«НЕ ВСЕ, ЧТО НАПИСАНО МАСЛОМ, ЯВЛЯЕТСЯ ЖИВОПИСЬЮ» ТИБЕРИЙ СИЛЬВАШИ ОБ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ НОВОЙ ВОЛНЫ

За «постперестроечное» время украинское изобразительное искусство претерпело кардинальные изменения. Долгие годы вынужденной стагнации сменились бурным развитием, которое вывело Украину на широкий простор современного мирового искусства, и произошло это благодаря тому, что в искусство пришло новое поколение внутренне свободных людей. В те годы главой молодежной секции Союза художников был признанный мэтр украинской современной живописи Тиберий Сильваши, во многом благодаря усилиям которого этот рывок стал возможным. Мы попросили его поделиться с нами мыслями по поводу истории, сегодняшнего дня и перспектив этого поколения в искусстве.

— Вы стояли у истоков новой волны украинского авангарда, начавшейся в 1987 году. Расскажите, пожалуйста, как все начиналось.

— Прежде всего, я бы терминологически иначе построил вопрос, потому что, на мой взгляд, авангарда как такового сегодня не существует; последним авангардным течением был минимализм и отчасти концептуализм.

— Правомочен ли в таком случае, на ваш взгляд, термин «новая волна»?

— Да, потому что пришло новое поколение, принесшее свой пластический язык, новое мировоззрение, мироощущение, новые взаимоотношения с миром. Это абсолютно новая волна. Многие говорят, что она закончилась, а я считаю — сейчас она в определенном смысле перегруппировывает свои силы. Художники заявили о себе и сделали очень много.

В 1987 году целая группа молодых художников, не представляя еще, куда они идут, совершила удавшуюся, на мой взгляд, попытку прорыва. Именно так я оцениваю выставку «Молодость страны», прошедшую в Доме художника осенью того года. На следующий год я собрал творческую группу, которая работала в Доме творчества в Седневе. Основу ее составляли художники, так или иначе уже проявившие себя на выставках. Этот первый Седнев был попыткой собрать людей, составлявших костяк поколения. Сперва там были только разговоры — необходимо было выговориться, найти какие-то точки соприкосновения. Одной из основных обсуждаемых категорий была категория свободы — свободы творчества, свободы личности. Тогда же возникла идея большой картины. Если повесить просто белый холст размером 150х150, то это будет только холст, а такой же, но пятиметровый — это уже концепция. И судя по тому резонансу, который произвела отчетная выставка группы, попытка удалась. На молодежной выставке 1988 года в Москве, которая традиционно была своеобразной проверкой, и где Украина хорошо прозвучала, наша экспозиция базировалась на седневских работах.

— А как потом из монолитного целого выделились разные направления?

— Стилистически «седневское» искусство было изначально неоднородным, и моя задача состояла не столько в том, чтобы учить художника, сколько докопаться до основы его дара, по сути, нащупывая то, что составит его талант, природу его творчества. Это были совместные поиски, и разделение началось на втором Седневе (1989). Ко времени третьего Седнева художники уже разошлись по группам. Я начал работать с теми, кого интересовали специальные проблемы живописи, а люди, которые занимались трансавангардными, постмодернистскими вещами, создали свое объединение. Вот так, по сути, произошло это разделение, и третий «Седнев» собирался уже под конкретную концепцию — то, что сейчас не вполне удачно называется «Живописная пластика». Сегодня мы наблюдаем то, что я бы назвал структурализацией художественной жизни. Если в начале 90-х годов можно было сказать, что художественная жизнь вращалась вокруг двух очень ярких явлений — «Живописного заповедника» и «Парижской коммуны», то сейчас вокруг них образуются другие.

— Однако пластиков продолжает устраивать чисто изобразительное искусство.

— Это момент определяющий. Можно сказать, что «Заповедник» и его круг — это художники, принципиально придерживающиеся традиции, но традиции в широком ее понимании. Так, для нас принципиальна установка на плоскость без выхода из нее. (Отсюда — сложные взаимоотношения с рельефом, так как выход на рельеф, по сути, уже выход из картины.) Сама картина — это плоскость, которая является окном в другое измерение. Не все то, что написано маслом, является живописью. Мы же делаем именно живопись. Живописец — это тот человек, при помощи которого цвет воплощает себя в мире предметных вещей.

— Если бы можно было сделать какой-то прогноз: существует ли некий вектор развития ситуации в изобразительном искусстве?

— Действительно, сейчас все в какой-то растерянности и непонимании того, что делать. Я думаю, что, если говорить о направленности, можно выделить два вектора. С одной стороны — освоение искусством новых технологий. Это направление с натяжкой можно назвать авангардом. С другой стороны — искусство, развивающее некие классические, устоявшиеся формы, становится «частным делом»: максимально свободным выражением индивидуальности, не ограниченным идеологией и стилевой нормой.

— Не могли бы вы рассказать о вашем новом проекте?

— Проект, который я готовлю уже несколько лет, — первая выставка нефигуративного искусства, которая, надеюсь, откроется осенью этого года в Украинском доме. Я еще не решил, назвать ли это искусство нефигуративом, или более традиционным словом абстракция, или каким-то совершенно новым термином, потому что ни то, ни другое, на мой взгляд, неточно в той ситуации, которая существует сегодня в мировом искусстве. Но дело в том, что сейчас это направление оказалось самым мощным в Украине, и вот возникла идея собрать всех его представителей. В эту выставку мы планируем включить серьезный ретроспективный материал. Каталог будет состоять из двух блоков: первый будет посвящен ретроспекции с документами, фотографиями, текстами, а второй отразит современный художественный процесс. Комиссаром современного отдела А.Соловьев, ретроспектива отдела — И.Панич; техническим директором будет И.Оксамитный, а куратором всей выставки — Сахарук. Поскольку мои работы будут на выставке, я не могу быть в составе оргкомитета.

Мы связываем с этой выставкой обширные планы: хотим дать ей статус международного биеннале нефигуративной станковой живописи.

Нефигуративная живопись Европы нуждается в своем форуме, и Киев достоин стать городом его проведения.