Это был беспрецедентный случай...

За спасением пятилетней Насти Овчар, получившей тяжелейшие ожоги (80% поверхности тела), но вынесшей из огня свою двухлетнюю сестричку, с замиранием сердца следит вся страна. Маленькая героиня находится сейчас в специализированной клинике в Бостоне (США), где ее лечением занимаются американские врачи. Такие ожоги, как у этой девочки, слава Богу, встречаются нечасто. Тем не менее только в столичный Центр термической травмы и пластической хирургии ежегодно из разных регионов страны попадает 10—15 детей с глубокими ожогами, охватывающими более 50—60% поверхности кожи. Всем ли из них оказывается адекватная помощь? Часто ли нашим врачам приходится прибегать к помощи зарубежных коллег?

— Детям, пострадавшим от огня, внимание особенное, — рассказывает главный специалист Минздрава по ожоговым травмам, руководитель Киевского центра термической травмы и пластической хирургии профессор Георгий Козинец. — Их сразу же доставляют в областной ожоговый центр, куда при необходимости выезжают наши специалисты. В наиболее сложных случаях ребенка перевозят в Киев. Проблем с лекарствами, оборудованием или специалистами, когда речь идет о ребенке, не возникает. У нас самая низкая детская смертность среди бывших стран СССР — 0,1—0,4%.

— Почему девочку все-таки пришлось отправлять в Бостон?

— При той технологии, которую мы могли использовать, дефицит кожи, необходимой для пересадки, составлял порядка 30%. Поэтому пришлось обратиться в центр, который может вырастить кожу. Сегодня мы в основном используем традиционные технологии пересадки собственной кожи, свиной или заменителя свиной кожи. В ряде случаев (как это уже было сделано Насте в Америке) используют собственную кожу головы: у годовалого ребенка она составляет порядка 20% поверхности тела.

— В свое время в донецком ожоговом центре пытались внедрить технологию выращивания кожи...

— В Донецке на базе Института неотложной и восстановительной хирургии создан региональный ожоговый центр. Для него была закуплена лаборатория по выращиванию клеток, замещающих утраченный кожный покров. Эта лаборатория сегодня функционирует, но выполняет лишь половину задачи: производит дермальный эквивалент кожи. То есть не саму кожу, а материал, необходимый для ее регенерации — коллаген с фибробластами. В случае столь обширных и глубоких ожогов, как у Насти, этого недостаточно.

Вообще, для Украины данная технология не уникальна. Ею владеют в Институте молекулярной биологии и генетики НАН в Киеве и в Институте криобиологии и криомедицины АМН в Харькове. Причем, с моей точки зрения, научный потенциал и подходы к решению вопроса в этих институтах выше.

Целиком кожу не выращивают нигде. На Западе отдельно получают ее составляющие: дермальные ткани и эпидермациты. Технология же заживления ожоговых ран выглядит следующим образом: вначале пересаживается очень тонкий дермальный слой на коллагеновой «подстилке», а затем на подготовленную поверхность пересаживаются выращенные эпидермациты. После таких операций отличить «новую» кожу от «старой» невозможно.

— Почему мы не можем это делать?

— К внедрению такой технологии Украина, в принципе, готова — специалисты, способные с ней работать, есть. Нам необходимо переоборудовать хотя бы ведущие ожоговые центры страны, обучить врачей, создать стерильные палаты со специальными кроватями. Ведь больной должен находиться в абсолютно стерильных условиях: если в рану попадет инфекция, то пересаженные ткани погибнут. Конечно, такие палаты есть, но в недостаточном количестве и не во всех специализированных центрах страны. Кроме того, для внедрения передовых технологий выращивания тканей кожи необходимо достаточное финансирование.

— Как быстро нужно доставить больного с ожогами в специализированный центр?

— Для любой патологии существует такое понятие, как «золотой час». Настя была доставлена через четыре часа. Конечно, возникли определенные проблемы, но с ними удалось справиться и выполнить операции, позволившие стабилизировать состояние девочки. Если бы их не сделали, ни о какой отправке Насти в Бостон не могло быть и речи.

В драматической истории с Настей есть несколько моментов, которые трудно понять из сообщений СМИ. Известный бизнесмен Юссеф Харес, являющийся представителем швейцарской фирмы Jet-Line, рассказал о некоторых деталях операции по доставке девочки в Бостон. По его словам, срочно отправить самолет, а тем более через океан, — задача очень сложная. В ее решении принимало участие много людей, в частности Президент Украины Виктор Ющенко. По его личной просьбе мистер Харес позвонил в Бухарест, где находится отделение фирмы, и вызвал лайнер ДС-8 для полета в Киев. Ситуация была критической — здоровье девочки к этому моменту резко ухудшилось (ее шансы выжить были минимальны и оценивались в 10 процентов). Через три часа лайнер стартовал в Бостон. Это был беспрецедентный случай — борт уже находился в воздухе, а еще не было разрешения на посадку. Виктор Ющенко лично обратился к американскому правительству, чтобы получить такое разрешение. В конце концов все благополучно разрешилось. И главное — сегодня шансы выжить у девочки оцениваются уже в 60 процентов…

Обозреватель «ЗН» обратился в МЧС, чтобы выяснить: как могло так случиться, что у министерства не нашлось самолета и каковы вообще возможности нашей страны оказать помощь гражданам в чрезвычайных ситуациях? Выяснилось, что в распоряжении МЧС нет самолетов для дальних перелетов. Авиация министерства рассчитана на обслуживание территории Украины и на полеты в соседние страны. Это вызывает много неудобств и приводит к значительным материальным потерям. Так, передвижной госпиталь министерства зарекомендовал себя с наилучшей стороны, помогая пострадавшим во время землетрясений. Однако отправить его быстро вместе с оборудованием — всегда большая проблема.

МЧС, кроме авиации для дальних полетов, нужна малая авиация и вертолеты, которые смогут быстро доставлять специалистов в нужные точки внутри страны. Сейчас поставлен вопрос о том, чтобы на любое чрезвычайное событие во всех регионах Украины вместе с бригадой МЧС непременно выезжал и специально подготовленный медицинский персонал.

В министерстве ставится вопрос и о телефоне спасения, который должен быть у каждого. Статистика дорожно-транспортных происшествий, наводнений, аварий и т.д. свидетельствует: если в первые полчаса пострадавшему не будет оказана медицинская помощь, можно и не приезжать к месту происшествия… В прошлом году 70 тысяч (!) наших граждан погибли в непроизводственной сфере.

В МЧС вместе с психологами проанализировали поведение девочки во время пожара. Специалисты пришли к выводу, что оно было совершенно не типичным для ребенка. Обычно дети в такой ситуации стараются забиться в угол. Настя же начала гасить пожар, а когда это сделать не удалось, подхватила младшую сестричку и вынесла ее из огня.

В Украине существует Государственный пожарный надзор. Благодаря его усилиям количество пожаров, которые возникают на производстве, не превышает 10—12 процентов от общего показателя по стране. Остальные 90—88 процентов пожаров возникают в помещениях, куда деятельность государственного надзора не распространяется — нормативными документами проверка помещений граждан запрещена.

МЧС вместе с МОН ввел в школах курс «Основы безопасности жизнедеятельности». Причем программа построена так, что преподаватель не говорит: мол, этого делать нельзя. Ребенку надо дать возможность оценить возможную угрозу и проанализировать ее, нужно научить детей, как не попасть в чрезвычайную ситуацию, а если попал, как действовать, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь окружающих.

Примерно в 12 тысячах школ около полумиллиона детей принимают участие в движении юных спасателей. Каждый год проводится Всеукраинский фестиваль «Юный спасатель». Понятно, что большая часть детей не станет профессиональными спасателями, но в будущем каждый из них с пониманием отнесется к проблемам безопасности. А с такими знаниями люди построят более безопасное общество…

P. S. На днях ученые и медики подали правительству предложения по модернизации ожоговой службы. Возможно, их примут во внимание, что позволит наладить в стране технологии восстановления утраченной кожи и самостоятельно спасать даже таких тяжелых больных, как Настя.