Восстановление Украины станет наиболее масштабным проектом в мире за последние уже почти 80 лет.
Сама Украина могла бы предложить миру настоящий прорыв в новую эпоху — продвинутую модель безопасности и реагирования на вызовы, неокапитализм и новые экономические модели, киберократию и сервисное государство с адаптивными институтами, гетерархическое («плоское») общество и т.д.
Но вместо этого мы рискуем, сохраняем коррупцию и устаревшие экономические подходы, подпитываем патернализм общества, не находим силы и волю, чтобы быть честными с самими собой и нашими партнерами.
Возможно, поэтому в мире до сих пор не появились институты и лидеры, которые взяли бы на себя роль новых Маршаллов в восстановлении Украины. Десятки как украинских, так и международных think tanks и университетов предложили свои идеи, но все это остается на уровне хороших документов, которые мало кто во власти читает.
Поскольку прогресса в появлении лидерства, институтов или хотя бы Плана восстановления Украины пока не наблюдается, попытаемся разобраться в причинах этого на примере подготовки Украины к прошлогодней донорской конференции, чтобы не повторить ошибок.
4–5 июля 2022 года в швейцарском городе Лугано состоялась Ukraine Recovery Conference, посвященная планированию и финансированию восстановления Украины.
Многие из экспертов считают эту конференцию провальной. В частности, из-за того, что План восстановления так и не был ни официально принят Украиной, ни поддержан нашими партнерами. В кулуарах и после конференции представители наших партнеров удивлялись отсутствию внятного видения в позициях членов правительства, но главное — упрекали в том, что представленный план был слабым, не соответствовал ожиданиям доноров и дерзко выдавал совокупность проектов, многие из которых были сугубо коммерческими, суммарно на 750 млрд долл., за собственно план.
По официальной информации, к подготовительной работе в пределах Национального совета по восстановлению в 24 группах привлекли 2500 экспертов. Провели 200 заседаний, наработали 2000 страниц текста, собрали 900 общенациональных проектов.
Публично секретарь Национального совета по восстановлению Даниил Гетманцев заявлял также о работе Международной совещательной группы, правда, некоторые ее участники в личном разговоре опровергли свое участие в реальной работе над документом (дескать, были проведены только два заседания без рассмотрения фактического материала). Более того, у экспертов были многочисленные комментарии к документу, и они точно его не утверждали. Сам же Нацсовет по восстановлению, собственно, никогда не собирался — всей работой руководил его секретарь, фактически монополизировав совет.
Так почему в целом хорошие наработки многочисленных экспертов в рабочих группах не стали действенным планом?
Причины провала Плана восстановления
Если подытожить, то причин провала представленного в Лугано Плана восстановления несколько.
1. Отсутствие видения
Началом работы должно было стать согласование стратегического видения Украины. Нужно было провести сценарный анализ. Целевые показатели должны были стать результатом социально-экономического моделирования (как это происходило во время работы над Национальной экономической стратегией).
Но все это не было сделано на уровне организации процесса. К чести координаторов и экспертов большинства групп должен сказать, что там произошла самоорганизация для определения секторальных стратегий и государственных политик, но это не исправило заложенную методологическую ошибку.
2. Отсутствие настоящего лидерства
Сопредседателями Национального совета по восстановлению назначили Андрея Ермака (руководителя ОП) и Дениса Шмыгаля (премьер-министра). Позже к ним присоединился и третий сопредседатель — Руслан Стефанчук (спикер ВР). Но на самом деле всю координацию взял на себя секретарь Нацсовета Даниил Гетманцев.
Почему именно его, человека, на которого бизнес и эксперты уже несколько лет подряд указывали как на носителя враждебных Украине экономических и социально-культурных идей, — оставим за пределами этого текста. Но вся методология работы и финальный результат стали заложниками взглядов человека, далекого от современной экономики.
А для политических лидеров страны вся эта работа не была приоритетной. Следовательно, при отсутствии настоящего лидерства в планировании и дальнейшей реализации восстановления власть сосредоточена на текущих вызовах, а подготовка к донорской конференции провалена.
3. Методологическая ошибка
Работа 24 групп и сотен экспертов велась в слабо структурированном формате «снизу вверх», то есть без надлежащей единой основы и координации.
Отсутствие стратегирования на государственном уровне — едва ли не самая большая наша ошибка с момента обретения независимости. И это постоянно выражается в нашей неготовности ни к вызовам, ни к прорывному экономическому и социальному росту.
4. Дерзость, но при этом отсутствие заявленных амбиций
Мы убеждены, что Украина должна стать The Next Big Thing для всего мира и, в частности, для ЕС.
Украина — это ответ на вопрос модернизации самого ЕС, а не бремя для наших партнеров.
Украина сейчас демонстрирует ценности, забытые на Западе, — смелость, самоактивацию, человечность, волю, искренность.
Украина — словно сжатая пружина, которая сможет продемонстрировать значительный экономический и социальный рост после победы.
Вместо этого подавляющее большинство проектов, выступлений, идей являются вчерашними и вторичными — при низком уровне обоснования декларируемых финансовых потребностей.
5. Несогласованность государственных политик
Полученный документ подтверждает не только несогласованность наработок по секторам, но и отсутствие четко определенных государственных политик, которые и должны быть основой дальнейшего планирования действий и проектов.
6. Вульгаризированная инклюзивность
Украинское общество — гетерархическое. Постоянные попытки меняющейся политической власти пренебрегать гражданским обществом приводят то к провалу реформ, то к майданам.
В данном случае масштабные по объему и ошибочные по методологии наработки совместных правительственных, экспертных и общественных групп остались документами, а международным партнерам секретарь Национального совета представил другой документ, а именно наработки отдельной экспертной команды.
Следовательно, несмотря на то, что план был неплохо проработан на некоторых уровнях, ему не хватило стратегического видения, детализации. И он точно не был инклюзивным и не соответствовал ни устремлениям гражданского общества (например, в части свобод, в частности, экономических), ни Национальной экономической стратегии (в которой, в частности, было четкое видение), ни социально-экономическим моделям.
Существует «растяжка» между лидерством и прозрачностью. Украинское государство хочет лидировать в проектах по восстановлению. В глазах Запада это часто выглядит, по меткому определению Валерия Пекаря, как «дайте денег и ни о чем не спрашивайте». Что, учитывая высокий уровень коррупции на государственном и местном уровнях, Запад не устраивает. В то же время сам Запад хочет максимальной прозрачности, которая в глазах украинцев выглядит как «денег не дадим, потому что знаем о вашей коррупции, а все решения будем принимать сами» — подход, явно неприемлемый для Украины.
Но решение есть — и мы предложили его больше года назад. Если проблема не решена, добавляют еще одно рефлексивное измерение, чтобы такое решение появилось. Вместо дихотомии («Запад сам распределяет деньги на проекты по восстановлению» — «Украина сама решает, что и как восстанавливать на западные деньги») должен появиться треугольник — третьей точкой, делающей возможным взаимопонимание, должно стать гражданское общество (ГО) (в широком смысле: общественные организации, волонтеры, местные лидеры, бизнес-сообщества, think tanks и т.д.). В таком случае западные партнеры и гражданское общество совместно реализуют антикоррупционную повестку, а правительство и ГО вместе обеспечивают украинское лидерство в воплощении нашего общего видения.
7. Пренебрежение конкретикой
За амбициозными планами была позабыта Программа быстрого восстановления (Fast Recovery). Из-за чего де-факто Украина не получила не только гарантий относительно 750 млрд долл. на полный план, но и столь необходимые 17 млрд на текущее восстановление (на 2023 год эта цифра сокращена до 14 млрд). Отмечу, существует риск, что в Лондоне все будет как раз наоборот, и правительство станет просить партнеров о частичном покрытии затрат на быстрое восстановление, а вот глобальный План модернизации Украины будет снят с повестки дня. По крайней мере, по состоянию на сейчас не видна работа над подобным планом.
Без немедленного восстановления не будет победы — без восстановления мостов, дорог и электростанций невозможна эффективная оборона. Украина должна как можно скорее восстановить экономику, чтобы были рабочие места и поступления в бюджет. Но люди не везут детей туда, где нет школ. Не возвращаются туда, где нет работы.
Также деньги могут поступить только в пределах финансирования проектов. Нам нужно подготовить тысячи проектов, тысячи проектных менеджеров на местном уровне, — и этим нужно начинать заниматься уже сейчас.
8. Концентрация на восстановлении
Хотя в последних версиях документа под нашим давлением уже упоминается модернизация, основная работа велась именно в формате восстановления. Также отсутствие согласованных государственных политик, которые предусматривали бы модернизацию общества, человеческого капитала, экономики, общественно-политических отношений, правоохранительной системы, повлияло на упрощенный характер предложенных в плане решений.
Не должно быть разногласий между восстановлением, евроинтеграцией и модернизацией. Модернизацию Украина должна осуществить до евроинтеграции, чтобы не оставаться самой бедной страной Европы, потому что дерегуляцию, налоговую реформу, реформы в сфере развития человеческого капитала, дебюрократизацию государства легче провести накануне вступления в ЕС. В то же время модернизация невозможна без быстрого восстановления базовой инфраструктуры и возвращения трудовых ресурсов. Но и восстановление не в контексте модернизации увеличивает риск того, что наши международные партнеры будут считать поддержку выживания Украины достаточным уровнем помощи, а в самой Украине будет законсервирована постсоветская система в экономике, образовании, здравоохранении, государственном управлении и т.д.
Да, к сожалению, стратегирования нет в государстве ни как института, ни как модели мышления лидеров государства. Нет в течение всех лет независимости. Но это можно и нужно изменить.
Накануне большой конференции в Лондоне нам — и государственной власти, и обществу — нужно выполнить «домашнюю работу»: наладить взаимодействие и согласовать видение и, по крайней мере, верхнеуровневый план действий по восстановлению и модернизации, включительно с Программой быстрого восстановления.
Международные партнеры ожидают, что Украина предъявит как решения на уровне государственных политик, так и конкретные проектные решения в ключевых сферах. Предложит прозрачную и инклюзивную архитектуру для финансирования и администрирования реализации планов. Выполнит свои обязательства по судебной и антикоррупционной реформам. Цель процесса, в котором конференция в Лондоне является очередным звеном, — создать такую систему, которая сделает возможными поиск, аккумуляцию и поступление финансового ресурса и расходование его на благо народа Украины и общее благо нас со стратегическими партнерами.
Иначе обоснованные сотни миллиардов помощи и инвестиций останутся ожиданиями, и Украина будет получать покрытие дефицита государственного бюджета только на время боевых действий.
Подробнее о том, как сформировать План восстановления и модернизации Украины, — в следующем материале, который ZN.UA опубликует завтра.