Александр Шлапак: «Бюджет 2009 года войдет в историю государства как один из худших бюджетов, бюджет обмана»

Первый заместитель главы секретариата президента Александр ШЛАПАК рассказал в интервью для «ЗН» о главных вызовах для украинской экономики конца текущего — начала следующего года.

Как правительство с бюджетом мухлевало

— Александр Витальевич, как вы оцениваете выполнение госбюджета за 11 месяцев? К сожалению, большинство информации, которую раньше регулярно публиковало Госказначейство, является закрытой, поэтому общественность может только догадываться...

— Сегодня — 2 декабря. Раньше к этому дню были хотя бы те куцые данные о выполнении бюджета, которые предоставляются в последнее время Государственным казначейством. Сейчас данных нет. Поэтому я не готов вам сказать, как правительство будет отчитываться за 11 месяцев.

Одно могу утверждать — правительство не сможет по-прежнему говорить о выполнении бюджета, поскольку уже не осталось месяца, на который можно перекладывать фактическое невыполнение, как это происходит с начала года. Фактически мы на пороге коллапса системы государственных финансов, и самый сложный период будет если не в ноябре, то в декабре, январе, первом квартале 2010 года.

Министерство финансов не обнародует свои данные. Но в СМИ опосредованно назывались цифры недовыполнения годового бюджета — они фигурировали, в частности, в презентации НАК «Нафтогаз» по реструктуризации долговых обязательств. Там речь шла о 36 млрд. грн.

Кроме того, уже секрет Полишинеля, что правительство приняло специальное распоряжение под грифом «Для служебного пользования», в котором разрешило Министерству финансов на 36,2 млрд. грн. превысить объем заимствований, увеличив тем самым государственный долг и дефицит бюджета для финансирования расходов общего фонда государственного бюджета в 2009 году.

— И это совпадает с вашими оценками?

— В целом, да. Мы прогнозируем невыполнение общего фонда государственного бюджета в размере 36 млрд. грн.

Взгляните на график (показывает). Верхняя линия — это помесячный план выполнения
184 млрд. грн. общего фонда бюджета в 2009 году согласно январской росписи Минфина. Тогда, в январе, в министерстве исходили из объективных показателей, взяв за основу помесячный график выполнения общего фонда за несколько предыдущих лет. Затем планы были скорректированы, и вот итог. Согласно январской росписи, за 10 месяцев выполнение общего фонда государственного бюджета должно было составлять 78,3%. Фактически же вышли на 65,7%.

То есть, по нашим подсчетам, вместо 100% государственный бюджет будет выполнен примерно на 81%. Вот как правительство мухлевало, перенося недополученные бюджетные доходы с месяца на месяц, ближе к концу года.

При этом сумма невозмещенного налога на добавленную стоимость уже на 1 ноября с.г. достигла 18,4 млрд. гривен, и я не знаю, что там Сергей Васильевич Буряк (председатель ГНАУ. — Авт.) сможет вырвать из бюджета хотя бы для какого-то возмещения.

И последняя цифра: переплата налогов достигла 11,3 миллиарда. Это тоже на 1 ноября.

В общем, я не припоминаю такого бюджета, в котором бы фактически на 20% не выполнялась доходная часть.

— Но ведь и такого спада в экономике не было очень давно…

— Действительно, по данным Госкомстата, за девять месяцев мы имеем падение ВВП почти на 16%, падение промышленного производства — на 26,5%. Возможно, такого падения кто-то не ожидал, но уже в декабре 2008-го
было понятно, что в бюджет заложены слишком оптимистичные прогнозы: рост ВВП на 0,4%, инфляция — менее десяти. Эти цифры изначально были от лукавого!

Я несколько раз рассказывал эту историю. На одном из заседаний правительства докладывал тогдашний министр финансов Виктор Пинзеник. Он утверждал, что Минфин будет исходить из падения ВВП на 2009 год на 6—8%. Две недели правительство дорабатывает документ, и на следующем заседании Кабмина, в отсутствие Пинзеника, министр экономики докладывает, что в стране будет 0,4% роста. То есть, нужно было любой ценой нагнать доходную часть бюджета.

Уже первый квартал, даже первый месяц показали нереалистичность таких прогнозов. Уже в январе — вы, наверное, помните эту историю — правительство принимает решение и меняет сроки отчетности по ВВП с ежемесячной на ежеквартальную. Правда, Национальный банк начал рассчитывать индекс базовых отраслей, который, на мой взгляд, является наиболее объективным на сегодняшний день показателем. Почему я об этом вспоминаю? Потому что индекс базовых отраслей показал падение на уровне 30% уже в январе, что подтвердилось потом данными Госкомстата.

Что делают в таких случаях? Бьют в набат: «Мы сделали большую ошибку. Нам нужно немедленно собраться в парламенте и подумать, каким образом сбалансировать бюджет». Вместо этого полгода продолжается болтовня о том, что падение — это все заявления паникеров, у нас все в порядке. А в последнем квартале начинаются те неприятные тенденции, которых следовало ожидать.

Первая — это абсолютно ручное, циничное управление бюджетом. За всю свою практику, работая министром, в Национальном банке, в Госказначействе, я такого не видел. Фактически первый вице-премьер-министр вручную расписывает ресурсы через голову министра финансов. Кажется, в последний раз так поступал Валерий Пустовойтенко.

Вторая чрезвычайно неприятная вещь — бюджет начинает выполняться за счет стремительного наращивания долговых обязательств. Наши расчеты свидетельствуют о том, что сегодня они уже достигают почти 225 млрд. грн.

Напомню вам, что в бюджете значится цифра 193 млрд., однако есть ст. 85 — о так называемом плавающем дефиците. Статья, позволяющая в случае невыполнения доходов общего фонда госбюджета увеличивать заимствования, автоматически увеличивая объем государственного долга и дефицит бюджета. Поэтому наш дефицит резиновый, а каким он будет — по факту посчитаем. Хотя считать по факту — это абсурд.

Третья неприятность была заложена изначально, на этапе формирования бюджета. Эта неприятность называется «стабилизационный фонд».

Впервые это понятие появилось в антикризисном законе, принятом Верховной Радой в ноябре прошлого года. Идея заключалась в следующем. Давайте оставим общий фонд бюджета для финансирования социальных, приоритетных расходов, спецфонд — для финансирования традиционных расходов. А в стабилизационный — соберем тот инвестиционный ресурс, из которого прозрачно будем поддерживать нашу экономику так же, как это делают европейские государства, США.

И в прошлогоднем законе было довольно четко прописано шесть или семь направлений использования таких средств.

Стабфонд и другие неприятности

— Александр Витальевич, но ведь было заранее известно: источники наполнения стабилизационного фонда нереальны. Фактически он создавался лишь для того, чтобы Минфин и правительство могли обойти жесткие предписания бюджетного закона и Бюджетного кодекса. Чтобы их шаги по распределению немалых ресурсов никто не контролировал.

— Вы практически повторили мои мысли. Но ведь я говорил о философии, которая закладывалась в стабилизационный фонд. Однако уже через месяц, когда принимался бюджет, туда чего только ни насовали...

А по поводу нереальности источников можно поспорить. Уверяю вас, если бы в государстве было единое понимание того, что стабфонд нужен исключительно для целей развития, можно было бы успешно двигаться вперед.

Приведу два примера — Евро-2012 и Государственное ипотечное учреждение (ГИУ). Обе эти идеи были записаны в стабилизационный фонд. И во что их превратили?

Правительство с парламентом попробовали пойти простым путем — давайте напечатаем деньги на подготовку к Евро. Президент настоял: эти деньги надо вытянуть с рынка, как и записано в бюджете.

Президент проводил совещания с банкирами, те пыхтели, торговались по поводу ставок. Дошли до ставки 20% для трехлетних заимствований плюс дополнительные возможности по управлению ликвидностью банка. И я их понимаю: речь шла о банках с иностранным капиталом, и банкиры должны были объяснять своим акционерам, почему одалживают длинный ресурс под 20% годовых, в то время как есть трехмесячные «горячие пирожки» под 29%.

— Кстати, некоторые банки все же попали в такую неприятную ситуацию…

— Они не вполне искренни. Потому что Нацбанк пошел им навстречу, позволив не учитывать часть этих ресурсов в гепах (разрывах между активами и пассивами по срокам размещения и привлечения. — Авт.). Согласился, что 20% суммы можно учесть в резервах, зачисляемых на отдельный счет. Это были вещи, помогавшие банку управлять своей ликвидностью. И в конце концов коммерческие банки выделили кредиты для Евро: первый транш — 394 млн. грн., второй — 322 млн.

Условие было только одно — эти деньги направляются исключительно на финансирование объектов Евро-2012. Правительство даже приняло отдельное постановление. Но все осталось на бумаге. Только после страшных истерик ответственных за подготовку к Евро-2012 чиновников 200 млн. грн. были выделены на реконструкцию стадиона в Киеве. На сегодняшний день выделено еще
110 млн. грн. Остальное так и осталась на счетах правительства.

Я привел этот пример, чтобы показать: в принципе идея стабилизационного фонда не является мертвой. Если бы за нее с самого начала цивилизованным образом взялись все, включая президента, парламент, казначейство, Министерство финансов, коммерческие банки, это было бы серьезное, прорывное явление.

Это касается и ГИУ. Именно президент убедил Нацбанк, что идея достройки жилья является чрезвычайно перспективной. НБУ пошел на беспрецедентный шаг, фактически профинансировав через Ощадбанк ипотечные облигации на 1 млрд. грн. Можно было бы подтянуть еще и ресурс коммерческих банков, увеличив сумму как минимум втрое.
4 млрд. грн. для строительной отрасли — это уже серьезный ресурс.

Но закончилось все тем, что правительство само, без парламента, изменило уставные документы и функции ГИУ, задачей которого было получение дешевых ресурсов с рынка и направление их на коммерческой основе в строительство. ГИУ превращают в риелторскую контору, которая за бюджетные средства будет покупать квартиры для милиционеров, прокуроров, малообеспеченных. Я с уважением отношусь к этим категориям граждан. Но правда состоит в том, что правительство, действуя в свою предвыборную пользу, извратило идею стабилизационного фонда как двигателя инвестиционного развития экономики.

А когда стабфонд на 70% используется как «кошелек» правительства, когда из него начинают финансировать выплаты зарплаты, пополнение уставных фондов предприятий, доплаты почтальонам или работы по паспортизации памятников архитектуры, ситуация превращается в абсурд. Едва ли не самая свежая новость — на последнем заседании Кабмин выделил из стабфонда 1 млн. грн. на бюрократические нужды Госкомиссии по ценным бумагам...

Даже этих трех пунктов достаточно, чтобы говорить о том, что бюджет
2009 года войдет в историю финансовой политики нашего государства как один из худших бюджетов, бюджет обмана, бюджет постоянного манипулирования и ресурсами, и людьми, которым эти ресурсы обещаны...

— Представим себе ситуацию — летом мы покаялись, сделали секвестр, приведя свои затраты к реалиям. Как на это отреагировала бы экономика? Насколько важным фактором ухудшения экономической ситуации был нереальный бюджет?

— Ключевым. Можно сказать, детонатором экономической ситуации.

Еще раз обратите внимание на переплаты в бюджет — нынешние 11,3 млрд. против традиционных 4 млрд., существующих потому, что некоторые налоги платятся наперед. Судя по всему, постепенная приостановка спада, о которой мы говорим в последние месяцы, происходит полностью за счет этих 7 млрд.
грн., наперед изъятых с наших предприятий.

Невозмещенный НДС. Из 18 с «хвостиком» миллиардов минимум девять миллиардов — это тот ресурс, который выведен из экономики и который необходимо вернуть. Более того, почти
5 млрд. не только подтверждаются документами ГНА — прошли все сроки возмещения. В мою бытность казначеем все суммы, подтвержденные документами ГНА, возмещались, как часы.

Таким образом, 16 млрд. грн. вытянуты из субъектов хозяйствования в бюджет «сверх плана». Это — очень большой ресурс.

Я уж не говорю о том, что экономика так и не получила той поддержки, на которую могла рассчитывать. Если на сегодняшний день из 1,5 млрд. грн. компенсации ставок по кредитам реально профинансировано впятеро меньше, 300 млн., представьте, какая куча аграриев «попала» из-за обещания бюджетных денег. И с каким лицом они будут обращаться сегодня в коммерческие банки с просьбой пролонгировать обязательства по уплате процентов.

Поэтому еще раз подчеркиваю: есть проблемы внешней торговли, мирового кризиса, но предприятия достаточно быстро адаптировались к этой ситуации. Однако когда тебе наносят неожиданные удары — посредством бюджета, посредством курса, посредством высокой инфляции, — работать в таких условиях чрезвычайно трудно.

— Как нам направить бюджетный процесс в нормальное русло, и как исправить ситуацию с бюджетом-2010?

— Когда не знаешь, как действовать, — действуй по закону. У нас есть Бюджетный кодекс, поэтому надо действовать в соответствии с ним.

Еще раз хочу подчеркнуть: идея распыления бюджетного ресурса, заложенная в нововведениях правительства, — идея авантюрная, она ведет к краху государственных финансов. Не получила поддержки в парламенте, ее ветировал президент. Будь я премьером, дал бы команду министру финансов — готовь на всякий случай два варианта бюджета. Один — с нововведениями, второй — на старой законодательной базе. Если новшества не пройдут, подадим второй.

Но когда Министерство финансов даже не работает над бюджетом на действующей законодательной базе, назвать это разумной бюджетной политикой я не могу.

Нам надо попытаться вернуться к здравому смыслу. Мы видим, что фактически роста экономики в следующем году не будет. Максимум 3—4% за счет низкой базы сравнения. Записали 3,7%? Ладно, не будем спорить. Уже сегодня очевидно, что ВВП в этом году не достигнет запланированных 1060 млрд. грн. — будет где-то на 100 млн. меньше. Поэтому составить прогноз ВВП на следующий год не составляет труда.

Увеличивать перераспределение ВВП через бюджет нельзя — дополнительное давление на экономику просто немыслимо. Конечно, нужно определиться относительно переплаченных налогов, относительно НДС, сумму возмещения которого на следующий год в кабминовском проекте сократили до неприлично мизерных цифр. Не будет стабилизационного фонда? Да, не будет. Придется выживать, кто как может. Но это будет честный ответ.

Я общался с представителями разных отраслей. Большинство из них говорит: нам нужен понятный ответ и правила игры. Дайте параметры бюджета, правила межбюджетных отношений, прогноз курса, прогноз инфляции, а дальше мы сами. Неужто это такая сложная задача для Министерства финансов?

Нужно сделать так, как положено. В этом есть большой смысл, поскольку ст. 46 Бюджетного кодекса гласит: если бюджет не принят до начала нового года, действует правило 1/12 годовых расходов. Но ведь действуют и все текстовые статьи из бюджета предыдущего года.

— А вы читали постановление Кабмина от 29 октября, которое корректируется и обрастает все новыми статьями? Фактически правительство своим постановлением создает новый бюджет...

— Было письмо президента. Была дискуссия на мониторинговом комитете, который якобы работает с Международным валютным фондом. Секретариат президента передал претензии к постановлению. И ключевая из них — не пишите бюджет постановлением правительства. Это незаконно, это неправильно.

В некоторых частях это постановление является провокативным, абсурдным. И там, где оно выходит за рамки бюджетного законодательства, я буду предлагать президенту приостановить его. Конечно, это не касается регламентации деятельности казначейства, финансовых органов на местах, Пенсионного фонда и т.д. Эти нормы будут сохранены.

— Какова вероятность, что в следующий год страна войдет с бюджетом?

— Очень низкая. Задача-максимум — сформировать нормальный бюджет и внести его в парламент. Это помогло бы нам и в решении проблемы социальных стандартов. Само наличие бюджета покажет, что правительство понимает реальную ситуацию в государстве, и пусть не в этом году, а в следующем, но бюджет будет принят.

Еще раз о соцстандартах

— Существует ли какая-либо компромиссная позиция относительно выполнения закона о социальных стандартах? Ведь правительство считает его категорически нереальным за неимением средств, оппозиция и президент — настаивают на выполнении. Реальные ресурсы — проблематичны.

— Я не согласен с вами, что нет реальных ресурсов для выполнения закона — по крайней мере, в 2009 году. Более того, правительство приняло все необходимые решения, чтобы осуществить доплаты согласно закону о социальных стандартах.

Все эти разговоры о том, что рядовые пенсионеры получат доплаты по 60 коп.,
значительная часть людей окажется в еще худшем положении, зато министры и другие должностные лица получат по тысяче гривен, — все это от лукавого. В заявлении на официальном сайте президента мы внимательно проанализировали все эти «разговоры».

Чтобы доплатить через Пенсионный фонд, так как записано в законе, до прожиточного минимума в размере 573 грн., до конца года нужно 440 млн. грн., а не 717 млн., как мы это предварительно считали. Ведь правительство приняло постановление о доплатах всем пенсионерам 28 грн. 40 коп., независимо от того, выше пенсия или ниже от прожиточного минимума. 28 грн. 40 коп. получат и бывший народный депутат с пенсией в 15 тыс. грн. в месяц, и бывший министр. С этих категорий доплаты можно было бы и поснимать.

Около 100 млн. грн. требуется на повышение выплат, связанных с прожиточным минимумом, — сиротам, инвалидам. Думаю, что эту сумму в бюджете найти можно и нужно.

И, наконец, повышение зарплат в бюджетной сфере — 198 млн. грн. Причем я бы не нагружал этим повышением Минфин, а дал команду министерствам — посмотрите, кто получает меньше новой минимальной зарплаты, какой ресурс необходим. На мой взгляд, это проблема двух недель.

Более сложная ситуация по 2010 году. Но опять-таки, по цифрам — нашим и Минфина — я не вижу особых перекосов. Принцип разный. Позиция президента — нужно доплачивать не работникам всех разрядов ЕТС, а тем, у кого зарплата ниже нового минимума. Необходимый ресурс — 3,8 млрд. грн.

В правительстве придерживаются иного мнения: если поднимать, то абсолютно всем. Потребность — 50 млрд. грн. Но почему? Что за абсурдная логика?!

Напомню представителям правительства ст. 54 из бюджета текущего года. Тот же Минфин, понимая невозможность сбалансирования бюджета, расчетно установил первый разряд ЕТС на уровне 545 грн. Однако, поскольку минимальная заработная плата с 1 октября — 650, всем, кто получает меньше, доплачивали до 650. Таким образом выполнялась конституционная норма: в Украине не было людей, получавших заработную плату меньше прожиточного минимума.

Да, возможно, шесть или семь разрядов ЕТС попадут под уравниловку. И сторож, и старший сторож будут получать одинаковую зарплату. Но это куда меньшее зло, чем позиция правительства: если не можем поднять зарплату всем, в том числе и работникам 25 (наивысшего) разряда, то не будем поднимать и тем, кто зарабатывает меньше прожиточного минимума.

По пенсиям в 2010 году ситуация намного сложнее.

— Нужно дополнительно 30 млрд. грн.?

— Нет, поменьше. Но начинать следует с проблем нынешнего года.

13 млрд. грн. — это дотация Пенсионного фонда из госбюджета. Впервые за много лет, с 2001-го. Также впервые за многие годы мы вынуждены были в 2009 году списать 6 млрд. грн. задолженности Пенсионного фонда по результатам 2008-го. Уже тогда это должно было насторожить: Пенсионный фонд не балансируется! Но не насторожило.

Получили ответ: помимо 13 млрд. грн., которые были запланированы в бюджете-2009, в Пенсионный фонд пришлось влить еще около 15 млрд. грн., которые опять-таки (законом о бюджете-2010) придется списать. То есть общий дефицит Пенсионного фонда достигнет 28 млрд. грн.

Безусловно, в этих условиях найти дополнительные 14 млрд. грн. на выполнение закона о повышении соцстандартов — очень сложное решение. У нас несбалансированный Пенсионный фонд. Но значит ли, что невозможно решить главную на сегодняшний день проблему — обеспечения прожиточного минимума для самых бедных пенсионеров? «Нет», — сказал президент. И подписал закон. Это было его твердое решение. Глава государства исходил из логики, с которой сложно спорить: он должен защищать одно из основных конституционных прав — в Украине не должно быть пенсионеров, получающих пенсию ниже прожиточного минимума.

Таким образом, нам необходимо балансировать не 28 млрд., а 42. Все равно нужно балансировать. И если парламент не повернется к проблеме Пенсионного фонда лицом, то потребуются чрезвычайные меры. Похожая ситуация была в 2000 году, когда парламент поддержал правительство Ющенко, введя дополнительные сборы за пользование мобильными телефонами, продажу золота и т.д. Отсюда идея введения налога на недвижимость и налога на роскошь.

Очевидно, нам все же придется проявить гражданскую позицию и, как минимум, отказаться от неограниченных размеров пенсий. Лично я убежден, что придется идти на повышение пенсионного возраста, иначе ПФ не балансируется.

— И для мужчин, и для женщин?

— И для мужчин, и для женщин. Возможно, давайте, как предлагал Пинзеник, поднимать пенсионный возраст по три месяца в год. Возможно, у кого-то есть другие предложения. Давайте обсудим. Но прятать голову в песок дальше нельзя.

Все это требует очень серьезного разговора в украинском парламенте. Как, кстати, и вопрос льгот. Думаю, когда в государстве 19 млн. льготников, то есть каждый второй работающий, причем половина из них по обеспечению льготами приравнивается к ветеранам войны, ситуация становится неконтролируемой. Когда мы должны на различные льготы заложить в бюджет свыше 100 млрд. грн., а закладываем три копейки, это должно закончиться жесткими конфликтами.

Например, для выполнения чернобыльских законов необходимо заложить в бюджет свыше 20 млрд. Мы закладываем в нынешнем году 1,8 млрд.
Чем это заканчивается? Работая в Госказначействе, я уже сталкивался с ситуацией, когда были арестованы счета отдела социального обеспечения одной из областей. Кто их арестовал? Местные прокуроры и судьи, поскольку у них есть право на первоочередное получение жилья. И из-за ареста счетов мы не могли профинансировать оздоровление детей из чернобыльской зоны.

Рано или поздно придется найти какой-то консенсус и с Конституционным судом. Если парламент единогласно примет решение о наведении порядка в категориях льготников, и здравый смысл, в конце концов, восторжествует.

— Если уж вы упомянули о мониторинговом комитете по сотрудничеству с МВФ, скажите, действительно ли существует какое-то сотрудничество? Есть ли шанс получить очередной транш до окончания президентских выборов?

— Думаю, что нет.

Здесь придется сделать небольшую ретроспективу. Всеобщий кризис мобилизовал международные финансовые институты, в частности Международный валютный фонд, на помощь государствам, оказавшимся в затруднительном положении. Одним из них стала Украина. Мы примерно знали рецепты МВФ. К огромному сожалению, они обычно очень жесткие, если речь идет о фискальных или монетарных показателях, и требуют либерализации курсовой политики. Но МВФ мы пригласили. На что рассчитывали, то и получили.

Международный валютный фонд профессионально анализирует природу болезни. И говорит о том, что прежде всего необходимо устранить три болезненные проблемы: фискально-бюджетные, газовые и банковские.

Мы пишем письма о намерениях, согласовываем меморандум. Ведь идея проста, как дверь: мы вам — на три года кредит stand-by, а вы — сделайте так, чтобы не только деньги нам вернуть, но и самоорганизоваться таким образом, чтобы впредь не создавать подобных проблем.

Закончилось тем, что мы один раз изменили обязательства, второй раз изменили, третий. Последние подписали в июле этого года, обманув МВФ и авансом получив от него транш. Так как мы не выполнили обязательств, кроме одного — принятия закона об упрощении процедуры вхождения капитала в банки.

Сейчас вопрос стоит так: давайте в очередной раз напишем письмо, посыплем голову пеплом и скажем: «Ну, не получилось у нас, простите нас еще раз, дайте нам эти деньги! А уже в 2010-м,
после выборов, мы себя покажем!» Примерно такой текст был предложен правительством. Его даже не показали президенту, решив ограничиться тремя подписантами — Тимошенко, Уманским и Стельмахом. Ведь премьер хорошо понимала, что президент никогда своей подписи не поставит.

Позиция президента: он готов просить деньги у МВФ, если мы выполним все обязательства, подписанные не 10 лет назад, а в июле этого года. Выполним — тогда абсолютно вправе рассчитывать на очередной транш от МВФ.

Премьер стоит на своем: никаких обязательств не берем, кроме того, что правительственным постановлением урегулируем все проблемы бюджета на 2010 год. Правда, в требованиях Международного валютного фонда было четко указано: согласно ст.46 Бюджетного кодекса. Но и здесь мы пошли дальше: и под это дайте нам, пожалуйста, финансирование, поскольку существуют сложные проблемы, и ситуация сложная...

— И даже по ходу умудрились почти 2 млрд. долл. в бюджет забрать.

— И это, я думаю, войдет в историю. Международный валютный фонд будет разбираться, как так получилось, что за одну ночь поменяли платежные инструкции и поставили Национальный банк перед фактом платежки об изменениях в балансе долговой позиции и перевода денег на счета правительства. Но это уже будет другая история.

Однако факт остается фактом: правительство получило «на халяву» 1,5 млрд. СПЗ, то есть 2 млрд. долл., или 16 млрд. грн., без каких-либо обязательств. МВФ не выставил даже платежных инструкций относительно использования этих средств — для погашения внешних обязательств правительства по долгам или платежей за газ. Средства пошли на покрытие дефицита бюджета, выплаты пенсий и т.д.

При таких разных позициях внутри украинской власти, я убежден, возобновление сотрудничества с Международным валютным фондом невозможно. Минимум после 17 января 2010 года, когда, возможно, будет новая политическая конфигурация…

— Но ведь это не 17 января будет известно — в лучшем случае, в конце февраля...

— Поэтому я и говорил, что самый сложный период, который нам придется пережить, — это первый квартал следующего года.

И трудностей следует ожидать не в банковской системе, не на уровне предприятий, ведь мы в начале января традиционно будем праздновать...

У нас чрезвычайно серьезные проблемы с бюджетным сектором и, я думаю, сложности с газом. Несмотря на все бравурные заявления, до конца года нужно заплатить еще где-то 1,4 млрд. долл. Даст бог, до 7 декабря заплатим 700 млн. с «хвостиком», но что будем делать в январе, в феврале?

Газовые страсти

— В начале 2009 года речь шла о разбалансировании бюджета НАК на 30—50 млрд. грн. На сегодняшний день дыра увеличилась, уменьшилась?

— После монетизации НАК «Нафтогаз» в середине года на 18,6 млрд.
грн. наши расчеты показывают значительно меньший дефицит по сравнению с тем, который был в начале года. 12,6 млрд. — это то, что нужно будет до конца года. И, скорее всего, на эти 12,6 млрд. будут выпущены правительственные облигации. Но существует проблема следующего года. И проблема гораздо более масштабная, если не поменять хоть какие-то правила функционирования газового рынка.

Желательно было бы изменить еще и отношения с российскими коллегами. Очень хорошо, что россияне приняли решение не применять санкции за недобор законтрактованного на 2009 год газа и согласились существенно уменьшить объемы газа, который будет закупаться на следующий год. Цена на газ в следующем году на уровне нынешнего года, как утверждает премьер-министр, — это ее очередная сказка, а нам нужно готовиться к их повышению.

Вот расчет цены газа на 2010 год, исходя из фьючерсных контрактов на закупку нефти. Цены, на которые указывают фьючерсы, — 80 долл. за баррель во втором квартале, 83 долл. — в третьем. Это не космические цены — реальные. А это расчеты, которые просочились в прессу, а НАК от них открестился, мол, не соответствует действительности. Потому что тут совершенно другая цена — 340 долл. за тысячу кубометров на российско-украинской границе. И если не менять цену на газ для теплокоммунальной энергетики, не менять цены для бюджетных потребителей, для собственного производителя, рано или поздно этот абсурд разорвет НАК «Нафтогаз».

«Нафтогаз» уже разрывает. Если бы не использование государственных финансов, если бы не государственные гарантии, он бы уже не смог рассчитываться, опираясь на внутренние цены на газ. «Нафтогаз» уже не платит Ощадбанку по кредиту. Ощадбанк, соответственно, прекратил обслуживать кредит от Национального банка. Экономика не прощает таких вещей.

— Один сценарий развития событий предусматривает среднегодовую цену на газ на уровне 340 долл. за тысячу кубометров, другой — 337. Чьи они?

— У «Нафтогаза» два сценария — оптимистический (298 долл.) и пессимистический (337 долл.). Наш реалистичный сценарий (340 долл.) базируется исключительно на ценах фьючерсных контрактов по нефти на следующий год. То есть, их пессимистический не очень отличается от нашего реалистичного. Очевидно, он также базируется на фьючерсных ценах.

И об этом сегодня нужно кричать и бить в набат. Поэтому мне обидно, что этого не делает руководство НАК. А возможно, делает, но не публично. Я бы приходил к премьер-министру и настаивал, что если завтра мы не выйдем в парламент с законодательными инициативами в газовой сфере (а многие решения завязаны именно на парламент — по поводу распределительных счетов, по поводу наведения платежной дисциплины, в первую очередь по теплокоммунальной энергетике, по поводу списания кучи задолженностей, которые сегодня дохлой кошкой висят на «Нафтогазе»), если завтра, а лучше сегодня, мы не примем необходимых правительственных решений, бюджет НАК на следующий год сбалансировать будет невозможно.

Будет та же ситуация, что и с Пенсионным фондом. Мы молчим о том, что НАК нечем платить друзьям-россиянам, и попадаем в чрезвычайно сложную ситуацию. Значительно более сложную, нежели это было в январе 2009 года, когда мы нашим европейским коллегам смело говорили: «У вас есть контракты с россиянами на поставку газа? А у нас никаких контрактов нет. Хоть ведрами носите газ в Европу, мы и без того выполняем обязательства, которые на себя не брали».

Сегодня контракты есть, и мы обязаны их выполнять. А если не выполним, виновата будет исключительно Украина, которая переоценила свои возможности, возможно, ошиблась в расчетах.

Так вот, дефицит НАК «Нафтогаз» на следующий год еще больше. Не хочу называть цифру. И если жить по тем правилам, по которым жили в 2009-м, давайте сразу закладывать в бюджет очередную капитализацию «Нафтогаза Украины», дарить ему 20 млрд. в капитал, чтобы он мог продолжить свою деятельность.

— Из секретариата президента часто звучат призывы пересмотреть контракты с «Газпромом». Но как это сделать, какие имеются реальные механизмы? Сейчас есть ощущение, что Москва идет на определенные уступки. Но попытка расторгнуть контракт в одностороннем порядке — это снова скандал. Мы случайно новой газовой войны не увидим?

— Не знаю, что мы увидим. Единственный на сегодняшний день позитив — это почти 26 млрд. кубометров газа в хранилищах. При более-менее теплой зиме это позволяет нам продержаться, обеспечивая как собственного потребителя, так и транзитные функции. Но это значит высосать свои хранилища и зубы снова положить на полку. Более того, при минус 10 ситуация усложняется.

Какой может быть выход? Каким видит этот сценарий президент? Если россияне, стремящиеся играть первую скрипку в ситуации с поставками газа в Европу, не пойдут на большие уступки, то у нас остается еще один шанс. Сегодня в Европейском Союзе понимают, что дальнейшее заигрывание с Россией, не изменение правил и не следование общеевропейским рекомендациям, как это, к сожалению, делают немцы, французы, разобщенность Европы перед газовым монополистом может стать чрезвычайным вызовом. У европейцев — тоже завышенные обязательства на следующий год. Поэтому наш президент призывает г-на Баррозу, с которым у него был разговор, объединить усилия Украины и ЕС для выработки общей позиции на переговорах с Россией.

Хорошо, что нам списали санкции, а что будет делать Европа? Предположим, им спишут тоже. Возможно, это будет мини-задача — использовать украинский прорыв в газовых договоренностях для решения европейских проблем. Но это опять-таки не является кардинальным решением, когда ряд государств, а не только Украина, оказались в затруднительном положении, подписав газовые контракты. Очень тяжелые контракты имеют румыны, поляки, турки, другие европейские государства.

Убежден, что и россияне действуют в рамках возможного: пока можно наступать, они наступают. Но когда почувствуют сильную позицию — корректируют свою. Например, когда премьер-министр России категорически настаивал на том, что Украина не будет платить, премьер Швеции, председательствующей в ЕС, ему заметил, что у Европы нет контракта с Украиной. У нее есть контракт с Россией на поставку газа, а потому проблемы транспортировки газа в Европу — это проблема России. Именно такая жесткая позиция шведов привела к тому, что россияне согласились смягчить контрактные обязательства «Нафтогазу».

— Вы видели эти контракты и приложения к ним?

— Нет. Они есть, но мы еще их не видели. Возможно, они только парафированы, но не подписаны. Но, думаю, нужно к этому относиться, как к свершившемуся факту.

А реальный механизм может быть только таким: Украина и другие государства садятся за стол переговоров и пытаются прийти к соглашению относительно общих энергетических балансов. Только тогда может быть результат.