ОРАТОРИЯ ДЛЯ ТЕАТРА, ИНВЕСТИЦИОННОЙ КОМПАНИИ И ХОРА ИНСТАНЦИЙ (ТРАГИФАРС ПЕРИОДА НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА)

Действующие лица:

Театр - Киевский государственный театр «Сузір’я», директор Алексей Кужельный

Компания - Инвестиционная компания ИТЛ, президент Евгений Вишневский

а также:

Дом - 6-этажный особняк по ул. Ярославов вал, 14, постройки 1908 года

Район - Старокиевский

Город - увы, Киев.

ПРОЛОГ

В некотором царстве, в сами знаете, каком государстве жил-был Дом. Его построили еще в те времена, когда люди знали толк, в красоте и возводили не убогие жилища, а храмы и дворцы. И стоял он в красивейшем, в богоизбранном месте: недалеко от самих Золотых Ворот. Говорят, фундамент Дома опирался на развалины Ярославого вала. А в его удивительных, мраморной и гранитной отделки интерьерах обитали Музы и люди, служившие им. Но состарился Дом, и понадобилось ему лечение в виде капремонта. Вздохнул старик и приготовился распахнуть свои скрипучие двери чутким и добрым докторам-ремонтникам.

Действие первое

ПРОДАВАТЬ - ТАК ПРОДАВАТЬ!

А в стенах этого Дома жил да был Театр. Небольшой, но уютный, со своим лицом и именем. Зрители, приходя на спектакли, проникались духом уникального Дома и восторгались игрой знаменитых артистов, приглашаемых из лучших других театров специально для выступлений в этом Доме. Театр крепко стоял на ногах и чувствовал себя хозяином своей судьбы и своих апартаментов - все договора на аренду и прочие государственной важности бумаги были в полном ажуре.

Но навис над Домом капремонт, и на сцене появилось второе действующее лицо - Инвестиционная компания. Хорошая такая Компания, с большими финансами и здоровым аппетитом. Она скупала приличные и недорогие домишки, чтобы затем распорядиться ими с умом. Углядев столь лакомый объект, Компания попыталась проглотить его в один присест: составила с районным фондом имущества договор о купле-продаже. Дом возмутился: как-никак он историческая и культурная ценность, охраняемая государством, и по закону не может принадлежать какому-либо частному лицу или компании. Было много шуму общественности, состоялся суд, и Дому вернули статус «непродаваемого».

Действие второе

СЪЕСТЬ МОЖНО И ПО ЧАСТЯМ

Но, спрашиваем, зачем платить за весь торт, когда его можно унести домой и платить по мере поедания? Между прочим, это и дешевле. И из проигранного дела возник новый договор: Район поручал Компании ремонт Дома, а за это предоставлял ей аренду на... 90 лет. А что такое 90 лет? Это навсегда. Или Дом рухнет, или бумага истлеет. «Союз нерушимый» - и тот продержался меньше. По этому договору все права на пользование Домом, в том числе и права арендодателя, переходили к Компании. «Позвольте, - вскричал Театр, - а как же я? Я ведь тоже имею законные основания на свою часть Дома. Меня что - на улицу?» «Ну зачем же так, - поморщилась Компания, - вот сделаем ремонт, может, и выделим тебе что-нибудь... потом». «Э, нет, - заартачился Театр, - давайте включим в этот договор гарантии: что мое место останется за мной - ведь перепрофилирование помещений культуры запрещено законом, что при ремонте не будет изувечен мой драгоценный интерьер, и вообще, хотелось бы знать, когда этот ремонт начнется и когда закончится?» С этими вопросами муза Театра Мельпомена сошла со сцены и отправилась по Инстанциям. В районных кабинетах ее приняли неласково: Театр-то был городской, а Дом - свой, районный, и денежки за договор шли тоже Району. На все трагические монологи Театра Хор районных Инстанций отвечал молчанием.

А Компания рьяно взялась за дело. Были отселены жильцы верхних этажей Дома, вскрыты полы, выломаны двери. Охрану, правда, поставили только месяца два спустя, так что многое в Доме пропало. И только Театр героически сопротивлялся нашествию работников лома и топора. Ему отключили отопление, чтоб не рыпался, много раз отказывало освещение, но продолжались спектакли, проводились международные театральные фестивали и звучал со сцены вечный вопрос: «Быть или не быть?».

Нет, Театр вовсе не был против ремонта. Надо так надо. Но он хотел после него вернуться к себе домой, на обжитое место, где домовой - и тот заядлый театрал. Он хотел, чтобы были оговорены такие методы ремонта, при которых не пострадают ни росписи на стенах, ни холсты, наклеенные на потолок, ни гипсовая лепнина - все то, что, собственно, и придает кирпичной коробке дух обители, а не барака.

Действие третье

БОГАТЫМ ЗАКОН НЕ ПИСАН

Тут, кстати, выяснилась интересная подробность. Компания-то была инвестиционной, но своих денег на ремонт Дома у нее не хватало. Как и положено в солидной фирме, они все были «в деле». И Компания нашла серьезного человека, согласного помочь ей финансами. О, это сладкое слово - инвестор! Хороший человек, богатый, любитель прекрасного. Грек, между прочим. Но вот какая закавыка - понравились этому греку именно те апартаменты, что занимал Театр. Положил он на них глаз и захотел поиметь. А иначе, мол, нет ему смысла играть в эти постсовковые игры, в спонсорство. «Здесь будет моя квартира!» - сказал он Театру. «А я?» - в который раз запричитал Театр. «Придумаем что-нибудь - потом. Может, выселим тебя в подвал, где была прачечная, булочная и химчистка. Зачем тебе какой-то интерьер?» - отрезали грек и Компания. Еще громче, на всю общественность, заголосил Театр, предвкушая, какую еще арендную плату заломит новый хозяин за бывшую химчистку...

А потом обнаружились и другие странности в работе этой Компании. Работать-то она работала, но ни проекта ремонта, ни сметы, ни многих других документов в Инстанции не представляла. А вмешиваться в сантехнику, в электрику без должного разрешения, сами понимаете, нельзя, как и проводить перепланировку Дома, ремонтировать его фасад - без согласия комитета по охране памятников. Дом-то особый. Тут уж подал свой голос и Хор Инстанций, забил тревогу, и после третьего серьезного предупреждения Район принял решение разорвать договор с Компанией.

...Вы думаете, что в нашем спектакле наступает счастливый конец, что все страшное для Театра позади? Увы! Компания, словно не ведая о разрыве договора, продолжает лихорадочные работы, надеясь закрепиться на объекте явочным порядком. Уже разобраны полы на верхних этажах, отчего в Театре посыпались потолки, уже промерзают помещения Театра. Дом теперь вроде как не принадлежит ни Району, ни Компании, по-прежнему на горизонте маячит силуэт грека-инвестора. А Театр, попросту выдавливаемый из Дома, висит в воздухе. Так что в нашем спектакле, как говорят театралы, «открытый финал».

Вообще-то наш сюжет - только малая часть разыгрываемого спектакля. Рядом, из соседского дома, та же Компания и таким же методом выселяет - кого бы вы думали? - Союз Театральных Деятелей Украины (СТД). И ни народные, ни заслуженные, ни просто артисты ничего не могут поделать. Компания с теми, кто за ней стоит, пока сильней.

Свой 50-летний юбилей СТД еще встретил в родных стенах, а вот 51-й не юбилейный день рождения, возможно, что и у стен особняка, в котором будут новые хозяева...