Как он съел собаку, а затем «запачкался» ТВ. Евгений Гришковец будет работать на украинском канале

Культовый — и все тут. К Евгению Гришковцу с иными определениями теперь не подъезжай. Человек-театр, персонаж, создавший свой, особый, неважно где прописанный, но, как говорят некоторые критики, «наивный и гармоничный театр», за какую-то пятилетку он стал одним из самых востребованных (и самых высокооплачиваемых, сам признался) сценгероев смутного времени: «Одновременно», «Планета», «Дредноуты», «Записки русского путешественника», «Зима»… Театральному социуму эти названия говорят сами за себя. Теперь же почетный гражданин Кенигсберга г-н Гришковец вплотную решил заняться еще кино и телевидением. На украинском канале НТН он согласился вести социальный телепроект «Профессия: Гришковец». А на московском канале СТС у Роднянского за ним остается проект «Настроение». Штампы глянцевых журналов, живописующих Гришковца как человека из некоего «астрала», слегка не от мира сего — такого-разэтакого «постороннего» — выдумки пиарщиков. Даже в пафосном столичном «Премьер-паласе» (недалеко за столиком сидел А.Зинченко, мельком переводя взгляд в сторону Е.Г.) драматург-актер-режиссер показался очень конкретным.

— Евгений, не спрашиваю, как дышится (сегодня), но как пишется?

— В апреле вышел мой сборник рассказов «Планка». И до конца этого года, полагаю, уже вряд ли что напишу. Зато знаю точно: займусь кино. Уже в январе начну съемки фильма о Москве.

— О Москве нечто в стиле Зельдовича — сумрачно-эсхатологическое?

— Думаю, не совсем. Точнее, совсем далеко от Зельдовича с его «Москвой». В моем фильме будет много людей, а артистов не будет…

— Артисты — не люди? (Шутка).

— Просто в картине Москва будет показана глазами приезжих. Фильм без какой-либо четко прописанной фабулы. Это город не в его традиционных отражениях — Красная площадь, Большой театр, проститутки на Тверской или у какого-нибудь вокзала. Меня интересует Москва, в которую едут за…

— Интересно, зачем, по-вашему, в нее сегодня едут? Раньше, помнится, ездили в ЦУМ или в театры — за прекрасным. Или хотя бы за дефицитными пластинками фирмы «Мелодия». Сейчас зачем? За копейкой? За заработком?

— Едут за жизнью.

— За иллюзией лучшей жизни?

— Можно и так сказать. Кто-то за копейкой. Кто-то за будущим. У каждого свои намерения и свои представления о Москве. Бюджет картины весомый.

— Откроете?

— Нет. Потому что это негосударственные деньги. Их мне дали именно под эту идею. Но проект значительный. Больше 500 съемочных объектов.

— Сценарий готов?

— В сценарии лишь темы для разговоров с разными людьми. А там — как выстроится.

— На московском канале СТС вы ведете передачу «Настроение». Программу оставят в сетке в новом телесезоне?

— Думал, пройдет год — и мы закончим с этой телепередачей, если не будет придумана некая развивающаяся идея, чтобы передача не выдыхалась. Топтаться на одном месте не хочется. Но идея «Настроения» не моя. Она принадлежит Александру Цекало. Он постоянно что-то придумывает — и предложил мне такой вот формат. Я ведь не телевизионный человек. И мало в этом понимаю. С Сашей мы познакомились, кстати, в Киеве во время моих гастролей. Тогда он и предложил некий вариант блиц-монологов — нечто вроде прогноза погоды, только речь не о погоде, а о настроении, состоянии, ощущениях. У меня, правда, были опасения, как к этим «настроениям» отнесется рекламодатель, ведь трансформировать монологи в угоду, скажем, производителей таблеток или шампуней я бы не смог. Тем не менее начали с полтораминутной программы. Затем передача обрела 9% рейтинга. Это много для ТВ. А само название возникло спонтанно. У меня есть такое произведение «Настроение улучшилось» (я его исполняю вместе с группой «Бигуди»). И когда проект пошел как бы в связке с «Не родись красивой», то зрители волей-неволей оказывались «прикрепленными» к этому «Настроению».

— Вы просто вписались в законы телевизионной «мясорубки», ведь привыкли, что Гришковец — кот, который гуляет сам по себе, а тут хронометраж, рейтинги, другая обуза?

— Мне было важно сделать свои монологи без какой-либо дидактики. Какие-то темы обсуждались с Сашей Цекало. Многие темы предлагал именно он. Поначалу и правда никак не мог уложиться в хронометраж. Но на канале есть специальный человек, который определяет временные границы.

— Не возникало рефлексии в связи с тем, что СТС Роднянского — все-таки канал гламурно-развлекательный, даже первый развлекательный, как они сами о себе говорят, а вы творите вроде для театральных интеллектуальных «меньшевиков» — во всяком случае, не для тех, кто умирает от восторга на пьесах Рея Куни?

— Но на СТС, на мой взгляд, лучшая кинолинейка. Они часто показывают арт-хаус. И там нет новостей — вообще. Значит, там не врут. Не выдают желаемое за действительное. Развлекать-то можно. Но, опять-таки на мой взгляд, этот канал не позволяет себе разухабисто пошлых программ, которые есть и на Первом, и на «России», и на ТНТ — «Окна», «Дом» и многое другое.

— То есть если бы вам предложили сделать «Настроение», скажем, на Первом российском канале как «подводку» к какому-нибудь «Бисквиту» или «Кривому зеркалу»…

— Это невозможно. Это исключено.

— Телемонологи у вас контрастно разные. Но понимаю так, что приходится их записывать залпами?

— Именно залпами. По семь, по десять — сразу. Но это специфика ТВ.

— Театральная среда не «щекотала» вас после телеопытов?

— Снобы говорили разное… Но при случае я отвечал: «Программа сделана так, как я хотел. И у меня есть право делать именно так». С другой стороны, если, по их мнению, я уж «запачкался» ТВ, то хотя бы могу говорить в открытую о том, что на этом ТВ творится. О засилии пошлого юмора, об оглуплении посредством многих программ. Ведь теперь я — участник этого телевизионного процесса, я внутри него, а не наблюдатель извне.

— Роднянский воспринимает вас как «человека со стороны» или же все-таки зачислил в «лица» канала?

— Повторюсь, я не медийный человек. Но в структуре СТС воспринимаюсь как одно из лиц. Впрочем, даже рад, что меня стали узнавать благодаря телевидению, например дети…

— Ваша дочь узнала отца?

— Наташе 11 лет. Она всегда смотрит «Настроение». Не пропускает ни одной программы. Говорит: «Сегодня было забавно, а вчера я ничего не поняла». Мне вообще кажется, что посредством даже таких программ нужно говорить в том числе и о снисхождении к детям. Принес ребенок тройку, принес даже двойку — разберись, вникни в ситуацию, обойдись без агрессии, без гнева.

— С Александром Цекало вы, видимо, сильно сдружились, если пригласили его в сценические партнеры на спектакль «По По»?

— Мне нужен был актер, у которого сильна текстуальная интонация высказывания, авторская интонация, свой способ существования на сцене. Ведь главное в «По По» — рассказ. И рассказать, точнее, пересказать, нужно было давно знакомые истории Эдгара По, придав им некое новое звучание, превратив ужасы в ужастики. Саша Цекало в этом плане — прекрасный партнер, очень милый, обаятельный рассказчик.

— После «Осады» в Художественном театре Табаков или другие худруки не предлагали вам снова заняться режиссурой на академплощадках?

— «Осада» идет в МХТ несколько лет. Причем довольно успешно — спектакль-хит. Там, если знаете, задействовано шесть актеров, которые существуют в моем тексте… Но каких-то других конкретных планов пока нет. На первом плане — кино.

— А вы знаете, что в Киеве, на украинском языке, поставили одну из ваших пьес?

— Да, конечно. «Дредноуты». Мне об этом рассказал Богдан Ступка, с которым мы летели в Киев в одном самолете. Это постановка в его театре — имени Ивана Франко. Не скрываю, очень хотелось бы приехать и посмотреть. Богдан Сильвестрович сообщил, что ваш спектакль «держит» актриса, в то время как мне эта история казалась сугубо мужской.

— Честно говоря, непросто вас представить в рамках украинского телевизионного конвейера, если говорить как об одном из ведущих на НТН.

— Во-первых, этот канал купил у России права на телепоказ некоторых моих спектаклей, в том числе и «Как я съел собаку». Это для меня принципиально. Во-вторых, я лично знаю некоторых людей, которые непосредственно причастны к руководству каналом — и доверяю их вкусу. Поэтому…

— В «Литературной газете», обозревая ваше творчество, вывели любопытную формулировку — «симулятивная искренность». Это о вас, между прочим.

— Это написал Вислов. Мой давний друг. Когда-то он был завлитом Театра армии, в свое время он мне помог в период вхождения в московскую театральную жизнь. Потом он почему-то счел мое существование буржуазным. Мы долго с ним не виделись. А после выхода книги «Планка» он долго разбирал текст и в итоге признал, что это литература гуманистического направления…

— Вы-то сами как считаете — все-таки «обуржуазились»?

— Я стал известен. И это все. Но я и раньше никогда не одевался с вещевого рынка Коньково. Хотя возможности у меня были весьма скромные.

— Теперь, когда возможности не такие скромные, вы бы не хотели переехать из Калининграда в Москву?

— Пока нет. Я по-прежнему живу в Калининграде.

— Хотите сказать, что до сих пор не обзавелись квартирой в Москве?

— Не обзавелся. Хотел бы, но не могу.

— В продолжение «буржуазных» тем. Какой марки у вас машина?

— Машину сам не вожу. Но есть джип, который водит жена. Еще этим летом купил маленький фольксваген-кабриолет — очень веселая, шустрая машинка. Хотя, в принципе, самолет из Калининграда в Москву летит примерно полтора часа. А если б я жил в Москве, на Новорижском шоссе, то добирался бы до центра два с половиной часа — из-за пробок. Поэтому в столице снимаю жилье. Хотя не скрываю — было желание купит свое, небольшое, скажем так, метров 80—90. Но за ценами не угнаться. Даже те метры, которые хотел бы иметь в Белокаменной, нынче стоят больше полумиллиона долларов. В апреле предлагали за 450 тыс. Сейчас уже 600 тыс. Можно, конечно, взять кредит, но принципиально не хочу покупать эти квадраты за безумные деньги. Потому что не хочу участвовать в этом психозе. Хотя и не скрываю, я один из высокооплачиваемых театральных деятелей. Но все равно, ведь я не торгую ни нефтью, ни газом.

Из досье

Евгений Гришковец. Родился в 1967 году в Кемерово. В 1984 году окончил среднюю школу, поступил в Кемеровский университет на филфак. Служил на Тихоокеанском флоте. После демобилизации вернулся в университет и играл в студенческом театре пантомимы. В 1990-м организовал независимый театр «Ложа», исповедовавший принцип коллективной импровизации (основа спектаклей — тексты Гришковца). В 1998 году переехал в Калининград на постоянное жительство. В том же году поставил там свой первый моноспектакль «Как я съел собаку», после которого пришло признание — «Золотая маска» сразу в двух номинациях. В 1999-м получил премию «Антибукер». В 2000-м стал лауреатом «Триумфа». Поставил авторские спектакли «Дредноуты», «Планета», «Одновременно». В репертуаре МХТ имени Чехова — «Осада» в его режиссуре. Принимал участие в создании фильмов «Прогулка», «Братья Кличко. Братья до крови», «Не хлебом единым».