Шевченко. Послушайте…

Знаковый для Украины юбилей - 200-летие со дня рождения Тараса Шевченко - трагические события наших дней немного оттенили. Словно поставили "на второй план". Хотя Шевченко (его художественный и жизненный мир) для Украины всегда будет на первом плане. Несмотря на драматизм нынешних общественно-политических коллизий, "Мистецький Арсенал" на днях открыл большой проект "ШЕВЧЕНКО(MANIA)", а 9 марта состоится открытие обновленного после ремонта и реконструкции Национального музея Тараса Шевченко.

ZN.UA в год Шевченко начинает цикл публикаций. Мы обратились к ученым, историкам, литературоведам, искусствоведам, журналистам с просьбой рассказать о "своем" Шевченко. Намеренно не усложняя темы вопросов, попросили поделиться мыслями о… Об актуальности Шевченко сегодня, в драматичное и решающее для Украины время. О личном опыте познания и открытия Кобзаря. О возможных малоизвестных страницах его жизни, творчества, мировоззрения. Предложили также вспомнить поэтические строки Шевченко, которые могли бы стать эпиграфом к нашему настоящему.

"Тарасова кисть касалась святой картины"

Виктор ЖАДЬКО, доктор философских наук, профессор,
завкафедрой журналистики Национального университета имени М.Драгоманова

- Слово Тарасово сегодня злободневно как никогда и приобрело ураганную магнетическую силу; сотканное из боли, тоски и слез, окропленное кровью сердца, а потом жгуче пропущенное через страстный клекот уставшей души, оно, "неначе срібло куте, бите і семикрати перелите огнем в горнилі", ложится в благодатную почву животворящим зерном, а в цель бьет, как пуля.

"Кобзарь" Шевченко уже давно стал одной из наиболее дорогих нам книг; он же, как песня, из которой не выбросишь слова, облетел все континенты; авторитеты зачислили "Кобзарь" в число самых талантливых поэтических жемчужин мира; простые люди открыли в нем печальную, но гордую историю целого народа, способного трудиться, петь и шутить, и бороться.

Поэзия Шевченко была, есть и вечно будет на переднем краю непримиримого поединка человечества с темными силами гнета, надругания и зла. За справедливость. За равенство. За чистое братство черных, белых и желтых материков:

"...І оживу

І думу вольную на волю

Із домовини воззову!"

В наследство Шевченко оставил нам открытую книгу любви и борьбы. Народ знает ее, передает из уст в уста, читает по памяти. В этом - бессмертие поэта.

…Я сам с Черкасщины, из края Богдана и Тараса, и отношение к Шевченко у меня непосредственное. Еще в школе, в далеком 1965 г., посетил Канев, могилу Кобзаря, и желание как можно больше узнать о его творческой жизни не покидало меня в течение многих лет.

Но только в 2000-м, перечитав почти всю литературу о Шевченко, решил и сам приобщиться к написанию книг о поэте. Составляя энциклопедию "Черкащина", посетил 800 сел края, в том числе и те, в которых жил и которые посещал Тарас Григорьевич. В этом издании в 1100 страниц, с тремя тысячами фотографий, собрано почти все о жизни и творчестве Кобзаря, его родных, окружении, поэзии и рисунках и пр. Поразило то, что в условиях невероятно сложных - жизненных и постоянного преследования - Шевченко думал о своей родине, поэтическим словом призывал почитать свой край, не уступать неправде и насилию, быть свободной личностью.

Когда в марте 1847 г. его арестовали на паромном мосту в Киеве, во время сборов на свадьбу к Костомарову, первые его слова были: "За мене не журіться, а Костомарова мені жаль, бо в нього мати і дружина, які переживатимуть".

Тарас Григорьевич даже в затруднительном положении прежде всего думал о других, не падал духом.

Итак, мое познание Шевченко продолжается через чтение его произведений, архивных материалов. Поэтому со временем увидела свет моя книга "Іду за Шевченком", а в прошлом году - "Ідемо за Шевченком" и "Шевченків Вільно". Недавно завершил два издания - "Печерськ Тараса Шевченка" и "І я лину у віки давноминулі".

Жизнь и творчество Кобзаря еще в полной мере не исследованы учеными и журналистами, и подтверждение этого - все новые и новые публикации шевченковедов и краеведов, особенно в дни подготовки к 200-летию со дня его рождения. Однако часто пересказываются уже известные факты и биографические страницы жизни. Не секрет, что нынешняя молодежь мало увлекается поэтическим и художественным наследием Тараса, поверхностно их изучает. А "белых пятен" еще немало. Например, писалось много общих материалов о том, что Тарас Шевченко реставрировал икону Девы Марии в селе Секунь на Волыни, но подтверждений этому не было, только догадки. Через архивы, через церковную книгу, найденную в Почаевской лавре, через фотографирование иконы и обнаружение сокращенной аббревиатуры, оставленной в медальоне Исуса Христа художником Шевченко, я доказал, что Тарасова кисть касалась святой картины.

У искусствоведов к Шевченковским работам ещё множество вопросов, - продолжаются споры, например, чьей кисти работы "Золотые ворота" и "Киевский университет" - Шевченко или Сажина? Владимира Яцюка и Николая Шудри, царство им небесное, уже нет, а эти шевченковеды прилагали много усилий, чтобы найти истину и вернуть нам произведения Тараса Шевченко, значащиеся и ныне как "неизвестного автора".

Следовательно, поиск должен продолжаться, и не должны забываться вечные слова Франко о том, что Тарас Григорьевич был сыном мужика и стал князем в царстве духа, был крепостным - и стал титаном в царстве человеческой культуры, был самоучкой - и указал новые, светлые и свободные для нас пути.

Мне кажется, что Шевченко больше всего боялся захиреть в тупом равнодушии, в сонной бездеятельности, поэтому эти его поэтические строки могут и должны стать эпиграфом к нашему непростому настоящему:

"Страшно впасти у кайдани,

Умирать в неволі, -

А ще гірше - спати, спати

І спати на волі!"

"В десять лет он знал напамять все 150 псалмов"

Дмитрий СТЕПОВИК, ученый Института искусствоведения, фольклористики и этнологии им. М.Рыльского Национальной академии наук Украины, профессор истории культуры Украинского Свободного Университета в Мюнхене

- У каждого народа, особенно у народов христианской цивилизации, есть редкие люди, имеющие дар ясно видеть будущее. Им приходят на ум слова и идеи, которые они высказывают, часто даже не догадываясь об их универсальном значении для прошлого, настоящего и будущего. К такому кругу принадлежит Шевченко. Если взять его знаковые поэмы, такие как "Сон", "І мертвим, і живим, і ненародженим землякам моїм в Украйні і не в Украйні моє дружнєє посланіє", "Неофіти", то можем вычитать слова, касающиеся прошлого и настоящего.

Если внимательно читать поэмы, используя аналитический подход к слову, то видим, что Шевченко всегда актуален и до конца не познан. Я в этом убедился как работник Национальной академии наук, как заведующий отделом изобразительного искусства, фольклористики и этнологии и редактор всех изобразительных томов нынешнего полного собрания сочинений Шевченко (а это шесть томов - с седьмого по двенадцатый). Перечитал все его произведения, чтобы понять, что это за человек. И человек открылся совершенно новый. Я знал хрестоматийного Тараса Григорьевича, когда изучали его стихи в школе, потом в университете, аспирантуре. Но такую необозримую глубину Кобзаря познал, только читая его дневники, письма.

В этом заключается актуальность не только для сегодняшнего дня, но и будущего.

Шевченко всегда будут открывать. Потому что прозорливость дана ему небом, Богом.

С 2001 г. работаю над подготовкой к изданию полного собрания сочинений Шевченко. Одно меня поразило... Юный Шевченко - парень, воспитанный "на хлебе и воде". Остался сиротой без матери в 9 лет, а без отца - в 11. Мачеха его била и выгоняла, и он в бурьянах сидел. И вот... в 10–11 лет Тарас Шевченко знал наизусть все 150 псалмов Псалтыря. Тогда еще не было переводов ни на русский литературный язык (они появились во второй половине ХІХ в.), ни тем более на украинский (первое издание - 1903 г.). Старославянский язык он никогда не учил, ходил только в дяковскую школу при церкви. А тут - 150 псалмов наизусть...

Я заинтересовался. Ну как? Что это за память? А ларчик просто открывался. Село Кирилловка было большое! И раз или, может, дважды в месяц там кто-то умирал. И юного Тараса, этого сироту, звали на ночные чтения псалмов над покойником: по традициям украинской православной церкви - от 1 до 150-го. И вот, читая псалмы, Шевченко выучил их наизусть.

Еще один случай, поразивший меня. Молодой поэт окончил Академию искусств в Петербурге. Приехал в Киев, записался в культурное общество имени Кирилла и Мефодия. Потом "за измену" их арестовывают. И самая тяжкая участь постигла Шевченко. Ведь остальных почти всех отпустили. А он на допросе в Петербурге в третьем отделении довольно остро отвечал, почему написал именно так ту или иную поэму. Ему дали 10 лет каторги. И вот его девять дней везут из Петербурга в Оренбург (за Урал). И запрещают брать что-либо - ни карандаш, ни бумагу, ни единой книги. Единственное, что разрешили, - Библию. Привезли его в три часа ночи в отделение: спать негде, казармы переполнены. И Шевченко смирился до того, что положил свою святыню на пол в коридоре под голову и так проспал до утра. Эта его смиренность интеллигента, человека, написавшего уже множество картин, создавшего немало поэтических произведений, меня ужасно поразила - как христианина и как украинца.

Еще один момент. Во времена Шевченко на родном языке произведения не писали. Сейчас и Академия наук, и Институт языковедения составляют Словарь языка Шевченко.

Это богатейший словарь. Мало в каком языке, даже из таких развитых, как французский, немецкий, английский, можно подобрать к одному слову по 25 синонимов. И кто мог дать парню-выходцу с южной Киевщины такой огромный корпус красоты украинского языка? У нас даже люди интеллигентной профессии - ученые, специалисты - говорят на суржике, а не на литературном языке. Но именно язык Шевченко, его стилистика, его умение словно красками, играть глаголами, существительными, прилагательными - огромное достояние.

И еще. Тарас Григорьевич мечтал быть художником-монументалистом. Не зря учитель Василий Ширяев и другие приглашали его разрисовывать стены. У него было монументалистское видение. Но он был обречен рисовать миниатюрки. Особенно это касается Аральской экспедиции, созданной, когда он находился в ссылке. Однако даже в миниатюрах вижу величественное ощущение природы - как он делал горизонт, передавал светотеневую обстановку, рисовал небо, берег моря.

Во всем этом проглядывалось нечто космическое, было ощущение необозримости нашей Вселенной. Но это все - в небольших картинах-зарисовках, которые он выполнял за считанные минуты или часы. Хотя мог бы стать таким же великим художником, как Александр Иванов, Уильям Тернер, Жак-Луи Давид или Ян Матейко. То есть еще раз подчеркну - у него были задатки гениального художника-монументалиста, но он был обречен из-за ссылки, из-за своей тяжелой жизни рисовать небольшие произведения и прятать их в землянке. Ведь тогдашний комендант Новопетровской крепости Ираклий Усков увидел в нем большой талант. И для того, чтобы не донесли власти, он разрешил эти произведения прятать в землянке... Поэтому рисунки сохранились. Храним их как национальное сокровище.

Также у Шевченко была особая склонность к языкам. Вместе с ним отбывали наказание участники польского восстания 1830 г. Он дружил с Брониславом Залесским и говорил с ним на польском языке. И в его поэзии встречаются польские слова. По комплексу своих духовных императивов Шевченко поднимается над всеми. Поэтому сколько бы теперь ни говорили, что украинцы делают из Шевченко икону... Никто не делает! Наоборот: знаем его некоторые слабости... И не делаем из него идеального ангела. Но отдаем ему должное.

В этом году у меня вышла монография, представленная на соискание Национальной Шевченковской премии - "Наслідуючи Христа. Віруючий у Бога Тарас Шевченко". Эта большая книга (480 с.), содержит анализ поэтических произведений, его дневников, многочисленных писем из ссылки...

"Учітеся, брати мої,

Думайте, читайте,

І чужому научайтесь,

Й свого не цурайтесь."

Именно эти строки я взял бы как завещание нам, людям бурно меняющегося ХХІ века. Происходят тревожные, но обнадеживающие события. Кажется, что мы приближаемся ко второму пришествию Иисуса Христа... И Шевченко дал формулу для того, чтобы мы были подготовлены к этому - духовно росли, набирались ума, читали, поднимались над таким невеселым сегодняшним бытием.

То есть, чтобы быть цивилизованным европейским народом, надо учиться. Учиться у Шевченко.

"Время научиться жить по моральным законам Кобзаря"

Владимир МЕЛЬНИЧЕНКО, доктор исторических наук, историк, искусствовед, лауреат Шевченковской премии

- В языке Шевченко вообще нет слова "актуальность". Зато есть вечное, самое главное (!) его завещание:

"Свою Україну любіть,

Любіть її… Во время люте,

В остатню тяжкую минуту

За неї Господа моліть."

Сможем так, как Шевченко - будет Украина! Сможем, и будет!

Давно исследую пребывание Тараса Шевченко в Москве. Так вот, там поэт написал в 1844 г. одно-единственное стихотворение, но это был "Чигрине, Чигрине...". В нем Шевченко поставил перед нациями болезненно-горький вопрос, на который мы до сих пор полностью не ответили:

"За що ж боролись ми з ляхами?

За що ж ми різались з ордами?

За що скородили списами

Московські ребра??"

Для Шевченко Москва (в тандеме с Варшавой) была виновницей безгосударственности Украины, символом российского угнетения украинцев. Но гениально-мудрый Кобзарь, не забывая о всегда полной "чаші московської отрути", не отторгал живой город. Он был счастлив в Москве в марте 1858 г. Уезжая, Шевченко записал в дневнике: "…Оставил я гостеприимную Москву":

"В Москве более всего радовало меня то, что я встретил в просвещенных москвичах самое теплое радушие лично ко мне и непритворное сочувствие к моей поэзии".

Эта мало упоминающаяся сейчас вспышка Шевченковского искренне-доброго и мудрого отношения к Москве и москвичам, оставленная в наследство потомкам, на мой взгляд, сейчас не менее важна, чем его "Чигрине, Чигрине..." Не важно, что не все с этим согласятся. Но крайне важно, чтобы все это поняли.

…Необходимо наконец показать людям губительность однолинейного восприятия Тараса Шевченко в чьих-либо меркантильных, вненациональных интересах. Ведь пора уже научиться жить по моральным законам Великого Кобзаря, а не по коварными предписаниям суетливых кобзариков от политики.

Поэтические строки Тараса Шевченко, которые могли бы стать эпиграфом к нашему украинскому настоящему, возьмем из уже упомянутого мной "Чигрине, Чигрине..." Поэт сокрушался по поводу того, что гетманский Чигирин "проспав єси степи, ліси і всю Україну":

"Помолившись, і я б заснув...

Так думи прокляті

Рвуться душу запалити,

Серце розірвати."

Следовательно, "во время люте": сердце разорвать, но не проспать Украину!

А хотите в эпиграф еще и прозаичные строки? "…Братія, не вдавайтесь в тугу, а молітесь Богу і работайте разумно, во ім'я матері нашої України… Амінь".

P.S. В ближайших номерах ZN.UA - продолжение темы: интервью с шевченковедами и их эксклюзивные материалы о жизненном и творческом мире Кобзаря.