. А потом на некоторое время хорошо бы остановиться и к сделанному присмотреться...