СТЕРВЯТНИК

Окончание. Начало в №32

С делка по приобретению

альянсом Паретти - Фиорини голливудской студии «Метро-Голдвин-Мэйер» была заключена в Лос-Анджелесе 1 ноября 1990 года. По этому случаю было выпито несметное количество шампанского, и живой 200-килограммовый лев прошествовал в торжественном параде перед новыми владельцами (Паретти в деланном ужасе отмахивался от царя зверей руками и слезно просил: «Не ешь меня!». Жаль, что лев (символ студии) не смог попросить Паретти о том же). Паретти подготовил пресс-релиз, в котором объявлялась «цель создания самой мощной евроамериканской телекоммуникационной компании девяностых годов».

Как только «МГМ» перешла в собственность Паретти, он без зазрения совести тут же начал грабить ее, закладывая и перезакладывая имущество, уволив большую часть финансовых служащих и назначив свою 21-летнюю дочь Валентину на один из ключевых командных постов. После полудня в студии можно было видеть лишь очередную из многочисленных женщин Паретти, и из-за плотно закрытых дверей его кабинета раздавался рабочий шум, непостижимым образом напоминающий стоны сладострастья.

«НБЛК» по-прежнему продолжала свою «благотворительную» деятельность, выделив в начале 1991 года студии еще один кредит в 97 миллионов долларов.

Но такая привольная жизнь продолжалась совсем не долго. Разграбленная и безнадежно погрязшая в долгах, студия представляла собой шелуху, лишенную какого-либо содержимого. Несущая конструкция этого шаткого сооружения была настолько непрочной, что опрокинуть ее оказалось по силам одному человеку, опытному лос-анджелесскому адвокату Стефену Кристи. Ухватив кончик нити запутанного клубка взаимных долговых обязательств, он вызвал страшный переполох среди заинтересованных лиц, показав, что ему вполне по силам распутать весь этот узел.

Кристи уже в течение многих лет зарабатывал себе на жизнь (и на жизнь весьма неплохую) тем, что принуждал корпорации, неспособные расплатиться со своими многочисленными долгами, объявлять о своем банкротстве. В марте 1991 года к нему обратились несколько его клиентов, одолжившие студии «МГМ» деньги - на общую сумму в 18 миллионов долларов - и отчаявшиеся получить их обратно. Кристи стал последним в длиннющем списке всех интересовавшихся прошлыми заслугами Паретти. Он сразу же заполнил формуляры, необходимые для того, чтобы американский суд по делам о несостоятельности признал «МГМ» банкротом. А ведь прошло всего лишь пять месяцев после того, как Паретти завладел студией. В случае признания банкротства в суде это обошлось бы «МГМ» в 300--400 миллионов долларов, которые надо было бы уплатить в течение 60 дней. Контроль над студией, естественно, перешел бы от Джанкарло Паретти, Флорио Фиорини и «Лионского Кредита» к независимому ревизору из отдела по делам о несостоятельности.

Это вызвало настоящую панику среди руководства «Лионского Кредита». Председатель совета директоров и исполнительный директор банка «Лионский Кредит» Жан-Ив Абере устроил тайное совещание с двумя своими самыми высокопоставленными чиновниками, Алексисом Волькенштейном и Франсуа Жилем, на котором было принято судьбоносное решение: дело любой ценой замять, а от Паретти избавиться.

Чего же так испугались французские банкиры? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться к самой истории приобретения студии неразлучной парочкой итальянских проходимцев.

Основанная в 20-х годах нашего столетия, символ Золотого века Голливуда, собравшая под своей крышей «больше звезд, чем есть их на небесах», «МГМ» прославилась созданием «Унесенных ветром» и «Волшебника страны Оз». Однако с начала 60-х годов владельцу студии Кирку Керкориану никак не удавалось добиться от студии желаемой доходности. Поэтому в 1986 году он продал с аукциона права на фильмотеку студии «МГМ», а также легендарный 44-акровый павильон Калвер Сити («Голубиный город») Теду Тернеру. К концу десятилетия Керкориан начал задумываться над тем, чтобы продать и все остальное. А Паретти все чаще задумывался над тем, чтобы все это купить.

6 марта «Пате Коммуникасьон», принадлежавшая Паретти, предложила Керкориану 1,25 миллиарда долларов за «МГМ». Керкориан принял это предложение и дал Паретти и Фиорини четыре месяца на то, чтобы собрать необходимую сумму денег. Они должны были вносить Керкориану ежемесячные депозиты на сумму 50 миллионов долларов до тех пор, пока сделка не будет завершена.

Персонал студии затрепетал от радостного волнения: «Я думаю, это как раз для Паретти, - сказал Джефри Барбаков, исполнительный директор студии. - Это очень неординарный, глобально мыслящий человек».

Однако у глобально мыслящего человека возникло небольшое затруднение: ему срочно нужно было добыть 1,25 миллиарда долларов. Если учесть, что на Паретти и Фиорини и так уже висел почти миллиардный долг «Лионскому Кредиту», то для кого-либо другого это представляло бы собой достаточно сложную проблему. Стив Росс, исполнительный директор только что образованной компании «Тайм Уорнер», решил предложить Паретти 650 миллионов долларов - чуть больше половины необходимой суммы - в обмен на право дистрибьюции теле- и видеопродукции студии, а также кинолент, не принадлежащих Теду Тернеру. Но при этом Росс выдвинул условие, чтобы оставшаяся половина денег была добыта любым другим способом, но только не в долг. И Голливуд, и Уолл Стрит были настроены довольно-таки скептически; хотя «Лионский Кредит» и мог еще достаточно долго предоставлять огромные кредиты, нужны были и другие серьезные инвесторы.

Однако очень скоро Стив Росс начал сомневаться, правильно ли он поступил, связавшись с Паретти. Его всерьез обеспокоили сообщения итальянских газет о криминальном прошлом его делового партнера. К тому же ему удалось выяснить одну очень настораживающую вещь.

Паретти передал Россу то, что он выдавал за рисунок Пикассо стоимостью в несколько миллионов долларов. Росс решил продать этот шедевр компании «Тайм Уорнер» и вызвал специалиста для того, чтобы оценить данное произведение искусства. И специалист авторитетно заявил, что это самая настоящая подделка. (Как выяснилось позже, большая часть коллекции Паретти состояла из фальшивок).

А тут еще Паретти так и не удалось наскрести вторую половину суммы. Для Росса это было уж слишком. Он снял свое предложение о 650 миллионах долларов.

После того, как Стив Росс сошел со сцены, унеся с собой вожделенные 650 миллионов долларов, Паретти и Фиорини поняли, что пора браться за дело всерьез. Они уже выплатили Кирку Керкориану безвозвратные 200 миллионов долларов, отсрочка сделки подходила к концу, а денег найти все еще не удавалось. Зато им удалось уговорить Керкориана отложить окончательный срок заключения сделки до октября, правда, при этом цена студии поднялась до 1,34 миллиарда долларов.

Свой первый миллиард долларов у французских банкиров, обильно подмазанных взятками, они выудили достаточно легко. Почему же со вторым не все шло так гладко?

Оказывается, огромные размеры кредита привлекли внимание многочисленных банковских ревизоров, и руководству банка пришлось принимать определенные меры для того, чтобы успокоить проверяющих. При этом в конечном счете вся полнота ответственности за роль банка в этих махинациях ложится на председателя совета директоров банка, исполнительного директора «Лионского Кредита» Жан-Ив Абере, ставленника президента Франсуа Миттерана. Миттеран дал Абере карт-бланш для того, чтобы он превратил принадлежащий государству «Лионский Кредит» во французский эквивалент могущественного «Дойче Банка», конкурентоспособного на самых высших уровнях мирового финансирования, давно уже переросшего свою роль просто банка и ставшего достоянием немецкой культуры.

Жан-Ив Абере тоже был больше, чем просто банкиром. Он был известен как популярный писатель, знаток искусства, любитель альпийских путешествий. Выпускник самого престижного высшего учебного заведения Франции, Национальной школы управления, он возглавлял «Париба», еще один крупный французский банк, а также курировал государственную казну. Став руководителем банка «Лионский Кредит», он создал для себя уникальный «плавающий пол», на котором размещался его кабинет, роскошную столовую, изумительно оборудованную ванную комнату, которые были изолированы от уличной вибрации, а также и от потрясений внешнего мира.

Как исполнительный директор, Жан-Ив Абере активно участвовал в работе голландского филиала по финансированию Джанкарло Паретти и Флорио Фиорини. Абере входил в наблюдательный совет «НБЛК». Фактически первым важным решением Абере после того, как он принял штурвал «Лионского Кредита» в свои руки, было одобрение решения «НБЛК» финансировать приобретение Паретти французской «Пате Синема». А когда голландский Центральный банк выразил тревогу по поводу того, что «НБЛК» одалживает Паретти и Фиорини и мириадам их корпораций слишком много денег, Абере попытался представить Паретти и Фиорини как двух совершенно разных людей, тем самым переполовинив сумму их долга. Центральный банк отмел эту неуклюжую попытку дезинформации. Тогда для решения создавшейся проблемы Абере именем «Лионского Кредита» поручился за Паретти и Фиорини перед «НБЛК», в то же время пообещав сократить сумму их задолженности.

Примером такого сокращения и стала «продажа» кинотеатров, принадлежавших «Пате Коммуникасьон». Компания под названием «Синема В», предположительно контролируемая боссом итальянских масс-медиа Сильвио Берлускони и только что инкорпорированная в Нидерландах, приобрела группу кинотеатров «Пате» в Англии и Голландии на сумму 184 миллиона долларов. «Пате» использовала эти деньги на уплату совместного долга Паретти-Фиорини «НБЛК». При этом, естественно, не афишировалось, что «Синема В» представляет собой липовую организацию, созданную Фиорини с целью надувательства голландского Центрального банка. Эти 184 миллиона долларов никакого отношения к Сильвио Берлускони не имели - в действительности он даже не знал, что его имя используется в этой сделке. Вся махинация была инспирирована заинтересованными лицами из «НБЛК». Центральный банк при этом не имел представления о том, что оба конца этой сделки контролируются Паретти и «Лионским Кредитом» и что долги Паретти-Фиорини продолжают расти. В своих показаниях, данных под присягой, на которых сейчас стоит гриф «секретно», Абере утверждал, что и он не знал о том, что эта покупка была фиктивной...

Голландский Центральный банк продолжал беспокоиться по поводу Паретти. В еще одном письме, адресованном Абере и помеченном «строго конфиденциально», Центральный банк умолял его обратить внимание на слухи о том, что основная цель создания корпорации Паретти и Фиорини заключается в отмывании «грязных денег». На это письмо Абере вообще не ответил, и тогда голландский Центральный банк проинформировал об этом французский Центральный банк и коллегию банкиров.

28-страничный факс от европейского частного детектива на имя главы независимой голливудской кинокомпании, отправленный в августе 1989 года, также помечен «строго конфиденциально». Двумя годами позже «Лионский Кредит» получил основательный доклад по Джанкарло Паретти, а затем продолжил давать ему в долг сотни миллионов долларов. Но и это еще не все. Несколько человек из Голливуда, к которым Паретти подкатывался с разными заманчивыми предложениями, заказывали свои собственные расследования частным сыщикам Франции и Италии.

В дополнение к детальным сообщениям частных осведомителей, новый доклад анализировал возможное происхождение фондов Паретти. «Один источник утверждает, что деньги получены от итальянских социалистов, имевших доступ к государственной казне, а наличность представляет собой доходы от дела с «Банко Амброзиано», - утверждает частный детектив. - Есть также заслуживающие внимание сообщения (от официальных лиц из итальянского правительства, которые в прошлом были сообщниками Паретти), что он непосредственно связан с сицилийской мафией и причастен к отмыванию ее денег».

Получатель этого доклада с благодарностью уплатил добросовестному детективу заработанные им 25 000 долларов. Как оказалось, это была ничтожная цена за возможность избежать всех предстоящих осложнений с Паретти и Фиорини.

Ко всему прочему в марте 1990 года суд Неаполя обвинил Джанкарло Паретти в мошенничестве в связи с банкротством принадлежавшей ему газеты «Иль Диарио». Он заочно был приговорен к трем с половиной годам тюремного заключения с правом подачи апелляции. Не всех удалось заставить молчать и в Америке, где Паретти проворачивал свою махинацию со студией «МГМ». «МГМ» продана какому-то итальяшке, который обещает одно небольшое изменение, - насмехался со сцены, на которой происходило вручение Оскаров, Билли Кристэл. - Отныне лев вряд ли уже зарычит - его собираются сдать Пятой колонне».

Если таких откровенных намеков и сообщений итальянских газет, и результатов расследований частных детективов деятельности Паретти, полученных «Лионским Кредитом» в 1987 году, оказалось недостаточно - а их все-таки оказалось недостаточно для того, чтобы Жан-Ив Абере ощутил личное беспокойство, то он мог бы прислушаться к совету одного из своих лучших друзей, известного кинопродюсера, который однажды во время ленча предупредил его, чтобы тот не связывался с Паретти. Но банкир и тогда не внял предостережению.

Правда, высокопоставленные чиновники из «Лионского Кредита» уже не рисковали осчастливить Паретти еще одним миллиардом напрямую, хотя исподтишка и финансировали две трети его ежемесячных депозитов Керкориану. Тогда Паретти и Фиорини решили пойти в обход и в который уже раз прибегнуть к помощи своих друзей из высших правительственных кругов Италии, или, как позже выразился Фиорини в своих письменных показаниях, «к помощи свыше». Паретти проконсультировался у своего бывшего «делового партнера», а в тот момент министра иностранных дел Италии, Джанни де Мишелиса, и получил совет встретиться с Беттино Кракси, бывшим в то время премьер-министром Италии. Де Мишелис, естественно, эти слова Фиорини отрицает.

Кракси, по словам Фиорини, принял их в римской штаб-квартире итальянской Социалистической партии, на Виа дель Корсо. В кармане у Фиорини лежали два заранее приготовленных чека на предъявителя: один на сумму 600 миллионов лир (приблизительно 485 000 долларов) и на 200 миллионов лир. По этим чекам можно было получить наличность, происхождение которой никому не пришлось бы объяснять.

Паретти и Фиорини поделились с Кракси своими проблемами, и тот сказал, что вопрос о «МГМ» будет включен в ходе переговоров между французским и итальянским правительствами. Франция была очень заинтересована в том, чтобы Италия купила именно у нее, а не у Германии, высокоскоростную железную дорогу. Кракси пообещал Паретти и Фиорини, что итальянское правительство выставит в качестве условия заключения этой сделки дополнительное выделение «Лионским Кредитом» суммы, необходимой для приобретения «МГМ». После окончания разговора Фиорини передал чек на предъявителя на сумму в 600 миллионов лир казначею Социалистической партии и попросил его напомнить Кракси о данных им обещаниях. А затем пригласил на обед Джанни де Мишелиса, предусмотрительно вручив его секретарю чек на 200 миллионов лир, и выразил надежду на то, что-де Мишелис возьмет под свой контроль соблюдение интересов Паретти и Фиорини в ходе франко-итальянских переговоров.

По всей видимости, высокопоставленные итальянцы сдержали свои обещания, так как уже в октябре 1990 года Паретти и Фиорини выплатили Керкориану 353 миллиона долларов. До крайнего срока заключения сделки оставалось немногим более месяца времени и не хватало чуть более 900 миллионов долларов.

«Тайм Уорнер» решила-таки принять участие в сделке, правда, предложив вместо изначальных 650 миллионов долларов скромные 125 миллионов за право распространения видеокассет с фильмами «МГМ». А Тед Тернер решил докупить не принадлежащие ему 1000 фильмов для трансляции их по телевидению за 200 миллионов долларов. В конечном счете Паретти и Фиорини не хватало еще 600 миллионов долларов.

По совету Дино де Лаурентиса Паретти решил привлечь в дело нефтяного магната Марвина Дави, имевшего непосредственное отношение к голливудскому бизнесу. После первой встречи с ним, во время которой Паретти и Фиорини не удалось добиться положительного ответа, шофер Дави отвозил Паретти и двух его помощников из загородной резиденции обратно в аэропорт. Вальяжно раскинувшись в глубине роскошного лимузина, Паретти пренебрежительно процедил по-итальянски: «Этот Дави просто тупица. Он просто огромный, жирный, богатый, надутый жид. Вы же знаете этих жидов. Они вечно хотят получить все, не отдав ничего. Но на этот раз он ничего не получит. Надуть его будет плевым делом».

На следующий день Паретти прибыл в лос-анджелесский офис Дави для продолжения переговоров. Марвин встретил его у окна своего роскошного кабинета, расположенного на 28-м этаже стоящего у самого океана здания со словами: «Мне придется преподать тебе небольшой урок. Выбирай: либо ты в течение 30 секунд сам навсегда убираешься из моего кабинета, либо я вышвыриваю тебя через окно». Как оказалось, шофер Дави хорошо знал итальянский язык и передал слова Паретти своему шефу.

Паретти и Фиорини снова оказались у разбитого корыта. Но унывать и опускать руки они не собирались. Флорио Фиорини создал фиктивную корпорацию, которая выглядела вполне платежеспособной и под которую можно было бы одалживать дополнителные суммы денег, прикрываясь кредитоспособностью «Сэсси» - крупной швейцарской холдинговой компании, контролируемой Фиорини и служившей столпом опоры всей шаткой империи двух итальянцев, по отмыванию денег. Продав на женевской бирже облигации этой компании, он выручил 340 миллионов франков. Создавалось впечатление, что хороший спрос на акции «Сэсси» свидетельствует о ее финансовом здоровье. На самом же деле 88% этих акций по подложным счетам были приобретены все тем же голландским филиалом, который таким образом камуфлировал неконкурентоспособность компании.

Затем на сцену было выведено еще одно действующее лицо: компания «Фининвест», входившая в состав могущественной империи итальянского магната шоу-бизнеса Сильвио Берлускони и также якобы собиравшаяся принять участие в инвестировании «МГМ». (На самом деле неизвестно, знал ли сам Берлускони о том, что его имя используется в этой сделке). Ссылаясь на «Сэсси» и «Фининвест», Фиорини удалось вытянуть у еще одной итальянской компании - «Ретеиталия» - 168 миллионов долларов за право дистрибьюции продукции студии «МГМ» в Италии и Испании. При этом он утаил от всех секретный пункт соглашения, согласно которому «Пате Коммуникасьон» должна была вернуть эти деньги по первому же требованию «Ретеиталиа».

Дальше - больше. Фиорини сообщил, что обе прародительские корпорации «Пате Коммуникасьон» - «Мелиа» и «Комфинанс», которые также находились под его контролем - собираются сделать совместные инвестиции в «Пате Коммуникасьон» на сумму в 350 миллионов долларов. При этом, правда, он не стал разглашать, что ни у «Мелиа», ни у «Комфинанс» таких денег не было и в помине.

Чтобы скрыть от голландских ревизоров всевозрастающую роль «Лионского Кредита», который, без сомнения, отлично знал, насколько слабы «Мелиа» и «Комфинанс», Фиорини использовал для прикрытия имя еще одного крупного акционера «Сэсси», Жана-Рене Биката, члена семьи одного из старейших клиентов «Лионского Кредита». Его согласие на участие в этой фиктивной операции обошлось альянсу Паретти-Фиорини в 35 миллионов долларов, а им принесло еще 150 миллионов долларов.

А затем Паретти попросил «НБЛК» и «Лионский Кредит» одолжить ему недостающую для завершения сделки мелочь. Персонал «НБЛК» возражал против дальнейшего предоставления кредитов. Но Паретти и Фиорини не нуждались в его поддержке. У них не было нужды подкупать их всех по отдельности. Ведь они давно уже купили Вигона, Гриффо и Бруччи. Получив их добро, пронырливые итальянцы наконец-то смогли купить приглянувшуюся им студию за 1,3 миллиарда долларов, причем 76% этой суммы они одолжили у «Лионского Кредита», в основном тайно и в обход инструкций голландского и французского центральных банков, а также с грубейшими нарушениями американских законов.

Так что бояться французским банкирам было чего. Сразу же после тайного совещания с Абере Жиль и Волькенштейн вылетели в Лос-Анджелес. Они сообщили Паретти, что банк согласен продолжать предоставлять кредиты студии, но только для того, чтобы удержать ее от банкротства, которое неизбежно вызовет тщательное расследование всех финансовых махинаций. Паретти согласился уйти с поста президента студии, но настоял на своем праве остаться ее исполнительным директором. После длительного торга он также выбил согласие на передачу своей должности президента «Пате Коммуникасьон» своему старому соратнику Цезарю де Мишелис, брату Джанни.

Банкиры подготовили и подписали специальное письменное соглашение, согласно которому Паретти отрекался от своих претензий на управление «МГМ» в пользу Лэдда. Алан Лэдд, который больше всех поддерживал Паретти сразу же по его прибытии в Голливуд, полностью разочаровался в нем и к тому утратил доверие со стороны босса. Именно ему банк предложил временно занять место Паретти. Лэдд сообщил банкирам, что Паретти «стал настоящим бедствием для студии» и что он готов попробовать уменьшить причиненный им ущерб за 1 миллион долларов премии сверх его 3,3-миллионной зарплаты.

«Лионский Кредит» должен был выделить «МГМ» еще 145 миллионов долларов для покрытия ее текущего дефицита, который ежедневно увеличивался еще на 1 миллион долларов. Тогда основные кредиторы из числа клиентов Кристи были бы удовлетворены, и Кристи отозвал бы свой иск, а контроль над студией остался бы за банком.

Это соглашение было подписано 15 апреля 1991 года. В знак доброй воли Паретти угостил всех его участников шампанским и пригласил на обед.

Однако уже на следующий день после того, как соглашение вступило в силу, он направил Лэдду меморандум, в котором требовал, чтобы его, как владельца студии, информировали о всех важных решениях и еженедельно докладывали о состоянии дел на студии. Лэдд выпустил свой собственный меморандум, в котором утверждалось, что отныне он полновластный босс. Паретти ответил на это еще более пылким меморандумом, и вскоре вся деятельность компании свелась исключительно к обмену взаимоуничижающими посланиями.

В конце мая 1991 года банк столкнулся с необходимостью положить конец противостоянию Паретти и Лэдда. С этой целью он направил в студию в качестве ее президента Шарля Мике, адвоката, помогавшего уклониться от судебного преследования со стороны Стива Кристи. Однако Мике хватило лишь на то, чтобы стать курьером, разносящим меморандумы Паретти и Лэдда, правда, изредка добавляющим к ним и свои собственные.

Еще до отъезда в Голливуд Мике получил по телефону от своего американского друга предупреждение о том, что его жизнь находится в опасности. По слухам, которые никто никогда не пытался проверить, Паретти слыл крутым парнем, ставленником мафии, убиравшим со своего пути любого, кто угрожал положению в компании его самого или его дочери Валентины. Банкиры отнеслись к этим слухам очень серьезно, и вскоре уже нигде без охраны не появлялись.

Еще через несколько дней Паретти созвал на студии «производственное совещание» и заявил, что отказаться от своих прав на студию его заставили, лишь «приставив к его голове пистолет». В тот же вечер Паретти вылетел в Париж на встречу с Жилем и Волькенштейном. Это стало последней каплей, после чего банк полностью взял студию под свой контроль, вывел Паретти из состава компании и возбудил против него уголовное дело в Суде совести штата Делавер, где инкорпорирована студия «МГМ».

В результате таких «решительных и своевременных» действий «Лионский Кредит» предстал перед лицом общественности в качестве фактического владельца самой известной в мире киностудии, которая в течение нескольких лет находилась в тени каких-то сомнительных итальянцев. Это вызвало настоящую сенсацию во французской прессе, и министр финансов Франции, а также многие депутаты Национальной ассамблеи потребовали от руководства банка объяснений по поводу их связи с Паретти и Фиорини. Самоустранившийся от всей этой шумихи Жан-Ив Абере так и не смог выбрать наилучшую тактику защиты: он сейчас пытается отмазаться от грязи, обвиняя во всем Вигона и утверждая, что тот действовал в нарушение всех его инструкций, и в то же время заявляя, что сам вообще ничего о махинациях не знал.

Джордж Вигон раньше намеченного срока подал в отставку, Жака Гриффо перевели в филиал банка на юге Азии, а о Жаке Гриффо вообще ничего не слышно. Французы поднимают на смех неуклюжие попытки доказать, что высшее руководство банка не было в курсе всех этих грязных махинаций, и задаются вопросом, не оказывали ли верхушки социалистических партий Франции и Италии давление на банк в вопросах предоставления кредитов Паретти и Фиорини.

* «Сэсси», холдинговая компания, контролируемая Флорио Фиорини, обанкротилась в 1992 году. Это стало крупнейшим в истории Европы банкротством, причем одним из крупнейших кредиторов этой компании оказался «Лионский Кредит».

* Жан-Ив Абере был смещен с поста исполнительного директора «Лионского Кредита» и назначен управляющим банком, весь актив которого был меньше ущерба, нанесенного «Лионскому Кредиту» - двух миллиардов долларов, крупнейшего невозвращенного кредита за всю историю банковского дела. Но в 1994 году его уволили и с этой должности.

* Потеря «Лионским Кредитом» денег в результате махинаций с Паретти и Фиорини была четвертой по счету за всю историю существования банка. Однако затем неудачи преследовали его непрерывно, и к 1995 году банк лишился 35% своих нефранцузских активов, а также большинства своих зарубежных филиалов, включая и скандально известный «НБЛК». Сейчас в «Лионском Кредите» уповают на удачную продажу «МГМ», что, учитывая дурную репутацию бывших владельцев студии, весьма маловероятно.

* Флорио Фиорини арестован и заключен под стражу в Женеве по обвинению в злостном банкротстве. Все свое время в тюрьме он посвящает печатанию на машинке. Собственноручно отстукав 82-страничные «показания», он сейчас заканчивает 356-страничные воспоминания о фиаско студии «МГМ».

* Джанкарло Паретти был арестован в Лос-Анджелесе в октябре прошлого года по французскому ордеру на арест. Нынче он освобожден под залог и проживает в Лос-Анджелесе, но не исключено, что Франция может потребовать его выдачи.

* 5 мая этого года роскошная штаб-квартира «Лионского Кредита» в Париже оказалась охваченной огнем. Причина возгорания установлена не была.

Авторизованный перевод

с английского

Оксаны ПРИХОДЬКО