ЭКЗАМЕН ДЛЯ ДОКТОРА

В столичном здравоохранении к статистике особое отношение. И не из-за увлечения отчетностью, а в силу понимания того, что беспристрастные цифры способны создать объективную картину положения дел в отрасли. Поэтому с некоторых пор по инициативе Главного управления здравоохранения г. Киева в лечебных учреждениях столицы стали анализировать такой существенный показатель медстатистики, как суточная летальность в стационарах. Оказалось, что основными причинами летальности являются острый инфаркт миокарда, обширные повторные инсульты, тяжелые травмы и массивные желудочно-кишечные кровотечения. В последнем случае это означает: запущенные язвы желудка и 12-перстной кишки. Почему больные поступают по «скорой» в крайне тяжелом состоянии, когда самые опытные врачи и современные методики лечения уже бессильны помочь? Куда смотрят поликлинические учреждения, почему своевременно не диагностируют? Этот вопрос был вынесен на совещание в управлении здравоохранения. В результате принятых мер летальность удалось несколько уменьшить, но по-прежнему на лечение в стационары доставляют крайне запущенных больных.

В чем тут дело, может, в недоработке поликлинических учреждений, недосмотре участковых врачей? — задаю этот вопрос в беседе с главврачом Киевской городской клинической больницы №9 М.ВАЛЮКОМ.

— Мне кажется, что обвинять в этом только первичное, амбулаторно-поликлиническое, звено здравоохранения было бы несправедливо, — говорит Михаил Дмитриевич. — Главная причина — в другом. Мало кто из больных придерживается сегодня рекомендаций участковых врачей и эффективно лечится. Разве может человек, получающий более чем скромную зарплату либо мизерную пенсию, нормально пролечиться в амбулаторных условиях? Одна упаковка лекарств «съест» полпенсии! А ведь нужно за что-то жить, платить за квартиру, коммунальные услуги и т. д. Для многих овсянка стала роскошью — куда там до полноценного питания! Денег на лекарства хронически не хватает, болезнь тем временем прогрессирует. Поэтому меня не удивляет, что в последнее время в больницу «Скорая помощь» доставляет крайне запущенных больных, в состоянии декомпенсации (сердечной, сосудистой, почечной). Привезут к нам такого больного, выведем мы его из критического состояния, пролечим и выпишем домой, где он какое-то время продержится до очередной декомпенсации. Так что проблема здоровья населения имеет не только медицинский, но и социальный аспект.

— Состояние наших больниц, их обеспечение лекарствами и т. д. стало уже притчею во языцех. Могли бы вы ответить честно, сегодня ваши больные должны приносить все с собой — лекарства, шприцы, бинты, постельное белье?..

— А вы пойдите и расспросите об этом у самих больных. Но я, в свою очередь, готов на него ответить. Финансируется наша больница из городского бюджета. И сегодня грех было бы нарекать на нехватку лекарств и прочего, средства поступают своевременно и в запланированном объеме. Конечно, он не соответствует современным потребностям (на новое оборудование денег не хватает), но самое необходимое для того, чтобы обеспечить качественную (не побоюсь этого слова) медицинскую помощь, особенно в тяжелых случаях, мы имеем. Медперсонал вовремя получает зарплату. Благодаря усилиям Киевской городской администрации столичные лечебные учреждения находятся в лучшем положении по сравнению со многими больницами в нашей стране.

— И лекарства, и шприцы, и перевязочные материалы, и кетгут, и тест-системы, и реактивы для лабораторных исследований, — вступает в разговор начмед, зав. гематологическим отделением Валентина Назаровна Зинченко, зайдя по служебным делам к главврачу, — все это у нас сегодня есть. Конечно, это сегодня требует значительных затрат. Больница большая, на 12 отделений. 15 тысяч больных в год, 5000 операций, десятки тысяч анализов. Кроме того, на ее базе действует городской гематологический центр.

— Интересно, во сколько сегодня обходится один койко-день?

— По медикаментам в среднем около трех гривен. Эта цифра, конечно, колеблется в зависимости от отделения, — уточняет Валентина Назаровна. — В реанимации один койко-день обходится нам не менее чем в 20 гривен, в гематологии — 5 грн., в других отделениях меньше…

— А сколько выделяется в день на питание больного? В конце прошлого года в некоторых клиниках с этим возникли большие трудности...

— Подобных проблем у нас, слава Богу, нет. Деньги на питание выделяются регулярно. Если в прошлом году на одного больного в день приходилось 1 грн. 79 коп., то с начала этого года 2 грн. 60 коп. Три раза в день кормим больных. Еда обычная: каши, супы, на обед обычно борщ, каша с мясом или рыбой, салат, компот. Больные не жалуются. Бывает даже, хотят как можно дольше задержаться у нас.

— В больнице?

— А почему вы удивляетесь? Многие ложатся в больницу, чтобы не только подлечиться, но и подкормиться, — делится наблюдениями Михаил Дмитриевич. — Не каждый сегодня может себе позволить ежедневно полноценный обед с куском мяса или рыбы. А тут бесплатно они получают и лечение, и питание. Бывает, выписываем одинокого старика, а он просится еще на недельку остаться. А то был случай, когда дочь отказалась забирать престарелого отца, мол, за ним ухаживать некому. Лежит у нас месяц-другой, полгода, а она и посещать забыла. Так и не уговорили родственников забрать его домой, пришлось хлопотать об устройстве старика в отделение сестринского ухода, или хоспис, как называют на Западе этот вид опеки над немощными и страждущими.

Есть ощущения, которые невозможно выразить какими бы то ни было графическими символами. Это можно только прочувствовать!.. Когда ты можешь пошевелиться, встать, ходить. И земля не качается, не исчезает у тебя из-под ног…

Почти ничего не помню, что было со мной эти две недели. Только тяжесть неимоверная, удушающая. И сквозь мрак, застилающий глаза, чей-то светлый облик и теплая ладонь, поглаживающая мою руку. «Все будет хорошо» — чей же это голос?.. Теперь я верю, что так и будет, самое трудное уже позади.

Больница №9 — обыкновенная городская. Построена почти тридцать лет назад. Просторный полупустой вестибюль (строили когда-то с размахом, чтобы было достаточно места и для бюста вождя, и для «красной» комнаты), длинные узкие коридоры, стандартные палаты на несколько человек. Чистота и покой.

Вторник, операционный день. Пока нас облачают в хирургическую «экипировку», главврач справляется у зав. операционным блоком В. Сиренко о текущих делах, о дежурной бригаде хирургов, о намеченных на день операциях. В урологическом отделении над операционным столом склонился врач высшей категории А. Оснадчук. Первая операция не сложная, проходит под местным наркозом, и хирург «заговаривает зубы» пациенту, но тот, видать, не из пугливого десятка, отшучивается. Рядом «гинекологическая» операционная, где (видно сквозь стеклянную перегородку) кому-то дают наркоз. Проводятся здесь и лапароскопические операции. Аппаратура досталась в подарок от зарубежных коллег, «бэушная», но еще вполне пригодная. Далеко не в каждой больнице, даже столичной, такая есть. Сделав несколько фотокадров, выходим из оперблока, снимаем бахилы, маски.

«Как дела, Танечка?» Это Елена Леонидовна, заведующая. Каждый раз, проходя мимо палаты, заглянет, справится о самочувствии, улыбнется, подбодрит. Соседка по палате рассказала, что однажды Елена Леонидовна примчалась чуть свет из дома в воскресенье, когда мне было совсем худо, и весь день потом от меня не отходила.

Весь персонал здешний очень милые люди. Доктора, сестрички, санитарки обращаются к пациентам не иначе как «доченька», «сыночек», «голубушка», «милая», «солнышко»… А в нашей родной поликлинике знают только одно обращение «больной». Забежала как-то за справкой, а ко мне: «Подождите, больная». Обозвут так тебя несколько раз — поневоле заболеешь.

Осматривая скромное обустройство больничных помещений, интересуемся у главврача насчет спонсорской и гуманитарной помощи.

— Получаем, но не часто и не столько, сколько хотелось бы, — улыбнулся Михаил Дмитриевич. — Богатых спонсоров не имеем. Бывает, гуманитарку дадут или евангелисты пришлют медикаменты. От Фонда Святой Марии, возглавляемого Галиной Бубновой, получили 10 тысяч гривен, за которые приобрели постельное белье для больницы. Изредка кто-то из пациентов либо их родственников в знак благодарности перечислит на счет больницы несколько тысяч гривен. Контингент наших пациентов отнюдь не богачи. В общем, с благотворительностью не густо. Сейчас ищем, кто бы помог с деньгами или материалами на ремонт.

Так называемый косметический, то в одном отделении, то в другом, проводим своими силами. А вот капитального еще не было ни разу, хотя коммуникации, водопроводная система уже давно прохудились. То и дело текут трубы, выходит из строя электрооборудование. Горадминистрация обещает выделить средства, но когда это будет…

Больничный покой навевает раздумья. О добре и зле, о здоровье и его утере, о нравственных ценностях. Беседуем с соседкой по палате, доброй, умной, но несчастной женщиной. У нее тяжело болен муж. Однажды привезла по «скорой» в больницу, положили в приемном покое на жесткий топчан и никого не дозваться. Худо ему, жена бросилась искать доктора: «Помогите, умирает». Тот наконец подошел. Только взглянул на лежачего, дал какие-то указания сестре, а затем и говорит бедной женщине: «Чего вы шум подняли? Ему уже никто и ничто не поможет». Услышав это, она едва удержалась на ногах. А вскоре узнала, что тот врач, еще молодой и здоровый с виду мужчина, умер. Вроде бы от инсульта.

Врачи разные бывают. И плохо, что наш пациент не защищен от действий недобросовестного лекаря, наносящих ему физический и моральный урон. Во времена царской России действовали суровые нормы Врачебного устава с Уложением о наказаниях. Согласно этому уставу, «первый долг всякого врача есть: быть человеколюбивым и во всяком случае готовым к оказанию деятельной помощи всякого звания людям, болезнями одержимым. Посему всякий врач обязан по приглашению больных являться для подания им помощи. Кто это не сделает без особых законных к тому препятствий, тот, за такую неисправность и неуважение к страждущему человечеству, подвергается штрафу до 100 рублей и к аресту на время от семи дней до трех месяцев».

Еженедельно среди больных проводится анкетирование. Им предлагается ответить на ряд вопросов, касающихся работы больницы и медперсонала, условий пребывания в лечебном учреждении. Вот, например, один из пунктов анкеты. «Палатный врач: внимательно к вам относится; своевременно реагирует на изменения в вашем состоянии; редко проводит осмотры; мало интересуется больными». (Предлагается поставить пометку против одного из вариантов ответов.) Или такой вопрос: «Была ли необходимость покупать лекарства, бинты, капельницы и др.?» На анкету больные отвечают анонимно, поэтому могут быть вполне откровенны. «Для нас очень важно иметь объективные данные от пациентов. Ведь когда мы приходим в палату во время обхода, то больной в присутствии «ведущего» врача может и не сказать все как есть. Анонимное анкетирование позволяет выявлять наши слабые места, недоработки медперсонала и других служб больницы», — говорит Валентина Назаровна. Каждый такой опрос становится для персонала больницы, и в первую очередь ее руководства, своего рода экзаменом на соответствие профессиональному уровню.

В арсенале доктора, как известно, имеются три средства — слово, трава (лекарства) и скальпель. И трудно сказать, какое из этих средств наиболее действенно.