Революционный Харьков Якова Довбыщенко

Революция 1917 года открыла новых лидеров, успевших и засветиться, и сойти с политического Олимпа навсегда.

Оценка эпохи в развитии событий, отразившихся на судьбах миллионов, взгляд изнутри на жизненных примерах харьковчанина Якова Довбыщенко - актуальны и важны и спустя столетие для тех, кто пытается осмыслить ее последствия.

Яков Епифанович Довбыщенко родился 8 октября 1887 года в бедной семье потомков бывших крепостных крестьян, в конце ХІХ века поселившихся в Журавлевке, рабочей окраине Харькова. У родителей не было средств на собственный дом; жили тем, что продавали молоко, впрочем, были богаты сыновьями, в воспитании которых пытались не отставать от горожан.

Дети получили начальное образование и уже подростками начали работать. Младший, Яков, хорошо понимал, как достается трудовая копейка. Он сэкономил родительские средства, сдав экстерном экзамены за четвертый класс гимназии после трех лет обучения. Природная сообразительность и старательность пригодились при устройстве в губернскую канцелярию. Но государственного исполнителя из младшего Довбыщенко не вышло. Споры с родителями привели молодого вольнодумца в Москву, где в 1905 году как раз началась революция. Юноша принимал участие в стихийных митингах, строительстве баррикад из поваленных телеграфных столбов и вагонов конки, поэтому не удивительно, что его взяла на крючок жандармерия, из-за чего с началом реакции после поражения революции 1905–1907 гг. он вернулся в Харьков.

Окончив коммерческие курсы, работал писарем Земельного банка, пока в августе 1907 года не был заключен в губернскую тюрьму за принадлежность к Журавлевской ячейке Харьковского комитета РСДРП (Российской социал-демократической рабочей партии). Довбыщенко выслали в бывшую крепость на правобережье Волги - город Енотаевск. Через год он оставил Астраханскую губернию, скитался без постоянной работы и вернулся на родину только в 1912 году, получив разрешение харьковского губернатора Митрофана Катеринича на проживание при условии ненарушения законов.

Сознательный выбор будущего политика формировался в научно-литературном отделе Украинского культурного общества имени Григория Квитки-Основяненко. Все, что было живого в тогдашнем украинстве на Слобожанщине, от молодежи до "старых громадовцев", тянулось на этот огонек, вспоминал Яков Довбыщенко. К "старикам" принадлежали хорошо известные харьковчанам заведующий отделом - известный писатель, этнограф, композитор Гнат Хоткевич, профессора Николай Сумцов, Алексей Соколовский, Александр Яната, архитекторы Константин Жуков, Сергей Тимошенко; к молодежи - ученые Николай Баженов, Владимир Коряк, Стефан Таранушенко. Доклады рефератов проводились публично, и выступление Довбыщенко к 20-й годовщине со дня смерти выдающегося украинского историка, философа, экономиста Михаила Драгоманова собрало 29 октября 1915 года большую аудиторию.

Довбыщенко считал Михаила Драгоманова "царем думки і першим українським європейцем-соціалістом" и стремился это доказать народной массе: "не диво і досі стріти українця, навіть так званого свідомого, котрий нічого про Драгоманова не знав, плутаючи прізвище з генералом Драгомировим або композитором Даргомижським". Он разделял суждение своего знаменитого земляка о том, что "чисте діло вимагає чистих засобів", т.е. политическая деятельность и борьба должны базироваться на нравственных началах. За короткое время существования единственное в городе украинское общество не успело издать сборник рефератов, посвященных Михаилу Драгоманову, который готовили в печать. И в продолжение темы в 1920 году Яков Довбыщенко опубликовал в Харькове книгу "Пам'яти Михайла Драгоманова".

Совмещая общественную работу с партийной в Харькове - по определению Довбыщенко, "цьому "українському Ольстері", при царизме испытавшему значительное культурное и политическое влияние Москвы, он прилагал усилия к увеличению сторонников украинского революционного движения. В октябре 1915 года вышел из печати первый номер легальной газеты "Слово". "По умовах часу це було занадто сміливо. Були позачиняні... всі часописи та журнали самого поміркованого напрямку, а тут на тобі! Український, та ще й соціал-демократичний орган", - торжествовал редактор. Но царская власть не замедлила с реакцией: газету закрыли, типографию оштрафовали на 1000 рублей, а Якова Довбыщенко выслали в Казахстан.

Вторая попытка создать печатный орган, который объединял бы прогрессивные силы Харьковщины, удалась лишь весной 1917 года. И реализовал ее Яков Довбыщенко. После того как его избрали председателем губернского комитета УСДРП (Украинской социал-демократической рабочей партии), он возглавил редакцию газеты "Робітник". Да, это было не только физическое возвращение - он искренне восхищался революционными идеями. На Первом украинском съезде Слобожанщины Я.Довбыщенко избирают товарищем (заместителем) председателя президиума комитета Харьковского губернского украинского совета. Анализу событий, разворачивавшихся на территориях бывшей Российской империи после Февральской революции, посвящены разделы книги "З історії українського соціал-демократичного руху", подготовленные Я.Довбыщенко.

Деятельность УСДРП автор связывал с историей всего украинского революционного движения. Он подчеркивал, что лишь завоевав независимость, Украина сможет обеспечить себе свободное национально-культурное и социально-экономическое развитие.

Наступление большевиков на Украинскую Народную Республику "відкрило очі українській соціал-демократії на централістичну природу російської демократії усіх ґатунків і вказало, що єдиний вихід зі становища національного парія, єдиний порятунок від національного поневолення, є цілковите відокремлення від Московщини". В резолюции V Конгресса УСДРП (май 1918 г.) это звучало так: "боротьба російських більшовиків з українською демократією показала, що й російський пролетаріат не зміг ще й досі увільнитися від впливів імперіалізму російської буржуазії і в своєму поході на Україну був лише сліпим знаряддям в її руках; що таким чином в сучасній Росії не має жодного класу, на допомогу якого в боротьбі за національно-політичну волю міг би сподіватись український пролетаріат і ціла українська демократія, що при даних умовах гасло федерації підноситься передусім як шлях до реставрації "Единой, неделимой России" найбільше в тому заінтересованими поміщицькими і буржуазними колами".

В конце 1917 года власть в Харькове захватили большевики. Альтернативно Всеукраинскому съезду советов в Киеве, на котором они потерпели политическое поражение, в Харькове состоялся съезд. На нем была провозглашена Республика советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов с признанием Украинской республики федеративной частью Российской республики, с немедленным распространением на ее территории действия декретов и распоряжений большевистского правительства в Москве. Одним из первых документов, подписанных Лениным и поддержанных осенью 1917 года всероссийским Центрисполкомом, был "Декрет о печати".

Свободная пресса беспокоила большевиков. Конфискуя сырье и оборудование, режим пытался заставить газетчиков молча подчиниться. В Харькове под действие декрета попала газета "Нова Громада", которую возглавлял триумвират социалистов: Николай Плевако, Михаил Панченко и Яков Довбыщенко.

Якова задержали 2 января 1918 года на рабочем месте представители новообразованного Центрального исполкома советов Украины. Тщательный обыск редакции не дал зацепок, но открытое дело готовили к судебному разбирательству. Газета "Земля и Воля" опубликовала заявление Довбыщенко в Харьковский военно-революционный трибунал. Не получив формального обвинения, заключенный предположил, что это месть за исключение из Харьковского комитета украинских социал-демократов председателя ЦИК Украины Ефима Медведева. Которого, кстати, уже в марте 1918-го отстранили от должности, а спустя 20 лет обвинили в антисоветской деятельности и расстреляли. Не сбрасывал со счетов Я.Довбищенко и то, что это было наказание за его политическую позицию. Он ультимативно пригрозил власти покончить жизнь самоубийством, начав голодовку. "Царські опричники за 12 років тюрем і заслань висмоктали з мене всю кров, усі соки, вимотали мої нерви. Досить з мене! Воля або смерть!" - заявил Довбыщенко. Дело редактора "Нової Громади" рассмотрели в день открытия трибунала 21 января 1918 года. Публика поддержала опального газетчика аплодисментами, и оправдательный приговор встретила скандированием "Хай живе свобода друку!". Издание было закрыто, и уже со страниц газеты "Земське діло" Я.Довбыщенко призвал объединяться во имя победы над внешним и внутренним врагом, считая внутреннего "найстрашнішим тим, що роз'єднає, розкладає відпорні сили народу проти хижаків зовнішніх".

С приходом Добровольческой армии Антона Деникина вновь перешел на подпольную работу, но арест контрразведкой осенью 1919 года "прочистил мозги" и заставил отойти от политики. В дальнейшем работал редактором центральных изданий и не скрывал прошлого, заполняя многочисленные анкеты.

Но "политика" догнала его уже в 1937 году. "У гражданина Довбыщенко есть колоссальная библиотека, из которой изъяты троцкистско-контрреволюционные книги, - отчитывался курсант школы НКВД Риттер, которому поручили проверить 6000 экземпляров, - но я не могу провести тщательный отбор, поскольку не владею украинским языком". Только одну книгу - "З історії українського соціал-демократичного руху" - следствие использовало как вещественное доказательство, остальное изъятое вместе с перепиской Я.Довбыщенко уничтожили как хлам, который "не представляет интереса и не подлежит возвращению владельцу".

От арестованного требовали подробных свидетельств о связи с однопартийцами, с которыми контакт давно был утрачен: Константином Прокоповичем, Митрофаном Духовским, Ольгой Крайник, Трофимом Гайдаром, Алексеем Софиенко. Не остались без внимания профессиональные отношения с Владимиром Винниченко, Матвеем Яворским, Николаем Сулимой, Остапом Вишней. Следователь Ратнер пытался наполнить страницы дела именами известных деятелей, допуская ошибки. Довбыщенко исправил в протоколе искаженную фамилию одного из идеологов украинского социал-демократического движения Павла Тучапского, настоял на точном написании в русской орфографии фамилии "Довбыщенко".

Вернувшись из Нижнеамурского лагеря, в котором отсидел десять лет "за меньшевистскую националистическую деятельность", Яков узнал о тех, с кем его связала судьба. Большинство товарищей, близких и знакомых были репрессированы. Бывшая жена Зинаида Салова арестована как член провода ОУН в городе Краснограде на Харьковщине. В том же 1946 году был осужден и расстрелян бывший работник НКВД Семен Ратнер - следователь, месяцами издевавшийся над подследственными, которых держали "на конвейере", а в начале войны стал предателем, передав оккупантам секретные сведения о советских партизанах.

И, как в далекой юности, Яков Епифанович вновь не получил прописку в родном Харькове, был арестован и после продолжительных ночных допросов сослан в 1949 году на пожизненное поселение в Красноярский край. После смерти Сталина хлопотал о реабилитации, но положительного результата при жизни не добился.

Реабилитировали Якова Довбыщенко в 1989 году. Наконец осуществилась его мечта: "Сын и внуки узнали, что дед был осужден безвинно". Пришло время в этом убедиться и общественности.