Свет знаний сквозь разбитые окна

Эта статья может показаться фрагментарной. Но, полагаю, это оправдано, ведь в каждой из трех ее частей говорится о вещах, без которых в украинских университетах не начнется период устойчивого развития. В первых двух частях речь идет об университетской свободе и демократии, а в третьей — ищите подтекстовый смысл об ответственности государства за образование…

12 июня с.г. в Ливадийском дворце, том самом, где в свое время Сталин, Рузвельт и Черчилль обсуждали послевоенное устройство Европы и подписывали документы об основании ООН, произошло знаменательное событие. Впрочем, оно почти не освещалось центральными СМИ то ли ввиду их недостаточной информированности, то ли просто потому, что само событие для них было неинтересным («не тот формат»). Белый зал дворца (именно тот, где подписывала свои исторические документы великая троица) заполнили люди в академических мантиях — это были ректоры нескольких десятков украинских и зарубежных университетов. Наступал торжественный момент подписания Хартии университетов Украины «Академические свободы, университетская автономия и образование». Вячеслав Брюховецкий, почетный президент Киево-Могилянской академии, которому поручено было открыть церемонию подписания хартии, волновался. И его волнение передалось остальным участ­никам — все вдруг прониклись торжественностью момента. Ведь это была едва ли не первая попытка университетских лидеров самоорганизоваться «снизу», заявить о себе, о своих намерениях, напомнить и себе, и обществу о той высокой миссии, которую предстоит нести университетам.

Организатором этого собрания ректоров университетов Украины был Черноморский государственный университет имени Петра Могилы. Почему именно этот «периферийный» университет, расположенный в Николаеве, инициировал разработку хартии, а потом и ее подписание? Достаточно ближе познакомиться с этим молодым учебным заведением (ему скоро исполнится полтора десятка лет), чтобы убедиться: николаевская «могилянка» стала одним из лучших вузов Украины. Возможно, среди причин такого успеха — хорошая «генетика» учреждения, которое зародилось как структурное подразделение киевской «могилянки», а со временем, отделившись от нее, придерживалось очень важных принципов. И едва ли не самым первым было понимание высокой общественной миссии университета. Конечно же, решающую роль сыграла и управленческая команда во главе с ректором университета, профессором, доктором технических наук Леонидом Клименко и проректором, доктором педагогических наук Александром Мещаниновым, кстати, автором блестящей монографии о моделях современного университетского образования.

Но вернемся к подписанию хартии. Этот документ можно назвать «протоколом о намерениях». Учитывая сегодняшнее состояние украинского университетского образования, существующего в режиме самовыживания и даже некой растерянности и дезориентированности, порожденной тем, что советские традиции активно разрушаются, а новые формируются слишком медленно, провозглашение такого протокола о намерениях помогает определиться в ориентирах на будущее. В конце концов, хорошо известно, что наличие высокой мечты — одно из первых условий, без которого невозможно чего-то достичь.

Читаешь, например, в хартии о том, что «никакие стандарты, типовые учебные планы и программы не должны ограничивать свободу определения структуры и содержания образования, форм и методов учебной работы преподавателей университета», и думаешь, что свои «стандарты, типовые учебные планы и программы» сейчас имеют возможность составлять только кафедры, на которых сформировались мощные научные школы. Подавляющее большинство заведующих кафедрами молчаливо ностальгируют по тем временам, когда единые на весь Советский Союз программы на все специальности «спускались» во все вузы из Москвы. Читаешь, например, пункт о том, что «обеспечение интеллектуальной свободы никоим образом не предполагает оправдания фальсификации результатов научных исследований, плагиата, другого несанкционированного использования чужой интеллектуальной собственности» — и вспоминаешь о том, насколько свободно и по сути безнаказанно, а часто и под патронатом самих преподавателей, процветает торговля курсовыми, дипломными, магистерскими работами. А когда в хартии декларируется намерение о предоставлении университету права «устанавливать и присваивать ученые звания», то ловишь себя на мысли, это насколько же у нас с каждым годом будет расти количество кандидатов и докторов наук. Пока что на виду только массовый поход народных депутатов за научными степенями и званиями...

Впрочем, нам еще далеко до требований хартии. Но не будем пессимистами. Созданная подписантами хартии ассоциация украинских университетов (ее возглавил ректор николаевской «могилянки» Леонид Клименко — человек ответственный, к тому же замечательный менеджер) будет действовать. Через год — очередной «Ольвийский форум», на котором разработка стратегии и тактики реализации положений хартии приобретет, наверное, более конкретные очертания. Движение «снизу» началось, и за ним необходимо не только следить, к нему нужно присоединяться, в частности Министерству образования и науки. И очевидно, что путь каждого университета к идеалам хартии, в названии которой есть такие понятия, как «академические свободы» и «университетская автономия», должен пролегать через усовершенствование внутриуниверситетской демократии — демократии настоящей, подлинной, пронизанной ответственностью, духом взаимной требовательности, благодаря которому университет начинает существовать в режиме постоянного саморазвития. Думается, именно эта проблема является первой, которую нужно решать если не в каждом, то в подавляющем большинстве украинских университетов.

Каким должен быть путь к демократии? На этот вопрос попытаюсь дать ответ как человек, имеющий некоторый ректорский опыт управления педагогическим университетом. Именно поэтому свои раздумья буду строить на материале педагогических вузов. К тому же я внимательно присматривался к другим университетам — изучал, как говорится, чужой опыт.

Педагогический университет — особая структура. Ее формирование в отечественных условиях — процесс довольно сложный, предполагающий различные этапы становления. Необходимо признать, что собственно педагогические университеты имеют «прямой выход» в общество. Вспомним высказывания Бисмарка о том, что «военные и экономические битвы выиграет учитель» и потому «дайте мне две тысячи хороших учителей, и я построю новую Германию».

По словам Василия Сухомлинского, мы вступаем в век Человека. И если учитывать эту перспективу, которой наверняка нет положительной альтернативы, педагогический университет должен сосредоточенно и целеустремленно работать над формированием своего «конечного продукта» — Учителя, который был бы способен выполнить эту спасительную для общества миссию — миссию воспитания Человека.

Человечное в человеке — то есть духовное, красивое, разумное — способен прививать только учитель, профессиональное формирование которого прошло в условиях гуманной педагогики. Хорошо известно, что такое гуманная педагогика в общеобразовательной школе (тут мы прежде всего должны быть благодарны классикам современной педагогики Василию Сухомлинскому и Шалве Амонашвили). Однако эти знания и убеждения недостаточно экстраполированы в высшую педагогическую школу, которая десятилетиями была функциональной составляющей тоталитарной системы и теперь в крайне неблагоприятных общественно-политических условиях переходного периода, когда правит бал молодой и полудикий капитализм, все-таки на ощупь пытается выйти на новую систему профессиональных ценностей в подготовке и формировании учителя.

И тут важно осознать следующее: управление университетом, основанное на принципах тоталитаризма, и воспитание педагога, способного исповедовать и воплощать в жизнь идеи гуманной педагогики, — это понятия внутренне несовместимые. И потому педагогический университет как система, страдающая от такой внутренней несовместимости, не способен полноценно выполнять свои функции. Эта неспособность невидима для «невооруженного глаза», ее выявляет только высокопрофессиональный анализ.

Педагогический университет — составляющая нынешнего квазидемократического общества, которое никак не может убедительно продемонстрировать привлекательность демократических ценностей. Однако педагогические университеты, как и все вузы Украины (по крайней мере, подавляющее большинство из них), являются теми общественными организмами, которые одни из первых способны продемонстрировать процесс собственно демократического успешного созревания, а следовательно, они могут активизировать процесс становления демократии. Причина кроется в интеллектуальном потенциале персонала вуза. Весьма скомпрометированное в нашей стране слово «элита», если его применить к вузовскому персоналу, все-таки приближается к своему первичному смыслу.

Чтобы решительнее отходить от тоталитарного принципа управления педагогическим университетом, нужно понять все негативы, им порождаемые. Они хорошо известны и не раз описаны: подхалимаж, хамство в различных его проявлениях, угодничество... Это и прочее — моменты медленной, едва заметной, однако все-таки существующей моральной деградации. Как результат — угнетение творческого потенциала персонала со всеми негативными последствиями. Внешне вроде бы больше порядка, а тем не менее...

Демократический способ управления предусматривает положительную самоорганизацию персонала, в результате которой утверждаются порядочность, взаимоуважение, обмен опытом... Начинает цениться подлинный профессионализм, человеческое достоинство, способность к творчеству. Терпимый стиль управления педагогическим университетом является по-настоящему демократическим и потому оптимальным в плане подготовки Учителя-Педагога, способного к выполнению своей высокой миссии. Но тут важно уточнить: такой стиль администрирования может себя легко скомпрометировать, если не будет обозначен высоким профессионализмом.

У профессионально взращиваемого демократизма, который дает положительный результат, есть несколько важных взаимосвязанных составляющих. Первая из них — определяющая, и ее в определенной степени можно считать системообразующей. Она касается нравственного уровня работников, составляющих ректорат как группу управленцев. Эта составляющая формулируется как известный педагогический принцип: как можно больше уважения и требовательности к человеку. Важное уточнение: уважение должно быть искренним, естественным, а требовательность — непреклонной, но доброжелательной и аргументированной. Но и этого недостаточно, ведь существует еще одно условие, без которого терпимость в администрировании университетом не может быть успешно проявлена как принцип. И ректор, и проректоры должны быть учеными и преподавателями высокого уровня. Их научный и педагогический профессионализм должен быть вне подозрения, то есть совершенным. Профессорско-преподавательский состав университета — это, как правило, педагоги высокого профессионального уровня, и, соответственно, они все видят и все понимают. Они точно и справедливо оценивают нравственность и научно-педагогический профессионализм видных руководителей университета. Речь идет, в принципе, об одном из ключевых моментов управления университетом.

Как можно сочетать такие трудно сочетаемые вещи, как терпимость и требовательность? И тут опять-таки нужно учитывать особенности персонала университета. А это значит, что персонал украинского университета, несущий в себе все известные позитивы и негативы национальной ментальности, все-таки наделен способностью к объективному анализу ситуации и, соответст­венно, различает оптимальные и неоптимальные решения. Отсюда и три важных требования к администрации университета.

Первое из них — убедительно разъяснять принятые управленческие решения, чтобы они были понятны персоналу. При этом нужно с пониманием, с позиций терпимости анализировать и учитывать оппозиционные (альтернативные) мнения.

Второе требование чрезвычайно сложно для выполнения. Университет должен заработать в режиме самосовершенствования. Первый признак успешности демократической модели функционирования общественного организма заключается в его способности к саморегулированию, саморазвитию, самосовершенствованию. Кроме того, в университетском организме должен усиливаться иммунитет к возможным внешним угрозам, таким, например, как очередной финансово-экономический кризис в обществе или уж слишком либерализированное, а значит, до бессмысленности коммерциализированное информационное пространство, далекое от каких-либо намерений проповедовать общечеловеческие моральные ценности.

Не нужно, полагаю, доказывать, что вхождение университета, юность и зрелость которого приходится на эпоху тоталитаризма, в новый для него режим самосовершенствования возможен лишь при условии тонко продуманной демократизации внутренней жизни университета, — такой демократизации, которая не только раскрепощает личность, высвобождая ее творческие возможности, но и возлагает на нее серьезную ответственность за выполнение своих обязанностей. Воспитание такой ответственности требует тонких менеджерских технологий. То, что в лучших (по мировым рейтингам) университетах складывалось столетиями, у нас должно быть сформировано по крайней мере за несколько десятилетий.

Чрезвычайно важно учитывать, что ответственное отношение к своим обязанностям кроется в источниках нравственности. Речь идет об ответственности Учителя Учителей. И если во многих университетах как на Западе, так и на Востоке (Япония, Китай, Южная Корея и другие) существуют писаные кодексы чести преподавателя университета (так же как и кодексы чести студента), то в наших университетах, которые благодаря независимому тестированию для абитуриентов только начали выходить из «зоны общественной коррумпированности», забота о собственной чести — дело первостепенной важности.

Среди управленческих технологий, направленных на воспитание ответственности, особое место занимает хорошо продуманная, четко выраженная регламентированность в работе персонала. Важно добиваться, чтобы каждый работник университета не только хорошо знал свои функциональные обязанности, но и неуклонно их выполнял.

Другое обязательное условие: каждый преподаватель университета должен знать, что уровень его профессионализма подлежит более или менее объективному определению. Для этого должна быть разработана четкая система объективной оценки работы преподавателей. Особенность управленческого решения ректората в этом вопросе заключается в том, чтобы такую оценку не принимать на себя, а наоборот, максимально передавать ее «на места» — на факультеты и кафедры, приобщая к этому процессу немалое количество преподавателей. Именно таким путем создается крайне необходимая для саморазвития университета атмосфера взаимной требовательности. Ее нельзя насаждать сверху, она должна инициироваться снизу. Совершенно прозрачной и неформальной должна быть атмосфера аттестационных и конкурсных процедур.

Общие требования, о соблюдении которых должны заботиться все участники этого процесса, заключаются как в объективности и принципиальности оценки работы персонала (здесь важно ориентироваться на оценку конечных результатов), так и в высокой этической культуре взаимоотношений между членами коллектива. Уровень такой культуры должен быть объектом особых забот ректората. И тут ректору, проректорам, деканам нужно начинать с себя. Только тогда в коллектив пойдут соответствующие положительные импульсы, которые будут способствовать формированию в нем атмосферы доброжелательности, терпимости, сочетающиеся с взаимной требовательностью.

Итак, демократизм в управлении университетом только тогда докажет свою эффективность, когда в университетском коллективе будут внедрены четкие, понятные и заведенные самим коллективом правила, базирующиеся на сочетании очень не просто сочетающихся понятий, как терпимость, ответственность и требовательность.

И в завершение короткая история о том, как несколько десятков ректоров украинских педагогических университетов, пребывая с ознакомительным визитом в Турции, пережили стрессовую ситуацию. Таких поездок уже было несколько — их организовывали известная в Турции и за ее пределами общественная организация «Диалог Европа — Азия» и ректор Южноукраинского педагогического университета имени К.Ушинского Алексей Чебыкин. Задача этих поездок — знакомство с работой тамошних университетов. Посещение по программе пребывания первого университета прошло ровно — это был старый, в лучших европейских традициях Босфорский университет. Старинные корпуса, прохладные аудитории, зеленые поляны, на которых расположились студенты, парковые аллеи, синее крыло Босфорского пролива где-то далеко внизу… Этим наших ректоров, каждый из которых посетил не один университетский кампус в Европе и Новом Свете, не удивишь. Нервное возбуждение начало охватывать делегацию во время посещения первого из трех университетов, открытых лет 10—15 назад. Два из них были построены в голой и жаркой степи, неподалеку от Стамбула, третий — в живописной долине, склоны которой покрыты сосновым лесом.

Наши ректоры — народ видавший виды. Каждый из них втайне гордится тем, что, например, удалось перекрыть кровлю в одном из учебных корпусов, или, выкроив из куцого университетского бюджета несколько десятков тысяч гривен, приобрести аж два компьютерных класса... Гордится и тем, что удалось уговорить профессорско-преподавательский состав написать в конце года заявления с просьбой предоставить двухнедельный неоплачиваемый отпуск (за собственный счет), поскольку для выплаты заработной платы не хватило денег... А еще кое-кто из ректоров может похвастать тем, что в конце отопительного сезона прежде времени отключил отопительную сеть и таким образом сэкономил несколько десятков тысяч гривен, направив их на ремонт аудиторий.

И эти видавшие виды профессора, закаленные в боях за выживание вверенных им университетов, пережили настоящее потрясение, когда ступили на территорию новенького, «с иголочки», университетского городка, спроектированного лучшими европейскими архитекторами. Учебные корпуса, студенческие общежития, роскошная библиотека, спортивные залы и спортивные площадки, амфитеатр под открытым небом, плавательные бассейны, наполненные голубой водой, столовые, напоминающие наши «крутые» рестораны, коттеджный городок для профессуры — все это функционировало как единый, продуманный до мелочей, комплекс, задача которого заключалась в том, чтобы молодой человек, проживая там в студенческие годы, был окружен особой академической средой, пребывание в которой дает возможность сконцентрироваться на учебе. «Не под той звездой родились наши дети», — тихо, едва не со слезами на глазах, произнес один из моих коллег, и от этих слов нам всем стало не по себе.

Университеты эти частные, хотя эта частность для нашего понимания какая-то непривычная — получают государственные заказы на подготовку специалистов и послушно выполняют все требования государства. Для турецкого бизнесмена вкладывать деньги в строительство университета — престижно. И подумалось: какой еще путь необходимо пройти, чтобы украинские бизнесмены начали вкладывать деньги в образование и культуру, а государственные мужи возвысились до понимания, что развитие образования сегодня — это построение будущего государства. И почему-то вспомнились военные городки в Украине. В их развитие некогда были вложены огромные средства. Ныне большинство из них разгромлены, разворованы; казармы, которые можно было бы перепрофилировать в аудитории и студенческие общежития, смотрят на мир разбитыми окнами...