«Мужики цiкавi стали,
Чи тi костi бiлi всюди,
Чи блакитна кров поллється,
Як пробити пану груди?»
Леся Українка, «Давня казка».
Конечно, не все ужасаются. Одним не до ужаса, потому что он мешает прицелиться. Другие уже доросли до нормального холодного отвращения.
Но есть и те, кто никак не может вместить все это в сознании. Им не нужны советы вроде: «Так вы это туда не вмещайте». Им просто больно. И эта их боль проявляется в виде риторического вопроса: «Ну как же они так могут?». Универсальный логичный ответ «Потому что это кацапы» — правильный. Но не очень эффективен как объяснение.
Ответ этот сложился исторически, как и тема «хороших русских». Ноги его растут из известного места, а именно — из древнеукраинского модуса славянофильства, из «костомаровщины». Или из еще более раннего царепоклонения губернских малороссов, выразительно изображенного Гоголем в отвратительной сцене пресмыкания казаков перед царицей: «Не встанем, мамо! не встанем! умрем, а не встанем! — кричали запорожцы».
Раз за разом в нашей истории полезные киевские (по должности) дураки, оправившись от очередной кровавой дани северным соседям, снова бросали Украину в смертельные объятия очередных «хороших русских».
Есть в списке любителей этих БДСМ-объятий и федералист Грушевский, и красные певцы пролетарской революции (которых задним числом почему-то записали в националисты как «Розстріляне Відродження»), такие же разные вроде по идеологии. Сам список — длинный и пестрый.
Есть, впрочем, еще одна объединяющая их черта.
Все они — гуманисты, социалисты, глубоко просвещенные, интеллигентные и прогрессивные — одинаково ненавидели таких мыслителей и практиков как, например, Николай Михновский. Потому что он говорил очень просто и понятно: «Нечеловеческое отношение россиян к нам освящает нашу к ним ненависть… Главная причина несчастий нашей нации — нехватка национализма среди более широких масс».
Ответ на вопрос «Что не так с москалями?» не лежит в области просвещения. Никто на ошибках не учится. Ни на исторических, ни на электоральных, ни на личных. Ты человеку будешь подробно рассказывать о трех столетиях кацапских издевательств над украинцами, а он тебе в ответ: «Это другое».
Народы, много лет прожившие вместе, в одном государстве/государствах, гипотетически должны были бы изучить психологию друг друга. Но на самом деле — нет. Государство (если оно не национальное) всегда старается через идеологию и законодательство сформировать объединяющую надстройку для разных народов. Такая длительная (безличностная по сути) коммуникация создает иллюзию глубокого взаимопонимания. Но как только исчезает государство или империя, национальная психология мгновенно берет свое. Законы природы не отменишь указами, декларациями и петициями.
Мы примеряем друг на друга свои представления, которые не совпадают с реальностью. Ну, тем хуже для реальности. Это же наши представления, родненькие, они не могут быть ошибочными. А если где-то обнаруживается слабое место, то конспирология нам в помощь. Критиковать и высмеивать можно только чужую конспирологию.
Мы вечно ждем от россиян каких-то симметричных поведенческих реакций. К тому же это делают даже уважаемые люди, которых в «одиннародстве», мягко говоря, сложно заподозрить. В то же время сами запоребрики ничего подобного от нас вообще не ждут и никогда не ждали. Мы для них — недочеловеки, низшая каста, которую плохие русские рассматривают как покорных рабов, а хорошие русские — как хорошо воспитанную прислугу и полезных идиотов. Вот и вся разница.
Например, было какое-то ожидание морального реагирования, когда сбили MH17 и доказали, кто сбил. Буча, Ирпень, Изюм, другие пыточные оккупации. Тоже зазвучало: «Как же они до этого могли дойти?». Так, будто не было застенков Донецка и Луганска в 2014-м. Романтические ожидания, что с началом мобилизации в России все Цой-ориентированные россияне быстро настроятся против власти. Что субъекты федерации захотят национального самоопределения. Что рейды в Белгород кого-то там пробудят. Что подрыв Каховской ГЭС — это уже за рамками…
На эти и другие мнения хочется ответить словами египетского жреца, сказавшего греческому философу Солону на его мудрствование: «Ну, вы, греки, чисто как дети».
Есть два типа ожиданий. Те, которые предвидят. И те, которые обязывают. Первый тип самый распространенный, потому что базируется на убеждениях, что все люди должны вести себя так, как считают те, кто сам верит в эти убеждения.
Здесь самое время сказать что-то негуманное, чтобы у добропорядочных граждан повысилась самооценка за счет праведного гнева.
Нет никаких «общечеловеческих» ценностей. Точно общечеловеческими являются безусловные рефлексы и два базовых инстинкта.
Примерно из восьми миллиардов населения планеты большинство либо никогда об этом не слышало, либо живет по своим религиозно-этнически-политическим законам. Вспомните историю религиозных войн и преступлений во имя духовности. Не забывайте об этом и тогда, когда в очередной раз справедливо критикуете беспомощность ООН или других международных учреждений, созданных для защиты общечеловеческих ценностей. Как эти учреждения наперегонки повышают лояльность к России пропорционально тому, как она совершает военные преступления.
Население Европы и Северной Америки, включая грудных детей, — около 15% человечества. Почти каждая страна сегодня разделена пополам по этим общечеловеческим ценностным приоритетам. Натягивание несколькопроцентного ценностного глобуса Евросоюза или США на глобус Украины — увлекательное развлечение для богатых политиков, которые таким способом руководят поведением бедных избирателей. Не верите, не нравится? Вспомните результаты любых украинских выборов и общественные настроения через год.
Это имеет отношение ко второму типу ожиданий, обязывающему, — как другим нужно вести себя и что является ожидаемым и желательным.
Непонимание психологии поведения москалей объясню еще на совсем «лайтовом» примере — гневном непонимании политики Фейсбука. Ну, как дети, честное слово. Все, что вам обещал Цукерберг, — что это будет бесплатно, и больше ничего. С какой стати чужой человек из-за океана будет тратить свои немалые деньги на то, чтобы обеспечить ваши личные представления о справедливости? Удовлетворить ваши потребности самовосхваления и уязвленные неполноценностные амбиции? Он вам что, волонтер в стационаре?
Придумайте себе свои стандарты сообщества за собственные деньги, соберите сообщество и обложите налогом его для поддержки ценностей и стандартов. Это будет либо финансовая афера, либо политическая партия, что в принципе недалеко друг от друга. Свобода даром бывает только для дураков.
Вернемся к москалям. Москаль всегда говорит на русском уверенно, громко, утвердительно, безапелляционно. Безотносительно того, о чем именно речь. Русский язык — это не язык диалога по определению. Это язык окрика, приказа, господства и снисходительности.
Язык господствующего слоя за века функционирования превращается в язык господ. В начале становления Московии «господскими» языками были немецкий, потом французский, а по-русски говорило лишь всякое деклассированное быдло. И не такой уж древний массовый переход с «крестьянского диалекта» на «язык» начальства делал новообращенного, хоть для видимости, если не коммунистическим барином, то хотя бы комсомольским барчуком.
Энергия агрессии привлекательна. Никто всерьез не хочет разделять энергетику жертвы. Глубокое беспокойство — это пожалуйста, это можно. А что-то разделять на самом деле — это у себя дома. Стокгольмский синдром — он же не в Стокгольме возник. Перед Второй мировой вся светская политическая Европа рукоплескала Гитлеру, «человеку года» в «Тайм». Так еще недавно она рукоплескала Путину, просто паузу сейчас небольшую взяла.
Рашизм в части влияния на массовое сознание абсолютно тождественен национал-социализму. Концепция арийской расы и «жизненного пространства» для него соответствует «русскому миру» и «русским» как расе, которой определено владеть миром. Национал-социалист вполне мог быть (и таких было много) образованным воспитанным человеком, хорошим семьянином. Но его манеры не распространялись на «недочеловеков». Такое даже в голову не приходило. Ну как можно, расовая теория — это же наука, а мы культурные и прогрессивные люди!
Ни главный психиатр Нюрнбергского трибунала Дуглас Келли, ни его помощник Густав Гилберт не нашли никаких психических отклонений у виновных в преступлениях против человечности. Никто из них не выказывал личной склонности к насилию. Показатели интеллекта были выше среднего, хотя они упрямо искали «вирус нацизма». Келли через 12 лет покончил с собой — не смог пережить научно доказанный факт, что системное нечеловеческое поведение руководства НСДАП не связано с психическими отклонениями.
Все упомянутое в полной мере касается и деятелей коммунистической репрессивно-карательной машины, просто победителей не судят.
Может, кто-то еще помнит советский гимн, потому что заставляли же учить наизусть. Там же четко сказано, что всех, кто при первой возможности сбежал прочь, «сплотила навеки великая Русь». Доминирование, господствующая позиция не оставляют никакого особого выбора в модели поведения относительно подчиненных.
Вот есть нормальные люди, у них есть рабы, как у всех нормальных людей. Люди с положением должны быть рабовладельцами. Вашингтон был рабовладельцем, Линкольн был. А мы чем хуже? Но злые люди (конкуренты—нехристи—инородцы — нужное подчеркнуть) подговорили рабов взбунтоваться и сбежать. Вот чего им, рабам, не хватало, каких реформ? Еда была, одежда была, работа была. Цепи — максимально длинные и комфортные. Вождей себе демократически избирали.
Что делали рабовладельцы с рабами-беглецами? Травили, ловили, показательно наказывали, казнили непокорных. Возвращали, так сказать, в лоно великой рабовладельческой культуры. Нормальный расистский подход. Эти существа (то есть мы) не годятся для окультуривания, потому вести себя с ними нужно, как с животными, научившимися разговаривать.
Эта параллель вроде бы о жестоких плантаторах Юга (и по факту уже не только США). А как же хорошие русские? А они — это добрые рабовладельцы из северных штатов, которые отменили рабовладение, но только для своих противников с Юга, когда победили их. По сути, ввели санкции на большой хлопчатобумажный, сахарный, табачный бизнес конкурентов. Потому что сами были уже промышленниками. Мы для хороших русских — «домашние негры».
Какой бы москаль ни смотрел на Украину или украинцев, он видит здесь лишь восставшее гетто инородцев, рабов, которые взбунтовались, разворовали и уничтожили господское имущество, забрали его церковь. Это если добрый. А другой — ну или муравейник на огороде, или кротовые норы, или какую-то гусеницу. Что-то вроде природное (он же не против природы), но оно для него ненужное и даже вредное. У него, у москаля, такая политическая оптика. Другой нет и быть не может.
Когда есть нарушения в ожидаемом поведении, людям присуще переключать внимание на личность нарушителя, а не на суть нарушения. Непропорционально большое внимание, включая все проклятия, к персоне кремлевского карлика — это ошибка, но ее не избежать никак. Путина солидарно выбрали очень разные избиратели его федерации. Не он их зомбировал какими-то фантастическими методами КГБ и превратил в рашистов, а они его породили. Путин — продукт социальных ожиданий разных народов России. И эти ожидания никуда не делились, потому что каждый бурят и чеченец одинаково имеют право называться «русскими», а значит господствующей нацией. Так же, как население Германии вполне демократично проголосовало за партию национал-социалистов и привело Гитлера в рейхстаг, чтобы немецкая нация показала всему миру, где чье место. Господствующая нация не может потерпеть поражение от рабов, даже Спартак в конце концов проиграл римским легионам.
Есть еще один политический миф о каком-то массовом раскаянии немцев после Второй мировой, как только им рассказали правду о нацизме, лагерях и обо всем. Раскаяние массовое действительно наступило, но через поколение, у внуков, уже в 1970-х. То есть у людей, которые родились и были воспитаны в совершенно другом мире и могли без травмы для себя взять моральную ответственность за грехи предков. Признание поражения и жизнь в новых условиях оккупации союзниками для дисциплинированных немцев, бывших военнослужащих вермахта и членов НСДАП было не делом морального выбора, а просто радикальным изменением обстоятельств. В конце концов, никто от них другого и не требовал тогда.
Поэтому ожидать какого-то коллективного раскаяния российского прозревшего (почему-то) рабовладения — это обман, не стройте глупых иллюзий.
Психологическая основа рабства — это страх перед рабовладельцем, его неограниченными возможностями расправы. Он базируется на постоянных воспоминаниях о годах рабства. Но постоянные воспоминания и восхваление успешного бегства из рабства меняют психологический статус раба лишь на статус раба-беглеца. Если вы каждое утро прикладываете ухо к земле, чтобы услышать, не приближается ли, случайно, топот лошадиных копыт погони, то есть лезете спросонок в социальные сети, чтобы узнать то же самое, — вы остаетесь в статусе вечно настороженного беглеца.
Что бы и где бы рабовладелец ни сделал, оно вас все пугает, травмирует, смущает и еще черт знает что. Вы прикрываетесь в этих болезненных реакциях необходимостью эмпатии и человечности, но это физические проявления поведения к живым людям, а не к картинкам на экране смартфона. Переживать о поведении москалей, разгадывать его глядя на экран, можно лишь в том случае, если вы видите, как за ними гоняется ваш дрон.