КОМПАРАТИВИСТИКА: КОМУ ОНА НУЖНА?

История воспитания и обучения подрастающих поколений простирается в глубь доисторического периода. Новейшие времена выделяются лишь тем, что требования к этому процессу стремительно возрастают как из-за бесконечного расширения количества накопленной человечеством информации, так и вследствие необходимости обучать все население в течение многих лет. Как и во многих других сферах человеческой деятельности, решение более сложных задач образования опирается на использование научного обеспечения. СССР отличался от всех остальных стран мира тем, что его руководство из многих имеющихся наук в сфере образования решило ограничиться одной-единственной — педагогикой.

Что ж, по-своему руководители СССР были правы. Как известно, термин «педагог» имеет греческое происхождение и в буквальном переводе означает «раб, в обязанности которого входит сопровождение ребенка из дома к Учителю» (действительно: pais, paidos — мальчик, ребенок; ago — вести). Лишь гораздо позже, благодаря латинянам, использовавшим производный от первоисточника термин «педагогиум» (место для первоначального обучения рабов), постепенно сформировался термин «педагогика», трактуемый нашими и зарубежными словарями более-менее одинаково — наука об обучении и подготовке (Франция) или об обучении и воспитании (СССР, Польша и др.). Правота руководителей СССР состояла в том, что они решили воспользоваться педагогикой как инструментом и средством «ведения» новых поколений, превращения всех их представителей в «винтики» с совершенно стандартизированными свойствами и характеристиками. Все было сделано в точном соответствии с принципом — цель оправдывает (и диктует?) применяемые средства.

Многие науки, распространенные за пределами СССР, в нем самом были либо законодательно запрещены (как, например, замечательно гуманная и полезная в своих целях педология — наука о ребенке), либо выхолощены до полного примитивизма (психология, логика и др.), либо проигнорированы, как, например, эпистемология (наука о знании), семиотика (о представлении знаний), риторика и гомилетика (об искусстве коммуникации), праксеология (об эффективности деятельности), герменевтика (о понимании), научная антропология (не путать с советской «теорией происхождения человека от обезьяны»), социология (об обществе) и др. Большинство этих наук важны для всех, но просто незаменимы для учителей и воспитателей. И если в частных вузах Украины часть из них успела (ура!) проникнуть в учебные планы, то в государственных вузах часто учат все тому же, чему велел обучать «великий, несравненный и гениальный вождь…».

Из сказанного следует довольно мрачноватый вывод о том, что теоретикам и практикам обучения и воспитания в Украине нужно не столько «улучшать и оттачивать» имеющийся инструментарий и «углублять» его теоретико-методологический «фундамент», сколько на какое-то время забыть о гордыне и стать прилежными учениками, ознакомиться хотя бы с частью того массива неизвестной информации, которую давно уже преподают не только в вузах, но и в старших школах развитых стран. В доказательство справедливости сказанного приведем небольшой пример. В конце 80-х годов эксперты ЮНЕСКО исследовали уровень знаний 14-летних школьников многих стран. Советские дети заняли последнее место в мире именно по «знанию» азов эпистемологии. На этом фоне не очень-то радуют их неплохие (но не в первой тройке) места по «точным» школьным предметам.

Кстати, начать знакомство с неизвестной информацией можно с извлечения на свет Божий, развития и нормального использования такой Золушки советской педагогики, какой до недавнего времени была «сравнительная педагогика».

ЮНЕСКО и развитые страны пользуются термином comparative education — СЕ, который трактуют следующим образом: сравнительные исследования образовательно-воспитательной теории и практики в разных странах. Почему-то в СССР среди всех возможных вариантов перевода латинского по происхождению и весьма широкого по значению слова «education» был избран не один из его главных русскоязычных эквивалентов «воспитание», «обучение», «образование», а именно «педагогика». Но на Западе последняя трактуется ныне не как безграничная сфера знаний о формировании новых поколений и человеке вообще, а как узкоутилитарное искусство (в США, Англии и многих других странах педагогика не входит в группу наук) изложения и убеждения (следовательно, и воспитания).

Сокращая второстепенное, опустим детали развития СЕ, но подчеркнем один очень важный ее начальный аспект. Создатель СЕ французский публицист М.-А.Жюльен был страстным сторонником и пропагандистом новой Европы, объединенной идеями свободы, равенства и братства. Собственно, и сравнительную педагогику он изобрел не «вообще», а «для». Он считал, что углубленное изучение образовательно-воспитательной практики других стран (особенно школы) не только поможет усовершенствованию систем обучения в каждом из государств и будет способствовать его культурному и социальному прогрессу, но и распространит идеи гуманизма, стимулирует появление того, что в наши дни получило название «европейского образовательно- культурного пространства».

Согласитесь, нет ничего удивительного в том, что наука с подобными целями не пользовалась восторженной поддержкой советского руководства. Да и за рубежом ее не жаловали, и не только в странах тоталитарного типа, но и в тех, которых можно отнести к излишне «самовлюбленным».

Сравнительная педагогика (крайне желательно было бы ее именовать короче — компаративистика) оказалась востребованной лишь после второй мировой войны. Она стала нужной и полезной, постепенно превращаясь из Золушки в Принцессу, как только мир стал отказываться от ксенофобии, этноограниченности, двигаться к открытости, устраняя один за другим все больше барьеров на пути свободного движения идей, знаний, продукции и рабочей силы. Все эти процессы ныне обобщаются термином «глобализация». Сохранение, не говоря уж о повышении, рейтинга любой страны в современном мире стало невозможным без привлечения на службу компаративистики (в самом широком понимании этого термина).

В советские времена право на ознакомление с достоверной информацией о состоянии, тенденциях и перспективах развития систем образования несоциалистических стран получали лица, пользовавшиеся полным доверием «властей». Ученикам, учителям и широкому читателю предназначалась лишь уничтожающая критика и описание страшных недостатков «недемократических, несовершенных и несправедливых» систем образования США, Великобритании или иной другой развитой страны из блока НАТО.

Даже открытие в самых крупных библиотеках СССР залов ООН—ЮНЕСКО лишь частично приоткрыло завесу «секретности» — в них для большинства читателей были доступны не все публикации этих двух далеко не проамериканских международных организаций. Вплоть до момента исчезновения СССР в учебниках, предназначенных для педагогических вузов, при каждой возможности «наводилась густая тень на плетень», а небольшие курсы сравнительной педагогики того времени были нашпигованы не сравнением, а критикой «буржуазных» систем образования.

«Гласность» времен горбачевской попытки реанимировать распадающуюся империю то путем массового применения роторных автоматов (признаем — они идеально приспособлены для производства патронов), то массовых долларовых займов дала возможность журналистам и педагогам сравнительно объективно писать о демократических странах. Но это не изменило роли и общественного значения сравнительной педагогики, так как тех, кто занимался ею на научном уровне, было слишком мало.

Некоторые положительные сдвиги в судьбе сравнительной педагогики в Украине датируются последними годами. Успешно защищаются докторские диссертации, значительно возрос поток аспирантов (преимущественно преподавателей иностранного языка в вузах), ведущих исследования в области сравнительной педагогики, появляются монографии, научные и публицистические статьи.

Но на пути развития в Украине образовательной компаративистики немало препятствий. Первое — непонимание нашим высшим руководством значения этой сферы исследований в прогрессе национальной системы образования и улучшении подготовки специалистов всех профилей. Вторая — узость информационного поля и малое количество специалистов, способных проводить исследования и писать научные статьи хотя бы на втором-третьем уровне качества (первый — описание школ, программ и практики обучения в одной стране, второй — их исследование и сравнение для двух или более стран, третий — анализ культурно-социальных и иных основ и особенностей обучения и воспитания во многих странах, четвертый — анализ важных интегральных просветительно- воспитательных, социальных и культурных проблем на континентальном и мировом пространстве и т.д.).

Угнетает и отсутствие в Украине более или менее полной информации о международной терминологии в образовательной сфере. Уже много раз в выполненных нашими филологами переводах отчетов Министерства образования на английский язык отмечались чрезвычайно грубые ошибки, текстуальное воспроизведение сугубо «нашенских» словосочетаний, повергающих в изумление всех зарубежных специалистов.

Исправить положение, к сожалению, можно, хотя и не сразу. Во-первых, для этого Министерству образования и науки следует взять пример с Министерства иностранных дел и привлекать переводчиков соответствующего уровня знаний в области языка и мировой терминологии в сфере образования. Во-вторых — создать и широко распространить большой словарь всех образовательных терминов на английском и украинском языках. Подобный словарь был бы полезен миллионам — от учеников до профессиональных переводчиков. Английский язык уже давно de facto стал международным научным языком и главным средством общения. Прогресс в информационных технологиях лишь усиливает это преимущество.

Несомненно, образовательная компаративистика будет развиваться в Украине. Жизнь заставит, но крайне важно поддержать этот прессинг и сверху, и снизу. Следует избежать ее редуцирования до «сравнительной педагогики первого уровня», т. е. до упрощенного описания учебных планов и программ средних и высших школ пяти—десяти развитых стран. К сожалению, современные курсы «сравнительной педагогики» в наших педвузах отличаются как раз этим недостатком. Они не выходят на уровень углубленного анализа и сравнения мирового опыта воспитания и обучения (например, проблемы подросткового кризиса, превентивного воспитания, современного гражданского образования и т.п.). Вдобавок, как правило, это небольшие и несовершенные спецкурсы в рамках подготовки магистров. Лишь немногие педвузы планируют создание и применение больших «потоковых» курсов.

Компаративистика нужна не только будущим педагогам. Ее культурно-образовательные элементы должны стать важной составной частью гуманитарного общеобразовательного блока подготовки специалистов многих профилей (дипломатов, переводчиков-филологов, менеджеров и т.п.). Из узкоспециального инструмента филологов и других специалистов компаративистика стремительно превращается в науку будущего.