ЗДЕСЬ БЫЛ СССР

В октябре в Харьков прибыл «Восточный экспресс» - фестиваль искусств под таким названием прошел по инициативе областного общества «Украина-Россия» и Центра современного искусства «Новая сцена». Горожане могли увидеть ретроспективу лучших художественных и документальных фильмов кинофестиваля «Золотой витязь», услышать выступления разнообразных музыкальных коллективов, оценить последнюю коллекцию фестиваля мод «Зеркальная струя». Но, пожалуй, лишь театральная программа форума в полной мере отвечала его названию.

Благодаря таланту Агаты Кристи маршрут следования «Восточного экспресса» обрел мировую известность. Миллионы читателей пережили незабываемые часы, сопровождая пассажиров спального вагона «Стамбул-Кале» в полном таинственности трехдневном туре по Европе. Но то, что для англичанки Кристи - возвращение с Востока, для харьковчан - путешествие по Западу. Поэтому организаторы фестиваля, сделав естественную поправку на географию, избрали в качестве отправной точки театрального круиза не турецкую столицу, а узбекский город Карши.

Именно в этом городе работает театр-студия «Эски мачит» («Старая мечеть»), с которой охотно сотрудничают лучшие постановщики Средней Азии. И среди них знаменитый таджикский режиссер Фаррух Касымов. На фестиваль он привез спектакль «Шейх Саньон», в основу которого положена одна из сюжетных линий «Беседы птиц» - крупнейшего памятника суфистской литературы, созданного в XII веке классиком персо-таджикской поэзии Фарид-аддином Аттаром. Драматическая поэма-притча, куда по воле режиссера вошли также лирические стихи Алишера Навои, повествует об известном в мусульманском мире шейхе, который, влюбившись в христианскую монахиню, отрекается от ислама, принимает веру возлюбленной, но под влиянием многочисленных учеников все же возвращается со временем из Византии в Мекку, в лоно своей религии. А покинутая красавица-монахиня, осознав всю силу внушенного ей шейхом чувства, устремляется за ним и умирает в его объятиях.

Созданное Касымовым зрелище, вероятно, абсолютно адекватно может быть оценено лишь его соотечественниками и востоковедами - драматургический материал, режиссерское мышление, законы поведения актеров на сцене слишком сильно связаны с традициями исламской культуры. И все-таки в спектакле причудливо сочетаются характерный для восточного театра синтетизм, проявляющийся в мастерском использовании на равных слова, музыки, танца, пения (вокальные способности узбекских актеров поразительны), с приемами «активной режиссуры», характерными для советской сцены 70-х годов. Очевидное же стремление постановщика утвердить приоритет исламских ценностей приводит к в высшей степени неоднозначному восприятию отдельных сцен спектакля. В частности, сцена крещения шейха наводит скорее на мысль о шабаше ведьм, нежели о христианском таинстве. Даже если согласиться с версией, что многие события происходят лишь в воображении героя, нельзя отделаться от ощущения конъюнктурности, отпечаток которой несет на себе весь спектакль.

Второй работой, показанной в рамках фестиваля узбекскими артистами, стала «Женщина-дьявол» по П. Мериме. Объединил две пьесы «Театра Клары Гасуль» - «Африканскую любовь» и «Женщину-дьявол» - в одно целое и поставил их в «Эски мачит» Овлягули Ходжагули. Пару лет назад харьковские зрители уже познакомились с его спектаклем «Женщина в песках» по Кобо Абэ. На этот же раз им представилась уникальная возможность отсмотреть мини-ретроспективу работ талантливого туркменского режиссера - кроме упомянутой постановки по Мериме, на фестивале были показаны еще два его спектакля: «Медея» и «Король Лир». Образовав как бы отдельный сюжет внутри театральной программы, эта мини-ретроспектива позволила проследить за захватывающе интересным процессом «обживания» классической европейской драматургии режиссером Востока.

Если «Женщина в песках» продемонстрировала в свое время прекрасное владение Ходжагули навыками психологического театра, то «Женщина-дьявол» показала, что ему небезразлична и стихия открытого игрового зрелища. Используя прием «театра в театре» - весьма банальный, совершенно оправданный в случае с пьесами Мериме, - режиссер выкатывает на подмостки кокандскую арбу с колоритнейшей «бродячей» труппой, которая разыгрывает две фарсовые истории о «дьявольской» способности женщины в одночасье превратить благонравного мужчину в клятвопреступника и убийцу. Богатое воображение среднеазиатских актеров, их удивительная музыкальность, замечательное владение искусством импровизации, поразительная искренность - все это стало основой шумного, очень веселого, многоголосого спектакля, доказавшего абсолютную правомерность сценического прочтения пьес Мериме в эстетике площадного театра.

Очень показательными оказались также опыты работы Ходжагули над «Медеей» и «Королем Лиром». Особенности этих постановок заключаются в том, что по мотивам еврипидовской и шекспировской пьес режиссер создал два моноспектакля. Первый - в Бишкеке - в содружестве с киргизской актрисой Гульсарой Аджибековой, второй - в Ашхабаде - с туркменским актером Анна Меле. При очевидной разнице драматургического материала, индивидуальностей исполнителей эти спектакли продемонстрировали куда больше общих черт, нежели различий. И, пожалуй, главное, что связывает эти работы, - отчетливое осознание режиссером и актерами того гигантского расстояния, которое разделяет их (конкретных людей) и те архетипы, мифы, к которым они прикасаются. Поэтому Аджибекова и Меле вовсе не стремятся создать образы внучки Солнца и утратившего государство короля, а разыгрывают трагедии, соразмерные человеку. Оба спектакля заставляют вспомнить о традиционных для восточных культур жанрах поэтической миниатюры: газели, бейте, хокке, танке. Умение сказать многое в немногих словах, будучи в одно и то же время полностью метафоричным и обескураживающе простодушным, - именно эти качества продемонстрировал Ходжагули в удивительно лаконичных, ясных, полных внутреннего достоинства моноспектаклях.

Что же касается европейской компоненты театральной программы фестиваля, то здесь, безусловно, особого упоминания заслуживают две работы - «Кровавая Мэри» минского театра им. Янки Купалы и «Здесь был СССР» московского театра «ЧерноеНЕБОбелое».

Пьеса белорусского автора Дмитрия Бойко, легшая в основу спектакля купаловцев, дает очередную абсурдистскую версию старой как мир истории взаимоотношений долго проживших вместе супругов. Следует отметить, что молодой драматург весьма свободно оперирует как содержательными (отчужденность, затерянность, агрессивность), так и формальными (замкнутое пространство, затрудненная речь персонажей, повторяющиеся реплики, каламбуры) приемами абсурдизма, попутно пародируя еще и клише поп-культуры - от вестерна до индийского кино. Занятые в спектакле актеры с очевидным удовольствием обыгрывают лишенные всякой достоверности сюжетные ходы, мастерски балансируя на грани между трагедией и фарсом. Окончательному родству постановки Александра Гарцуева с эстетикой абсурдизма мешает лишь неожиданно пафосный финал, в то время как классики театра парадокса никогда не оставляли ложных надежд своим зрителям, работа минчан завершается полной идиллией - освобождением героев от навязчивых воспоминаний и возвращением казалось бы навсегда утраченной любви.

Куда более жестким и трезвым по отношению к реалиям жизни оказался спектакль «Здесь был СССР». Постановка москвичей, получившая в этом году главный приз на престижном театральном фестивале «Контакт» в польском Торуне, вызвала у харьковских зрителей почти шоковую реакцию. Размышляя об этом зрелище, синтезировавшем в себе электронную музыку, причудливую, «рваную» хореографию, спецэффекты, не можешь отделаться от мысли, что на афишах и программках вполне уместно выглядела бы надпись «200-летию создания Гойей серии «Капричос» посвящается». Образ мира, который выстроил в спектакле постановщик Дмитрий Арютин, фрагментарен - в атмосфере густого мрака, в абсолютно чуждой всему живому среде появляются и исчезают человекоподобные страшилища, уроды, упыри, «носороги». Обрывочные эпизоды, автоматизм движений типажей-мутантов буквально вопиют об абсолютной недостижимости в этом пространстве какой-либо целостности, об автоматизме мышления, ставящем барьер между рассудком и реальностью, делающем невозможным не то чтобы истинные веру, дружбу или любовь, но элементарное сосуществование. Окунувшиеся на час в этот бурлескный кошмар харьковчане выходили из зрительного зала не на шутку обиженными: «Как же так? А где же луч надежды? Ведь все было совсем не так чернушно», даже не подозревая, что в их возмущенных вопросах и заключен ответ - все действительно было и есть чуть менее жутко, это и дает основание для надежды.

В целом, все вышеперечисленные спектакли - самые интересные в программе «Восточного экспресса» - приятно удивили своей формальной отточенностью, актерским профессионализмом. Единственное, что омрачило их восприятие, - подчас крайне неудачный выбор сценических площадок и бесцеремонное поведение харьковских телеоператоров. Поэтому, испытывая естественную благодарность к инициаторам проведения форума, хотелось бы все же заметить, что невероятные усилия по организации приезда высококлассных художественных коллективов могут оказаться потраченными впустую, если не создать условия для нормального прохождения их выступлений.