Российское зимнее наступление достигает своей кульминации, и Украина готова перехватить инициативу. Это не последняя возможность вернуть контроль над территориями для Киева. Но ожидаемое контрнаступление может стать моментом, когда западная военная техника, подготовка и боеприпасы лучше соединятся с силами, которые Украина выделила для этой операции.
«Впрочем, политики чрезмерно акцентируют внимание на предстоящей украинской операции, не уделяя достаточного внимания тому, что будет после нее, и хорошо ли подготовлена Украина к следующей фазе», - пишут в статье для Foreign Affairs директор программы по исследованию России в Центре военно-морских исследований, старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности Майкл Кофман и эксперт Института исследования внешней политики Роб Ли.
Они отмечают критическую важность того, чтобы западные партнеры Украины разработали долгосрочную теорию украинской победы. Поскольку даже при лучшем сценарии будущее контрнаступление вряд ли положит конец войне. На самом деле, за этой операцией может последовать еще один период неопределенных боев и истощения. Но при этом поставки боеприпасов для украинской армии сократятся.
Эта война уже длится долго и, скорее всего, станет затяжной. История - несовершенный ориентир, но она свидетельствует о том, что продолжающиеся больше года войны, скорее всего, будут продолжаться еще по крайней мере несколько лет, и их чрезвычайно трудно закончить. Поэтому теория успеха должна предотвратить ситуацию, когда война затягивается, но западные страны не в состоянии обеспечить Украине решающее преимущество.
Украина вполне может добиться успеха на поле боя, но понадобится время, чтобы перевести военные победы в политические результаты. Запад также должен быть готов к тому, что это наступление может не принести таких успехов, которые были достигнуты во время успешных операций Украины в Харьковской и Херсонской областях. Делая слишком большие ставки на результат этой операции, западные страны фактически не продемонстрировали свою приверженность долгосрочным усилиям.
Если эта операция окажется самой высокой точкой западной помощи Киеву, Москва может предположить, что время все еще на ее стороне и что истощенные российские войска могут в конце концов исчерпать силы украинской армии. Независимо от того, будет следующая операция Украины успешной или нет, у российского лидера может быть мало стимулов для переговоров.
«Для того чтобы Киев сохранил импульс и давление, западные государства должны взять на себя ряд обязательств и планов относительно того, что будет после украинского контрнаступления, а не занимать выжидательную позицию. В противном случае Запад рискует создать ситуацию, в которой российские силы смогут восстановиться, стабилизировать свои позиции и попытаться перехватить инициативу», – предостерегают авторы.
Жестокая зима
После последовательных поражений в Харьковской и Херсонской областях российские военные оказались уязвимыми перед началом зимы. Но украинские вооруженные силы также понесли потери и потратили боеприпасы в этих операциях, что заставило их сосредоточиться на собственном восстановлении. Несмотря на предыдущий оптимизм по поводу того, что Украина сможет закрепить свое преимущество зимой, украинские военные оказались не в состоянии поддерживать наступление и добиться дальнейших успехов на поле боя. Мобилизация и успешный отход с правого берега Днепра помогли России стабилизировать свои позиции, создать резерв и разработать более устойчивую ротацию подразделений за пределами линии фронта. Российские военные начали строить более сложные оборонительные сооружения по всей линии фронта в Украине с минными полями, противотанковыми заграждениями и окопами. Сокращая фронт и увеличивая количество личного состава, российская армия также увеличила плотность войск по отношению к местности, на которой она держит оборону. После этого начался период истощения, когда ни одна из сторон не имела значительного преимущества.
«К счастью для Украины, политическое руководство России оказалось нетерпеливым, отказавшись от оборонной стратегии и заменив более компетентного генерала Сергея Суровикина Валерием Герасимовым в должности командующего российскими силами в Украине. В конце января Герасимов начал непродуманное и несвоевременное наступление на Донбассе», – отмечают эксперты.
Российские военные, которые еще не закончили востонавливать силы, были не в состоянии проводить наступательные операции, учитывая дефицит личного состава, техники и боеприпасов. Москва мобилизовала более 300 тысяч мужчин, которых быстро использовала для пополнения российских сил, но не смогла восстановить достаточный наступательный потенциал.
«Количество имеет значение, но армия не может восстановить свое качество за несколько месяцев. На практике, зимнее наступление России опиралось на небольшой процент ее военных, прежде всего морской пехоты и воздушно-десантных подразделений, понесших большие потери в течение войны и все больше полагавшихся на мобилизированных как на источник живой силы», - говорится в статье.
Авторы отмечают, что битву за Бахмут вела по большей части не регулярная армия России, а наемники группы «Вагнер». По мнению Кофмана и Ли, российские военные продемонстрировали, что они больше не способны к широкомасштабным боевым действиям. Вместо этого они проводили локальные атаки небольшими соединениями и штурмовыми отрядами.
Тем не менее, российская армия пыталась наступать на шести направлениях одновременно: на Авдеевку, Бахмут, Белогоровку, в направлении Кременной-Лимана, на Марьинку и Угледар, – надеясь растянуть силы ВСУ на широком фронте. Но по сравнению с битвой за Донбасс в 2022 году Россия имела более слабое преимущество в артиллерии во время этих кампаний, и этот недостаток еще больше ограничил ее наступательный потенциал.
«Российские войска вернули себе инициативу в результате этих штурмов и закрепили украинские силы на месте, но, несмотря на тысячи жертв, получили незначительную территорию. И наступление не привело к значительному прорыву. Наступление России еще больше ослабило ее армию, потратив человеческие ресурсы, технику и боеприпасы. Эти потери дадут Украине лучшую возможность начать контрнаступление», – подводят итоги Кофман и Ли.
Они также отмечают, что попытки России захватить Донбасс в этом году также продемонстрировали, что стратегия Москвы все еще страдает от несоответствия между политическими целями и военными возможностями.
Битва за Бахмут
Однако в битве за Бахмут позиция Украины со временем стала шаткой. Вооруженные силы Украины были частично окружены с февраля, и они больше не имеют такого благоприятного соотношения потерь, как прежде. Бахмут окружен возвышенностями, что дало российским войскам преимущество, когда они захватили южный и северный фланги в январе и феврале соответственно.
«В начале марта ситуация выглядела ужасающе. Хотя Украина стабилизировала фланги, выделив дополнительные силы, что позволило ей обезопасить основной путь снабжения, российские войска захватили большую часть города. У Москвы не было сил, необходимых для окружения Бахмута, что могло бы привести к значительной победе, поэтому вместо этого она сосредоточилась на более символической победе – взятии самого города», – говорится в статье.
Авторы отмечают, что в отличие от битвы за Угледар и на других участках фронта, где Россия пыталась наступать в течение зимы, в Бахмуте украинские потери были достаточно высокими. В свою очередь среди погибших и раненых с российской стороны солдаты элитных подразделений составляют меньшинство.
На бахмутском фронте действуют подразделения 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии России и другие российские воинские части. Но главную роль в боевых действиях, особенно в самом городе, играют наемники «Вагнера». Большинство российских потерь в Бахмуте приходится именно на них. При этом большинство из тех, кого потерял «Вагнер» – это минимально подготовленные российские заключенные.
Авторы объясняют, что эти потери важны. Однако гибель заключенных-наемников меньше влияет на военные усилия России в целом, чем потеря солдат регулярной армии или мобилизованных. Узники – это не люди, которых изъяли из российской экономики. Поэтому их гибель также не влечет политических последствий. Учитывая значительную зависимость «Вагнера» от таких бойцов, неясно, был бы такой подход эффективным за пределами Бахмута.
Кофман и Ли замечают, что во время предыдущего наступления Украины российская армия опиралась на своих десантников и морскую пехоту, а не на наемников «Вагнера». Поэтому для России может оказаться, что тяжелые потери, понесенные элитными подразделениями в Угледаре, такие как 40-я морская пехотная бригада и 155-я морская пехотная бригада, были более важными со стратегической точки зрения, чем относительные потери в Бахмуте.
«Потери в Угледаре могут усложнить для российских войск задачу обороны во время будущего украинского наступления. Но Украина также может столкнуться с тем, что силы и боеприпасы, израсходованные на оборону Бахмута в относительно неблагоприятной местности, ограничат проведение наступательных операций», – считают авторы, добавляя, что штурмы наемников в Бахмуте связали украинские силы на всю зиму. И это позволило России перегруппироваться и укрепить свои позиции на других направлениях.
Захват Бахмута, по мнению Кофмана и Ли, мало поможет российским войскам в дальнейшем продвижении. Кроме того, им вполне возможно будет трудно удержать город. Военная стратегия совмещает военные операции с политическими целями. Украинские власти стараются не дать России ни одной победы, которая могла бы укрепить российский моральный дух. Поэтому и было принято решение продолжить оборону Бахмута.
Еще слишком рано судить о влиянии битвы за город на всю войну. Результат будет более понятен в ретроспективе. Украинские войска избежали окружения и смогли нанести большие потери российским военным, даже если большинство этих потерь приходится на подразделения «Вагнера». Вопрос о том, могла ли Украина применить лучший подход в этом случае будет предметом дискуссий историков.
Борьба с неопределенностью
Украина стремилась создать силы, способные вести наступление в дополнение к своим ныне развернутым соединениям. Киев собрал три корпуса, состоящих из механизированных пехотных бригад. Эти новые подразделения включают примерно девять маневренных бригад, вооруженных в основном западной техникой, и по меньшей мере три, обеспеченные оружием украинского производства. Эти бригады, вероятно, будут состоять из недавно мобилизированного личного состава. При этом ядро сформируют уже опытные солдаты. Также новые подразделения ВСУ будут поддерживаться несколькими штурмовыми бригадами МВД, сформированными в рамках программы «Гвардии наступления». Но до сих пор непонятно, какой процент этих подразделений будет укомплектован для участия в операции и будут ли вовремя собраны бригады поддержки.
Проблема, с которой сталкивается Украина, заключается в том, что, несмотря на приток западного оборудования, ее силы – это в основном мобилизованные, прошедшие очень разную подготовку по сжатому графику. В течение прошлого года армия Украины понесла значительные потери. Многие младшие офицеры, сержанты, солдаты-ветераны и военнослужащие, ранее проходившие подготовку в НАТО, погибли в боях. Авторы отмечают, что было выделено слишком мало времени, чтобы мобилизованные украинские солдаты смогли овладеть новой техникой, а также пройти подготовку в составе подразделений.
Кофман и Ли признают, что преимущество Украины в целом заключается в том, что оно как сила оказалось более способной адаптироваться, гораздо лучше мотивированной и более инициативной, чем российская армия.
Украина вела войну по-своему, совмещая управление миссиями на более низких уровнях с централизованным командованием на самом высоком уровне в советском стиле. Она сделала сильный упор на артиллерию и истощение, а не на маневры, одновременно используя западную точность и разведку для нанесения ударов с большого расстояния. Западный подход состоит в том, чтобы научить украинские войска маневрировать общевоенными силами, пытаясь научить их воевать так, как это делали бы военные НАТО.
«Проблема такого подхода состоит в том, что военные НАТО не привыкли воевать без превосходства в небе, которое установили бы и поддерживали американские ВВС, или, по крайней мере, без логистики и вспомогательных средств, которые США обычно предоставляют для ведения боевых действий. Как следствие, украинские солдаты вынуждены бороться с подготовленной обороной России без воздушной поддержки и логистики, к которым их западные инструкторы уже давно привыкли», – объясняют авторы.
Они сомневаются, что оборону России невозможно пробить. Но все же она может оказаться достаточно крепкой, чтобы заставить украинские силы вести бои на нескольких линиях и тем самым выиграть время для прибытия подкрепления. Теория успеха Киева и Запада сейчас состоит в том, что украинские силы, обученные и снабженные западной техникой, могут воевать более эффективно и прорывать укрепленные российские линии обороны. Будущее наступление проверит, верна ли эта теория. Авторы отмечают, что новые украинские формирования, равно как и оборонные позиции России, не были проверены в боях. Поэтому нельзя предсказать, как все произойдет в начале украинского наступления.
Так же непонятно, предоставил ли Запад достаточное количество вспомогательных средств для наступления Украины, таких как машины для разминирования и развертывания понтонных мостов.
"Несмотря на то, что основное внимание уделяется таким дорогим средствам, как танки и истребители, именно вспомогательные средства, логистика и подготовка часто оказывают наибольший эффект с течением времени", - подчеркивают Кофман и Ли.
Многочисленные мобилизованные силы России оказались неэффективны в проведении наступательных операций зимой. Но плохо подготовленным подразделениям легче обороняться, чем наступать. Пока не ясно, какое влияние будут иметь потери в элитных российских подразделениях и расходы боеприпасов во время зимнего российского наступления на предстоящую операцию Украины. Москва растратила ценные ресурсы, а моральный дух российских военных может быть низким, что делает их силы уязвимыми. Мягкие и нематериальные факторы, которые трудно измерить, скорее всего, сыграют в пользу Украины.
«Тем не менее, ситуация сейчас менее благоприятна для украинских сил, чем была в сентябре в Харьковской области. Перед Украиной стоит сложная задача. Она должна не только добиться успеха, но и избежать перегрузки», – предостерегают авторы.
Долгий путь впереди
Проблема будущего наступления состоит в том, что, несмотря на большие ожидания, оно, похоже, будет одноразовой акцией. Украина, вероятно, получит значительное количество артиллерийских боеприпасов в преддверии этой операции. Но эта помощь скорее откроет окно возможностей, чем обеспечит устойчивое преимущество.
Западные усилия в поддержку Украины страдают близорукостью. Они сосредоточены на предоставлении средств для создания импульса для наступательной операции. Но при этом отсутствует ясное видение того, что последует после нее.
«Независимо от того, будет это наступление успешным или нет, после него Украина может стать свидетелем еще одного периода неопределенных боевых действий, сравнимого с тем, что последовало за успехами в Харьковской и Херсонской областях», - считают авторы.
Они допускают, что в конце этого года Украина может быть вынуждена воевать с меньшим количеством артиллерийских боеприпасов и противовоздушной обороны, чем во время российского зимнего наступления. Кофман и Ли обращают внимание на один неизменный факт российской войны против Украины. Некоторые аналитики и политики постоянно надеются на очередную систему вооружений, которую Запад планирует передать Украине. Они рассчитывают, что это оружие изменит правила игры, но каждый раз наступает разочарование. Войны такого масштаба требуют большого количества техники и боеприпасов и масштабных тренировочных программ. В них не бывает «серебряных путь», которые решат все проблемы.
«Украина, вероятно, отвоюет территорию в ходе будущего наступления и может существенно прорвать российскую оборону. Но даже если она одержит военную победу или ряд побед, это не значит, что война на этом закончится. Войны заканчиваются тогда, когда решит проигравший. И этот конфликт по всей вероятности может продолжиться на российско-украинской границе», - допускают авторы.
Пока мало что свидетельствует о том, что Владимир Путин добровольно прекратит конфликт, даже если российские военные потерпят поражение. Он может решить продолжить войну на истощение, невзирая на перспективы российских войск на поле боя. Путин может считать, что это наступление – самая высокая точка западной помощи. И что со временем Россия все-таки может истощить украинских военных. Возможно, это произойдет на третьем или четвёртом году конфликта.
«Эти предположения могут быть объективно ошибочны, но пока Москва верит, что украинское наступление – это разовая акция, она может считать, что время все еще на стороне России. Аналогично, если Украина добьется успеха, то ни ее общество, ни политическое руководство не захотят соглашаться на что-то другое, кроме полной победы. Короче говоря, маловероятно, что будущее наступление создаст хорошие перспективы для переговоров», – считают Кофман и Ли.
Тем не менее, непохоже, чтобы Россия была хорошо подготовлена к вечной войне. Ее способность ремонтировать и восстанавливать технику со складов выглядит настолько ограниченной, поскольку страна все больше полагается на советское оружие 1950-х и 1960-х для укомплектования мобилизованных полков. В то время как Украина покупает лучшее западное оборудование, российская армия все больше напоминает музей раннего периода Холодной войны. Также растут признаки нагрузки на российскую экономику, где доходы от продажи энергоносителей становятся ограниченными из-за санкций и отказа Европы от российского газа.
«Даже если Москва сможет продолжать мобилизовать человеческие ресурсы и выводить на поле боя старую военную технику, Россия столкнется с растущим экономическим давлением и нехваткой квалифицированной рабочей силы», – говорится в статье.
Авторы считают, что скорее всего Москва будет вынуждена провести новую мобилизацию, чтобы продолжить войну. Она отчаянно пытается избежать этого. Если Запад сможет поддержать военные усилия Украины, несмотря на свою устойчивость и мобилизационные резервы, Россия может понять, что со временем ее положение ухудшится.
Некоторые могут надеяться, что успешное украинское наступление в скором времени может привести к перемирию. Но следует также помнить, что прекращение огня просто даст время на перевооружение, после чего Москва, вероятно, захочет возобновить войну.
«Вопрос о том, кому выгодно перемирие: России или Украине, – достаточно спорный. Россия, безусловно, будет стремиться к перевооружению, но масштабы дальнейшей военной помощи Украине со стороны Запада остаются неопределенными. Следовательно, исход этой войны может привести к следующей войне. В конце концов, нынешний конфликт – это продолжение российского вторжения в Украину 2014 года», – подчеркивают Кофман и Ли.
Среди западных стран есть противоположные взгляды на то, как может закончиться война. Поражение Москвы – это не то же, что победа Киева. И не нужно объезжать всю Европу, чтобы понять, что не все определяют украинскую победу одинаково. Некоторые считают, что нынешняя ситуация – это уже стратегическое поражение Москвы. Для других этот результат остается неопределенным.
Будущее украинское контрнаступление во многом определит ожидания дальнейшей траектории войны. Но настоящий вызов состоит в том, чтобы подумать о том, что последует после этого контрнаступления.
«Пора для Запада начать активнее планировать будущее после наступления. История свидетельствует, что войны тяжело заканчиваются и часто продолжаются еще долго после решающих фаз боевых действий, даже когда уже идут переговоры. Для Украины и ее западных сторонников рабочая теория победы должна основываться на выносливости и учитывать долгосрочные потребности Украины в качестве, способности и поддержке ее Вооруженных сил», – отмечают авторы.
Кофман и Ли добавляют, что США и Европа должны сделать необходимые инвестиции для поддержки украинских военных усилий на годы после 2023-го, разработать планы последовательных операций и не возлагать свои надежды на какую-то одну наступательную операцию.