ЗИМА. ИСКУССТВО. АНАБИОЗ

Анабиоз — временное состояние животного или растения, при котором почти полностью прекращается обмен веществ и отсутствуют видимые проявления жизни.

Из «Энциклопедического словаря»

Третье тысячелетие уже утратило ореол фантастическо-недосягаемой территории. Правда, телевизорами, как мечтали лемы-стругацкие, скоро действительно можно будет обклеивать стены, а мобильные телефоны звенят и в обтрепанных трамваях. Уже четвертое десятилетие покрываются пылью человеческие следы на Луне, а жизнь на Марсе не интересует даже голливудских продюсеров. Что нам эти далекие пространства Вселенной с пучеглазыми гуманоидами, когда мы не то что государство — елку на Майдане Незалежности не способны снежком припорошить?

Неужели эту Украину изображал Оноре де Бальзак, написавший строки о стаях волков, о глубоких снегах и трескучих морозах?

Но календарь это календарь, и ритуал требует атрибутики праздника. Пожалуй, первейшим и оригинальнейшим оказался Игорь Дыченко, открывший свою выставку в галерее «Ирэна» еще 19 декабря, приурочив ее к своему дню рождения и ко дню святого Николая. Дыченко принадлежит к небольшой, к сожалению, когорте людей, так тесно связанных с искусством, что их самих можно причислять к «произведениям искусства». Поэтому вполне гармонично воспринималось единение юбиляра с его графическими работами, песнями и танцами дарницкого детского ансамбля «Чарівне зернятко» и магической музыкой Игоря Завадского.

Тянет свои сани по разбитой серой земле главный выставочный зал Союза художников Украины. Отсутствие физических признаков зимы за окном полностью компенсировалось количеством работ с правильными зимними пейзажами: «Первый снег» (Сергей Богданец), «Зимний день» (Файзрахман Дерегус), «Зима» (Ирина Фартух), «Зимний вечер на Полтавщине» (Евгений Егоров) и т.д. и т.п.

Но все же рождественско-этнографические мотивы не являются доминирующими на выставке. Экспозиция выстроена так (возможно, случайно), что, углубляясь в нее, встречаешь все больше разнообразных интересных работ. Оригинальных в своей трактовке знакомых персонажей и образов. «Святослав» Алексея Пергаменщика не человек — кентавр. Мастерски выполненный, но почему-то толстый, словно бочка, «Моисей» Андрея Липовки.

Чрезвычайно приятные работы из бронзы «Бархатный сезон» (Александр Маслик) и «Сомнамбула» (Андрей Маслик). Какие только крылатые фигуры не встречались в творчестве человека, однако «Ангел», созданный Татьяной Павлишиной-Святун, странный и уникальный. Почти экваториально-примитивные, но очень выразительные «Африканские птички» (Максим Чмихаленко).

Обработка ткани и ткачество охватывают диапазон от почти догматически традиционного стандарта с народным орнаментом и портретом печального Шевченко до авангардного мохнатого гобелена «Супрематизм» Лидии и Руслана Саенко, конечно, изготовленного под влиянием идей Казимира Малевича.

К иконописным упражнениям сейчас прибегают все кому не лень (конъюнктура!). Поэтому вдвойне приятно, что работы, представленные на «Всеукраинской рождественской выставке», чрезвычайно мастерски выполнены — и достаточно традиционный (но не в традиционной технике батика) «Георгий Змееборец» Татьяны Илляховой и особенно «Досифея-затворница» Оксаны Возияновой. Если бы этой художнице удалось выполнить работы по росписи какого-либо из нововыстроенных соборов, вне сомнения, он стал бы украшением не только нашей, но и мировой культуры.

Еще немного живописной зимы можно прибавить на «Рождественском вернисаже» в Украинском фонде культуры или в уютной «Галерее, 36», где Александр Миловзоров делится своим рождественско-вертепным настроением, не оставляющем его живопись в любое время года.

В галерее «Ателье Карась» выставка «Фрагмент» Марины Скугаревой. По-матиссовски сознательно неопрятная живопись. Оригинальное объединение обычных объектов и вкрапления в полотна совершенно домашней вышивки гладью.

На улице серый туман гололедицей оседает на мостовой, на полностью облезлых за сотню лет модерновых львах, охраняющих Национальный музей украинского изобразительного искусства. Гардеробщица сочувственно позволяет не сдавать верхнюю одежду. В музейных залах температура едва достигает +12. Бабушки — смотрительницы этих национальных сокровищ говорят, что это хорошо, что на дворе оттепель.

Все же счастье, что эти корифеи, на творчестве которых еще держится (а может, когда-то и взовьется ввысь) наша культура, не исчезли вместе со своим искусством в варварстве прошлого столетия. Минуло 140 лет со дня рождения Николая Пимоненко и 160 — Владимира Орловского. Даже самые качественные полиграфические копии работ никогда не смогут передать ауры, окружающей живую авторскую работу художника. Особенно любопытно, а молодым художникам и профессионально полезно ознакомиться с экспозициями выдающихся мастеров, освещающих разнообразные периоды их труда. И приходит четкое понимание того, что даже трижды гений и академик достигают вершин лишь благодаря настойчивому труду.

Не менее интересной и поучительной является экспозиция, посвященная 85-й годовщине Национальной академии искусств и архитектуры. И без этой выставки было понятно, что основу музейной подборки искусства новейшего времени составляют работы художников, судьба которых была связана с этим неугасимым горнилом художественных кадров для украинского да и мирового искусства. Но какие же имена стоят рядом: Александр Мурашко, Георгий Нарбут, Михаил Дерегус, Василий Касиян, Георгий Якутович, Татьяна Яблонская и много-много других. И творчество каждого — огромный мир, галактика, которую можно изучать вечно.

Холодно. Открываю обтрепанные двери хранилища культуры. Оказываюсь на улице. Оглядываюсь. Смотрю на серый портал музея. В голову приходит сравнение с космическим кораблем, летящим в мертвом пространстве, а космонавты — произведения искусства в состоянии анабиоза, излюбленного приема фантастов. Путешествие будет длиться тысячелетие и завершится счастливым новым миром или галактической катастрофой...

Скольжу вверх по улице Грушевского. Возле Дома правительства блестят, словно летающие тарелки, аккуратные ряды «мерседесов». А за темным автомобильным стеклом в тепле кондиционеров фосфором светятся злые зеленоватые лица уэллсовских «марсиан».

Тьфу, почудилось! И такое случается накануне рождественской ночи...