Лидеры на задворках, или Как выйти из глубочайшего кризиса, который охватил нашу академическую систему

Биологии, вне всякого сомнения, принадлежит лидирующая роль в развитии науки в ХХI веке. Примерно половина студентов в странах Западной Европы изучают биологию и медицину, а количество средств, выделяемых на биологические исследования, постоянно растет. Бюджет медицинской науки в США, распределяемый через National Institute of Health, составляет около 30 млрд. долл. в год. Еще столько же выделяют различные частные фонды. Хотя это в пять-шесть раз меньше, чем бюджет Пентагона, но все же позволяет содержать солидную «армию» (400 тысяч) ученых-биологов. А как обстоят дела с этим направлением в Украине?

Любое открытие, не ставшее достоянием сначала ученых, занимающихся данной проблемой, а затем и всего человечества, бессмысленно и не может приниматься во внимание. Таким образом, конечным результатом труда ученого является сообщение о его открытиях, доступное максимальному количеству людей. Это может быть статья, книга, газетная заметка или страничка в мировой компьютерной сети. Естественно, подробный анализ того или иного открытия доступен в основном только профессионалам, т.е. научным сотрудникам, работающим в конкретной области.

На современном этапе развития науки международным языком является английский, и все написанное на других языках в принципе не имеет никакого значения. Это может кому-то нравиться или не нравиться, но это непреложный факт.

В последние годы только в области т.н. Life Science (науки о жизни, включающей в себя все области химико-биологических и медицинских наук) публикуется один миллион статей в год. Прочитать даже малую их часть просто невозможно. Для решения этой проблемы научное сообщество начало разделять научные журналы на те, которые стоит читать, и на все остальные, являющиеся заведомой макулатурой. Каждый научный журнал оценивается с помощью Impact factor’а (ИФ). Проще говоря, ИФ журнала показывает, сколько раз (в среднем) статья, опубликованная в данном журнале, была использована в работах других ученых.

Показатель ИФ составляет порядка 20 — 40 для наиболее престижных журналов, которые публикуют короткие научные сообщения или фундаментальные обзоры; трех-восьми — для хороших специализированных журналов и менее двух — для журналов, которые никто (или почти никто) не читает. Последних большинство. Из 5876 научных журналов, представленных на сегодняшний день в разделе Life Science — самой большой научной базы данных, созданной Институтом научной информации, только 1158 имеют ИФ более двух, а 3342 журнала — менее единицы.

Первые попытки количественно оценить труд ученых, предпринятые примерно в начале 90-х годов, взяли в качестве основного показателя ИФ. Ученых стали оценивать в зависимости от суммарного ИФ статей, опубликованных на протяжении определенного (от одного до пяти лет) периода времени. При этом можно сравнивать персональный параметр для ученых, работающих в одной и той же области, — математика можно сравнивать с математиком, а физиолога с физиологом. В среднем ученый мирового класса, работающий в медико-биологических областях, набирает одну-две тысячи цитирований за 10 лет, для мировых лидеров этот показатель составляет порядка 7—10 тысяч и более.

С учетом вышесказанного, попытаемся объективно оценить продуктивность биологических институтов НАН Украины. Согласно отчету отделения химических и биологических наук НАНУ, на протяжении 1999—2003 годов институты этого отделения опубликовали 16064 статьи. При этом на английском языке было опубликовано 6810 статей, выполненных в учреждениях, принадлежащих НАНУ. Для сравнения: за тот же период (и, естественно, в той же отрасли) Манчестерский университет опубликовал 10638 статей, Ливерпульский университет — 7125, а Оксфордский — 17687. Таким образом, продукция всех химико-биологических учреждений НАН Украины (а это 52 института с общим штатом восемь тысяч человек, в том числе 1906 кандидатов наук) и 492 доктора наук сравнима с продукцией среднего английского университета.

Если же пойти дальше и произвести подсчет цитирования работ украинских ученых, то здесь ситуация окажется просто катастрофической. Только несколько биологов, работающих в настоящее время в Украине, собрали в целом более 1000 цитирований. Наиболее цитируемыми авторами являются П.Костюк — 5600, О.Крышталь — 3580, Ю.Глеба — 1540. Для подавляющего большинства активных исследователей этот показатель не превышает 50—300.

Необходимо признать, что реальная продуктивность фундаментальной украинской биологической науки и вклад отечественных биологов в мировой научный процесс ничтожно малы, а деньги, израсходованные на поддержание 52 научно-исследовательских институтов потрачены, в значительной мере, зря. Это говорит о глубочайшем организационном кризисе в системе НАНУ.

В чем же причина неэффективности учреждений НАНУ? В первую очередь, необходимо признать, что штаты академии непомерно раздуты, и это приводит к чрезвычайно низкому финансированию в расчете «на каждую научную голову». На сегодняшний день в системе НАНУ насчитывается 170 институтов, в которых работают 35000 человек, из них 7362 кандидата наук и 2291 доктор наук.

Для сравнения: Общество Макса Планка в Германии объединяет 80 институтов со штатом 12000 постоянных сотрудников (это, в основном, технический персонал, лаборанты и администрация) и 9000 научных сотрудников (включая аспирантов). Французская академия наук насчитывает 26000 человек, среди которых 11600 научных сотрудников (включая аспирантов). При этом годовой бюджет немецкой академии составляет примерно 1,25 млрд. евро, а французской — 2,2 млрд. евро. Важно, что с научной точки зрения продуктивность немецких институтов существенно выше французских. Бюджет НАНУ в 2003 году уложился в сумму около 100 млн. евро. Таким образом, среднее финансирование одного ученого во Франции — 189655 евро, в Германии 138888 евро, а в Украине — менее 1000 евро (и то, если считать научными сотрудниками только лиц со степенями).

Итак, наша академия примерно в полтора-два раза больше европейских аналогов при «удельном» финансировании в 130—190 раз меньше, что, несомненно, является основной причиной крайне низкой продуктивности. Добиться изменения этой ситуации можно либо за счет многократного увеличения государственного финансирования (что маловероятно), либо за счет многократного же (в десять — двадцать раз как минимум) уменьшения количества финансируемых научных проектов.

Вторая основная проблема украинской науки — возраст ученых. Средний возраст научных сотрудников академии — 50,3 года; кандидатов наук — 50,4 года, а докторов — 60,1! Средний же возраст действительных членов академии 71,3 года. Это катастрофические показатели, ведь расцвет таланта ученого-биолога приходится на 40—55 лет, а в 65 лет деятели науки всех западных стран выходят на пенсию. В Украине почти нет молодых ученых, способных достичь профессорского уровня к 40 годам, когда они смогут создать свои лаборатории, активно занимаясь научными исследованиями и создавая научные школы. Для сравнения: в Германии их коллеги, претендующие на профессорскую должность, могут это делать только до 52 лет.

Единственный путь решения проблем украинской фундаментальной науки — существенное сокращение количества научных проектов и омоложение научного персонала.

Необходимо подчеркнуть, что модернизация не должна начинаться с разрушения существующей структуры академии. Ни в коем случае нельзя объединять Академию наук с университетами — от этого проиграют и образование, и фундаментальная наука. Университетская структура науки характерна для англосаксонского общества, следует отметить, что эта структура работает очень эффективно. Так, например, Великобритания, затрачивая на науку примерно в три раза меньше средств, чем Германия, вдвое превосходит последнюю по общему количеству цитирований.

Но на самом деле университеты как в США, так и в Великобритании бывают разные — только сравнительно небольшая их часть в Британии имеет статус т.н. исследовательских. 20 таких университетов контролируют 90—95 процентов денег, выделяющихся на науку. Учебная нагрузка ученых в них не превышает 40—60 часов в год (т.е. в среднем не более двух недель), остальное время отдано научным исследованиям.

Таким образом, исследовательские университеты представляют собой мощные научно-исследовательские центры, в которых для обучения студентов нанимаются т.н. учебные ассистенты. Подавляющее же большинство университетов научной работой практически не занимаются, а концентрируют свое внимание в основном на педагогике. Создание подобной системы в Украине представляется крайне проблематичным. Научная работа в существующих университетах и в советское время велась на очень низком уровне (что вполне понятно, учитывая учебные нагрузки ассистентов, достигающие 30 часов в неделю), а сейчас (по крайней мере, в биологии) университетская наука в Украине отсутствует. Администрация совершенно не представляет себе нужд научных сотрудников, и если академические институты будут поглощены университетами, фундаментальная наука просто исчезнет.

Каким же образом можно добиться сокращения количества научных кадров одновременно с существенным омоложением ученых и недопущением снижения научного качества? В первую очередь, необходимо принципиально изменить способ распределения средств для финансирования научных проектов. Этим должны заняться независимые комитеты по науке при Кабинете министров страны, построенные по принципу научных советов Великобритании, США или Германии. Подобный комитет должен находиться в непосредственном подчинении государства и состоять исключительно из действующих ученых мирового уровня. Распределение средств должно происходить единственно на основе научной ценности проектов и прямо зависеть от научных заслуг и рейтинга исследователей, ищущих финансирования. Пока количество украинских научных сотрудников, способных написать конкурентоспособные научные проекты на английском языке, крайне незначительно. Следовательно, в начальном периоде, по-видимому, должна использоваться смешанная модель, предусматривающая как финансирование индивидуальных проектов, так и создание специализированных центров, возглавляемых по-настоящему крупными учеными. Их задачей должна стать не только научная деятельность, но и подготовка научных кадров.

Прообразом для таких центров может стать общество Макса Планка. Структурной единицей в этой системе является научная лаборатория, возглавляемая директором (всего в 80 «планковских» институтах насчитывается 265 таких лабораторий). Совет директоров представляет собой высший управляющий орган, который определяет научные приоритеты и претворяет свои директивы в жизнь за счет выбора новых директоров (а следовательно, и создания новых лабораторий). Подобная структура сводит к минимуму влияние бюрократов на формирование научной политики.

Один из основных вопросов: где найти сравнительно молодых ученых мирового уровня, способных не только вести научную работу, но и быть успешными организаторами и создателями новых научных школ? К сожалению, необходимо признать, что внутри страны количество возможных кандидатов исчисляется единицами. Видимо, единственно возможным может быть привлечение украинских ученых, работающих на Западе и добившихся мирового признания. Таким путем, например, идет Китай, создающий привилегированные научные институты, комплектующиеся в основном из китайцев, проработавших за рубежом. Я уверен в том, что очень многие украинские ученые вернутся домой, если им будут предоставлены достойные условия для жизни (т.е. зарплаты, по крайней мере, сравнимые с западными с учетом реальных цен) и для работы (оборудование, помещения, персонал и, самое главное, научная свобода). Такая уверенность основана на многочисленных беседах с моими коллегами-соотечественниками, работающими на Западе, и на основании собственного мнения. Привлекая успешных ученых и обеспечивая им приоритетное финансирование, вполне возможно создать (по крайней мере, в биологии) 30—40 лабораторий мирового уровня. Должность заведующего такой лабораторией должна быть конкурсной, и отбор кадров проводиться комиссией, составленной из иностранных ученых, что позволит исключить возможный внутренний протекционизм.

Конкурс для замещения вакантных позиций должен быть открыт для всех ученых страны и зарубежья. Чрезвычайно важным является также насыщение этих лабораторий аспирантами (5—10 на лабораторию), что позволит добиться достаточно быстрого омоложения кадров. Принятие такой системы позволит резко усилить внутреннюю конкуренцию, и на протяжении 10—15 лет перевести всю науку на новые принципы организации.

Очевидно, что при подобном развитии событий только 300—400 наиболее продуктивных научных сотрудников получат позиции во вновь созданных лабораториях. Остальным придется распрощаться с наукой за счет то ли выхода на пенсию, то ли переквалификации, например, в преподавателей школ и университетов. Это жестокие меры и не позавидуешь людям, попадающим под такое сокращение, но без этого вынужденного шага развитие фундаментальной науки в Украине не представляется возможным.

Параллельно с такой структурной реорганизацией необходимо изменить принципы подготовки научных кадров за счет модификации требований к кандидатским и докторским диссертациям. Основным требованием должно стать наличие публикаций в мировых журналах с ИФ не менее двух. Для кандидатской диссертации (являющейся квалификационной степенью) их должно быть не менее одной — двух; для докторских — не менее 40—50. При этом надо помнить, что, по негласно принятой традиции, порядок авторов указывает на их роль в выполнении данной работы: на первом месте обычно стоит человек, выполнявший эксперименты, а на последнем — руководитель темы, несущий полную ответственность за идеологию и достоверность статьи. Исходя из этого, для кандидатских степеней могут приниматься во внимание только работы, в которых соискатель выступает как первый автор.

Одновременно с этим должны произойти и изменения в научной периодике НАНУ. В первую очередь необходимо создать, по крайней мере, два — четыре журнала, публикующихся на английском языке и использующих в качестве рецензентов только иностранных ученых (хотя бы на первые 5—10 лет). Остальные журналы (ИФ, которых находится на уровне 0.2—0.6) подлежат закрытию, что высвободит финансовые средства. Новые журналы должны изначально создаваться как электронные (сетевые), обладающие полностью открытым и бесплатным доступом. В современном мире уже никто не ходит в библиотеки и никто не читает бумажные версии: если журнал не доступен пользователям сети, он практически не существует. Необходимо также реорганизовать публикацию научных монографий: в современном мире научные книги не имеют рынка сбыта — их почти никто не читает. Что действительно необходимо — это детальные руководства, которые могут быть использованы как справочная и учебная литература.

Конечно, описать и разработать все необходимые мероприятия по модернизации фундаментальной науки в рамках одной статьи практически невозможно. Но принципиальный успех этой модернизации зависит от личностей — и без привлечения молодых, активных и знающих ученых будущее украинской фундаментальной науки, скорее всего, невозможно.