Пролетая над гнездом «Белой птицы»

…В семье Звонарей было много детей. Сколько раз смотрела фильм — ни разу не удалось пересчитать их по головам. К тому же по ходу фильма количество голов постоянно росло.

Много детей было в семье Ивана Миколайчука. Маленьким он однажды взобрался на соломенную крышу родной хаты — хотел свернуть шею аисту. Чтобы белая птица с черной отметиной больше не приносила новых младенцев, потому что их бедной семье с трудом удавалось прокормиться.

В фильме подросток Григорий Звонарь деловито подбирается к гнезду аиста, примостившемуся на соломенной крыше бедной родительской хаты, — с той же целью, что и маленький Миколайчук. Мать останавливает сына: «Ти що?! Лелека — птаха Божа!..» — и рассказывает ему легенду о белой птице с черной отметиной, которая раньше была человеком. В наказание за грехи Бог превратил его в аиста и повелел летать над землей, истребляя зло.

Зло не истреблялось — оно плавно и трагично переплеталось с добром, и вместе они насыщали звенящий воздух Карпат, бурлили водопадами Черемоша, наполняли плотью гуцульские легенды и песни и прочно застревали в людских судьбах. Фильм «Белая птица с черной отметиной» — в общем-то об этом. Но очень важно то, что все происходит в звенящем воздухе Карпат. И кто смог бы рассказать об этом лучше человека, дышавшего этим воздухом с первых лет жизни?

Фильму недавно исполнилось 35 лет. Что нового можно написать о нем? Что оригинального можно сообщить о картине, ставшей классикой украинского поэтического кино, о картине, которой посвящены сотни страниц киноведческих текстов? Ничего. Разве что добавить — такие картины уже давно не снимаются. Не потому, что зло наконец-то истреблено и добивать его поэтическими метафорами не имеет смысла. Не потому, что в наше время, которое совершенно ошибочно принято считать прагматичным, кинопоэтика вдруг оказалась невостребованной. Времена всегда одинаковы, и потому всегда востребована красота. Она летает над землей, истребляя неистребимое зло.

Просто сегодня некому снимать такие фильмы. Все картины последних лет, эти блеклые тени «Теней», доказывают — увы. Некому. Нет таких режиссеров. Да и поэтов нет. Период «оттепели», породивший феномен украинского поэтического кино, ознаменовался, кроме прочего, небывалым взлетом Поэзии. Лина Костенко, Иван Драч, Мыкола Винграновский, Васыль Симоненко — кто может сегодня сравниться с ними? Больше ничего добавлять не хочется. Потому что иначе придется в сотый раз забуриться в причинно-следственные завалы, вытаскивая оттуда опостылевшие рассуждения на тему, которая надоела больше, чем поющий Поплавский. Тема эта — «Почему в Украине нет своего кино?». Хотя для разнообразия ее можно назвать более пафосно, не боясь, что пафос затмит суть, — «Что вообще происходит с нашей культурой?».

Лушче вернемся к исходному. К тому, что «Белая птица с черной отметиной» ни в каких глубокомысленных анализах уже не нуждается. Ее можно только пересматривать. Еще и еще. Каждый раз восхищаясь и удивляясь тому, как это повествование, в котором эмоции доминируют над логикой, регулярно играет на твоих душевных струнах и эта игра кружит голову — именно потому, что не логика повествования (как это принято в «нормальных» фильмах) доносит до тебя смысл происходящего, а эмоции. Ни один «нормальный» диалог мужчины и женщины не расскажет о них больше, чем два танца Ореста и Даны. Боль и кошмар, охватывающие человека при виде пылающей родной хаты, лучше любых слов передает их бравурная гуцульская музыка — она рвет душу, резвясь над дымящейся крышей.

Сколько ни возвращайся к «Птице», она неизменно опутает тебя своими струнами, которые каждый раз будут издавать не услышанные ранее звуки. Последнее время, пересматривая этот фильм снова и снова, я слышу звуки только одного голоса. И в год, когда «Птице» исполнилось 35, мне хочется говорить только об этом голосе. Он принадлежит человеку, придумавшему «Птицу».

Он выносил ее как историю своей многодетной семьи, жившей в маленькой хате, на украинской земле, управляемой румынами, которые иногда могли и расстрелять того, кому вздумалось попеть украинские щедривки. Человеку не надо было ничего особенно придумывать, он лишь взял то, что он хорошо знал — историю родной Буковины, ее колорит, ее музыкальный темпоритм, природные краски и национальные одежды. Написал сценарий, выписав «под себя» центральный персонаж — Ореста Звонаря, уходящего в горы сражаться «з німцями і москалями», со всеми, кто мешал ему быть законным «газдою у ціх горах».

Он бы и снял этот фильм, если бы ему позволили. Впрочем, и Ореста ему сыграть тоже не разрешили. Досталась роль среднего брата, Петра, ушедшего к «советам», да возможность помогать режиссеру, который, не будь этого человека, никогда бы не снял такую «Птицу». Ведь в кинематографических кругах так и говорят: «Белая птица» — это прежде всего Иван. Он ее сделал».

Обидно. Именно потому, что уже ничего не исправишь, обидно, что имя Ивана Миколайчука не значится в титрах в качестве соавтора режиссера. Его жена Маричка рассказывала, что, задумав сценарий, Иван решил написать его в соавторстве с каким-нибудь профессионалом. Обратился к поэту Михаилу Ткачу, но тот был занят другой работой. Тогда Иван поделился своей идеей с Юрием Ильенко. Юрий Герасимович вдохновился, сценарий написали. И Ильенко, как рассказывают те, кто хорошо все помнит, снял фильм благодаря консультациям Миколайчука.

Ореста, по официальной версии, ему запретил играть ЦК партии. Потому как Миколайчук до этого сыграл Тараса Шевченко и не мог «марать» свое имя «отрицательным» персонажем. На самом деле Ореста ему не отдали, опасаясь, что харизматичный Миколайчук притянет к своему «антисоветскому» герою симпатии зрителей.

А Орест Звонарь стал первой киноролью Богдана Ступки — ролью блестящей и виртуозной, впрочем, как и все работы Богдана Сильвестровича.

…«Птица» удивительным образом переплелась с судьбой Миколайчука. В основу сценария, как уже говорилось, положена история его семьи, его родного села Чорторый, в котором и происходит действие картины. Много лет он мечтал выстроить для этой семьи дом. Много лет он и его Маричка экономили каждую копейку, чтобы осуществить задуманное. «Мама Ивана жила в таких условиях... — вспоминает Маричка. — Все переживала: «Помру, i мене будуть виносити з цiєї халупи». Когда мы приезжали к ней в Чорторый, ночевали у родственников, потому что в ее хате все не помещались. Ивану это надоело: «Хочу побудувати такий будинок, щоб ми всi могли у ньому переночувати». Но несмотря на все усилия, средств на хороший дом все равно не хватало, и тогда Миколайчук одолжил деньги. Под залог гонорара за фильм «Белая птица с черной отметиной». Гонорар за эту картину ему почему-то так и не выплатили. Но дом они все-таки построили. А окончательно с долгами Маричка рассчиталась уже сама. После смерти Ивана.

«Птица» отзовется в «Вавилоне ХХ» — режиссерском дебюте Ивана Миколайчука. В обоих фильмах есть несколько моментов, которые перекликаются не только эмоциональным фоном, но и прорисовкой характеров, сцен, декларацией идей. И это так естественно… Ведь в «Вавилоне» Миколайчук-постановщик получил возможность сказать от своего имени многое из того, что в «Птице» ему пришлось говорить «из-под» имени другого режиссера.

…Одинокая Дана (Лариса Кадочникова) из «Птицы», потерявшая любимого, возвращается в родное село после трехлетних скитаний — ее руки сложены на «беременном» животике. «Жінка повинна родити. Щоб люди жили на землі», — отвечает она на недоуменный возглас отца.

Мальва (Любовь Полищук) из «Вавилона» в белой просторной рубахе склоняется над убитым любимым. Фабиан приглушенным голосом спрашивает: «Це що, кінець, Мальво?» —«Ні. В нас буде дитя».

…Похожи сцены гибели центральных персонажей обеих картин — Ореста Звонаря и философа Фабиана (учтем, что первого Миколайчук хотел сыграть, а второго сыграл): лицо героя крупным планом, четкий акцент на взгляд — последний взгляд человека на этот мир — выстрел, звучащий за кадром, лицо не опускается, а словно закатывается, как солнце…

…Оба «красных» героя «Птицы» и «Вавилона» — тракторист Остап (Леонид Бакштаев) и коммунар Клим Синица (Иван Гаврилюк) — несут в себе авторскую иронию. В той мере, в которой могли поиронизировать художники советских времен над фанатичной преданностью большевистской Идее. Тракторист Остап подносит свой свадебный кулич самому дорогому для него человеку, «заменившему ему и отца, и мать» — своему комбату. Коммунар Синица, из последних сил пытаясь противостоять чарам «вавилонської хвойди Мальви», по-солдатски рапортует красавице: «Я замішаний на червоній глині. І тому я тебе проганяю — ради нашої комуни, ради Сен-Сімона і Фур’є».

…Одиночный выстрел прерывает весенний поток счастья — один-единственный выстрел неожиданно подкашивает Поэта из «Вавилона» и Вивдю из «Птицы» в тот самый момент, когда в их жизнь пришла настоящая Любовь. В обеих картинах сразу после выстрела — после прерванного счастья — зависает тишина…

…Похоже и оканчиваются эти фильмы: в последнем эпизоде появляется герой, который был убит. Оба — герои Ивана Миколайчука. В финале «Птицы» его Петр, который сгорел заживо, спасая тракториста, как и при жизни сплавляет лес по Черемошу. В финальной сцене «Вавилона» Фабиан, прикрывший собой беременную Мальву, берет из ее рук младенца…

…«Белая птица с черной отметиной» — один из лучших фильмов Юрия Ильенко. Этот фильм принес ему славу. В нем Юрий Герасимович проявил себя настоящим мастером режиссуры.

И все-таки мне бы хотелось повторить вслед за теми, кто помнит: «Белая птица» — это прежде всего Иван…».