МЕЛОДИЯ ЛИСТА

В среде хмельницких художников она стоит особняком. Благополучная такая дама, ухоженная, красивая, не похожая на почитателей богемного образа жизни, которых так много среди ее коллег. Она общительна и в то же время независима в своих взглядах и суждениях. Ее труд высоко оценен и отмечен (она единственный на Хмельнитчине кавалер ордена княгини Ольги, удостоена высшей награды Украинского фонда культуры «за подвижничество в культуре», заслуженный мастер народного творчества, 10 лет подряд была признана одним из десяти лучших художников декоративно-прикладного искусства Украины и т.д. и т.п.) - но в любом обществе ее выделяют не эти награды, а на лбу написанное чувство собственного достоинства. Ей многие завидуют, но еще больше ею восхищаются. «Кто это?» - может спросить в компании кто-то, не знающий ее в лицо. И, услышав в ответ: «Косарева», не будет уточнять, кто она такая, эта Косарева. В Хмельницком среди людей искусства и людей, к искусству приближенных, Косареву знают все.

Призвание

Если искать аналогии в сказках, то судьба Нины Косаревой - Золушкина. Чужинка - родом из России, из Ярославля - на Буковине, с ПТУ всего лишь за плечами, как попала она в узкий круг художественной элиты края, куда в этом богатейшем на таланты регионе и своим-то было не пробиться?! Но - заметили в девочке то ли руки золотые, то ли поразительно наблюдательный взгляд, то ли недюжинную работоспособность - и ступенька за ступенькой помогли подняться на вершину признания. Член Союза художников, участник полусотни выставок в родной стране и за рубежом - все это как бы само шло Косаревой в руки. Хотя скорее из этих рук выходило. Ибо делала россиянка Косарева вещи из кожи - очень украинские, глубоко национальные - женские костюмы, кептари, сумки, пояса, кошельки, футляры, папки. Но кожа, побывав в руках Косаревой, превращалась в удивительные кружева; казалось просто невозможным, что все эти сложные узоры и орнаменты появлялись без предварительных эскизов, рисунков - все это было лишь в воображении художника.

Наверное, это и было призванием Нины Косаревой - видеть красоту и показывать ее людям. Иначе так бы и осталась она специалистом по изготовлению изделий из кожзаменителя на Черновицкой кожгалантерейной фабрике - наверняка крепким профессионалом, возможно, и модельером с высшим образованием. А так высшего образования она и не получила. Раньше было не за что, потом - некогда, а позже искусствоведы просто запретили ей портить уникальный стиль слишком большой ученостью. И вузовский диплом на всю жизнь остался для талантливой и умной женщины тем не заметным для чужого глаза пунктиком, который нет-нет да и заскребет в глубине души.

Хотя как знать... Если бы у нее была возможность в юности получить высшее образование, может, она бы стала астрономом, как дедушка, чтобы открывать людям фантастические звездные миры. Или археологом - чтобы открывать людям миры прошлого, прожитые и пережитые людьми, жившими на земле до нас. Но вот так распорядилась судьба - то ли начертанная на небесах, то ли заповеданная предками, - что благодаря искусству Нины Косаревой людям открывается мир красоты. И лишь ей известно, что за этим стоит изнурительная работа по 16 часов в сутки, молоток в руках и огрубевшие от работы пальцы, аллергия от кожи и химикатов и куча профессиональных болячек, - а все остальные видят только восхитительные вещи, которыми хочется любоваться, как произведениями искусства, забывая об их вполне прозаическом повседневном применении.

Но... Эти вещи и раньше не всем были по карману, сегодня же они доступны только довольно обеспеченным людям. Вот это и гложет Косареву больше, чем комические цены на кожу, плата за аренду мастерской и непомерные налоги. Вещь, которая делается вручную мастером, приносит ему только 5-10% от выставленной в магазине цены - если продастся. «Писатели пишут в стол, а я работаю в шкаф», - грустно шутит Нина Сергеевна. Уникальный мастер, единственный на Подолии, а может, и во всей Украине, не видит перспективы для своего творчества.

Признание

Все, что делает Косарева, должно окружать человека с детства. Тогда он будет вырастать с пониманием красоты мира, в котором родился. Увы, в лучшем случае «широкие слои населения» могут познакомиться с ее творчеством в музее или на выставках. Выставок - персональных - в прошлом году у нее было пять (художники могут представить, что это такое). Так Косарева отметила свои юбилеи - личный и творческий: выставками в Черновцах, Хмельницком, Коломые, Каменце-Подольском и в Киеве - в Украинском доме, Фонде культуры и музее декоративно-прикладного искусства (она говорит, что это было ее прощальное турне - вряд ли она еще сможет повторить такой подвиг). Успех был огромный - во всяком случае, в Хмельницком художественном музее более посещаемой выставки не было. Книги отзывов не вмещали всех благодарностей и восторгов - люди поражались, что рядом существует такое диво, такая красота живет в человеческой душе...

Для Косаревой эти записи - что-то особенное. Она плачет над ними. Она видит в них подтверждение того, что работает не напрасно. Она черпает в них вдохновение для работы и находит отдохновение от работы. Она угадывает за строчками судьбы людей, их характеры и мечты. Она так благодарна каждому, кто после выставки нашел минуту для нескольких слов ей, автору, что готова работать только ради этого упоительного мига счастья, когда кажется, что все люди - братья, все готовы помочь и поддержать.

Увы. Обыденность очень быстро отрезвляет. Снова оказывается, что ее заботы - это только ее заботы, а ее творчество - это тоже ее заботы. Как самый светлый миг ушедшего года Косарева вспоминает благородный жест одного высокопоставленного руководителя, который на ее слова: «Вот, от Австралии отказалась и от Турции придется отказаться» (речь шла об участии в выставках) немедленно нажал на телефонную кнопку: «Помочь с билетом? Сейчас». От билета она отказалась, но вот эта моментальная готовность помочь тронула до глубины души - это такая ведь редкость сегодня.

Ей иногда кажется, что наши чиновники понятия не имеют, что такое гордость за родную страну. И не только потому, что не пестуют ее таланты, - но не поддерживают их даже тем, что не покупают работы: ни для музеев (нет денег), ни для подарков званым гостям и зарубежным партнерам (подешевле бы что-нибудь). Зато страна ценит своих чиновников по самому высокому счету. «Я благоговею перед академиками, - говорит Косарева. - Но когда ученые стают академиками? Когда имеют опыт и степени, создадут научную школу, а это редко бывает раньше 50 лет. А там и старость, и ученому, который здоровье науке отдал, и подлечиться надо бы. А государство ему тут и денежки на лекарства - 59 гривен 86 копеек. И правда - он же на науку пахал. А художник на искусство - вот и ему ту же пенсию. А чиновник на государство работал - значит, он и есть самый ценный для нашего государства человек: ему и пенсию соответствующую надо, и льготы, и все-все. Очень правильный подход, и главное - очень государственный».

Впрочем, Косарева к художникам себя не причисляет. «Я - просто мастер, - говорит без пафоса и кивает на стол с хирургическим прямо-таки инструментарием. - Утром сажусь, вечером поднимаюсь. Раньше жалела, что у меня нет учеников. Потом поняла, что труд у меня мужской, а изделия женские - кто же потянет? Теперь радуюсь, что, кроме меня, нет каторжан на этой галере. А вот сама отказаться от этого уже не могу».

Предназначение

А ведь кожа нынче в моде, и будь Косарева предприимчивее, золотые дожди не обошли бы ее стороной. Хоть она и так ни разу никому ни на что не пожаловалась, ничего не попросила. И действительно создается впечатление, что у нее все есть и ей ничего не надо.

Слава Богу, если это так, - ведь позор для державы, если самые одаренные ее граждане нищенствуют. Но вопрос не только в материальном вознаграждении за труд. Художнику не меньше, чем деньги, необходимо признание сограждан, ощущение своей востребованности именно здесь, на родной земле, среди людей, для которых он, собственно, и творит. Косарева, создавая вещи с вполне конкретным функциональным предназначением, очень хочет, чтобы ими пользовались люди, чтобы эти предметы украшали их повседневный быт, поднимали настроение и постоянно напоминали, что мы живем в удивительно красивом мире. Но окна ее мастерской выходят на мусорник, и каждое утро она видит роющихся там стариков. И с каким-то иступлением снова садится за стол, чтобы работать - вопреки всему, но ради чего?

«Художнику только тогда хорошо, когда хорошо его народу, - с болью произносит Косарева. - Украина дала мне ни с чем не сравнимое чувство единения с красотой. Буковина, где я прожила столько лет и по которой скучаю и теперь, - необыкновенно живописный край. Там каждый лист играл... до сих пор звучит его музыка. И я хочу сохранить эту красоту, передать дух времени, дух людей, уходящий мир, миг, увиденный влюбленными глазами... Конечно, можно и без этого построить государство - но страшно будет жить в нем. Когда я вижу, как обесцениваются ум, талант, красота, как все идет на продажу - я заставляю себя понимать, что на этом зарабатываются деньги. Но ведь теряется поколение...»

Она в мастерской каждый день - с утра до ночи. Над ней не стоит ОТК, и никто ей не ставит «восьмерки» за отработанный день. Раньше ежегодно были всесоюзные выставки, к которым мастера декоративно-прикладного искусства готовились целый год и которые были своеобразным мерилом их творчества. Теперь каждый выживает сам по себе. И сколько сил нужно иметь, чтобы не сломаться в нынешней жизни, чтобы упрямо верить - красота спасет мир! И изо дня в день собственными сердцем и руками приумножать эту красоту.

...В детстве я никак не могла понять, почему в сказке о Золушке ровно в полночь все колдовские штучки исчезают, а хрустальные туфельки остаются. Хотя что же тут загадочного: должно же остаться что-то совершенно особенное, абсолютно Золушкино; вот Андерсен и нашел символ чистоты и красоты ее души - прозрачный хрустальный башмачок, который и привел сказку к счастливому финалу.

У нас как будто и сказочники есть, и Золушек не счесть, и случаются даже феи с потрясающими башмачками. Но чего-то у нас не хватает!..

Наверное, в принцах наших маловато королевской крови.