Он был мастером врачевания

Содружество врачей и ученых-медиков Украины понесло непоправимую утрату. Ушел из жизни наш выдающийся современник - лидер неврологов страны, заслуженный деятель науки, лауреат Государственной премии, ученый и организатор здравоохранения Никита Борисович Маньковский. О нем, представителе династии Маньковских, насчитывающей более двух столетий, редакция писала ранее. Сейчас же мы решили опубликовать главу из книги его многолетнего и близкого друга академика НАМН Украины Исаака Трахтенберга "Остановиться, оглядеться… Воспоминания, раздумья, портреты" (2008 г.). Светлая память почитаемому врачу и ученому-медику, отдавшему свою жизнь на благо народа Украины.

От редакции

Медицина как искусство

Врачебная династия Маньковских - одна из наиболее впечатляющих среди других династий медиков Украины. Ее родоначальником был многоопытный военный лекарь, выпускник знаменитой Санкт-Петербургской медико-хирургической академии. Дослужив до звания действительного статского советника, Никита Иванович Маньковский был удостоен титула потомственного дворянина. Примечательно, что по закону того времени в таких случаях предусматривалось присвоение дворянства и всем последующим поколениям. Он похоронен в Киеве на Байковом кладбище, рядом - могила сына.

Какой путь прошел Борис Никитович? За участие в студенческих выступлениях 1904-1905 годов Маньковского отчислили из Киевского университета св. Владимира, причем без права восстановления. Благо отец изыскал возможность отправить его за рубеж, где на медицинском факультете Лейпцигского университета он продолжил учебу, а после ее окончания стажировался в Париже в известной клинике Сальпетриер у ученика знаменитого профессора Шарко - Пьера Мари. Это позволило молодому доктору по возвращении в Киев сразу же занять должность доцента кафедры нервных болезней в Киевском университете. А затем пройти путь от преподавателя до доктора медицинских наук, профессора, заведующего кафедрой нервных болезней медицинского института, академика Академии медицинских наук СССР, возглавить научную школу неврологов Украины. На традициях этой школы воспитан и его сын, продолжатель династии Маньковских.

Давно ли я знаю эту прекрасную, интеллигентную (по самым высоким критериям) и дорогую для меня семью? Давно! Но думал ли, что судьба и в послевоенные годы столь близко сведет меня в мединституте, вначале в Челябинске, куда институт был эвакуирован в период войны, а затем в Киеве, куда в 1944 году он возвратился, с Борисом Никитовичем и его сыном Никитой?

Немного хронологии
и не только...

Окончив в довоенные годы семилетнюю школу, молодой Маньковский поступил вовсе не в медицинский институт, а в электротехнический техникум. А затем на электротехнический факультет Киевского политехнического института, где окончил полных два курса. Однажды он случайно попал на заседание Киевского общества хирургов, на котором председательствовал известный профессор мединститута (у него все мы потом учились) Алексей Петрович Крымов. То, что происходило на этом заседании, увлекло будущего инженера, и он впервые задумался о медицине как о будущей специальности. Так состоялся переход в медицинский институт, где уже на втором курсе новоиспеченный студент начал с увлечением работать в научном кружке при кафедре биохимии.

После окончания института, думая о своей будущей клинической деятельности невропатолога - а именно эту специальность своего отца он решил наследовать, - Никита Борисович решил углубить свои знания по физиологии, для чего приступил к работе на кафедре физиологии в качестве аспиранта.

Однако в 1939 году его мобилизовали в армию, а затем, уже в самом начале войны, он оказался в одной из боевых стрелковых дивизий, в рядах которой участвовал в разгроме немцев под Москвой.

В конце 1943 года он возглавил Первый отдел полевого эвакопункта 2-й Гвардейской армии, где и прослужил до ранения, которое получил весной 1945-го во время боев под Кенигсбергом. Поездки за поездками в эвакогоспитали, инспекция, налаживание медицинской службы на местах. В одну из таких поездок он попал под обстрел, был тяжело контужен и помещен в госпиталь в Каунасе. Его эвакуировали в Центральный институт травматологии и ортопедии, где известный профессор Николай Приоров предпочел прибегнуть к оперативному вмешательству. Затем были носилки, поезд, Киев, реабилитация.

Уже с конца 1945 года Маньковский приступил к работе младшим научным сотрудником Киевского психоневрологического института. Затем последовала работа на Буковине, потом в Киеве, в родных стенах, а со дня основания нового в Украине научного учреждения - Института геронтологии - он возглавил в нем коллектив неврологов.

Никита Борисович руководил Черновицким медицинским институтом, работал проректором Киевского мединститута, заместителем директора Института геронтологии, председателем ученого совета Минздрава. И везде к нему относились с любовью и уважением. Он по праву является признанным лидером украинской научной школы невропатологов, основателем новой отрасли неврологии - нейрогеронтологии и нейрогериатрии.

Врачевание, наука, творчество

Общаясь со своим другом вот уже полвека, я не переставал поражаться разносторонности не только его научных интересов, но и привязанностей в области литературы и искусства. В доме всегда царила соответствующая атмосфера - книги, музыка, живопись... Династия Маньковских, а затем Маньковских-Межиборских - образец высокого творчества и во врачевании, и в интересе к истинной культуре.

В мире столичной интеллигенции династия Маньковских-Межиборских является одной из наиболее представительных. Здесь следует назвать Марию Межиборскую - покойную жену Никиты Борисовича, любимого его друга и спутницу со студенческих лет, Ирину Маньковскую - одаренного ученого-патофизиолога, лауреата Государственной премии, Бориса Маньковского - доктора медицинских наук, талантливого клинициста-эндокринолога, его жену - также врача. А еще в Киеве известны медики из семьи Межиборских, работавшие в разных областях теории и клиники…

Все, кто встречался с Никитой Борисовичем по разным поводам, но, прежде всего, на врачебном поприще, имели возможность убедиться в его редком клиническом искусстве. На юбилейном вечере в институте геронтологии наш общий друг В.В. с восхищением говорил о том, как осматривает потомственный невролог своих пациентов, как тщательно, тонко и мягко ведет с ними неторопливую беседу, как вдумчиво и скрупулезно обсуждает затем с коллегами результаты обследования. Поистине, искусство врачевания! Когда в моих записках Исанна Лихтенштейн прочитала очерк, посвященный династии Маньковских, то тут же откликнулась своим впечатлением. Воспроизведу это место из ее письма:

"С семьей Маньковских связаны самые теплые воспоминания обо всех ее замечательных представителях. Я с ними не была близко знакома (только студенческие впечатления).

Конечно, Борис Никитич резко выделялся своей особой, истинно профессорской внешностью, интеллигентностью, но я не об этом. В 1950 году с инсультом, без сознания в клинику Маньковского привезли моего деда - отца матери. Инсульт развился, едва он закончил лекцию, которую читал студентам в институте пищевой промышленности, известном киевлянам больше как институт им. Микояна.

На лекции, кроме студентов, присутствовали рецензенты, направленные администрацией. Было время массовой борьбы с космополитами. Оценка лекции оказалась благоприятной, но для сосудов лектора это уже не имело значения - инсульт прогрессировал. По папиной просьбе Борис Никитич немедленно обследовал больного, но, к сожалению, констатировал нарастание поражения мозга и был вынужден сообщить нам, что состояние больного не внушает надежд на хороший исход. Спустя несколько часов дед умер, и Борис Никитич разрешил забрать его без секции, уважив нашу настоятельную об этом просьбу.

В семье мои родители говорили о том, что и он, и Никита Борисович всегда готовы были при необходимости помочь больным и коллегам-врачам в сложных ситуациях, требующих их вмешательства.

Низкий поклон и самые лучшие пожелания от нас уважаемому Никите Борисовичу".

Убежден, многие из знавших семью моего друга, могли бы присоединиться к такой оценке.