Ползучая инкорпорация

День за днем, шаг за шагом Россия медленно, но целеустремленно поглощает Южную Осетию и Абхазию.

Публично Кремль поддерживает "суверенитет" этих грузинских регионов: в силу ряда причин российскому руководству выгодна формальная "независимость" марионеточных образований. Но одновременно он целенаправленно интегрирует эти квазигосударственные объединения в экономическое, финансовое и военное пространство Российской Федерации. Данному процессу способствует и международная изоляция этих двух регионов.

Процесс инкорпорации начался задолго до российско-грузинской войны 2008 г. через создание ряда механизмов, усиливающих зависимость Южной Осетии и Абхазии от России. Но как отметил в комментарии ZN.UA бывший государственный министр Грузии по вопросам примирения и гражданского равноправия Паата Закареишвили, "до 2008 г. грузинские власти, кроме редких заявлений, ничего не делали против этой инкорпорации. До 2008 г. грузинские власти вовлекали Россию во всевозможные миротворческие процессы".

Очередные шаги на пути постепенного поглощения Россией сепаратистских регионов были сделаны в последние недели. Во-первых, в январе Цхинвали с подачи Москвы открыл таможенный пост на линии разграничения между Грузией и Южной Осетией. Ранее подобный пост на линии разграничения между Абхазией и Грузией открыл Сухуми. Для Тбилиси это неприемлемо, поскольку признание таможенных постов на линии разделения означает, что Грузия рассматривает эти линии как межгосударственные границы.

Во-вторых, в феврале Владимир Путин подписал закон о ратификации соглашения между Москвой и Цхинвали о вхождении отдельных подразделений Вооруженных сил Южной Осетии в состав ВС РФ. Согласно подписанному Путиным закону, теперь южные осетины смогут проходить службу на "законных" основаниях в составе 4-й российской военной базы, расположенной в городах Цхинвали и Джава.

По словам статс-секретаря - заместителя министра обороны РФ Николая Панкова, выполнение соглашения "позволяет сформировать общее оборонное пространство двух государств и включить южноосетинские подразделения в единую систему подготовки и применения войск Южного военного округа".

В Москве поясняют необходимость создания "общего оборонного пространства" и "укрепление обороноспособности молодой республики" "активизацией США и НАТО" в Грузии. И указывают на то, что грузинская армия получила американские ракеты Javelin. В свою очередь, в Тбилиси полагают, что соглашение о вхождении воинских подразделений Южной Осетии в состав ВС России создает напряженность в Южнокавказском регионе.

Впрочем, как отметил глава Кавказского института мира, демократии и развития Гиа Нодиа, подписанный закон - лишь правовое оформление давно существующей реальности. Ранее этот путь прошла и Абхазия. В ноябре 2014 г. был подписан российско-абхазский договор "О союзничестве и стратегическом партнерстве". Он предусматривал не только гармонизацию абхазского таможенного законодательства с российским, но и создание общего оборонного пространства.

Комментируя ZN.UA мотивы Южной Осетии и России, Гиа Нодиа отметил, что "кроме устранения чисто технических проблем, которые создает формально отдельное существование южноосетинских вооруженных сил от российских, соглашение также должно продемонстрировать и необратимость "новых реальностей", созданных после войны 2008 г., т.е. отторжения двух регионов от Грузии". Эксперт также обращает внимание на то, что теперь повышаются ставки в случае возможных вооруженных провокаций на линии разграничения, поскольку это уже будут столкновения между грузинскими и российскими военными. Впрочем, как показали события 2008 г., ставки всегда были высоки.

Нынче практически все жители Южной Осетии и Абхазии имеют гражданство РФ. Должности в органах власти, армии, спецслужбах занимают российские чиновники и военные. "Национальной" валютой является российский рубль. Создается единое таможенное пространство с Россией. Линию разграничения с Грузией охраняют российские пограничники. Местные жители этих псевдогосударств служат и работают на российских военных базах.

По словам Пааты Закареишвили, "после 2008 г. Россия начала заключать соглашения с этими оккупированными территориями. С точки зрения международного права, данные соглашения незаконны. Но они - прекрасная иллюстрация того, как Россия последовательно прибирает к рукам регионы Грузии, устанавливая контроль над структурами власти на оккупированных территориях - полицейскими, военными, административными органами".

Политике инкорпорации способствует то, что и Южная Осетия, и Абхазия - регионы, состоящие на балансе российского бюджета.

Например, в 2018 г. Южная Осетия приняла бюджет в размере 7,672 млрд руб. (ок. 135,5 млн долл.). Но на 85,9% он состоит из российских дотаций - 6,59 млрд руб. (ок. 116,3 млн долл.). В Абхазии, где благодаря Черному морю возможности для экономической деятельности чуть больше, нежели у Южной Осетии, меньше и размер российских вливаний: в 2018 г. доходная часть абхазского бюджета в размере 9,5 млрд руб. (ок. 144 млн долл.) на 45,2% (4,3 млрд руб. или ок.
65 млн долл.) финансируется российским государством.

Как обращает внимание глава Центра глобалистики "Стратегия XXI" Михаил Гончар, в целом для российской экономики эти суммы незначительны. Выделенные Абхазии и Южной Осетии в 2018 г. дотации не сравнить с теми десятками миллиардов, которые российский бюджет ежегодно тратит на содержание Чечни и Крыма (в нынешнем году они составят 27 и
17,7 млрд руб. соответственно), а также на войну в Донбассе и содержание российских оккупационных администраций "ЛНР" и "ДНР".

Но несколько миллиардов, потраченных на постепенную инкорпорацию Южной Осетии и Абхазии, более чем окупаются. Эти относительно небольшие суммы дают российскому руководству не просто возможность привязать данные квазигосударства к РФ. Они позволяют Кремлю продемонстрировать мировому сообществу, что Россия возвращается на постсоветское пространство, усиливает свои позиции ведущего мирового игрока, а российским избирателям - что Москва продолжает политику "собирания земли Русской".

Примечательно, что в Цхинвали постоянно публично заявляют о готовности Южной Осетии войти в состав Российской Федерации. Весной прошлого года президент этого квазигосударства, генерал-лейтенант ВС РФ Анатолий Бибилов заявил, что вероятность того, что Южная Осетия войдет в состав России, почти "стопроцентная". При этом он пояснил, что объединение может случиться "только в составе России, с воссоединением Северной и Южной Осетии". Но готовы ли к этому в Кремле?

Опрошенные нами эксперты полагают, что полная инкорпорация регионов в состав России - дело техники, от которой сейчас в Москве воздерживаются в силу ряда соображений. Но поскольку оба региона полностью зависят от России в сфере безопасности и экономики, существование даже формальных институтов суверенитета воспринимается российскими элитами как некоторая ненормальность, которая мешает решать ежедневные административные задачи.

"В случае с Южной Осетией Москва может пойти на полную инкорпорацию. С Абхазией ситуация сложнее", - отмечает Михаил Гончар. Дело в том, что абхазских политиков устраивает статус-кво, и они против включения в состав РФ. Но с ростом влияния Москвы у Сухуми остается все меньше независимости. И это не нравится местной элите. "Если в Южной Осетии готовы хоть завтра войти в состав России, то в Абхазии местное руководство оказывает сопротивление процессу инкорпорации", - в свою очередь говорит Гиа Нодиа.

Пока Москву устраивает формальная "независимость" регионов. После оккупации Крыма и части Донбасса Россия остерегается легализовать инкорпорацию Южной Осетии и Абхазии. "Кроме того, эта неопределенность - рычаг влияния на Грузию и ее руководство, а также карта в игре с Западом", - полагает Михаил Гончар.

Дело в том, что грузинское общество не намерено признавать независимость Южной Осетии и Абхазии. В Тбилиси планируют, пусть и в далеком будущем, но вернуть суверенитет Грузии над этими регионами. В России же важно поддерживать у грузинского руководства иллюзию того, что Москва в перспективе может изменить свою позицию по Южной Осетии и Абхазии. Например, в обмен на отказ от политики евроатлантической интеграции и возвращение в интеграционные проекты Кремля на постсоветском пространстве.

Пока же Тбилиси не собирается отказываться ни от политики евроатлантической интеграции в обмен на восстановление своего суверенитета над Южной Осетией и Абхазией, ни от этих регионов ради членства Грузии в ЕС и НАТО. Сегодня в Грузии активно обсуждают вариант вступления в альянс, при котором статья пятая этой организации не распространяется на территорию Абхазии и Южной Осетии.

Как отмечает Михаил Гончар, формально независимые Южная Осетия и Абхазия являются для Кремля также важными инструментами политики в отношении "ДНР" и "ЛНР". Прежде всего, при решении экономических вопросов. Так, "представитель Абхазии в "ЛНР" Сергей Ладария заявил, что Россия планирует поставки угля с оккупированной части Донбасса в Турцию, используя черноморский порт Очамчира. По его словам, вопрос сотрудничества по поставкам угля решен, и остается только согласовать тарифы.

В российских планах в отношении Донбасса отводится роль и для Цхинвали.

В феврале Южная Осетия договорилась об экономическом сотрудничестве с "ЛНР". По мнению российского политолога Владимира Новикова, "главная функция этого договора - это фактически посредничество Южной Осетии между предприятиями Луганска и российскими юрлицами": с одной стороны, это выводит из-под возможных санкций российские юридические лица, которые будут через Цхинвали сотрудничать с предприятиями оккупированного Луганска. С другой - выводит предприятия "ЛНР" из экономической блокады.

В конечном счете, для российского руководства Южная Осетия и Абхазия - лишь инструменты в достижении внешне- и внутриполитических целей Кремля.