Искушение демократией

Говорить о своей приверженности принципам европейской демократии в украинских политических кругах давно уже стало хорошим тоном. Однако византийщина и авторитаризм изживаются из отечественного искусства возможного мучительно медленно. Политика приобрела некоторый внешний лоск. Мастера интриг и компромиссов покорно тратятся на своры породистых пиарщиков и добросовестно пытаются выстраивать многоходовые комбинации в строгом соответствии с правилами, выписанными в модной специализированной литературе. Однако, с точки зрения идеологии и философии, в нашей политике царит азиатчина. Или, точнее говоря, «совок».

Характерной особенностью подобного рода политики является, в частности, стремление оперировать примитивными инструментами, на которые при этом наклеены яркие бирочки. В нашей стране проводили рыночные реформы при помощи механизмов государственного регулирования, устраивали либерализацию цен в «ручном режиме», пинками загоняли в коалиционное большинство и назначали победителей выборов. За полтора десятка лет неспешного приобщения к «европейским ценностям и цивилизованным стандартам» наши небожители и чинуши обучились блюсти форму (забывая о содержании) и говорить о букве закона (не думая о его духе).

Не так давно проведенная конституционная реформа — в этом смысле, пример почти классический. Само по себе продвижение парламентаризма — явление, безусловно, богоугодное. Но то, как сие было исполнено, не могло не вызвать вопросов. Сначала многократно согласованный текст исправили на колене, затем через колено перегнули депутатский корпус… Власть слегка одемократили при помощи процедур отнюдь не демократических. Как бы там ни было, оставалась робкая надежда, что новые правила игры заставят игроков измениться.

Надежда эта тает с каждым днем. На подобные тоскливые мысли наталкиваешься, анализируя недавние политические события, между собой внешне никак не связанные.

Одним из главных признаков нормального цивилизованного государства является существование ответственной власти и эффективной оппозиции. Важным условием является не просто наличие двух этих институтов, но и факт их сосуществования, более или менее плодотворного сотрудничества. Если говорить о парламентской демократии, то под ней следует понимать правление большинства, обязательно предполагающее соблюдение интересов меньшинства.

Последите за нашими политиками, и вы поймете, что говорить об установлении парламентской демократии нам ой как рано. Большинство начисто игнорирует интересы меньшинства. А последние в свою очередь отказывают первым в праве осуществлять власть. И то, и другое в одинаковой степени печально. Потому что и в том, и в другом случае часть политикума грубо игнорирует интересы части общества, отдавшей свои голоса за ту или иную часть общества. Следовательно, и власть имущие, и власть критикующие грубо попирают краеугольный принцип демократии — народовластие. Если уж всеми признано, что минувшая парламентская кампания была демократичной, что итоги выборов пересмотру не подлежат, то выбор этот должно уважать. И коли за одним политическим объединением стоит большинство электората, то всякий обязан признавать право этого объединения управлять страной. Политическая группировка, оставшаяся в меньшинстве, должна получить возможность контролировать правителей. Но, во-первых, в условиях демократии термины «контролировать» и «препятствовать» не являются синонимами. Во-вторых, масштаб контрольных функций должен быть прямо пропорционален представительности оппозиции. Чем больше голосов отдано за тех, кто взялся оппонировать власти, тем больше у них прав.

В последние недели и представители нового политического режима, и его противники активно боролись за свои права, начисто забывая об ответственности. Нисколько не идеализируя западные парламентские демократии, все же возьмемся утверждать, что там присутствует взаимное уважение оппозиции и власти. И тому есть две причины. Первая — всякая оппозиция понимает, что имеет реальные шансы стать властью, всякая власть осознает, что рано или поздно окажется в оппозиции. Любая политическая сила в любой европейской стране жаждет закрепиться у руля надолго, но даже не мечтает остаться там навсегда. Этому нашим политикам придется учиться очень долго.

Причина вторая — во всяком стабильном государстве этой самой стабильностью дорожат. Ситуации случаются разные, но ежели имеется возможность уберечь страну от лишнего кризиса, то политики (независимо от статуса и ориентации) пытаются этот шанс использовать. Сообща. Собственно говоря, это и называется политической ответственностью. А если взглянуть на проблему шире, то правомерно обозвать подобное самым настоящим патриотизмом. Перед угрозой общенационального стресса и власть, и оппозиция становятся более сговорчивыми и часто идут на уступки друг другу. Имея право и основания в будущем потребовать аналогичных услуг от своих противников. Когда подобному искусству обучатся здешние слуги народа, боимся даже загадывать.

У «них» десятилетиями могут находиться при власти правительства, сформированные меньшинством. У «них» президенты, имея формальное право отказать, тем не менее, вносят кандидатуры премьеров, находящихся в оппозиции к главе государства. У «них» гаранты конституций тянут до последнего, используя все возможности избежать роспуска даже тогда, когда для последнего существуют все правовые основания. У «них» права оппозиции, равно как и обязанности оной, формализованы минимально, но никому не приходит в голову нарушать первые или манкировать вторыми.

А что у «нас»? На днях, во многом благодаря стараниям оппозиции, с поста главы Госкомтелерадио был смещен снискавший одиозную славу Иван Чиж. Плодами усилий противников власть быстро воспользовалась, без особых проблем посадив в опустевшее кресло «своего» Эдуарда Прутника. В цивилизованном государстве сторонники режима вполне могли бы предложить эту должность своим оппонентам. В качестве дружеского жеста, в надежде на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Глупость, скажете вы? Ладно, не станем спорить. Ограничимся замечанием, что в цивилизованном государстве глупостью считалось бы само существование ведомства, подобного нашему Госкомтелерадио.

Есть пример куда серьезнее. 13 сентября, по предложению оппозиции из Блока Юлии Тимошенко на голосование сессии ставится вопрос о создании временной следственной комиссии Рады, которой предстоит изучить обоснованность пересмотра тарифов на газ. Большинство идею подхватывает и… переосмысливает. Комиссия создается, но руководить ею поручается не предложенному БЮТ Сивульскому, а представителю правящей коалиции Александровской. Но и это не все. В перечень задач, стоящих перед новообразованным органом, вписывается еще один пункт — проверка законности списания долгов компании, к которой имеет непосредственное отношение лидер оппозиционного блока Юлия Тимошенко. Последняя тут же обвиняет руководство парламента и большинство в нарушении регламента и Конституции, а ее соратники благополучно блокируют трибуну, в очередной раз срывая работу и без того неблагополучного законодательного органа.

Обязан ли был парламент рекомендовать на пост главы комиссии именно оппозиционера? В принципе, не обязан. Мог ли поручить комиссии заняться еще одним расследованием? В общем-то мог. Мы не станем сейчас разбирать обоснованность претензий оппозиции по поводу нарушений формальной процедуры рассмотрения вопроса. Посмотрим на проблему шире. Даже если подобное решение было проведено без крошечного сучка и малейшей задоринки, но антидемократично по своей сути. Ибо, в соответствии с его смыслом, часть политикума лишила часть избирателей права контролировать действия власти.

У большинства были основания сомневаться в законности списания долгов ЕЭСУ? Они могли сформировать еще одну комиссию и озадачить ее разбором данной проблемы. И на это они имели полное и юридическое, и моральное право. Но оппозиция имела такое же право проверять «на вшивость» власть. Ей в этом праве не просто отказали, а отказали с особым цинизмом. В приличной стране власть должна была бы сама предложить оппозиции сформировать подобную комиссию и умолять идейных противников делегировать своего ставленника на пост ее руководителя.

Но, как выясняется, соблюдение интересов меньшинства не входит в круг интересов большинства. Истекшая неделя явила тому еще одно подтверждение. Представитель фракции Партии регионов (то есть правящей политической силы) Василий Киселев предложил реанимировать механизм уголовной ответственности за клевету и оскорбление. Подобная норма существовала в прежнем УК (и ваш покорный слуга знаком с ней не понаслышке), но в 2001-м ответственность за подобные деяния установили исключительно административную. Тогда сие подавалось как серьезный успех демократии. Сегодня взгляды на демократию, очевидно, несколько изменились.

Многие СМИ выразили свое справедливое возмущение, но рискну предположить, что данный законопроект направлен не только и не столько против массмедиа. Есть серьезные основания считать, что отдельные господа из числа руководства «Регионов» искали вовсе не удавку на независимую прессу и уж тем более не управу на клеветников. Подобный прием рассматривался как один из эффективных способов борьбы с оппозицией. Не верите? Читайте Конституцию. Там есть ответы на многие вопросы, надо просто знать, где искать. В нашем случае ответ кроется в статье 80-й. Она избавляет депутатов от ответственности за свои высказывания, за исключением тех случаев, когда речь идет о клевете или оскорблении. Эта же статья регулирует порядок привлечения парламентариев к уголовной ответственности.

Улавливаете подвох? Нет? Поясняем. Ранее неосторожно резкая или намеренно грубая фраза грозила нардепу потерей некоторого количества дензнаков. И то только в том случае, если факт оскорбления доказан судом. Если же клеветничество будет караться по меркам УК, то все становится куда более серьезным. Реакция на необдуманную реплику воплотится в письменное заявление, заявление отправится в Генпрокуратуру, та будет вправе не только возбудить дело, но и (в случае чего) попросить у депутатов санкции на задержание или арест. А чтобы взять народного избранника под стражу, его надобно лишить неприкосновенности. Фантазия, скажете вы? Может быть. Однако фантазия отнюдь не бесплотная, если учесть характер взаимоотношений между оппозицией и властью, а также принять во внимание нравы и привычки, присущие некоторым ярким представителям правящего режима.

По нашей информации, фракция «Регионов» приняла решение отозвать законопроект г-на Киселева. Если так и есть, будем считать это первым жестом доброй воли власти. Но все равно не станем обольщаться. О конструктивном взаимодействии оппозиции и власти пока не приходится говорить. Примеров тому — масса, и мы намеренно ограничились только самыми свежими.

Ситуация, близкая к патовой: демократичная власть невозможна без наличия демократичной оппозиции. Но демократичная оппозиция как институт невозможна, если власть недостаточно демократична. Оставим в покое заявления партийных вождей со товарищи, посмотрите на дела. И вы поймете — власть отрицает право эффективной оппозиции на существование. Оппозиция платит власти той же монетой.

Наиболее красочной иллюстрацией к последнему тезису стал вышедший из-под пера Юлии Тимошенко проект закона об оппозиции. В прошлом номере «ЗН» останавливалось на этом образчике законотворчества, но последние события убедили, что возникла необходимость поговорить об этой проблеме еще раз, подробнее.

Два слова о сути. Лидер БЮТ требует для оппозиции несуразно огромных прав и полномочий, масштабных кадровых, информационных, организационных и финансовых ресурсов. В частности противники режима претендуют на посты:

— вице-спикера;

— руководителей 4 комитетов и (если не ошибаюсь) всех контрольных комиссий;

— первых заместителей глав комитетов в тех структурах, которые возглавляют представители большинства;

— главы Счетной палаты и главы Антимонопольного комитета;

— члена СНБОУ;

— двух членов Высшего совета юстиции;

— четырех членов Совета НБУ;

— двух членов Нацсовета по вопросам телевидения и радиовещания;

— руководителей и членов Госкомиссии по ценным бумагам, Госкомиссии по вопросам регулирования рынка финансовых услуг, Госкомитета финансового мониторинга.

В числе дополнительных требований числятся:

— обязательный доступ к средствам массовой информации;

— посвящение в гостайны;

— право ставить вопрос о недоверии правительству и право накладывать вето на его решения;

— участие в заседаниях Кабмина;

— отдельная строка расходов в госбюджете.

За счет государства оппозиция должна быть обеспечена помещениями, транспортом, зарплатами и даже собственной газетой, объем и тираж которой был бы сопоставим с парламентским «Голосом Украины».

Перечень тех, кто, когда и в какой форме должен отчитываться перед оппозицией, слишком долог, чтобы приводить его полностью. Ограничимся замечанием, что в нем, естественно, присутствует премьер.

И еще одно, заслуживающее внимания новшество. БЮТ устами своего лидера требует узаконить право оппозиции влиять на формирование руководства судебной милиции. Последнюю, в свою очередь, предлагается наделить оперативно-розыскными функциями.

К подобным изысканиям есть масса формальных претензий.

Во-первых, часть требований попросту незаконна. Многочисленные юристы, числящиеся в БЮТ и (надо думать) принимавшие участие в непосредственной работе над документом, не могут этого не знать. С этой точки зрения, бесперспективными выглядят желание заполучить право вето или стремление инициировать снятие правительства.

Во-вторых, принятие подобного закона ведет к масштабному перекраиванию законодательства вообще. Перечень нормативных актов, требующих уточнения, г-жа Тимошенко указала, но явно поскромничала. Полный список законов и подзаконных актов явно длиннее, а процесс усушки и утруски может занять годы.

В-третьих, часть законопроекта списана из других законов и Конституции, причем списана неаккуратно.

В-четвертых, автор явно увлеклась терминологией, введя целую классификацию разных видов оппозиции и подчас путаясь, где какая, кто от кого чем отличается и кто за что отвечает.

Автор этих строк уже делился с читателями своим субъективным впечатлением, но вынужден повториться. Создавалось впечатление, что БЮТ сознательно предлагал такой законопроект, который обречен на провал. А значит, и сам текст рассматривался не столько как возможность отвоевать свои права, сколько как шанс покричать о притеснениях оппозиции.

Как бы там ни было, существует целый ряд более глубоких замечаний к идеологии данного документа. Ибо он позволяет судить о взглядах Ю.Тимошенко и ее соратников на власть, на оппозицию и на их взаимоотношения.

Первый и самый главный порок текста – автор проекта постоянно упоминает понятие «контроль», но на самом деле требует наделить оппозицию правом паритетного управления страной. Что глупо по определению.

Второй порок (производная первого): статус оппозиции во всех отношениях выглядит привлекательнее статуса власти. Что противоестественно. Перечень прав критиков правительства существенно выше перечня прав правительства. Статус которого, кстати, до сих пор не определен профильным законом.

Третье. Тимошенко требует жестких квот для оппозиции, независимо от ее численного состава. А давайте представим, что оппозиция будет насчитывать, ну скажем, 20 человек. У нее просто людей не хватит на все те посты, на которые она имеет право. Установление четкой связи между претензиями оппозиционеров и количеством оных – естественное требование. Было бы разумным рассматривать серьезные притязания оппозиционеров в том случае, если в их рядах насчитывается не менее 150 депутатов. Кстати, тогда они имеют полное конституционное право ставить вопрос о недоверии правительству.

Четвертое. Излишняя формализация теневого правительства – это забава. И сам теневой Кабинет в наших условиях – это пустая забава. Оппозиционный исполнительный орган эффективен в тех государствах, в которых установилась двухпартийная система. Там «тень» Кабмина – это реальный праобраз будущего правительства, а не дорогая игрушка за госсчет.

В законе предлагается формализовать порядок принятия решений в рамках оппозиции. Это совершенно необязательно делать путем принятия закона. Для этого вполне достаточно соглашения между оппозиционными силами. В крайнем случае это можно выписать в парламентском регламенте.

Пятое. Законопроект пропитан духом вождизма, в нем начисто отсутствуют командный дух и принципы командной игры. Статусу лидера оппозиции, его полномочиям и правам уделено неоправданно много места. Этого в принципе можно было избежать вообще.

Приводим пример разумного рационализма. В Литве полномочия оппозиции описаны в общих чертах, и сделано это в уставе сейма. Там нет долгого перечня примет, по которым в тебе можно распознать оппозиционера. Все просто: ты не согласен с программой правительства – ты в оппозиции. Нет сложной процедуры легализации вождя оппозиции. Все еще проще: если в оппозиционной коалиции больше половины членов сейма, руководитель коалиции официально признается лидером оппозиции. Нет сверхъестественных полномочий. Лидер литовской оппозиции входит в правление сейма, получает дополнительную зарплату, имеет право на внеочередное выступление и внеочередное внесение законопроекта.

Шестое. Согласно букве и духу законопроекта, оппозиция хочет контролировать власть везде и во всем, но не предлагает механизмов контроля за ней самой. В этом праве отказано и власти, и электорату.

Седьмое. Оппозиция и без этого закона имеет массу возможностей контролировать власть – эти возможности предоставлены ей Конституцией, Законом «О статусе народного депутата» и регламентом. Часть этих прав Юлия Владимировна перенесла в закон (непонятно зачем), о части забыла (непонятно почему). Но практически не предложила механизмов использования этих прав, которым именно в этом законе как раз и место.

Речь могла бы идти, в частности, о пересмотре смысловой нагрузки таких понятий, как депутатский запрос, формирование повестки дня, временная следственная комиссия, процедура внесения изменений в закон. Вот здесь не стоило стесняться и предлагать внесение изменений в сопутствующие профильные законы. Добившись прав в этой сфере, оппозиция могла бы влиять на законотворчество, даже находясь в меньшинстве. Пример: в Германии оппозиционеры предлагают к принципиально важным законам тысячи поправок. Каждую обязаны рассмотреть, и отказ предполагается только мотивированный. В итоге большинство, заинтересованное в принятии законов вынуждено идти на уступки…

Перечислять недостатки можно было бы долго. Однако и сказанного достаточно, чтобы понять простую и печальную истину. Оппозиция, как и власть, не хочет переосмысливать свои функции. Война и для тех, и для других – занятие куда более привычное. А победителей в этой войне не будет. Зато пленных много. Целая страна.