Одни в диком поле. «Мой фильм восприняли как очернение России», — признался «ЗН» режиссер Михаил Калатозишвили

Поделиться
В Киеве несколько дней гостил Михаил Калатозишвили — обладатель «Золотого орла» (кинопремия под патронатом Никиты Михалкова), режиссер нашумевшего фильма «Дикое поле»...

В Киеве несколько дней гостил Михаил Калатозишвили — обладатель «Золотого орла» (кинопремия под патронатом Никиты Михалкова), режиссер нашумевшего фильма «Дикое поле». Эта картина, недавно показанная по Первому российскому телеканалу, вызвала шквал откликов как простых зрителей, так и блоггеров (эта тема удерживалась в Инете как одна из самых популярных). Словом, «Дикое поле» разделило аудиторию. Одни признали этот фильм объективным, другие — русофобским. В Киеве показ картины тоже не вызвал единодушия. Сам же Михаил Калатозишвили (к слову, внук постановщика гениальной картины «Летят журавли» Михаила Калатозова) в интервью «ЗН» признался, что «это кино не только о России, ведь дикое поле — не географическое понятие…»

— Михаил, вначале не о фильме, а о скандале, который недавно перессорил российских кинематографистов. Я имею в виду конфликт в вашем киносоюзе. Вы за Михалкова или за Хуциева?

— Это безобразная история, которая ничем хорошим для Союза кинематографистов не закончится. Это кратчайший путь к его развалу. А кому это нужно? Я не очень понимаю! Марлен Хуциев — человек, который воистину верит, что творит благое дело. С другой стороны — Никита Сергеевич хочет сделать что-то благое, и у него есть четкий, ему понятный и аргументированный с его точки зрения интерес.

Если это все приходит в конфликт с самим делом, то я не понимаю смысл борьбы. Всегда найдутся люди, поддерживающие Михалкова, и люди, поддерживающие, я бы не сказал, что именно Марлена Мартыновича, но противоположную сторону. Значит, это будет бесконечный конфликт. Или все решится очень просто? Поскольку у Союза до сих пор нет устава, министерство ликвидирует этот союз к чертовой бабушке. И тогда возникнут две организации. Одна будет называться «Ника», другая — «Золотой орел». И они начнут бороться между собой — кто приберет недвижимость.

—В это непростое время, когда в России не продают «боржоми», грузин снял фильм о русской «дикости» и ко всему еще получил «Золотого орла»! Не странно ли?

— Несмотря на то что я грузин, считаю себя частью русского пространства. Я думаю, прошу прощение за нескромность, что это кино все же за пределами банального русского вопроса. Какая разница — русский снял фильм или не русский? Олег Долин, актер, сыгравший главного героя, был на премьере в Казани. Так там он к своему удивлению услышал, что мы сделали мусульманское кино. Поверьте, я — не мусульманин. Но моя картина — некоторое обращение и к мусульманам в том числе.

— Какое «послание человечеству» вы предполагали фильмом?

— Хотел снять кино о счастливом человеке.

— А счастлив ли ваш герой с ножом-то в груди?

— Ничего отдельного тут быть не может. Это кино о счастливом человеке, готовом любить и сострадать. Это не тот герой, который стреляет и убивает или же устанавливает демократию. Он живет по своим законам в чужом пространстве. Но и это чуждое, казалось бы, ему пространство становится ему близким. Он не пытается его изменить, а принимает таким, каким оно есть. И это всегда вызывает взаимность. Потому что в конце фильма становится понятно, что и они все его любят.

— На форумах активно обсуждают ваш фильм. Какая из оценок была наиболее обидной?

— Я читал разное. Например, что этот фильм г… или — тоска сплошная. Это меня не задевает. Как и высказывание Александра Гордона в программе «Закрытый показ». На мой взгляд, этот человек занимается намеренным злобствованием, считая это своей профессией. Когда фильм шел в мартовской передаче «Закрытый показ», меня не было в Москве. Программа шла в записи. Ее сознательно смонтировали так, что дискуссии не получилось. И повисло некое обвинение в мой адрес, мол, это кино сделано для того, чтобы очернить Россию и понравиться на Западе…

В день показа мой телефон разрывался. Мне звонили все — кого я знаю и кого не знаю. Они хотели меня поддержать. Спасибо им за это! Я же считаю, что проблемы не у меня, а у человека, который мыслит подобными категориями. Таким людям нужно запретить и близко подходить к оценке чего- и кого-либо. Тем более к передачам такого рода.

А ведь что, собственно, изменилось в российских глубинках? На любых территориальных окраинах забитость и дикость остались на уровне борьбы с превратностями природы.

Александр Гордон считает, что сегодня все разительно изменилось и Россия уже «не такая»? Но это кино не только о России. Все шире. Дикое поле — не географическое понятие. Это пространство и среда нашего существования. Она может быть таковой в любой точке земного шара, где существует конфликт между личностью и обществом. А если этого конфликта нет — значит, в этом обществе нет личности. Вот и все.

— Сценарий написан 15 лет назад. Его авторов Петра Луцика и Алексея Саморядова уже нет в живых. А вы давно вынашивали идею снять этот фильм?

— Сценарий мне прислал мой друг Сергей Снежкин еще в 2006 году. Я прочел его и понял: хочу это снимать. Для меня до сих пор остается загадкой, почему те люди, которые читали текст до меня, так и не попытались снять кино. Зато когда взялся я, оказалось, что уже пол-России хочет снимать это...

— Новое русское кино сегодня движется в сторону голливудских технологий. На ваш взгляд, это что-то дает искусству или же больше отнимает?

— То, что происходит, думаю, явление общее. В европейском кино еще осталась духовность. У нас этого меньше. Сейчас кино погналось за экономикой, одновременно пытаясь и обслужить общество. Кино старается, чтобы «ребятам в зале было приятно». И от этих стараний оно еще больше превращается в потребительский продукт, в качественно заснятое на пленку шоу. Это печально. В советское время к кино относились иначе. Это был поток воздуха — форточка. Вы высовываете голову и с удовольствием вдыхаете свежесть.

— Как вы считаете, внесло ли время коррективы в восприятие гениального фильма вашего деда «Летят журавли»?

— Не знаю… Я часто слышу от молодых людей, что они смотрели фильм, переживая его в полной мере. Я никогда не пытался в этом смысле разобраться. Поскольку к кино подхожу только со своей точки зрения. Есть фильмы, которые могу пересматривать неоднократно. К примеру, ленты французского режиссера Брессона или картины Отара Иоселиани («Жил был певчий дрозд»), Андрона Кончаловского («История Аси Клячиной»), Параджанова — «Тени забытых предков», Германа — «Двадцать дней без войны». Они для меня не стареют. И время ничего не может с ними сделать. Правда, у общества теперь странные вкусы...

— Вы побывали во многих странах. Можете сказать, что фильм «Летят журавли» по-прежнему является опознавательным знаком российского кино?

— За границей видели не только «Летят журавли», но и «Неотправленное письмо», снятое моим дедом. Там знают немногих российских режиссеров — Тарковского, Калатозова, Бондарчука. Михалкова узнали. А недавно — Звягинцева.

— Как вы относитесь к тому, что вас сравнивают с дедом?

— Я воспринимаю это как данность. С этим ничего нельзя сделать, да я и не хочу, потому что это моя фамилия, моя связь, мои корни.

— Михаил Калатозов сознательно изменил окончание в своей фамилии?

— Думаю, такое окончание было в фамилии еще при прадеде. Известно, что русские фамилии давались не только в армии, но и менялись при поступлении на государственную службу.

— А кто вернул фамилии первозданное звучание?

— Отец. Он восстановил фамилию, еще обучаясь во ВГИКе. Кстати, он был хорошим оператором. Снял такие фильмы, как «Я вижу солнце», «Мацихвидлия», «Лондре», — фактически все классические грузинские фильмы. Родился он в Москве. Потом переехал в Тбилисси. В 1973-м мы всей семьей перебрались в Москву. А в 1982-м отец захотел снова вернуться в Тбилиси.

— Есть ли сегодня в России молодые актеры, которые олицетворяли бы духовность? Такие, как, например, — Гринько, Доронина, Смоктуновский, Баталов, Самойлова, Борисов?

— Нет. Но их нужно «делать». Тот же Олег Долин, сыгравший в моем фильме, в жизни очень живой, даже можно сказать суетливый. На пробы он явился с ирокезом на голове! Что умел делать Олег, так это слушать! А слушать в актерской профессии — дело сложное. Долин — замечательный артист. За его кандидатуру были только я и Снежкин. Все остальные считали, что мы выбираем «не того». Хорошего, но не того.

— Похоже, вы были свободны в своем выборе?

— Это же одна «контора» — Снежкин, Бондаренко и я. На Западе все по-другому. Там продюсеры умеют работать с некоммерческим кино. Они знают, что это такое. У нас же были государственные деньги. Недостающие средства закрывала наша студия — оборудованием, людьми, частично деньгами. Сейчас их нужно отбивать.

— И получается?

— Пока мне видится печальной прокатная судьба этого фильма. Украина, к примеру, не взяла в прокат ни одной копии. Сейчас ведем переговоры с европейскими дистрибьюторами. На них, по сути, вся надежда. Там умеют работать с таким кино.

— А как с прокатом в России? Наверное, приз «Золотой орел» помог?

— Мало помог. У фильма не было мощной рекламной поддержки. Другое дело, надо пересматривать систему государственной поддержки в прокате. Так как по закону выделенные деньги на производство нельзя перебрасывать в поддержку проката. То ли дело на Западе! Там все не так, все стабильно. У нас же — что ни смена руководства, то пересмотр всех социальных устоев. Как при этом можно что-либо загадывать?

— Признайтесь, вы хотя бы для себя решили, выживет ваш счастливый человек в фильме или?..

— Конечно, выживет. Иначе я бы не оставил дверь в его дом открытой…

Кстати

Михаилу Калатозишвили в этом году исполняется 50 лет. В 1981-м он окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерская Е.Дзигана). Некоторое время работал на студии «Грузия-фильм», а с 1996-го — на «Ленфильме». В 1992-м на кинофестивале в Мадриде получил спецприз жюри за фильм «Избранник». В своем новом фильме «Дикое поле» затрагивает сложные бытийные и философские проблемы на примере одной человеческой истории. Молодой врач по имени Митя приезжает на работу в казахстанскую степь. Его новым домом становится поселок в 200 км от Алма-Аты. Местные жители приходят к новому доктору не только за медицинской помощь, они делятся с ним своими проблемами, печалями и радостями. Сам главный герой ждет невесту, которая должна приехать к нему из большого города. Вскоре девушка действительно приезжает, но, как оказывается, ненадолго. А Митя становится едва ли не заложником на просторах дикого поля жизни.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме