МАРТ. ВАЙДА

76-летний Анджей Вайда решил открыть собственную школу кинорежиссуры. Одновременно он экранизирует «Месть» Александра Фредро — после недавнего триумфа «Господина Тадеуша» это для Вайди будет уже второе обращение к польской классике, с той лишь разницей, что если Мицкевича он проиллюстрировал, то Фредро придется открывать даже полякам.

Однако я задумался о другом: что важнее для будущего национальной культуры — лента Вайды или школа Вайды? Не собираюсь, естественно, эти два понятия противопоставлять. Но о них стоит говорить хотя бы на фоне дискуссии о «Мазепе», разгоревшейся в Украине еще до выхода фильма Юрия Ильенко на широкий экран.

Почти никто не скрывает, что эта лента является, в определенной степени, нашим ответом центральноевропейскому «киночемберлену» в лице Ежи Гофмана, Анджея Вайды или даже Никиты Михалкова с его голливудско-православными блокбастерами. Но в попытке понять, стал этот ответ адекватным или, наоборот, продемонстрирует миру всю профессиональную несостоятельность украинского кино, никто не задумывается над вопросом: а кто же будет снимать фильмы после Юрия Ильенко? И кто в них будет играть после Богдана Ступки или Ады Роговцевой?

Как Анджей Вайда — патриарх «великого стиля» польского кинематографа времен сопротивления социалистическому идиотизму, так и Юрий Ильенко — тот, кто остался от эпохи даже не школы, а стиля украинского поэтического кино. Сейчас можно долго спорить, как же оно таким получилось — живой и неукротимой альтернативой лубочным «довженковским» лентам. Однако эти споры — на могилах Ивана Миколайчука или же Сергея Параджанова. Вайда и Ильенко более естественно подходят к финалу своей блестящей карьеры... Но Вайда хотя бы думает, кто будет снимать после него. Он приглашает в свою школу Агнешку Холланд, Кшиштофа Занусси и других знаменитых. Он обещает пригласить на третий сезон группу молодых людей из России, Украины и Литвы... И подчеркивает, что ищет не просто режиссеров, а талантливых режиссеров...

Разумеется, можно считать, что наших талантливых режиссеров подготовит институт Карпенко-Карого, одно из многих высших учебных заведений, всей своей историей доказавших, что человеку можно выдать хоть пять дипломов, но если при этом Бог не захотел сделать его талантливым и вдохновенным — не поможет никакой ректор, никакие связи... В советские времена мы могли ждать годами, если не десятилетиями, что «кто-то» там появится, а еще «кто-то» вернется из Москвы, наученный ВГИКом, — вот тебе и украинское киноискусство, добро пожаловать в холодные павильоны киностудии имени Довженко... Но сейчас речь не о конвейере нашего кино, а о его выживании в непростой конкуренции не только с «большим» Голливудом, но и с маленькими соседними киногосударствами. Возможно, следовало бы все же расходовать деньги не на доказательство наших сомнительных блокбастерных возможностей, а на искусственный поиск, на создание школы мастеров, которая позволяла бы талантливому человеку сделать выбор между официозным образованием и творчеством? Или подождем, пока наши таланты раскопает и обучит Вайда?

...Я был в Македонии, когда фильм местного режиссера Милчо Маневского, не патриарха, а молодого человека, получил «Золотого льва» на Венецианском фестивале. Фильм «Перед дождем» был не блокбастером, рассчитанным на огромный коммерческий успех, а просто удачным произведением, показавшим еще неизвестную Европе традицию македонского национального кинематографа. Разумеется, Милчо Маневский работает не в Скопье, портфель министра культуры Македонии его едва ли интересует... Но как-то так удивительно сложилось, что кино маленькой Македонии, без какой-либо устоявшейся традиции, мир знает намного лучше, чем кинематограф страны, студии которой еще помнят глаза Веры Холодной...