НАЦИОНАЛЬНОМУ БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ НИКУДА НЕ ДЕТЬСЯ ОТ ПОЛИТИКИ

В начале ноября 1908 года президент США Теодор Рузвельт подпиcал указ о создании в структуре Министерства юстиции нового правоохранительного ведомства - Бюро расследований. В его штате начали работу 35 опытных следователей, которым поручались, как правило, наиболее резонансные и запутанные уголовные дела, а также деликатные политические мероприятия, благодаря чему очень скоро за новой спецслужбой прочно закрепился имидж политической полиции.

24 октября 1998 года исполнилось ровно полтора года со дня подписания известного президентского указа о создании Национального бюро расследований Украины. Однако, в отличие от американского ФБР, работа которого за короткий срок стала образцом для подражания многих иностранных спецподразделений, о нашем бюро почти ничего не слышно. О нем как будто бы все забыли, хотя «вечный бой» с организованной преступностью становится чуть ли не козырной картой в разгорающихся политических «войнах» за президентское кресло. Скорое всего, это связано с тем, что НБР отводится роль своеобразного «тарана», который в руках новой (или новой-старой) политической администрации станет одним из рычагов будущего реформирования правоохранительной системы страны и внедрения новых правил игры в украинскую квазиолигархическую систему политических отношений.

Создание ФБР в США в начале нынешнего столетия диктовалось целым рядом причин. Во-первых, развивающееся капиталистическое государство столкнулось с очень серьезной проблемой крайне деструктивного влияния крупного бизнеса на экономическую, политическую и социальную жизнь страны. Столпы американской индустрии (Рокфеллер, Дюпон, Вандербильт) с их непомерной тягой к монополизации всего и вся создавали массу проблем для дальнейшего неолигархического развития Америки. На фоне разрастающегося революционного кризиса в России и в европейском регионе формирование откровенно плутократического режима без элементов «фасадной демократии», и тем более без коренного изменения социальной структуры американского общества, реально грозило для узкой прослойки «партии власти» утратой рычагов управления. Очевидно, что полиция никогда и нигде не должна решать политические задачи. Это прерогатива спецслужб. Бюро расследований становилось удобным инструментом для упорядочения отношений публичной политики и крупного бизнеса, не изменяя, в сущности, при этом главного вопроса - вопроса о собственности и ее владельцах.

Во-вторых, немаловажным условием становления ФБР определялась борьба с криминализацией самого правящего режима. Уходящие времена «баронов-разбойников» требовали активной модернизации законодательства, формирования относительно стабильных «правил игры» в рыночной и политической системах, нейтрализации чужеродных элементов в сложившихся политико-экономических отношениях. Попытка прорыва организованной преступности к властным рычагам во времена «Великой депрессии» 1929-1933 гг. (чуть не начавшаяся в 1929 году президентская избирательная кампания Аль Капоне) подтвердила насущную необходимость развития Бюро расследований как одного из действенных гарантов сохранения политического режима.

Именно начало 30-х гг. в истории ФБР считается периодом настоящего расцвета организации: 1931 - получение статуса Федерального, увеличение в 7,5 раза бюджета по сравнению с 1930 г.; 1932 - закрепление права на ношение и использование агентами Бюро огнестрельного оружия, увеличение штата ФБР; 1933 - выход на экраны американских кинотеатров знаменитого гангстерского боевика «Враг общества» и рождение легенды о непобедимом «G-Men» - агенте ФБР (от англ. - «govemmental men» - человек правительства).

По-видимому, это не случайность. Ведь структуры, подобные ФБР, как правило, возникают на сломе исторических эпох, вех в жизни целого общества, когда на повестке дня появляется вопрос: быть или не быть этому обществу, идти ему в ногу со временем или оставаться на задворках истории?

Несомненно «новый курс» Франклина Делано Рузвельта в первой половине 30-х гг. стал «крестным отцом» ФБР в его нынешнем виде, когда власть и общество, оказавшись на краю национальной пропасти из-за неумения и нежелания администрации Герберта Гувера проводить реальные и так необходимые политико-экономические реформы, сделали единый шаг к сторону команды ФБР (как называли и называют до сих пор американские историки Франклина Делано Рузвельта), оказавшейся способной взять на себя историческую ответственность за судьбы американской нации и представить на суд общества выверенную и прогрессивную программу преобразований, не оставлявших места болтовне и пустому фразерству политиканов.

Не слово, а дело стало доминантой американской общественной жизни начала 30-х. Не «происками враждебных коммунистических сил», а некомпетентностью стали обуславливать причины тяжелого положения американцев, что заставляло их, засучив рукава, отстраивать заново общество, по-настоящему бороться с преступностью и верить в действительно лучшую жизнь.

В-третьих, создание ФБР в комплексе с другими мероприятиями социально-экономического характера так или иначе решало проблему борьбы с крайне левыми прокоммунистическими организациями и террористической идеологией, уменьшения их удельного веса и влияния в политической жизни Америки. Парадокс, но ФБР с позиций сегодняшнего дня стало, в определенной степени, и вызовом нарождающегося среднего класса США крупному капиталу. Ведь не секрет, что за Бюро в политических кругах США прочно закрепилось мнение как о клубе юристов средней руки, выходцев из провинциальных университетов, которые хотят сделать государственную карьеру. ЦРУ же, в противовес ФБР, изначально создавалось как элитная организация, аристократический клуб обладателей «голубых кровей».

В Украине причины учреждения НБР, наверное, не столь очевидны, хотя объективная логика исторического процесса во многом сродни американскому варианту. Ресурс системы, основывающейся на сложном переплетении узкогрупповых экономических и политических интересов, порождающих коррупцию и слияние бизнеса и политики, - на исходе. Угроза возникновения социальных катаклизмов с последующим распадом общества и возможным падением украинской государственности должны заставить владельцев крупных финансовых состояний осознать необходимость глубокой политической реформы, создания новых «правил игры», позволивших бы «выпустить пар» из котла справедливого общественного недовольства, не поставив бы при этом ребром вопрос о собственности и ее владельцах. Рано или поздно, но логика и расстановка сил в «большой приватизации» заставит крупный капитал позаботиться и о создании тех «амортизаторов», которые позволят обеспечить эффективную защиту приобретенной собственности, а также исключить несанкционированное вмешательство «аутсайдеров» в лице «рафинированного» криминалитета в приватизационные и постприватизационные процессы.

Особо следует сказать и о факторе иностранных интересов в Украине. Появление НБР, как известно, стало одним из косвенных результатов усиленного давления администрации США на Украину, обвинений последней в чрезмерной коррумпированности, засилье организованной преступности. Указ о создании Бюро расследований в Украине появился как раз за два дня до официального визита Леонида Кучмы в США, став, по существу, своеобразным карт-бланшем украинского Президента на получение новых кредитов и ссуд. Следовательно, логично предположить, что одним из приоритетов новосозданной спецслужбы должна стать специфическая защита зарубежных инвесторов от разрушительного влияния отечественных преступных организаций.

Правда, в украинском законе не очерчено место НБР в системе правоохранительных органов Украины (американцы, например, закрепили за ФБР официальную роль координатора национальной системы органов расследования), заложена практика утверждения высших руководителей спецслужбы указами президента, а не распоряжениями директора бюро, что угрожает, среди прочего, в будущем возможностью прямого несанкционированного вмешательства политических сил в повседневную работу следственных органов. Кроме того, существует ряд препятствий для законодательного обеспечения деятельности НБР (в частности, возникла абсолютно бесполезная дискуссия по поводу формы документа, регламентирующего работу НБР, - закон, положение и т.д.).

Все это, наряду с крайне неблагоприятным политическим фоном вокруг проблемы, создало предпосылки для возникновения, по существу, бесперспективного обсуждения нужности или ненужности Национального бюро расследований. При этом, наряду с политическими силами, изначально выполнявшими социальный заказ организованной преступности, свои принципиальные расхождения стали высказывать и потенциальные политические союзники бюро. Естественный скепсис зазвучал и в частных мнениях представителей правоохранительной системы Украины.

Принципиальной ошибкой тех, кто стоял у истоков создания НБР, стала попытка ограничиться юридической казуистикой, не вдаваясь, а то и прямо избегая политических аспектов дела, хотя вопрос о будущем бюро расследований в Украине, прежде всего, - вопрос именно политический. Наверное, по этой причине была избрана простейшая в реализации концепция формирования бюро - слияние двух уже существующих спецподразделений ГУБОП МВД и Управления «К» СБУ, что, по существу, абсолютно нивелирует возможности и общественное значение НБР.

Во-первых, при реализации данного проекта не учитывается опыт зарубежных аналогов. В США, Франции, ФРГ, помимо спецслужб, занимающихся борьбой с организованной преступностью, имеются и соответствующие «буферные» полицейские подразделения. Их существование позволяет решать проблемы борьбы с организованными преступными группировками территориального, отраслевого или этническою типа, оставляя при этом спецслужбам возможности для расследования деятельности крупных преступных организаций транснационального характера, сопряженной с коррупцией госаппарата и правительств, крупномасштабными финансовыми аферами и экономическими преступлениями, подрывающими устои национальной безопасности и международных отношений, а также борьбы с политической «беловоротничковой» организованной преступностью, наиболее опасным для общества видом организованной преступности.

В украинском варианте планируется ситуация, когда агенты НБР будут заниматься базарами, барахолками, мелкой и средней руки контрабандой. Но для обезвреживания преступных группировок, состоящих из трех человек, постоянно ворующих из колхозного амбара зерно, не нужно «напрягать» Верховную Раду, чтобы та приняла соответствующий закон о НБР.

Во-вторых, не решается важная политическая задача по декриминализации правоохранительной системы страны. В свое время слабое финансирование полиции, политическая неразбериха в официальном Вашингтоне, масштабы и сферы деятельности оргпреступности создали ситуацию абсолютной интеграции органов правопорядка с гангстерскими структурами. Естественно, честные и порядочные профессионалы оставались, но их количество в силовых структурах уменьшалось прямо пропорционально уменьшению бюджетного финансирования правоохранительной и судебной систем США. В политической истории Соединенных Штатов имеется уникальный факт: в 1932 году официальный Вашингтон письменным приказом обязал губернатора Арканзаса мобилизовать отряды национальной гвардии для того, чтобы использовать их против коррумпированной местной полиции, препятствовавшей с оружием в руках отправлению правосудия касательно одного из известных лидеров организованной преступности.

Общеизвестно, что ответственных работников системы правопорядка покупают не только деньгами. Гораздо опаснее, когда политические кланы создают широко разветвленные патронажные системы в органах внутренних дел, прокуратуре, судах и спецслужбах, суля быстрое карьерное повышение, раздавая явно незаслуженные награды, эполеты, премии, звания, подарки и т. п., обязывая тем самым их получателей верой и правдой служить не закону, а политической олигархии. Именно тогда стирается грань между кражами закона и его нарушителями.

Говоря о НБР, сами собою вспоминаются слова создателя ВЧК Ф.Дзержинского о возможности привлечения для работы в советской тайной полиции бывших профессионалов царской охранки: «Лучше начать с чистого листа». Первый директор НБР О.Литвак высказал в свое время стратегически абсолютно правильную идею о необходимости привлечения для работы в данной структуре, прежде всего, молодых (до 35 дет) кадров. Действительно, лучше, наверное, научить честную и принципиальную молодежь вести борьбу с криминалитетом на практике (пусть и с пробами и с ошибками), чем привлекать к работе десять раз перекупленных и перепроданных «профессионалов». Ведь залогом успешной борьбы с организованной преступностью, в частности в США, стала, прежде всего, вера населения и честность и неподкупность «кавалеров ордена Гувера», как тогда называли «фэбээровцев», и лишь затем - комплекс необходимых государственных мероприятий. Кстати, во время рассмотрения законопроекта о НБР в Верховной Раде осенью прошлого года многие народные депутаты Украины указывали на слабое место структуры - слияние двух существующих спецподразделений с их многочисленными внутренними проблемами и неурядицами, в т.ч. и в профессиональном плане. В конце концов, если на страницах периодической печати появляется детальная информация о суперсекретном милицейском спецподразделении РИАС «Скорпион», то, наверное, есть повод подумать о том, насколько сегодня «засвечена» вся структура борьбы с оргпреступностью и нет ли необходимости начать в этой сфере с «чистого листа».

В-третьих, существует потребность в анализе политических аспектов проблемы. Многие наблюдатели оценили создание НБР как начало формирования политической полиции для расправ с оппозицией. Это стало результатом слабой пропагандистской работы, которая всегда должна сопровождать мало-мальски серьезное политическое решение. В то же время был избран далеко не лучший способ защиты Бюро - полное отрицание любого его участия в политических процессах, хотя даже неискушенным в кулуарных интригах специалистам ясно, что борьба с оргпреступностью и коррупцией - это не столько правовая или социальная, сколько, прежде всего, политическая проблема.

НБР в силу своей будущей роли в правоохранительной и государственной системах обязано заниматься политикой, а точнее псевдополитикой, когда политика покрывает откровенный криминал: расследовать деятельность политических партий, финансируемых преступными организациями, профсоюзов, пользующихся услугами организованной преступности при решении трудовых конфликтов или предоставляющих бандитам «крышу» для участия в социально-политических отношениях, и т.д. Ведь в сущности, в Украине за семь лет независимости так и не сформировалась мощная и авторитетная система социального контроля, основа по-настоящему демократического общества. «Все, что не запрещено законом, то разрешено» - уж очень неуклюжая формула для построения цивилизованного европейского государства XXI века. И диктатура «баронов-разбойников» ничуть не человечнее диктатуры коммунистической. Именно поэтому, говоря о перспективных направлениях работы НБР, следует особо подчеркнуть его политическое значение как одного из основных стабилизаторов будущего статус-кво в обновленной политической системе страны.

Важной установкой для Бюро в этой связи, наверное, станет борьба с транснациональной организованной преступностью, крупными зарубежными преступными организациями, раскинувшими свою паутину на Украину. Речь идет не о «каналах» наркоторговли, заключающихся в перехвате курьеров с несколькими килограммами кокаина (хотя это тоже важный аспект борьбы), а о проведении или участии в проведении эффективных международных операций по нейтрализации целых сегментов или отраслей преступного бизнеса (типа американо-итальянских «Pizza Connection», «Юнигоулд» или «Грин Айс»).

Наверное, специфическим, но, конечно, не главным полем деятельности для НБР (по аналогии с ФБР) должна стать следственная работа по «серийным убийствам». Специалисты указывают на чрезвычайную сложность подобных уголовных дел. Известного украинского маньяка Анатолия Оноприенко в течение года ловило до 100 тысяч человек (милиция, служба безопасности, прокуратура, внутренние войска, нацгвардия и т.д.). За это время он умудрился отнять 52 человеческие жизни. Именно поэтому ФБР давно и успешно применяет специальные методы расследования подобных дел (психологическое «профилирование» преступника, парапсихологические процедуры, тестирование) с целью максимального сокращения сроков расследования, что создает условия для спасения потенциальных жертв «серийного убийцы». То, что произошло с делом Оноприенко, подтверждает необходимость создания централизованной системы расследований подобного рода уголовных дел в рамках НБР с привлечением широкого круга специалистов.

Провал рассмотрения закона о НБР ясно показал, что без ежедневной работы с парламентскими лидерами, профильными комитетами и аппаратом Верховной Рады быстрых результатов ждать не приходится. Усовершенствованный законопроект лежит в парламенте уже полгода без движения и будет лежать там еще столько же, пока, наконец, представители НБР не осознают, что к законодателям необходимо периодически ходить, напоминая о себе и о своих проблемах.

До президентских выборов в Украине осталось меньше года. За столь короткий срок НБР, вероятно, не создадут даже в том случае, если соответствующий закон будет принят до конца текущего года (хотя этот вариант - из области фантастики). Та политическая роль, которая отводится в предстоящей борьбе компроматсоздающим ведомствам, исключает их «перетряску» и реформирование. Однако это, в то же время, не застраховывает соответствующие ведомства от будущей реформы или даже демонтажа.

У НБР, в этой связи, возникает уникальный исторический шанс избежать чрезмерного вовлечения в политическую «грязь» предвыборных кампаний и войти в новое тысячелетие с новыми идеями, чистой репутацией и честными людьми.