ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА В ЭРУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Некоторые размышления в связи с выходом в свет монографии В.Врублевского и В.Хорошковского «Украинский путь. Очерки: геополитическое положение и национальные интересы Украины»

Геополитика, геоэкономика, геостратегия

Прослеживая происхождение и исторические метаморфозы термина «геополитика», авторы монографии справедливо квалифицировали его тесную связь с понятиями «жизненного пространства» и «зоны жизненных интересов». Но сегодня для характеристики национальных устремлений более или менее крупных держав, к которым, безусловно, принадлежит и Украина, одной геополитической составляющей уже недостаточно. Поэтому во внешнеполитический обиход прочно вошли новые качественные характеристики - геоэкономика и геостратегия.

Если геополитическое положение стране как бы достается от Бога и для Украины характеризуется промежуточным положением между европейской, переднеазиатской и российской геополитическими платами, то геоэкономика - это равнодействующий вектор природных ресурсов страны, исторического творчества ее народа и мирового разделения труда (авторы сузили его до противостояния по линиям «народонаселение - ресурсы», «богатые - бедные страны и регионы»). Наконец, геостратегия есть результат субъективных усилий по реализации национальных приоритетов с помощью геоэкономических технологий в конкретной геополитической обстановке (в монографии она фигурирует как перераспределение богатства и центров силы).

То, что в современном мире внешняя политика государства может базироваться лишь на комплексном использовании всех трех характеристик, весьма эффектно продемонстрировал Збигнев Бжезинский в статье «Геостратегия для Евразии. Краткосрочные и долгосрочные цели политики США в этом регионе» из сентябрьско-октябрьского номера журнала Foreign Affairs за 1997 г.

Геополитическая ситуация: страна, доминирующая в Евразии как оси Западная Европа - Восточная Азия, будет оказывать решающее влияние на два из трех мировых центра силы, а также почти автоматически контролировать развитие событий на Ближнем Востоке и в Африке. Поэтому сегодня нельзя вырабатывать одну политику для Европы, а другую - для Азии.

Геоэкономическая ситуация: необходимо обеспечить американские знергоинтересы в ближневосточном и каспийском регионах.

Наиболее подходящая геостратегия - «геополитический плюрализм», при котором была бы исключена возможность образования враждебных коалиций, способных бросить вызов мировому лидерству США. В среднесрочной перспективе она должна привести к появлению партнеров, которые, действуя по инициативе американского руководства, смогут создать трансевразийскую систему безопасности. На западном и восточном флангах ключевыми партнерами являются Франция, Германия и Китай. В центре же пока зияет черная политическая дыра.

Вот тут, мне кажется, Бжезинский не совсем точен. Дело в том, что взятая из астрономического лексикона «черная дыра» означает зону сжатия, интеграции, а не разряжения, дезинтеграции. То бишь «дырами» являются как раз три мировых центра силы - западноевропейский, североамериканский и азиатско-тихоокеанский. А поскольку, по закону сохранения энергии, одновременно должны образоваться зоны, откуда бы черпалось вещество для интеграционных «котлов», таким поставщиком «сырья» стал бывший лагерь социализма. Отчего именно он? Да оттого что идеологический интернационализм в отличие от экономического может поддерживаться только насильственным путем. И когда во второй половине 80-х годов экономическое и политическое ядро «социалистической галактики» ослабло, идеологический каркас рухнул и началась бурная дезинтеграция - сначала соцлагеря, а затем и советского ядра. Тут как раз и кроется коренная причина всех неудачных попыток реинтегрировать СНГ в новый Союз - пусть даже типа Европейского. Просто процесс в данный момент протекает в противоположной фазе.

Таким образом, наряду с глобализацией, в современном мире имеет место еще одна парадигма - ускоренное формирование региональных политико-хозяйственных образований нового, неимперского типа. Базисом такого кооперативного механизма служит интернационализация производительных сил в результате научно-технической революции. Возникающее в ходе оптимизации хозяйственных структур и связей своеобразное силовое поле способствует постепенному выравниванию экономических и социальных потенциалов отдельных стран в пределах регионального комплекса и одновременному захвату в его приграничных районах стран с близкими потенциалами. Именно по этому алгоритму ветеран западной политологии рисует картину расширения НАТО и ЕС: 2000-2003 гг. - вступление в НАТО и ЕС Польши, Венгрии и Чехии, 2005 - вступление в НАТО и, возможно, в ЕС стран Балтии, Румынии и Болгарии, 2005-2010 - начало переговоров Украины о вступлении в НАТО и ЕС. России предрекается конфедеративная форма устройства из европейской части, Сибирской и Дальневосточной республик. Только такая децентрализованная политическая система и экономика свободного рынка способны, по мысли американского метра, пробудить творческий потенциал россиян и облегчить установление тесных экономических связей с соседями. А чтобы Россия максимально была готова порвать со своим имперским прошлым, США должны всячески поддерживать новые постсоветские государства в таком ряду приоритетов: Украина, Азербайджан, Узбекистан.

Цивилизационное геоманеврирование

Рассматривая варианты нового многополюсного построения мира, авторы акцентируют наше внимание на геополитической модели еще одного видного американского политолога - Сэмюэля Хантингтона. По его мнению, в ближайшем будущем не идеология и даже не экономика, а культура и, в частности, религия будут определяющим фактором борьбы на мировой политической арене, а линии разлома между цивилизациями станут линиями фронтов.

Ближневосточная, балканская, кавказская трагедии подтверждают, что мы по существу уже вступили в эту эпоху. Поэтому не совсем понятно, почему авторы детально не рассмотрели в этом контексте важнейшую особенность генезиса украинской нации - благодаря прежнему вхождению западных областей Украины в состав Австро-Венгрии и Польши, здесь сформировался геополитический водораздел между западнохристианской и славяно-православной цивилизациями. Господство в данном регионе «смешанной» католической церкви восточного обряда (униатской) привело, по словам видного украинского историка И.Рудницкого, к тому, что «восточный обряд проводил жесткую разграничительную линию, отделявшую его приверженцев от поляков, в то время как подчинение Риму было бастионом против русского влияния». Царизм, а затем и большевики, настойчиво пытались выкорчевать униатство в Галиции, однако оно там сохранялось в латентной форме все годы советской власти. При этом надо иметь в виду, что специфика данной конфессии делала восточную границу существенно более прозрачной, нежели западную. Поэтому миграция галичан в восточном направлении, вплоть до России, проходила достаточно безболезненно, но наталкивалась на мощный религиозный барьер в «польском» направлении.

Правда, авторы монографии констатируют, что работа Хантингтона была воспринята научным сообществом далеко не однозначно. Без возражений, по их мнению, можно принять лишь один из ее выводов: в долгосрочной перспективе не произойдет объединения человечества за счет нивелирования и унификации составляющих его этносов и суперэтносов-цивилизаций. Но как раз тут и не все столь однозначно.

Раз цивилизации - самые крупные блоки человечества, уже одно то, что они начали превращаться в субъекты международных отношений (три мировых центра силы - по существу представители одной или двух из восьми мировых цивилизаций), указывает на интеграционную тенденцию генезиса человечества. Именно по такому сценарию сегодня рождаются на наших глазах большая европейская, североамериканская или восточно-азиатская сообщности. И не в НАТО интуитивно стремятся народы Центральной и Восточной Европы, а в «европейцы». Россия же, являясь мостом между Востоком и Западом, лихорадочно мечется промеж двух огней, никак не решаясь сделать окончательный выбор. Так что прогноз Бжезинского насчет российской конфедерации имеет достаточно высокую степень вероятности.

О балансе сил

То, что правящая элита не имеет полноценной концепции геополитической перспективы Украины, и для авторов, и для нас совершенно очевидно. Ее заменяет набор политических лозунгов на манер «построения независимой демократической Украины», «вхождения в Европу», «построения социально ориентированной рыночной экономики». Итогом подмены стали четыре грубейших геостратегических ошибки.

Первая из них связана с законодательно оформленным на волне эйфории обретения независимости внеблоковым и безъядерным статусом Украины. Сделав, возможно, первый шаг в истории человечества к безъядерному миру, страна одновременно отбросила себя на задворки мировой и европейской политики, на минуточку упустив из виду, что геополитика - это командная, а не индивидуальная игра.

Вторым крупным геополитическим проколом оказалось создание Крымской автономии, ставшей важной козырной картой внешней политики не только России, но и Турции в их отношениях с Украиной. Последняя как бы добровольно впустила на свою территорию троянского коня, который теперь периодически трясет то лысой головой Лужкова, то кучерявым чубчиком очередного местного Мешкова.

Но главные просчеты были сделаны в экономической области. Прежде всего оказалась чрезмерно завышенной оценка стартовой экономической позиции молодого государства. По состоянию здоровья своего хозкомплекса Украина напоминала короля Лира, а не юного принца Гамлета (правда, в резонерстве идеологи наших экономических реформ могли бы посостязаться с датчанином).

Тесно связанной с данным просчетом оказалась радикальная внешнеэкономическая переориентация Украины с Востока на Запад. При этом были упущены из виду две фундаментальные экономические истины: 1) исходя из принципа паритета, невозможно достичь заметных успехов в торговле с Западом, не ликвидировав чрезмерную зависимость от российского импорта; 2) два сектора отечественного хозкомплекса, которые только и могут дать шанс Украине занять твердое место в мировом разделении труда, - АПК и ВПК - всеми своими структурами завязаны на СНГ и, в первую очередь, Россию. В результате мы потеряли львиную часть восточных рынков, фактически не обретя западных и угробив, между прочим, при этом и свои базовые отрасли (доказательство - надвигающийся энергетический кризис в стране - недавнем экспортере энергии).

Таким образом, занимаемый Украиной географический центр Европы превратился по существу в «серую зону» как в военно-политическом, так и экономическом смысле. Поэтому предлагаемая в этих условиях авторами очерков знаменитая английская стратегия «баланса сил» - на сей раз между «чистенькой» Европой и «неумытой» Россией - выглядит несколько экзотически по одной простой причине: современная Украина по состоянию своего экономического здоровья не способна «мыть» себя самостоятельно. Стоит ли в таком случае удивляться, что «размышления о балансе» завершились в итоге утверждением, что «Украина просто обречена на стратегическое партнерство с Россией»? Это по существу и есть главный вывод книги.