С началом полномасштабной войны в Украине общество объединилось вокруг идеи защиты государства, создав волну добровольцев, стремившихся защищать страну. Но уже через два года незатухающих боевых действий на фронтах в две тысячи километров, на передовой и в тылу постепенно стало нарастать невидимое, но ощутимое напряжение. С одной стороны, военные устают от беспрерывной службы, а с другой — общественная мотивация к мобилизации заметно снизилась. А в целом истощение бойцов сказывается на боеспособности армии.
Истощение
Для военных даже временные ротации, которые должны были бы быть базовой составляющей частью службы, остаются недостижимой роскошью. Месяцы и месяцы беспрерывных боев не только физически истощают, но и приводят к серьезному морально-психологическому выгоранию, что негативно влияет на способность солдат эффективно выполнять свои задачи. Истощенные бойцы менее эффективны в бою: скорость реакции снижается, растет количество ошибок, теряется мотивация и устойчивость к стрессу.
Условия, при которых государственные институты фактически демонстрируют, что единственный способ для военного завершить службу — это погибнуть или получить тяжелое ранение, лишь обостряют ситуацию. Без четкой перспективы возвращения к гражданской жизни военнослужащие теряют ощущение целостности личной жизни, что еще больше подрывает мотивацию и доверие к институциям, которые они защищают.
В то же время энтузиазм общества, наблюдаемый в начале войны, кажется, исчерпался. Многие считают, что все желающие уже присоединились к рядам защитников, но это не совсем так. Истории тех, кто стоял в очередях под территориальными центрами комплектования весной 2022 года, теперь все чаще становятся историями о тех, кто ищет способ избежать службы. Причина — потеря веры в систему и отсутствие четких перспектив возвращения к обычной жизни.
Обе стороны, как военные, так и гражданские, согласны в одном — несовершенство системы демобилизации и ротаций — ключевая проблема. Генштаб избегает разговоров о демобилизации, аргументируя это необходимостью достичь полного укомплектования новобранцами, прежде чем отпускать опытных бойцов. Но проблема в том, что потери опытных бойцов неминуемы, даже если командование хочет удержать их в строю любой ценой.
Даже самые опытные солдаты из-за истощения теряют боеспособность, что существенно увеличивает риск получить ранение или погибнуть из-за усталости, потери внимательности или неспособности быстро реагировать в критический момент. Кроме того, истощение часто становится причиной того, что бойцы, несмотря на уставы, отправляются в самовольные «отпуска».
Размером с полевую армию
Именно осознав масштабы проблемы размером с полевую армию, законодатели были вынуждены внести изменения в законодательство, освободив военнослужащих от уголовной ответственности за первое самовольное оставление части. Но эти изменения — лишь временная реакция, направленная на облегчение симптомов проблемы, но не на ее коренное решение. Они снижают риск наказания, но не устраняют главную причину самовольных отпусков — хроническую усталость и отсутствие четких ротаций.
Планы Генштаба по значительному увеличению численности личного состава ради обеспечения демобилизации выглядят амбициозно, но на практике могут оказаться недостижимыми. Сейчас в Силах обороны служат около 1,5 миллиона военных, но даже их поддержка требует значительных финансовых ресурсов, а с учетом продолжительности войны затраты растут постоянно.
Впрочем, Генштаб избегает четкого озвучивания необходимого количества новобранцев для обеспечения ротаций, но логика объяснений дает возможность предположить, что нужно по меньшей мере удвоить текущую численность — то есть мобилизовать еще около 1,5 миллиона человек. И это только минимум, ведь значительная часть бригад сегодня сильно обескровлена и нуждается в срочном пополнении. К тому же десятки новых бригад, созданных с февраля 2022 года, тоже остаются недоукомплектованными. Соответственно, реальная потребность может составлять около двух миллионов новых бойцов, что в целом довело бы численность Сил обороны до 3,5 миллиона человек.
Привлечение дополнительных двух миллионов новобранцев — это не только технически сложная задача, но и серьезный экономический риск. Изъятие такого количества мужчин из гражданской экономики создаст нехватку рабочей силы, особенно в критически важных отраслях.
С уменьшением возможностей для маневра становится очевидно, что дальнейшая мобилизация нуждается в новых подходах.
В частности, учитывая, что потребность в укреплении боевых подразделений остается актуальной, придется искать новые подходы к пополнению действующего состава армии. В этом контексте нужно рассмотреть привлечение женщин как весомую альтернативу. Женщины не только способны эффективно выполнять штабные задачи, но и часто работают с документацией ответственнее и качественнее, чем мужчины, что подтверждено исследованиями. Но это решение тоже нуждается во введении четких сроков службы. Как и мужчинам, женщинам тоже нужна предсказуемость продолжительности службы и возможности вернуться к гражданской жизни после определенного периода. Хотя женщины уже сейчас могут добровольно присоединиться к Силам обороны, отсутствие четких сроков службы делает их привлечение, скорее, временной латкой, чем длительным решением. В итоге их общее количество в ВСУ до сих пор остается ниже, чем количество официально зарегистрированных бойцов, самовольно оставивших часть (СОЧ).
В «пассивном резерве»
Выход из этого тупика все же возможен. Самым эффективным решением может стать то, о чем Генштаб категорически отказывается всерьез говорить: установление четких сроков службы — например 18 месяцев на фронте, после чего шесть месяцев отдыха в определенном «пассивном резерве» без сохранения денежного обеспечения, но и без утраты статуса военнослужащего и возможности вернуться на свою должность в своей воинской части или возможности в упрощенном порядке перевестись в новую часть на новый 18-месячный период.
Такой подход дал бы возможность военнослужащим временно возвращаться к гражданской жизни, не теряя военный статус. Это не только помогло бы уменьшить психологическую и физическую нагрузки, но и стало бы мотиватором для новых добровольцев, ведь перспектива «чем быстрее начнешь, тем раньше отдохнешь» выглядит намного привлекательнее, чем нынешняя «служба до инвалидности».
Вместе с тем, чтобы не допустить уже известных ошибок с военнослужащими, выведенными за штат, и сделать модель действенной, необходимо сделать пребывание в таком резерве привлекательным и самодостаточным. Например, легализовать предпринимательскую деятельность или официальную работу во время пребывания в резерве, возможно, позволить временный выезд за границу.
Также стоит серьезно рассмотреть обязательность военной службы во время военного положения для доступа к государственным должностям. В таком случае все, кто не отслужит минимальный срок 18 месяцев без обоснованных противопоказаний, будет подлежать увольнению с государственной службы после окончания военного положения. На фоне недавних скандалов с чиновниками, оформляющими инвалидность во избежание службы, такая политика выглядит справедливой. Она может стать мощным сигналом, что все, кто способен служить, должны выполнить свой долг.
Это даст возможность очистить государственную службу от тех, кто сознательно уклонялся, и вместе с тем обеспечить справедливый доступ к должностям для тех, кто защищал страну.
Нужно понимать, что решение этой самой важной проблемы не станет панацеей в Вооруженных силах. Без кардинальных реформ на других уровнях армия все равно будет сталкиваться с трудностями. Архаическая бюрократия, отсутствие реальной защиты от злоупотреблений со стороны командиров, недостаток системной работы по созданию фортификационной инфраструктуры, да и все остальное, о чем постоянно говорят, — все эти вопросы остаются нерешенными и требуют немедленного внимания.