Александр БУЛЯНДА: «ОБЪЕДИНЕНИЕ ПЕРЕЖИЛИ, АНТИДЕМПИНГОВОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО ПЕРЕЖИВЕМАлександр БУЛЯНДА: «ОБЪЕДИНЕНИЕ ПЕРЕЖИЛИ, АНТИДЕМПИНГОВОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО ПЕРЕЖИВЕМ. НО ХОТЕЛОСЬ БЫ ПОРАБОТАТЬ В НОРМАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ»

Александр БУЛЯНДА: «ОБЪЕДИНЕНИЕ ПЕРЕЖИЛИ, АНТИДЕМПИНГОВОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО ПЕРЕЖИВЕМ.Но хотелось бы поработать в нормальных условиях»

Когда в сентябре прошлого года председатель правления АО «Металлургический комбинат «Азовсталь» Александр Булянда говорил о возможности антидемпингового разбирательства в отношении металлургических предприятий Украины, он и не предполагал, что его прогнозы будут так быстро воплощены в жизнь на американской земле. 26 ноября 1996 года в Вашингтоне состоялось заседание Международной торговой комиссии, на которой было начато расследование (старт ему был дан 5 ноября того же года, когда американские компании Geneva Steel и Gulf States Steel Co подали петицию в министерство торговли США). Петиционеры посчитали, что ряд посреднических структур продает по демпинговым ценам обрезной углеродистый стальной лист производства Украины, России, Китая и ЮАР. Петиция касалась трех украинских предприятий: двух мариупольских - комбината имени Ильича и «Азовстали» и Алчевского металлургического комбината.

- Александр Алексеевич, ваши предсказания в отношении антидемпингового разбирательства сбылись на 100%. Вы были готовы к такому развитию событий?

- Процессы, подобные происходящим в Вашингтоне, - совершенно нормальное в мировой практике явление, как и защита собственного товаропроизводителя. Антидемпинговые процессы были в прошлом, есть в настоящем и будут в будущем. Причем они проходят по всему миру. Буквально на днях из нашего представительства в Лондоне - фирмы AST мне сообщили, что в Индии возбуждено антидемпинговое разбирательство против России. До этого подобное разбирательство, но против Украины, проходило в Таиланде. Эти события не следует рассматривать как трагедию. Хотя само разбирательство - мероприятие серьезное, потому что процесс возбуждается против государства.

В США антидемпинговый процесс идет против Украины, России, ЮАР и Китая. Почему он возник? Во-первых, из-за того, что поставившие этот вопрос компании утверждают, будто ввиду экспансии металлопродукции из перечисленных выше стран им пришлось сократить количество собственных рабочих мест. На самом же деле сокращение произошло из-за того, что они создали новое производство, которое требует меньшего количества людей, ввели новые технологии и более современные системы автоматизации. Во-вторых, в США произошел целый ряд крупных аварий на предприятиях металлургической промышленности, в том числе взрыв доменной печи (авария аналогична той, что произошла в Днепродзержинске). Антидемпинговое разбирательство идеально подходит для того, чтобы выправить ситуацию, загрузить свой рынок, заодно вытеснив с него конкурентов. В-третьих, еще в прошлом году - и я выступал по этому вопросу на коллегии Минпрома - мы прогнозировали, что антидемпинговый процесс может возникнуть из-за нездоровой конкуренции между украинскими товаропроизводителями на рынке за пределами Украины. Произошло это в ноябре прошлого года, а могло произойти в 1995-м или в нынешнем году.

В чем заключалась эта конкуренция? На рынке всегда требуется продукция высокого качества, которая, в свою очередь, имеет более высокую цену. И здесь нельзя обойтись без разговора о сертификации продукции. Сертификация в том виде, в каком она существует сегодня в Украине, на мой взгляд, - это просто результат недопонимания людьми, которые за нее отвечают. Ведь она требует огромных затрат, причем не только в части того, чтобы оплатить приезд организации, имеющей право выдать тот или иной сертификат. Контракт на сертификат API, выданный Институтом нефти США, стоил «Азовстали» 220 тысяч долл. К нам приехали специалисты, ознакомились с технологическими процессами, провели экзамены, и только после этого наши лаборанты получили разрешение на испытание продукции.

Сертификация дает право «Азовстали» продавать продукцию по более высокой цене, и мы вкладываем в нее очень много средств. Ведь когда наш металл выходит на мировой рынок, к нему предъявляются дополнительные требования - ультразвуковой контроль, товарный вид продукции и т. п. Однако американские компании хотели бы, чтобы маркировка на металлопродукцию «Азовстали» наносилась так, как это делается на комбинатах Европы. У нас же до недавнего времени она выполнялась женщинами, которые наносили ее краской от руки. Чтобы решить этот вопрос, мы за 760 тысяч долл. купили машину, которая делает товарный вид продукции в части маркировки проката более привлекательным. Наши украинские коллеги обращали на этот вопрос меньше внимания... И так получилось, что на американском рынке продукция украинских товаропроизводителей продавалась с ощутимой разницей в цене. Разница между комбинатом «Азовсталь» и комбинатом имени Ильича и Алчевским меткомбинатом составила в среднем 78 долл. на одной тонне. К примеру, если они продавали металл за 260 долл., то «Азовсталь» - за 320 долл.

Прежде чем говорить о том, что для нас закрывается американский рынок, нам не мешало бы разобраться в собственном доме. Предположим, мы договоримся ввести режим самоограничения и будем завозить в США 400 тысяч тонн металлопроката. Потом уже внутреннее дело Украины правильно распределить, кто и сколько металла должен туда поставить. Для контроля есть таможенные службы, которым может быть дано указание, что с комбината имени Ильича будет отправлено 150 тысяч тонн металлопродукции, с Алчевского меткомбината - 50 тысяч и с «Азовстали» - 200 тысяч тонн. Этот вопрос я считаю очень важным, и он должен решаться на уровне Министерства внешнеэкономических связей и Министерства промышленности Украины, потому что квотами занимается Минпром, а выдача лицензий, оформление таможенных деклараций идет под контролем МВЭСторга. Мы и раньше говорили о режиме самоограничения при торговле с США и принимали такое решение, но, к сожалению, украинские экспортеры нарушили условия договоренности. Они экспортировали больше продукции, чем договаривались в МВЭСторге. Это непростой вопрос и, на мой взгляд, при его решении нужно просто соблюдать порядочность.

- Исходя из приведенных вами цен, Украине выгодно, чтобы именно «Азовсталь» продавала больше своего металла. Но в таком случае вы невольно становитесь монополистами, что вряд ли понравится двум другим экспортерам...

- Практически так оно и происходит. Если брать Европу, то она свой рынок защитила тем, что выдает квоту. Когда уже распался Советский Союз, в Брюсселе квота выдавалась, как и раньше, на весь СССР. Я этим вопросом занимался вплотную и несколько раз был в Брюсселе, добиваясь, чтобы эту квоту разделили между Россией, Украиной, и мы получали заказ на определенное количество тонн толстого листа, рулонов и т.д., которые можно поставлять в Европу. Мы добились своего, но квоты на Европу очень маленькие. В прошлом году было всего 39 тысяч тонн. В этом году будет чуть больше - 70 тысяч тонн.

- Все равно ведь есть рост почти в два раза...

- Есть-то он есть, но я хочу прямо сказать, что это очень изнурительная работа - убеждать людей в комитете по металлам в Брюсселе в необходимости увеличивать квоту для Украины. И знаете, почему? Потому что существует много безобразий с нашей украинской стороны. В чем они заключаются? Квоту Украине выделили, а ее не выполнили... И в 1994 году, и в 1995-м, и в 1996-м «Азовстали» пришлось в «пожарном» порядке выполнять то, что не выполнили комбинат имени Ильича и Алчевский меткомбинат. Исходя из этого, на сегодняшний день у них квота намного меньше, чем у нас (15% от общей поставки, а 85% отдано «Азовстали»). Мы и вовремя выполняем, и имеем высокие цены. Ведь в Европе разрыв в ценах между украинскими товаропроизводителями существует такой же, как и в США. И сегодня Минпром уже не может рисковать, деля квоту между тремя заводами поровну, потому что в министерстве знают: их могут подвести.

Что обычно получается? Выделили квоту, но ни одной отправки ни с комбината имени Ильича, ни с Алчевска нет. Подходит четвертый квартал, и нам сообщают, что мы эту квоту можем забрать себе и реализовать. Мол, вы просили - мы вам дали. Но это уже немного другая ситуация. Ведь нам надо найти потребителя, узнать, что ему нужно, согласовать цену, подписать контракт, заявить план перевозки, произвести продукцию и отгрузить. И на все это отводится три месяца... Поэтому было решено выделить маленькие объемы импортных поставок тем предприятиям, которые оказались несостоятельными в течение 1994-96 гг. Но я боюсь, что ситуация может повториться и в этом году. Украина в Брюсселе на 1997 год просила квоту на 400 тысяч тонн. И это при том, что в прошлом году украинские экспортеры недопоставили по квоте 3000 (!) тонн. На каком же основании требовать увеличения? Нам прямо говорят: как вы можете просить большего, если Украине было выделено 39 тысяч тонн, а поставили 36 тысяч. Это позор для страны! Это следствие бесконтрольности тех людей, которые должны отвечать за данный вопрос. Так о каком монополизме можно говорить?..

- Возвращаясь к антидемпинговому процессу, хотелось бы уточнить один момент. Вы сказали, что расследование проводится не против конкретно «Азовстали» или Алчевского меткомбината, а против государства - Украины. Но ощущаете ли вы помощь этого государства?

- Нас несколько удивила позиция и Министерства промышленности, и МВЭСторга Украины. Когда возникло разбирательство, когда была подана петиция, то на первое заседание комбинат имени Ильича и «Азовсталь» послали своих представителей и наняли американскую адвокатскую фирму. Но ни Минпром, ни МВЭСторг своих работников туда не послали.

- Почему?

- С моей точки зрения, коль скоро расследование ведется против государства, то представители государственных структур должны при этом присутствовать. Они могут выступать, могут молчать, но присутствовать обязаны. Нам же представители обоих министерств объяснили свое отсутствие тем, что если бы приехали государственные служащие, то Украина таким образом фактически бы признала, что петиционеры правы. Я оставлю этот «довод» без комментариев.

Две недели назад я опять поднимал этот вопрос в МВЭСторге и на коллегии Минпрома, акцентируя на том, что государственные структуры должны обязательно присутствовать в Вашингтоне. Сейчас они активизировали свою деятельность, начали нам советовать, с какими юристами следовало бы заключать контракт. Да контракт мы уже заключили! Дорого он обошелся всем трем предприятиям, и я считаю, что ушедшему поезду вслед махать бесполезно. Надо помогать конкретными делами, а не советами. (МВЭСторг, кстати, уже имеет положительный опыт ведения антидемпинговых разбирательств, отработал систему защиты поставок ферросиликомарганца и смог поддержать национальных производителей. Для этого были заключены два специальных соглашения о приостановлении антидемпинговых расследований в ЕЭС и США. - С.К.).

- То, что у нас свои некорректно себя ведут, - ясно. Но ведь и за рубежом те фирмы, с которыми сотрудничает «Азовсталь», - не ангелы...

- С этим мы сталкиваемся постоянно. Рынок есть рынок, и на нем каждый хочет иметь выгоду. По информации от наших восьми представительств за рубежом мы ощущаем, что рынок металла в ближайшее время будет более стабильным, цены - более высокими и будут еще расти. Естественно, мы это учитываем в своей работе. На переговорах, которые провели с норвежской фирмой «Нордик интертрейд» с участием нашего кельнского представительства, мы поставили вопрос очень жестко: цены на поставки металла с «Азовстали» во втором квартале 1997 года должны быть повышены на 30 немецких марок. Целый день шли переговоры, порой казалось, что они заходят в тупик, но мы все-таки свою позицию отстояли и подписали соглашение о повышении цены.

На сегодняшний день рынок настолько плох, что при отгрузке на экспорт практически все предприятия работают в убыток. Ситуация безвыходная, потому что в Украине из-за неплатежей нашу продукцию практически никто не покупает. В России всякими методами и способами блокируются поставки из Украины, и там тоже вовсю разрабатывается антидемпинговый закон. «Живых» денег мы не получаем. Их мы можем получить только из одного источника - продажи на экспорт. Для того чтобы платить зарплату, расплачиваться с подрядными организациями, которые обслуживают завод, платить деньги в бюджет и т.д. А сегодня, несмотря на это, издается целый ряд нормативных документов, рассылаются факсы, основной смысл которых - прекратить отгрузку убыточных видов продукции. Может, лучше вообще остановить предприятие?

Уровень рентабельности отечественной металлургии падает. В целом по Украине он составляет -3,5%. Рентабельно в прошлом году работали всего три предприятия - Запорожсталь, комбинат имени Ильича и «Азовсталь», но и их уровень рентабельности не превышал 6%. Вот и все, кто еще держится на плаву. Но мы выживаем за счет высоколиквидной толстолистовой продукции, а та же квадратная заготовка у нас убыточна. Поэтому, когда нам шлют очередные «грозные» указания, заявляют, что будет поставлен вопрос о невыдаче лицензии, я думаю, что их «авторы» должны рассуждать немного по-другому. Пусть посмотрят на общий уровень рентабельности предприятия. Да, где-то мы продаем продукцию в убыток, но где-то высокорентабельно, и это уже наше внутреннее дело. Как можно грозить запретами, если предприятие является прибыльным? Хотя есть опасность того, что скоро все украинские предприятия будут убыточными, если не изменится система налогообложения.

- Надеетесь ли вы, что изменения в налоговом законодательстве, которые выносятся на рассмотрение ВР, существенно помогут таким предприятиям, как «Азовсталь»?

- На съезде Союза промышленников и предпринимателей я уже говорил о том, что меняется методология, а бремя налогов остается почти неизменным. Выигрыш получается очень и очень незначительным, он измеряется долями процента. За счет того, что снижается социальная защищенность человека, уменьшается бремя налогов на промышленников. Некоторые предприятия немного выигрывают, но этот выигрыш зависит от структуры предприятия, выпускаемой продукции, ликвидности, монополизма этой продукции и т.д. Мы же практически не чувствуем изменений. Минэкономики пытается доказать, что «Азовсталь» выигрывает - мы в свою очередь предоставляем расчеты, которые показывают обратное.

В комиссиях Верховной Рады сейчас больше думают не о том, что произойдет с промышленными предприятиями при новой системе налогообложения, а что произойдет с избирателями. Каждый депутат курирует какую-то коммерческую структуру, а коммерческие структуры нуждаются в каждом депутате, потому что он имеет возможность войти в государственные структуры, о чем-нибудь попросить, и ему идут навстречу. Если брать депутатов предыдущего созыва, то я, откровенно говоря, не помню там людей, которые бы занимались коммерческой деятельностью. Мы выполняли свои обязанности как руководители предприятий и как депутаты Верховной Рады.

- Вопрос об объединении двух мариупольских меткомбинатов снят с повестки дня окончательно?

- На сегодняшний день есть заключение «Укргипромеза», которому поручалось проработать вопрос о целесообразности такого объединения. Однозначно определено, что оно нецелесообразно и экономически убыточно. Практически все государственные мужи признали, что этого нельзя было делать. Если и есть в этой истории положительный момент, то он заключается в том, что на этой волне мы просто помогли комбинату имени Ильича быстро провести приватизацию. Ведь схема объединения была построена таким образом, что она должна была быть введена в действие после приватизации двух меткомбинатов. Под это начали ускоренно приватизировать комбинат имени Ильича, и тот ад, который мы прошли во время собственной приватизации, они проскочили в облегченном режиме.

- Вы уже убедили своих работников повременить с продажей акций?

- Сейчас руководство «Азовстали» прорабатывает вопрос консолидации акций с тем, чтобы они не попали в нечистые руки. И если мы эту работу проведем и убедим людей не продавать свои акции, неприятной ситуации удастся избежать. Для этого знакомим своих работников с опытом приватизации российских предприятий. Человек должен понять, что его акция станет - может быть, не для него, но для его потомков, - капиталом. Постоянно объясняем людям ценность их акций. Руководство комбината понимает, что желающих купить ценные бумаги «Азовстали» будет очень много, и ищет пути выхода на зарубежный фондовый рынок с тем, чтобы акции комбината «Азовсталь» котировались на бирже. Этот вопрос уже обсужден с определенными структурами, имеющими опыт в таком деле.

- Время от времени в местной прессе появляются сообщения, что не все у вас так хорошо. Что отправляете работников в бессрочные неоплачиваемые отпуска...

- Это чистая дезинформация, которая не имеет под собой никаких фактов. У нас не привыкли к тому, что происходит задержка зарплаты. Хотя был случай, когда ее задержали на месяц. Однако руководство комбината разработало целый комплекс мер, как выйти из этой ситуации, и мы выплатили людям все, что они заработали.

- Вы всегда были сторонником того, чтобы контрольный пакет акций принадлежал предприятию. Говорили, что к «Азовстали» иностранные инвесторы относятся осторожно из-за того, что 51% акций находится у государства. Что-нибудь в этом вопросе изменилось?

- Украина является страной повышенного инвестиционного риска. Банк «Австрия» готов дать нам кредит в 100 млн. долл. под 13% годовых. Но для Украины существует правило - погашение кредита в течение одного года. Мы добились 2,5 года. Сейчас ведем переговоры о пяти годах. Для того чтобы завоевать репутацию у этого банка, мы провели переговоры о том, что возьмем у него небольшой кредит в 16 млн. долл. под 13% годовых на энергосбережение. В частности, на введение в действие нового кислородного блока. Этот кредит мы должны вернуть в течение полутора лет. Руководство «Азовстали» отчетливо сознает, что мы взяли на себя довольно большую ответственность. Но необходимо завоевать доверие. Речь идет о конкретном предприятии и о конкретном банке. Причем от нас не требуют правительственных гарантий. Закрыли глаза даже на то, что оборудование мы будем закупать не в Австрии, а во Франции.

МВЭСторг первым на себе почувствовал, что происходит в вопросах инвестирования предприятий, где доля государства составляет 51% . Теперь министерство обращается ко всем государственным структурам - и к Кабмину, и к Фонду государственного имущества, чтобы они подумали над вопросом. Ведь если государство будет иметь 49,5% акций, будут совсем другие взаимоотношения внешнего мира и конкретных предприятий, которые хотят получить кредит. Государство до какого-то умопомрачения зациклилось в этом вопросе: должно иметь 51% - и все тут! Да что, мы это предприятие возьмем под мышку и унесем за границу? Оно как стояло, так и будет стоять на украинской земле.

- Ну и как, есть надежда, что «Азовсталь» станет владельцем контрольного пакета акций?

- Конечно. Ведь в конце концов есть просто вторая эмиссия акций, при которой государство выдавливается... Но мы на это пока идти не хотим. Сейчас ставим вопрос о передаче 51% государственной собственности в управление председателю правления АО «Азовсталь». Комбинату имени Ильича управление передается, Николаевскому глиноземному заводу - передается, думаю, что в самое ближайшее время решится вопрос и по нашему заводу. Мы реально оцениваем свои возможности и считаем, что при наличии 1 млрд. долл. нам хватит 10 лет, чтобы стать вровень с предприятиями развитых стран Запада.

На сегодняшний день, если оценивать состояние украинской металлургии, то она работает с колоссальными затратами энергетических ресурсов по сравнению даже с предприятиями среднего европейского уровня. И если в этом направлении не будет сделан прорыв, то Украина со временем превратится в аграрную страну. Государство, которое три года назад в рейтинге по производству стали было на третьем месте в мире, сегодня уже находится на шестом. А прорыв возможен только в энергосбережении. Тогда изменятся очень многие факторы производства и прежде всего конкурентоспособность продукции на мировом рынке. Затраты будут снижены, а цены, даже оставаясь на сегодняшнем уровне, принесут ощутимую прибыль.

Именно с этой целью мы приступили к реконструкции кислородного блока. Во всем бывшем СССР кислородные блоки уже не производятся, и их можно закупить только за рубежом, во Франции. Экономия электроэнергии (кислородный блок является самым энергоемким в металлургии) - 20%. Если мы реконструируем то, что наметили (а стоит это 250 млн. долл.), то в ближайшие 5-7 лет комбинат «Азовсталь» может оказаться среди лидеров по производству металлопродукции и, возможно, единственным украинским предприятием, которое сумело выжить в сегодняшних условиях.

- Два вопроса - снабжение коксом и газом. Как вы их решили?

- Проблема снабжения коксом для нас не существует. Мы используем схему «револьверного» платежа. Швейцарская фирма «Дуферко» завозит уголь из Польши и закупает уголь у шахт Донбасса, делая им предварительную оплату, что позволяет шахтерам чувствовать себя довольно уверенно. Когда шахты повсеместно бастовали, то ни шахта имени Засядько, ни «Красноармейская-Западная», которые работают в нашей схеме, не прекратили работу, они продолжали отгружать уголь в наш адрес. И сегодня директора обеих шахт боятся, что эта схема вдруг нарушится. Может ли комбинат «Азовсталь» при выпуске трубных марок стали работать только на углях Донбасса, не покупая низкосернистые угли в Польше или России? Не может. «Дуферко» поставляет уголь на коксохимзавод, оплачивает ему стоимость передела. Затем оплачивает продукцию комбината, а мы в день получения возвращаем швейцарцам деньги - оплачиваем кокс. Это очень надежная схема.

Что касается снабжения газом, то РАО «Газпром» очень заинтересовано работать с комбинатом «Азовсталь» напрямую. Ведь оно потребляют очень много продукции, которую может произвести только «Азовсталь». И вопрос прямого контракта с «Азовсталью» «Газпром» еще не снял с повестки дня. Но даже при условии, что газ нам будет поставлять Украинский газоресурсный консорциум, утвержденный официальным трейдером для промышленности Донбасса и передавший свои права на заключение договоров «Индустриальному союзу Донбасса», все равно через эту структуру мы сможем реализовать «Газпрому» ту продукцию, в которой он нуждается.

- Что для вас главное в 1997 году?

- Не снижать объем выпуска продукции и выводить комбинат «Азовсталь» на новый уровень развития.