Афганистан: к войне без конца

Афганистан вновь оказался в центре международного внимания.

Не потому, что внимание всего мира, наконец, привлекла непрекращающаяся в стране междоусобица. Заслуга целиком принадлежит Дональду Трампу - у американского президента дошли руки и до этой горячей точки, где полтора десятилетия сохраняется военное присутствие США. Американские военные не просто остаются в стране - их число будет увеличено с 8,5 до 12 тыс. И, главное, американский контингент должен существенно активизироваться - новым приоритетом американской политики станет непосредственная борьба против террористических группировок на территории Афганистана.

Главное поле боя, для которого и предназначена новая стратегия Трампа - в войне, которую президент ведет дома, против многочисленных оппонентов в Конгрессе и в СМИ, в Демократической партии и в Республиканской. Здесь Трамп по-прежнему обороняется, и ему необходимы политические победы. Угроза террористических атак остается одной из наиболее существенных проблем для Запада, и поддержка правительственных мер, направленных против терроризма, как правило, высока.

Кроме того, применение силы в Сирии и жесткая риторика в отношении КНДР получили наибольшую поддержку со стороны американцев - особенно заметную на фоне низкого уровня одобрения внешней политики Трампа в целом. Естественно, команда президента хочет еще раз разыграть карту решительного и сильного политика и хоть ненадолго поднять рейтинг Трампа. К тому же, активизация в "войне против террора" может способствовать укреплению связей с союзниками, что очень важно на фоне охлаждения отношений в последние месяцы. Официально о поддержке американских действий в Афганистане уже заявили Великобритания (в СМИ просачиваются слухи, что британцы готовы отправить для участия в боевых операциях свой спецназ) и генсек НАТО Йенс Столтенберг. Планы Трампа нанести военное поражение исламистам получили положительную оценку в Канаде и Австралии, игравших в международной коалиции в Афганистане не последнюю роль.

Ожидаемые последствия реализации новой стратегии на международной арене выглядят менее радужными. Самым существенным изменением американской политики станет отказ от приоритетной поддержки государственного строительства в Афганистане. Западная помощь Кабулу в создании жизнеспособных институтов и в строительстве армии и полиции никогда не была актом альтруизма. Переложив основную тяжесть борьбы с исламистскими группировками на местных, США и их союзники смогли реже посылать своих военных в бой и, по возможности, не подвергать их опасности. Потери американцев с начала операции в Афганистане составили более 2,2 тыс. убитыми и около 19 тыс. ранеными. Афганские правительственные силы потеряли столько же убитыми лишь за первое полугодие 2017-го. В 2001 г. силы Северного альянса несли основное бремя войны с талибами в непосредственных столкновениях на земле, афганская правительственная армия - в контрнаступлении коалиции в 2007–2008 гг.

Помощь Кабулу в государственном строительстве стала приоритетом американской политики только в 2011-м, когда администрация Барака Обамы смогла приступить к масштабному выводу войск из Афганистана. Обещание вывести американские войска было частью предвыборной кампании Обамы в 2008 г. Но в первые годы его президентства ситуация в Афганистане наоборот требовала наращивания военного присутствия. Лишь после ликвидации Усамы бен Ладена в мае 2011 г. у администрации Обамы появился повод для начала вывода войск. Однако обстановка внутри Афганистана продолжала оставаться нестабильной, и увеличение финансирования местных сил безопасности было единственным способом сохранить относительный порядок в стране - и американский контроль над Афганистаном. Уменьшение помощи силам безопасности Афганистана сегодня, несомненно, приведет к их ослаблению. Значит, все чаще на передовой с талибами будут встречаться американские солдаты, и все более существенными будут их потери.

Сегодняшний Афганистан - конечно, не война всех против всех, как в Ливии или Сирии. Но политическая карта страны по-прежнему остается пестрым лоскутным одеялом, где относительная лояльность племенных союзов и целых провинций центральному правительству зависит от боеспособности (и платежеспособности) Кабула - производных западной помощи. Усиление позиций Талибана в 2015 г. на севере, в провинциях Кундуз и Бадахшан, связывают не столько с военными успехами исламистов, сколько со снижением финансирования афганской армии (по прошлогодним оценкам НАТО, более половины афганских подразделений небоеспособны) и подкупом местных чиновников и лидеров племен. Эффективность использования западной помощи вызывает вопросы давно (первые неутешительные выводы о масштабах разворовывания выделенных на формирование полиции и создание национальной армии средств звучали в Конгрессе США еще в 2004-м). Но если вместо оптимизации расходов и повышения эффективности помощи просто уменьшить ее объемы - до афганских армии и полиции и вовсе будут доходить лишь крохи. Достаточно просто спрогнозировать в такой ситуации дальнейшее расширение подконтрольных талибам территорий.

А ведь совсем недавно казалось, что между правительственными силами и Талибаном может быть достигнута договоренность, которая позволит обеспечить мир на значительной части территории Афганистана. Борьба за власть внутри Талибана после гибели Муллы Омара и раскол в движении, когда часть боевиков присягнули на верность ИГИЛ, усилили позиции тех, кто выступал за переговоры с Кабулом. Сокращение иностранного военного присутствия ослабило влияние риторики Талибана о борьбе против оккупации неверными. Все чаще талибы сталкивались с сопротивлением со стороны вооруженных формирований племен, особенно на севере. Показательным стало вовлечение женщин в вооруженную борьбу против исламистов из Талибана и ИГИЛ. Несмотря на патриархальные устои афганского общества, число женщин в рядах армии и полиции растет, в ополчениях племен сформировано несколько женских отрядов. В афганском обществе растет недовольство действиями исламистов, в силу чего последние теряют поддержку у населения. Наконец, в 2016 г. Кабулу удалось достичь ряда договоренностей с т.н. третьими силами - вооруженной оппозицией, не связанной с Талибаном. Наиболее существенным достижением стало мирное соглашение с Исламской партией Гульбеддина Хекматияра.

Поэтому нынешний шаг американской администрации сыграет на руку Талибану и другим исламистским группам. Наращивание американского контингента и активизация боевых действий (которые, как показывает прошлый опыт, неизбежно приведут к потерям среди мирного населения от американских ударов) снова наполнят содержанием призывы талибов противостоять иноземным захватчикам. Не случайно Талибан поспешил отреагировать на выступление Трампа заявлением о том, что продолжит джихад, пока из Афганистана не уйдет последний американский солдат. Оппозиция иностранному военному вмешательству сильна - и среди простых афганцев, и среди вождей племен, и в центральном правительстве. Значит, Талибан получит второе дыхание - ему проще станет вербовать рекрутов и легче будет договариваться со своими вчерашними противниками о совместных действиях против американцев.

Недовольство официального Кабула по поводу новой американской стратегии понятно. Уменьшение финансирования приведет к ослаблению режима, а активизация боевых действий может превратить и без того неспокойный Афганистан в сплошное поле боя. Кроме того, важнейшим фактором стабильности для страны является сохранение баланса интересов различных общин - пуштунов и основных национальных меньшинств. До недавнего времени в качестве арбитра между ними выступали США, обеспечивая защиту интересов всех ключевых игроков. Но администрация Трампа и до появления новой стратегии не демонстрировала интереса к продолжению такой политики. Политическое противостояние между преимущественно пуштунским кабульским правительством и политиками, представляющими национальные меньшинства, нарастает. Особенно оно обострилось после разгона в начале июня антиправительственной демонстрации в Кабуле, в которой участвовали в основном этнические таджики и хазарейцы. Теперь, после заявления США о сокращении поддержки афганского государства, многие меньшинства опасаются дальнейшего укрепления пуштунов во власти и усиления репрессий.

Если Талибану удастся консолидировать силы, если хрупкий мир между основными общинами страны будет нарушен, Афганистан может запылать по-настоящему. И может стать новой Меккой для исламистов всех мастей - в том числе тех, кто сейчас бежит из Сирии и Ирака. Денег на привлечение новых джихадистов из-за рубежа воюющим сторонам хватит: торговля опиумом бьет рекорды. По оценкам ООН, в прошлом году маковые плантации заняли более 200 тыс. га, принеся производителям до 2 млрд долл. Значительная интернационализация исламистских групп в Афганистане и неизбежный при таком сценарии рост производства и экспорта наркотического сырья превратят афганский конфликт в ключевую проблему безопасности для всех соседей и для значительной части Евразии.

Не случайно официальный Кабул и другие ведущие афганские политические игроки активно ищут союзников за рубежом: помочь Афганистану перед лицом надвигающейся угрозы призывают Китай и Россию, Индию и Иран. Действительно, эти страны заинтересованы не допустить переноса центра мирового джихада к своим границам. И они обладают достаточными ресурсами, чтобы повлиять на ситуацию в Афганистане. Загвоздка в том, что их интересы входят в противоречие с американскими целями, заявленными в новой стратегии. Ключевым региональным державам не нужны ни военные удары, усиливающие Талибан и призывающие в Афганистан джихадистов со всего света, ни ослабление поддержки Кабула, что приведет к эрозии государственности и росту наркотрафика. Следовательно, если США действительно реализуют стратегию в том виде, как ее озвучил Трамп, афганское предприятие Вашингтона приведет к тем же последствиям, что и все предыдущие шаги нынешней администрации: к появлению еще одного очага международной напряженности и обострению отношений с целым рядом крупных мировых держав.