ГРЕЗЫ И КОШМАРЫ УКРАИНСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ

23—24 мая в Ялте пройдет заседание Совета глав государств-участников ЕЭП, результаты и достигнутые договоренности которого могут привнести новые штрихи в цели объединения. Например, станет очевидно, что ЕЭП вовсе не экономическое объединение, а организационная рамка для решения вопросов регионального устройства.

Украина — не Россия, но и не Европа

Вступление в Евросоюз 1 мая 2004 года десяти стран Центральной Европы стало завершающим этапом в переделе территории после поражения Советского Союза в холодной войне. В течение нескольких месяцев 1989 года СССР лишился всех своих территорий в Центральной Европе, полученных в результате Ялтинского соглашения 1945 года между США, СССР и Великобританией, согласно которому страны-союзницы во Второй мировой войне произвели раздел завоеванных земель. С точки зрения истории, текущее расширение границ ЕС на восток скорее является восстановлением границ победителя в холодной войне — в определенной степени евровосстановлением, и имеет, в первую очередь, политическую окраску.

Формально Болгария, Румыния, а также страны бывшей Югославии пока не являются территорией Евросоюза, однако фактически дело только во времени: все системы этих стран направлены на евроинтеграцию, и, что, возможно, более важно, — это встречный процесс со стороны ЕС.

В отношении Украины ситуация другая. Украина всегда была сердцевиной Советского Союза. Из Украины в Москву поставлялось практически все — начиная от хлеба и заканчивая основными управленческими кадрами и учеными. После завершения холодной войны Украина не рассматривалась как возможная территория для розыгрыша как в силу объективных исторических причин, так и на фоне отсутствия подобного волеизъявления со стороны самой Украины. Справедливости ради нужно отметить, что подобное изменение восприятия требовало бы гиперусилий со стороны Украины, которые можно сравнить с ампутацией части целого и приживления этой части к другому целому. Нельзя также забывать о таком тонком аспекте, как конфессиональное противостояние, ведь Киев является мировым центром православия — то есть для Украины это еще и культурный выбор. В этом принципиальное различие между положением Украины и странами Центральной Европы.

Интересы стран Запада на постсоветском пространстве были связаны не столько с насаждением демократических ценностей в заблудшей в коммунистических идеях части мира, сколько с построением в регионе определенной системы безопасности, которая бы сдерживала уже не военную угрозу, а, скорее, социальную. После распада СССР возникший региональный вакуум власти вызвал мощные миграционные процессы, в некоторых странах начали появляться неуправляемые режимы, обострилась проблема терроризма, расширилась торговля наркотиками, людьми, оружием. Запад вынужден решать эти сложности. Инициатива ЕС Wider Europe — Neighborhood: A New Framework for Relations with our Eastern and Southern Neighbors направлена на решение проблем безопасности.

После распада СССР максимум, чего мог хотеть Запад от Украины, — это ее ядерного разоружения, что он и получил без особых усилий. После этого Украина перестала интересовать Запад в качестве ключевого элемента военной системы безопасности и стала частью политики социальной безопасности. Однако Украина сама пока не осознала свою значимость в этом направлении. Построение региональной системы социальной безопасности может стать ключевым полем для сотрудничества Украины и стран Запада в ближайшие годы.

Россия уже не является той угрозой, которую представлял собой СССР. Эта побежденная страна уже не сможет стать империей в современном смысле слова. В 1994 году в интервью одной из российских газет Збигнев Бжезинский подчеркнул: «После 70 лет коммунизма Россия проиграла титаническую борьбу… Претендовать на роль сверхдержавы — иллюзия. Россия сейчас — бедная, примитивная страна». Несмотря на определенное экономическое оживление в России в последние годы, ее экономика все еще остается «примитивной», базирующейся на сырьевых ресурсах. Несмотря на значительные успехи в институциональном переустройстве, экономическая политика, проводимая Путиным, не предполагает каких-либо коренных изменений в обозримом будущем. Наоборот, очевидны протекционистские настроения, которые будут продолжать тормозить трансформацию экономики. Поэтому ожидать в ближайшее время серьезного противостояния по линии Россия—Запад не приходится.

Для США и Западной Европы сегодня Россия и Украина — страны, к которым применимы единые нормы и правила, начиная от торгового и заканчивая миграционным режимом. Украина не только не заставила мир смотреть на себя по-другому, но и всячески способствовала своей дискриминации в качестве игрока на международной арене. Западу даже легче договариваться с Россией, потому что последовательность действий ее элиты создает впечатление, будто эта страна знает, чего хочет.

Украина остается выключенной из обсуждения вопросов региональной безопасности, в отличие от России, довольно агрессивно решающей проблему регионов и своего внешнего влияния. Украина в общем-то не имеет подобной «исторической памяти» — исторически так сложилось, что у нее никогда не было общегосударственной политики безопасности, за исключением, возможно, казачества. Во всех других случаях эта политика проявлялась в возникновении самоорганизованных военных образований, которые пытались захватить небольшие участки территории и управлять ими.

Украина, безусловно, останется предметом влияния. Однако рассчитывать на то, что Запад будет бороться за Украину, нет никаких причин. Пока Украина останется пассивным игроком без собственной позиции — она будет скорее общей угрозой и полем столкновения интересов. Такая неопределенность будет сохраняться до 2006—07 годов, то есть до следующих парламентских выборов.

Россия на пути к новому политическому союзу

Украино-российские отношения определяют большинство интеграционных процессов на постсоветском пространстве — и отношения эти все годы независимости Украины были сложными. Идея создания Единого экономического пространства между Украиной, Россией, Беларусью и Казахстаном стала очередной попыткой России создать организационные механизмы своего регионального лидерства. К тому же, сейчас многие интересы части украинской элиты пересекаются с целями России именно на этом объединении.

ЕЭПу, так же, как и всем предшествующим ему интеграционным объединениям на постсоветском пространстве, не удастся решить торговых проблем Украины и России, однако оно может оказаться достаточным для создания организационных рамок для решения других трудностей во взаимоотношениях между сторонами или отдельными политическими и бизнес-силами двух стран. Ответ на вопрос — откуда появляются столь непрофессиональные экономические концепции, как ЕЭП — лежит в области политики и вопросов безопасности.

Предстоящее заседание Совета глав государств-участников ЕЭП в Ялте 23—24 мая, вероятно, пройдет в традиционных рамках экономического сотрудничества. Однако могут проявиться некоторые скрытые акценты, которые станут первыми штрихами к изменению содержания ЕЭП в сторону воссоздания нового политического союза, что будет выражаться в попытках представить этому объединению историческую обусловленность. Сегодня у глав государств фактически есть свобода действий — они смогли получить одобрение народа на то, что осталось не понятным никому, по крайней мере, в Украине.

В международных экономических отношениях существует шесть видов региональной экономической интеграции, начиная от благоприятных торговых отношений и заканчивая политической интеграцией. Таблица демонстрирует, как форма экономической интеграции определяет ее степень (или уровень). При этом каждой из этих форм присущи свои задачи развития, что делает невозможным перешагивание к следующему уровню интеграции, не реализовав задачи предыдущего. Первичные формы служат исключительно экономическим интересам страны, в то время как последующая экономическая интеграция вынуждает страны к согласованию как внутренней, так и внешней политической и экономической стратегии.

Предшествующие майскому заседанию заявления Путина о готовности России к созданию зоны свободной торговли без изъятий идут параллельно с заявлениями о необходимости разработки «серьезного документа» относительно взаимодействия в таких областях, как тарифная политика, транспорт, связь, передвижение людей — по словам президента России, «что-то вроде экономической конституции». В слове «конституция» уже есть попытка введения политической действительности на уровне языка.

Возможность разноуровневой интеграции в рамках ЕЭП — слабая отговорка. По сути, это абсурд — нельзя быть членом организации на каком-то уровне. Если Украина намеревалась участвовать в региональной интеграции только на уровне зоны свободной торговли, то ей абсолютно нет необходимости становиться членом ЕЭП. Например, Швейцария, участвуя в европейском экономическом пространстве лишь на уровне зоны свободной торговли, является членом Европейской ассоциации свободной торговли, а не каким-то «особенным» членом Евросоюза.

Создание зоны свободной торговли между Украиной и Россией невозможно без решения таких проблем, как ограничения на поставку украинской металлопродукции в Россию или цены на импорт нефтепродуктов. Эти вопросы имеют огромное общеэкономическое значение для обеих сторон, и для их взаимовыгодного решения нужна интеграция двух экономик другого уровня, на чем и настаивает Россия.

И дело не в критике ЕЭП. Демагогия относительно совместного вступления четырех стран — участниц ЕЭП в ВТО или даже ЕС не более опасна, чем наивность людей, полагающих, что, не выстроив отношения с Россией как в вопросах торговли, так и вопросах региональной безопасности, Украина сможет интегрироваться в Европу. И сегодня у нас нет ответа на этот вопрос.

Угроза состоит в основном в том, что для Украины ЕЭП может стать маскировкой, под покровом которой она откажется от своих деклараций относительно интеграции в европейское пространство, вступления в ВТО, членства в НАТО. Несмотря на непоследовательность действий, Украина все же была страной с европейскими намерениями. Украина, которая откажется от своих предыдущих намерений, будет уже совсем другой страной.

Украина: в поисках опекуна

И дело не столько в отношениях с Россией или с Западом. Вопрос в том, сможет ли Украина вообще быть субъектом каких-либо интеграционных процессов?

На сегодня Украина не в состоянии интегрироваться ни в одном направлении в силу низкой квалификации чиновников, институциональной неспособности вести переговорный процесс и попросту других интересов национальной элиты.

Страна разрывается экономическими интересами крупных групп, в основном интересующихся вопросами распределения государственной собственности, а значит, находится в заведомо проигрышной ситуации в переговорах с Россией.

18 мая на заседании Совета по вопросам сотрудничества между Украиной и ЕС в Брюсселе украинской делегации снова отказали в предоставлении статуса страны с рыночной экономикой, объяснив это вмешательством украинских властей в ценообразование на металлопродукцию и удобрения, предоставление льгот отдельным предприятиям. При этом Леонид Кучма, комментируя заявление президента Еврокомиссии Романо Проди о том, что Украина не имеет перспектив стать членом ЕС, заявил, что результаты будут, когда «начнется нормальное понимание значения Украины». Разговор глухого и немого.

Многие ключевые вопросы двусторонних отношений Украина—ЕС были провалены ввиду подмены украинской стороной целей переговоров. В сложившихся как внешних, так и внутренних условиях требовать от ЕС ассоциированного членства было равнозначно желанию звезды с неба. Получение Украиной статуса страны с рыночной экономикой также было скорее элементом построения положительного имиджа, поскольку его значимость довольно спорна, что видно на примере России. При этом вступление Украины в ВТО автоматически означало бы «рыночность» украинской экономики и имела бы безусловный приоритет для развития страны. Эти цели были важны для имиджа Украины, однако даже в таких вопросах прагматичность важнее. Сейчас очевидно, что углубление участия Украины в ЕЭП, хотя бы до вопроса общих внешних тарифов, несовместимо с ее намерениями стать членом ВТО.

Скорее всего, в ближайшие несколько лет доминирующим вектором развития Украины будет Восток, несмотря на значительные несогласованности в данном направлении. Закономерными и последовательными в этом свете выглядят последние отставки в правительстве людей, выступающих за европейский вектор развития Украины.

Все последние десять лет Украина двигалась в стратегии поиска опекуна. Надежд на то, что президентские выборы осенью этого года изменят ситуацию коренным образом, мало. Однако очевидно, что вопрос приоритетов внешней политики на президентских выборах будет ключевым.