Назад, к "оси зла"

За пять месяцев президентства Дональда Трампа его внешнеполитические решения не раз шли вразрез с политикой его предшественника Обамы и вызывали горячие внутриполитические дискуссии.

Это касалось изменения приоритетов на Ближнем и Дальнем Востоке, торговых мегаблоков и глобальных экологических соглашений. В этом калейдоскопе демаршей и неожиданных заявлений нашлось место и полувековой "травме" американской политики в Карибском бассейне - Кубе. 16 июня Трамп объявил об отмене нормализации отношений с Гаваной, запущенной в 2015 г.

Выступление Трампа было обставлено как символический акт. Трамп приехал в Майями, оплот кубинских эмигрантов, большинство которых и поныне остается непримиримыми противниками официальной Гаваны. Встреча проходила в зале театра, названого в честь Мануэля Артиме, одного из командиров операции в заливе Свиней в 1961 г. - провалившейся попытки свержения режима Кастро, которую готовило и осуществляло ЦРУ.

Речь, произнесенная Трампом, напоминала жесткие заявления американских лидеров, звучавшие в самые острые моменты противостояния холодной войны. Все в ней подчеркивало категорическое неприятие нынешнего кубинского режима американским президентом. Трамп дал понять, что считает договоренности с Кубой, заключенные Бараком Обамой, - худшими из когда-либо подписанных. Высказать это напрямую ему помешало только то, что ранее он назвал таковой ядерную сделку с Ираном. В сухом остатке он пообещал запретить туризм на остров и усилить эмбарго.

Такой демарш - в духе республиканцев США. Кубинцы, бежавшие с острова, кто сразу после революции 1959 г., а кто много позже нее, не просто прижились в США, но и успешно вписались в американскую политическую жизнь. Они влиятельны во Флориде, фактически контролируют Майями и окрестности, у них заметное лобби в Вашингтоне. И во всех своих политических начинаниях они идут рука об руку с Республиканской партией. Кубинцы традиционно поддерживают республиканцев (на последних выборах в большинстве своем они голосовали за Трампа), а те отвечают им взаимностью.

Продемонстрировав верность традициям, Трамп показал своей партии, что он с нею "одной крови". По символизму для внутренней политики отмена нормализации отношений с Кубой может быть поставлена в один ряд с такими шагами, как нанесение ракетных ударов по Сирии и отправка военных кораблей к берегам КНДР. Становится очевидным: команда Трампа шаг за шагом налаживает контакт с республиканцами, обеспечивая себя их поддержкой. В первую очередь - в расследованиях против президента и его окружения. Такой подход дает результаты. Так же, как недавно о поддержке шагов Трампа на Ближнем Востоке говорил сенатор Джон Маккейн, поворот в политике в отношении Кубы приветствовал другой сенатор от республиканской партии, Марко Рубио.

Есть еще мнение американского бизнеса, игнорировать которое президент также не может. С конца 90-х существенно выросла активность деловых кругов США, направленная на снятие ограничений на экономическое сотрудничество с Кубой. Ведь из-за эмбарго, введенного еще при Кеннеди в 1962 г. и усиливавшегося после конца холодной войны, американцам оставалось лишь следить за успехами европейских и канадских компаний на Кубе. Бизнес-ассоциации стали, пожалуй, главным адвокатом нормализации отношений в последние десять лет их постоянная лоббистская деятельность была важным фактором переосмысления подходов к кубинской проблеме.

Фактически заявленное Трампом усиление эмбарго противоречит интересам многочисленных лоббистов, ставит крест на надеждах выйти на перспективный кубинский рынок. Сам Трамп попытался сгладить неприятный осадок, сказав, что возможность инвестиций как таковая не отрицается, и что администрация приложит усилия, чтобы "инвестиции шли напрямую к людям, позволяя им открывать частные предприятия", а не обогащали гаванский режим. Опасения заинтересованных компаний постарались развеять и представители администрации, заявив, что при разработке конкретных ограничительных мер будет учитываться интересы американского бизнеса.

Кроме того, отказ от разрядки с Кубой - одно из внешнеполитических обещаний Трампа в бытность его кандидатом в президенты. Свою поддержку сохранению торгового эмбарго против Кубы он высказывал еще в далеком 1999-м, когда писал, что лучше потерять миллионы дохода от торговли с Кубой, чем способствовать угнетению кубинских граждан, субсидируя преступный режим Кастро. Ирония состоит в том, что становясь на защиту кубинцев, Трамп ограничивает в правах американцев. А как иначе назвать те меры по ограничению личных путешествий на "остров Свободы", которые он собирается предпринять в отношении своих граждан?

До 2015 г. действовал запрет на посещение острова простыми американцами, и когда Обама частично снял его, это спровоцировало туристический бум. В первый же год почти два десятка авиакомпаний США обратились за разрешением на осуществление авиаперелетов на Кубу. Единственный способ для Трампа обратить эту ситуацию, чреватую очередным неодобрением общественности, в свою пользу - сделать акцент на борьбе с диктаторским режимом и ограничении нелегальной эмиграции в США.

В контексте Кубы это приобретает парадоксальную форму. Трамп решил не возобновлять многолетнюю политику "wet feet, dry feet", согласно которой тем кубинцам, кому посчастливилось добраться до суши США, разрешалось остаться; те же, что были пойманы в море, возвращались на Кубу. Иными словами, на словах ратуя за свободу кубинцев и обвиняя репрессивный режим Гаваны в "преследованиях невинных граждан", на деле Трамп отдает смельчаков, отважившихся на побег, в руки карательной машины.

И все же Трамп не стал перечеркивать наследие Обамы полностью. Не были разорваны восстановленные в 2015 г. дипломатические отношения, не высказано намерений ограничить деятельность дипломатических представительств. Вашингтон не планирует ввести запрет на поставки кубинских товаров в США.

В половинчатости шага Трампа тоже есть политический смысл. Ему сейчас невыгодно еще больше обострять отношения с демократами, многие из которых, кажется, и так ведут против Трампа "священную войну". И действия, которые большая часть американских СМИ однозначно охарактеризовала как продолжение целенаправленной кампании нынешней администрации по демонтажу наследия Обамы, сами по себе способны подлить масла в огонь вражды. Поэтому Трамп постарался представить свое решение как продиктованное в первую очередь соображениями защиты интересов кубинского народа и прав человека, направленное исключительно против режима и его репрессивного аппарата. Такой мотив не может не быть поддержан частью демократов - и Обаме пришлось в свое время столкнуться с оппозицией среди демократов, выступавших против нормализации с Кубой, пока та не продемонстрирует практические шаги по политической либерализации, делом не докажет свою готовность исправлять ситуацию с правами человека в стране.

Заявления Трампа по Кубе будут иметь последствия в глобальном масштабе. В мире, несомненно, будут внимательно следить за дальнейшими шагами американской администрации. Введение эмбарго США обычно идет рука об руку с экстерриториальными санкциями, распространяющимися на третьи страны. Закон Торичелли 1992 г., и особенно закон Хелмса–Бартона 1996 г. позволяли преследовать иностранные компании за сотрудничество с Кубой. По аналогии, обещание укрепить действующее эмбарго против Кубы потенциально угрожает европейцам и канадцам, успешно работающим на острове уже много десятилетий. А это точно приведет к очередным политическим трениям между США и их союзниками. Достаточно вспомнить, что когда американские законодатели попытались ввести экстерриториальные санкции в отношении России, это сразу вызвало негативную реакцию в Европе, в частности, в Германии и Австрии.

Но есть ли в кубинском повороте Трампа что-то кроме внутриполитических целей и неизбежной, но все-таки опосредованной международной реакции, что-то относящееся к внешнеполитической стратегии нынешней администрации? Есть основания полагать, что хотя речь произносилась перед небольшой и сугубо внутренней аудиторией, адресовалась она значительно более широкому кругу слушателей. Не случайно в речи были упоминания про Иран и Венесуэлу, про терроризм и права человека. Да и в коротком выступлении, которым вице-президент Майк Пенс предварил выступление Трампа, было озвучено намерение администрации больше внимания уделять защите демократии и американских интересов в Западном полушарии.

Трамп повторил свой недавний тезис о том, что США должны принять политику "принципиального реализма, укорененного в (американских. - Ю.К.) ценностях, общих интересах и здравом смысле". Эта идея фактически является попыткой укрепить подход администрации к внешней политике, в свое время высказанный госсекретарем Тиллерсоном и даже получивший название "доктрины Тиллерсона". Под этими формулировками США ныне продвигают идеи большей ответственности союзников за региональные мир и стабильность, большего финансового и военного вклада в общую оборону и безопасность. Настойчивость, с которой Трамп повторяет эти тезисы, позволяет говорить о них как об основе внешнеполитической стратегии администрации.

И в рамках этой стратегии Трамп продвигает еще одну важную идею. Американский президент обвинил кубинский режим в поддержке терроризма в глобальном масштабе, а также в экспорте нестабильности в Венесуэлу и в продаже оружия КНДР. Обвинения в адрес Гаваны могут, на первый взгляд, показаться натянутыми, оправданными лишь желанием еще больше демонизировать режим Кастро. Но этот список прегрешений Кубы вписывается в картину мира, создаваемую администрацией Трампа как основание внешнеполитической стратегии - стратегии конфликта и противостояния. И для конфронтации Трампу нужен противник, с лихвой оправдывающий "принципиальный реализм".

На эту роль пока не удалось протащить Китай, лишь отчасти утверждена на нее Россия. И поэтому во внешней политике Трампа с каждым его шагом все четче прослеживается его собственная "ось зла", коллективный враг Америки. В эту группу уже включены Иран, КНДР и Сирия. И вот теперь, кажется, еще и Куба. Что практически полностью повторяет список "оси зла" времен президента Джорджа Буша-младшего.