«Без ГМО» — такой значок сегодня можно увидеть на многих продуктах, которые продаются в наших магазинах. Первый вице-президент Всеукраинской экологической лиги Татьяна ТИМОЧКО торжествует: «Каждый день мы отмечаем все больше товаров, промаркированных значком «Без ГМО». Татьяна Валентиновна утверждает, что в Украине продукты будут проверяться по 75(!) позициям. Хоть в чем-то наша страна вышла на абсолютный мировой рекорд. Среди проверяемых такие продукты, как дыня, пшеница, фасоль… Действие закона не распространяется только на табак, табачные изделия и пищевые продукты, произведенные для личного потребления.
Стоимость анализа одного пищевого продукта на содержание трансгенов — около 800 грн. И это еще заниженная цена. Украинская аграрная конфедерация подсчитала, что для проверки пищевых продуктов на содержание ГМО необходимо провести 20 — 25 млн. анализов общей стоимостью два миллиарда гривен. Это же насколько повысят цены продукты питания, чтобы заплатить за анализы в этих лабораториях, ставших неплохим бизнесом для их владельцев!
На недавно прошедшем в НАН Украины семинаре «Вопросы безопасности пищевых продуктов и кормов с содержанием генно-модифицированных компонентов» ведущие специалисты в этой области из различных стран мира объяснили, насколько беспомощны и ненаучны основания, на которых построена такая тотальная проверка. Кроме того, было отмечено, что грандиозная программа проверки, разворачивающаяся в Украине, физически нереальна, поскольку для нее нет необходимых препаратов даже в лучших лабораториях мира, а в украинских — тем более.
Корреспонденты еженедельника «ЗН» обратились к известным ученым, принимавшим участие в семинаре в НАНУ, чтобы узнать их мнение по этому вопросу.
Юрий СИВОЛАП, директор Южного биотехнологического центра растениеводства Национальной аграрной академии Украины, академик НААУ
— Юрий Михайлович, почти все кандидаты в президенты во время недавней предвыборной кампании выступали против ГМО. Почему?
— Потому что нужно было отвлечь внимание людей от более существенных проблем. Я часто выступаю по телевидению и говорю о том, что если вы потребляете экзогенную ДНК, то вам нечего бояться. Вы же свинину едите, но хрюкать от этого не стали? Из-за чего эти страхи?
Или возьмите сорта пшеницы, которые получают с помощью химического или радиационного мутагенеза. Это же ужасные канцерогены! А при использовании биотехнологических методов все делается чисто, «хирургическим» путем вставляется один ген. Если при традиционных (достаточно опасных методах) нужно десять лет, чтобы передать один необходимый ген, то биотехнология позволяет передать его за один—два года. Это очень большое ускорение селекции, новый шаг в теории и практике улучшения растений.
— В Верховной Раде очень мощное академическое лобби. Почему оно не отстоит истину в таком важном вопросе? Это приводит к тому, что значительное число украинских ученых уезжает из Украины и работает за рубежом. В результате уровень научных исследований в этом направлении у нас падает, не так ли?
— Действительно, Володя Сидоров, Юра Глеба, многие мои ученики работают за границей. Почему? В нынешней ситуации вместо того, чтобы поддерживать исследования в биотехнологиях, средства тратятся на маркировку, на содержание маркировочных лабораторий, то есть много денег выбрасывается на ветер. Гораздо рациональнее по сравнению с Европой поступили в США. Если там установили, что продукты плохие, то их просто не выпускают в продажу. Когда не хватает денег на науку для создания новых сортов и лекарств, то тратить их на широкое обсуждение в обществе надуманной проблемы и никому не нужную маркировку — это, на мой взгляд, неразумно.
Ярослав БЛЮМ,
академик НАН Украины
— Ярослав Борисович, кампания против ГМО в Украине достигла предела. Каково ваше отношение как ученого, занимающегося биотехнологией, к этим процессам?
— Вопросы биотехнологии пользуются повышенным вниманием в нашем обществе. Не всегда оценка базируется на научном знании, поэтому возникает ряд занятных коллизий. Например, в нашем парламенте находятся два законопроекта — один о запрещении генно-модифицированных организмов (ГМО) в Украине, второй — о моратории на них. Кроме того, на протяжении последнего года продолжается бурная кампания относительно повальной маркировки продуктов питания. Моя личная позиция по этому вопросу такова: если общество требует принятия таких решений, мы должны их принимать…
— Создается впечатление, что мы шарахаемся, не представляя, что реально может дать биотехнология в нашей стране, куда она должна двигаться и как она должна сосуществовать с достижениями мирового сообщества. Например, Европа имеет стратегию на этом направлении, в соответствии с которой она должна до 2030 года построить биоэкономику, базирующуюся на достижениях наук о жизни. А какая стратегия у нас?
— В Европе тоже непростая ситуация, но там хотя бы происходят положительные изменения. В последнее время выданы новые разрешения на выращивание некоторых видов ГМ-растений. Изменилась и тональность зеленых в отношении выращивания ГМ-растений. Теперь наиболее ярые противники ГМО говорят, что, мол, мы еще не все знаем и нужны дополнительные исследования. Однако подсчитано, что Еврокомиссия на научные гранты и исследования безопасности ГМ-продуктов потратила вместе с сопутствующими расходами около 300 млн. евро! Спрашивается: сколько еще нужно потратить, чтобы дать ответ неизвестно на что и убедить скептиков?
Клаус АММАНН,
профессор, Европейская федерация биотехнологии (Берн)
— Господин Амманн, во многих странах проводятся кампании против ГМО. Каково ваше отношение к таким процессам в мире?
— Марк Твен когда-то сказал, что политикам очень тяжело говорить и думать одновременно. Они или думают, или говорят. Видимо, поэтому политики не решаются принять оптимальное решение и действуют как популисты. А раз так, то ученым трудно рассчитывать на их поддержку.
Бизнес тоже действует в русле популизма. Пресса также настроена негативно в отношении генно-модифицированных растений. Она заинтересована в читателях, а еще Шекспир отметил, что на зло люди «клюют» лучше. Поэтому ругать новинки — в интересах СМИ.
Складывается анекдотическая ситуация. Традиционные методы селекции, например радиационный мутагенез — в действительности очень жестокий и опасный метод. Химический тоже. Тем не менее против них никто не выступает и не требует отмены или дополнительного изучения. Трансгенные методы — более чистые по сравнению с ними. Кроме того, их хорошо тестируют, контролируют. И все же именно они вызывают нарекания и протест. Объясняется это просто — против них работает хорошо организованная, хорошо оплачиваемая программа. Началась она в странах ЕС. Пока что в связи с этой темой хаос: Европарламент, как правило, на негативной стороне, а Еврокомиссия — на позитивной.
— Может быть, это связано с тем, что политики хотят обеспечить биобезопасность населения?
— Если бы они действительно этого хотели, то давно запретили бы вещи, которые, как уже точно установлено, ведут к раковым заболеваниям.
Среди этой беспросветности есть и луч надежды. Так, Ватикан в прошлом году поддержал ученых, работающих над созданием генетически модифицированных растений.
Население со временем поймет преимущества новой технологии. Тем более что для такой перемены есть все основания. Вспомните, как бурно протестовало население в Европе, когда сюда из Америки впервые привезли картофель. А сейчас картофель стал вторым хлебом, основой для приготовления любимых национальных кушаний.
В мире есть много псевдонаучных работников, воюющих с биотехнологами. Их часто ловят на вранье. Взять хотя бы нашумевшие эксперименты Ермаковой с крысами, о которых писала «Правда». Тем не менее везде возят таких лекторов, оплачивают их выступления в СМИ.
Нельзя недооценивать роль армии профессиональных зеленых борцов, например Гринпис, в распространении псевдонауки. При разработке своих антинаучных проектов они нанимают лучших пиарщиков. Борьба с антинаукой, которую проводят ученые, построена гораздо менее профессионально с точки зрения массовых коммуникаций. Часто это и приводит к тому, что ученые проигрывают свои битвы.
Александр ЕРМИШИН,
доктор биологических наук,
зав. лабораторией Института генетики
и цитологии НАН Беларуси
— Создавая систему маркировки в Беларуси, мы старались это сделать максимально дешевым рациональным способом, чтобы не нанести значительного ущерба потребителю и удовлетворить его чаяния. В законодательстве Беларуси слово «безопасность» в связи с ГМО не встречается. Система санитарной службы страны гарантирует поступление на рынок только безопасной продукции.
— В Украине необходимо проверять 75 видов продукции. А сколько у вас?
— У нас только соя и кукуруза должны проверяться на ГМО. Кому нужно анализировать продукцию, в которой изначально не может быть ГМО? Кому это выгодно? Тем более что реактивов нет ни для риса, ни для картофеля, ни для томатов. Кроме того, в Беларуси считают, что если какое-то трансгенное событие зарегистрировано в США, ЕС или России, то нет оснований сомневаться в безопасности такого продукта. Зачем перепроверять у себя и проводить дополнительную регистрацию? Что, в этих странах хуже поставлена соответствующая служба?
Борис СОРОЧИНСКИЙ,
кандидат биологических наук,
зав. отделом Института пищевой биотехнологии и геномики НАН Украины
— Борис Владимирович, какая логика в проведении маркировки?
— Еще не так много ГМО сертифицировано и выращивается в мире. Большая часть этой продукции идет на корм для животных. Ожидается, что вскоре на рынок выйдут некоторые новые культуры: кукуруза, баклажаны, картофель с повышенным содержанием крахмала, может быть, будет создан «золотой рис», о котором мечтают в Юго-Восточной Азии, и пшеница с более эффективным поглощением азота.
В то же время список культур, которые собираются проверить у нас, впечатляет: картофель, соя, кукуруза, кабачки, папайя, рапс, сахарный тростник, лен, хлопок, пшеница, подсолнечник, рис. И это еще не все! Далее идут пищевые добавки, дрожжевые культуры… Как их будут анализировать? Методов для такого анализа нет и они не скоро появятся. За этим стоит желание зарабатывать деньги, кому-то здесь видится выгодный бизнес.
* * *
Как и следовало ожидать, тотальная борьба с ГМО в украинском обществе больно ударила по здоровью населения. Отъезд из страны биотехнологов, постоянное недофинансирование этого направления привело к тому, что украинская наука не в состоянии развивать важнейшие направления по получению новых лекарств. Особые перспективы открывают ГМ-технологии в создании лекарств для лечения различных видов рака.
Главный онколог Киева Геннадий Олийниченко рассказал, что при отсутствии государственного финансирования пациенты и врачи вынуждены самостоятельно закупать почти все необходимые лекарства. Ситуация с финансированием онкологии в стране просто ужасная, и если в ближайшее время государство не прибегнет к активным мерам, Украина потеряет тысячи человеческих жизней…
К примеру, курс лечения лимфомы в украинской больнице при условии покупки швейцарского лекарства, полученного при помощи ГМ-технологии, обходится в 300 тысяч гривен на одного больного. Врачи даже боятся сообщать пациентам, что в мире есть препарат, с помощью которого можно спасти их жизни. Еще более поразительно то, что те же швейцарские лекарства в московских аптеках стоят в 2,5—3 раза дешевле. Это говорит о том, что наше Министерство здравоохранения гораздо более алчное, чем в России.
Ради того, чтобы сделать пластическую операцию, убрать второй живот и третий подбородок, а еще построить дачу экс-министру здравоохранения в Конче-Заспе, требуются неимоверные откаты. Неужели, отдыхая на такой даче, можно спастись от вопросов, сколько человеческих жизней зарыто в фундамент, сколько детских жизней ушло на теплую крышу?..
«Большинству рядовых граждан не по карману дорогостоящие современные препараты для лечения лимфом, — говорит врач-химиотерапевт Елена ВОЛОДИЧЕВА. — Понимая это, многие государства, в том числе Россия и страны ЕС, закупают такие препараты за бюджетные средства и бесплатно передают больным». Нам бы таких политиков…