Уманский прорыв, который похоронил «единую и неделимую»

85 лет назад, в ночь с 26 на 27 сентября 1919 года, у села Перегоновка на Уманщине началось одно из многочисленных сражений Гражданской войны. В официальной советской историографии можно найти лишь несколько упоминаний о нем, но без идентификации участников. Так, член Реввоенсовета 14-й армии Южного фронта Г.Орджоникидзе в ноябре 1919 года писал В.Ленину: «По-видимому, наше продвижение вперед будет довольно быстрым. Деникин, безусловно, сломал себе шею на украинском мужике». Почему так произошло и какой такой «мужик» ковал победу красных у далекого Орла и Касторной поздней осенью этого года? Ни для кого не секрет, что после провала похода армии А.Деникина на Москву Белое движение уже клонилось к своему закату. Большевики последовательно или параллельно разгромили и великодержавников-белогвардейцев, и частично национально-освободительные движения на окраинах империи; лишь поляки, прибалты и финны с оружием в руках сумели воплотить мечту о независимом государстве.

Гражданская война на территории бывшей Российской империи наиболее острые и противоречивые формы приняла именно в Украине. Классического противостояния двух сторон (например, федералы и конфедераты в США, республиканцы и франкисты в Испании) здесь не было. Создавались и разрушались ситуативные союзы, шла борьба и внутри национальных лагерей (украинского и русского). Но нескольких победителей не бывает.

К середине сентября 1919 года вся Левобережная Украина и часть Правобережной, Харьков и Киев оказались в руках деникинцев. Красные (Южная группа войск) от Одессы с боями прорывались на север в сплошном вражеском окружении, теряя бойцов, которые целыми полками дезертировали и находили приют у махновцев — непримиримых врагов «белопогонников». Армия УНР во главе с С.Петлюрой, боровшаяся с большевиками, при соприкосновении с белогвардейцами, в свою очередь проявила излишнюю уступчивость и постоянно не поспевала за событиями. Наиболее боеспособной силой, которая могла бы противостоять белым на Надднепрянщине, оставалась селянская армия Н.Махно. В борьбе «против всех» анархисты-махновцы выступали последовательными защитниками крестьянства. Они попеременно заключали союзы с красными и петлюровцами, но никогда с белыми.

Летне-осеннее наступление войск А.Деникина против Красной Армии казалось триумфальным. В тылу большевиков развернулись мощные восстания, но не такую власть ждали в украинских селах. Желание «объять необъятное» — только так можно охарактеризовать стратегические планы белых, решивших немалые силы бросить на захват Украины, где уже полтора года продолжалась гражданская война.

Махновцы не хотят мириться с новой властью и начинают почти 600-верстный марш от донецких степей до Уманщины. К 16 сентября после многих недель отступления с боями они достигают реки Синюхи у села Ново-Архангельское и начинают готовить контрнаступление. В книге «Дороги Нестора Махно» А.В.Белаша и В.Ф.Белаша мы находим данные о реальной силе Повстанческой армии, которая на то время «складывалась из: 40 тыс. штыков, 10 тыс. сабель и 20 орудий. Эту единицу обслуживали 13 тыс. человек, включая штабы, связь, гараж, снабжение и кучера».

20 сентября правительство УНР и представители Повстанческой армии Н.Махно подписали в Жмеринке союзнический договор. Корпуса махновцев были построены в каре 40 на 40 верст, и после объявления правительством УНР 25 сентября войны Деникину и начала боевых действий от Полесья до Южного Буга именно эти части стали главной ударной силой в борьбе с белогвардейцами. Безуспешно в последующем боровшийся с махновцами бывший белый генерал Я.Слащев (после войны он вернулся в Советскую Россию) писал: «Петлюра действовал вяло и нерешительно. Оставался один типичный бандит (и для белых, и для красных. — С.М.) — Махно, не мирившийся ни с какой властью и воевавший со всеми по очереди. Единственно, в чем ему надо было отдать справедливость, — это в умении быстро формировать и держать в руках свои части, вводя даже довольно суровую дисциплину. Поэтому столкновения с ним носили всегда серьезный характер». Лукавил генерал, ему явно не хотелось признавать, что «золотопогонников» многократно били вчерашние крестьяне.

Решение Н.Махно о начале прорыва было неожиданным для всех. В течение лишь одного дня 26 сентября петлюровцы были отброшены деникинцами на десятки километров по всему фронту; в Умани капитулировали «січові стрільці» армии УНР. Таким образом селянская армия оказалась в полуокружении. Один из ближайших помощников Н.Махно П.Аршинов в своих «Воспоминаниях» писал: «Глубокой ночью все части махновцев, стоявшие в нескольких селах, снялись и двинулись на восток — на врага, расположившегося главными силами под селом Перегоновка, занятым махновцами». Им противостояли отборные офицерские полки — 1-й Симферопольский, 2-й Феодосийский и Керчь-Еникальский, 51-й Литовский, а также кубанские пластуны из 1-го и 2-го Лабинского полков и конница генералов Попова, Назарова и полковника Амбуладзе. Всего: 20 тыс. штыков, 10 тыс. сабель.

Решающий ночной бой за Перегоновку превратился в сплошной пулеметный рев (с обеих сторон использовались сотни пулеметов), у махновцев уже заканчивались боеприпасы, но «пропавший» еще ночью из поля зрения батька неожиданно в девять утра с тыла атаковал деникинцев. «Молча, без призывов устремился он со своей сотней… на неприятеля и врезался в его ряды», — пишет П.Аршинов. С новой силой разгорелась рукопашная схватка в условиях, так знакомых махновцам. Три офицерских полка попытались построиться в каре и стали отходить к лесу у речки Синюхи. Но кавалерия, ведомая самим батькой, отрезала белым пути к отступлению; пулеметные команды на тачанках стали в упор расстреливать офицеров. Максим Думич вспоминал: «Рубка по обе стороны Синюхи началась страшная. Ужасное ржание раненых коней, ругня и стоны, глухие удары сабель по телам, револьверные выстрелы… Все слилось в кроваво-страшную мелодию боя» (Ю.Дмитренко-Думич. «Повстанческие вихри»).

Несколько сот офицеров нашли смерть в реке, успевшие переправиться оказались в руках врага. Их путь был отмечен кровавым следом — виселицами и трибуналами — от Донбасса до Киевщины. Потому пощады они не ждали. Потери белых были огромными: в течение одних суток погибли 12 тыс. пехотинцев и 6 тыс. кавалеристов; лишь 5 тыс. донских казаков и мобилизованных крестьян махновцы разоружили и отпустили по домам.

Последствия разгрома у Перегоновки трудно переоценить. Уже 28 сентября, когда А.Деникин продолжал теснить красных, заняв Глухов и станцию Касторную, армия батьки выступила в поход на Екатеринославшину. Как отмечает П.Аршинов, «движение армии назад к Днепру шло со сказочной быстротой. На другой день после разгрома деникинцев под Перегоновкой Махно находился за сто с лишним верст от места боя. Еще день — и махновцы заняли Долинскую, Кривой Рог и подошли к Никополю. А еще через день на рысях был захвачен Кичкасский мост через Днепр и занят город Александровск… За Александровском последовали Пологи, Гуляй-Поле, Бердянск, Мелитополь, Мариуполь. В неделю-полторы весь юг Украины был очищен от войск и властей Деникина».

Махновские части стали «бичом Божьим» для помещиков, офицеров, урядников, полицейских, кулаков; тюрьмы и полицейские участки разрушались. Фактически почти весь тыл вооруженных сил юга России был уничтожен. К.Герасименко, свидетель этих событий, написавший в 1922 г. по свежим следам очерк «Махно», изданный в Берлине, отмечал необыкновенную растерянность административного аппарата борцов за «Великую и неделимую», при первом приближении частей селянской армии в панике бежавшего «в направлении Ростова и Харькова». Далее он продолжает: «Мне пришлось пешком пройти от Александровска, после нападения на него Махно, до Чаплина и наглядно убедиться как в исключительном влиянии Махно на крестьянские массы, так и в невероятной растерянности властей…».

Наспех собранные части пытались остановить махновцев, разбитых на три колонны. 14 октября Деникин захватил Орел, но вскоре наступление на Москву захлебнулось, так как командование белых было вынуждено снять с фронта отборные кавалерийские части из состава корпусов генералов Мамонтова, Шкуро и Слащева; в этот же день махновцы ворвались в Мариуполь. Город дважды переходил из рук в руки. После 20 октября махновцы захватили Екатеринослав. Но города, в которых повстанцы захватывали громадные трофеи, не были главной целью селянской армии. Несмотря на тот факт, что белые сумели отвоевать Мариуполь, Бердянск и Гуляй-Поле, инициатива оставалась в руках махновцев, которые даже угрожали Таганрогу, где размещалась ставка армии Деникина. В случае временных неудач они рассыпались по ближайшим селам, прятали оружие, которое в нужный момент вновь доставали.

Генерал А.Деникин отдал приказ генералу Слащеву «ликвидировать Махно». К.Герасименко писал: «На слащевские войска, которые привыкли к открытым столкновениям, со всех сторон посыпался целый ряд мелких, совершенно неожиданных нападений… Ни днем ни ночью не было покоя от назойливости махновцев, которые совершали свои налеты с необычайной смелостью…». Шел ноябрь 1919 года, и общая стратегическая обстановка под Курском и Орлом изменилась в пользу красных, буквально сметавших части белых, беспорядочно отступавших на юг. Инициатива окончательно перешла к большевикам. П.Аршинов весьма точен в оценке Уманского прорыва армии Н.Махно: «Мы, в соответствии с исторической истиной, должны сказать здесь, что честь победы над деникинской конрреволюцией осенью 1919 г. принадлежит, главным образом, махновцам». Вот только оболганному всеми (и большевиками, и белыми, и петлюровцами) селянскому движению еще предстоит дождаться своей реабилитации.