Необходимость открывать бесплатные столовые для бедных в Чернигове
уже назрела, но местными властями и социальными службами еще не осознана
Наступили холода. В наших краях высокая влажность воздуха, и морозы, даже несильные, если с северным ветерком, пробирают до костей. Возле городского Вала народ (и мы от него не отрываемся) чуть наподдает в скорости передвижения, чтобы поскорее проскочить насквозь продуваемые улицы и укрыться в лабиринте плотной коридорной застройки (весной и летом эта архитектура 50-60-х всеми проклинаема), а еще лучше - в относительном тепле подъездов или магазинов.
Оброненная каким-то гражданином фраза заставила остановиться:
- Пойду в церковь, может, удастся поесть.
Встречаемся взглядами. У всех голодных - глаза в поллица.
В 1947 году один из нас после показавшейся такой долгой изнурительной жизни в Сибири очутился на железнодорожной станции Калиновка Винницкой области. Крепко держась за мамин палец, благо возраст давал на это полное право, миновал краснорожего «замдээса» - заместителя дежурного по станции - в столь же красной фуражке, такую же сонную физиономию блюстителя порядка и направился к огромному, в полстены портрету чем-то похожего на «замдээс» члена ЦК ВКПБ Андрея Андреевича Андреева над головой станционного буфетчика.
В буфете (говорят, человеческая память избирательна: с чего бы это она сохранила такие малозначительные детали?) был лишь гороховый суп без хлеба стоимостью в 70 копеек. Неторопливо, растягивая удовольствие, ели этот суп, и вдруг из-под скамейки с резной надписью МПС увидели вот те самые, в поллица, глаза. 70 копеек обнаружились еще раз - это запомнилось точно, - и мы весело стучали ложками уже втроем. У сотрапезника вместо пуговиц на телогрейке были приспособлены (такого никогда в жизни видеть не приходилось) коротенькие палочки, кем-то, говорят, придуманные в лагерях.
...Воспоминания неприятно отвлекли, и встречный прохожий потерялся из виду. Настичь его удалось лишь возле Спасского собора. Дело шло к вечеру - к тому промозглому, сероватому с изморозью, когда одиночество особенно безжалостно, и фигуру человека, как бы прилипшую ко входу в храм, удалось рассмотреть не сразу. Он безо всякой надежды снял шапку.
Когда мы делились содержимым наших карманов, он как-то странно, не по-нищенски благодарил:
- Это хорошо, хорошо...
Возвращались удрученные и молча.
Наш старый приятель, директор седневского научно-производственного предприятия «Черниговэлиткартофель» Г.Колонтай как-то услыхал от нас, что в черниговской районной больнице врачи за свои собственные деньги покупают крахмал, заменяющий гель при ультразвуковых исследованиях, чтобы эти самые УЗИ не прекратились навсегда, и в сердцах сказал:
- Что же они молчат? Я дам мешок, два, сколько нужно, пусть только начальство напишет бумажку, а то еще кому в голову взбредет, будто я себе взял.
Почему же черниговское начальство молчит, не проявит инициативу, чтобы появилась в городе одна-единственная столовая для голодных, пусть лишь с картошкой и хлебом? Видели бы вы, сколько полусгнившей картошки выбрасывается по весне в ямы неподалеку от города (можем даже точные координаты ям указать - окрестности с.Новоселовка, район гаражей). И помещений подходящих пустует немало - хотя бы те же разваливающиеся здания местного института сельскохозяйственной микробиологии с заколоченными крест-накрест окнами. Внутри - наркоманы ширку варят. Открывшаяся столовая, конечно, разрушила бы эту идиллию, но что поделать...
На Черниговщине немало руководителей сельских хозяйств, готовых поделиться съестным. Да уже и делятся: председатель КСП «Праця» села Стольное Менского района П.Киценко ежегодно выдает ветеранам войны и картошку, и свеклу, и капусту. Однажды довелось быть свидетелями таких сборов в село за гостинцами: было в них что-то празднично-печальное. Нет-нет, никто из ветеранов войны пока еще не умирает без той картошки, капусты и свеклы. Но как все это напоминает времена, когда голодные обитатели Богом забытого сибирского детского дома вместе со всей страной радовались, что через Ладогу - тоже к голодным - пошли вереницы машин с продуктами. Остался ли хоть отголосок от прошлой способности радоваться чужой радости и сострадать горю, или уже никогда больше сытый не поймет голодного?
Говорят, отношения с П.Киценко наладил совет ветеранов войны. А первое слово в вопросе об общественной столовой сказать некому. Может быть, опасаются, что двинет в столовую для голодных весь город? Так вряд ли. Сытый не пойдет...
Несколько лет назад по указанию Черниговского горисполкома на праздновании пятидесятилетия освобождения города от фашистских захватчиков, на улицах города весело задымили военные полевые кухни: захотелось кому-то вспомнить холодную осень 1943-го и накормить, как тогда, всех-всех горячей, вкусной кашей.
- Так ведь никто не подошел к котлам, - жаловался нам председатель исполкома В.Косых. - Сытые или стесняются?
Тогда еще были сытые.
...Пока раздумывали - поравнялись с витриной магазина. Через стекло, украшенное праздничной рекламой, увидели человека, с которым расстались у Спаса. Он опередил нас, чтобы купить хлеб.