В конце октября в украинском представительстве Мирового банка состоялся «круглый стол» - «Проблемы налоговой системы Украины». Благодаря присутствию на нем членов двух команд - правительственной и парламентской, - стол выглядел достаточно хорошо сервированным и иногда к нему подавались довольно пикантные блюда нашей украинской кухни. Наибольшее впечатление произвел на меня упомянутый кем-то из присутствовавших принцип грамотного налогообложения, а именно - отмена тех налогов, которые либо невозможно эффективно собирать, либо затраты на их сбор сравнимы с суммой поступлений. А ведь тезис сей, подумалось мне, относится, пожалуй, ко всей нашей налоговой системе.
Лукавые метаморфозы
Может мне кто-то внятно объяснить, отчего у нас столь интенсивно эксплуатируется термин «либерализация экономики» применительно к ее украинскому исполнению? Ведь данное понятие, как известно, подразумевает минимизацию государственного вмешательства в экономику при решении таких фундаментальных проблем, как пропорциональное межотраслевое развитие и занятость населения. В Украине же этот тезис сведен к абсолютному сокращению господдержки народного хозяйства при очень высоком уровне налогов, который буквально прессует субъекты экономической деятельности.
Помимо сугубо политических причин, мы здесь имеем дело с типичным постсоциалистическим феноменом - неадекватным использованием общественных институтов, взятых из другой социально-экономической системы. На сей раз речь идет вот о чем.
Один из самых почитаемых в развитых странах налогов суть НДС. Уж сколько времени наш главный, по выражению нардепа Сергея Терехина, «терминатор» - Олег Соскин - пытается доказать власть предержащим, что данный фискальный механизм по своей природе является косвенным налогом с потребителя. Его введение в развитых странах было связано с существенным сокращением доли людей, считающих пенсы и пфенниги, чтобы купить себе еду. К тому же порядок его взимания весьма сложен и дорогостоящ, под него очень трудно раздавать льготы. Одним словом, введение НДС «там» было связано с его незаметностью и необременительностью для потребителя. Вопрос: действует ли в постсоветской реальности хотя бы один из перечисленных факторов? Ответ, по-видимому, не требует особых умственных усилий.
Обратимся теперь к налогу на прибыль. Все в нем вроде бы замечательно... кроме одного: он не работает в условиях сильной инфляции. В самом деле: представьте, что 1 января 1995 г. вы купили некие материалы и комплектующие на миллиард карбованцев. 30 декабря согласно прогнозам нашего Кабмина вы их продадите в составе нового изделия за 4,54 млрд. Выходит, ваша инфляционная прибыль составит 3,54 млрд. крб., с которой снимут треть в виде налога на прибыль да еще пятую часть в виде НДС, который возникает из разницы между материальными затратами и валовой выручкой. Здесь-то, кстати, и зарыта одна из главных причин неплатежей и дефицита оборотных средств.
Теперь понятно, почему при отрицательной реальной прибыли в статотчетности фигурирует большая номинальная прибыль. Если, согласно тому же правительственному прогнозу, в 1995 г. ВВП упадет на 10%, то о какой прибыли вообще может идти речь. Естественно, предприятия поставлены перед дилеммой, либо погибать, либо уклоняться от налогов. Их выбор нам всем известен.
Наконец, большие маневры постоянно происходят у нас вокруг такого общепринятого на Западе принципа, как способность платить налоги. Смысл его в том, что юридические и физические лица данной страны из своих доходов отдают государству часть излишка, превышающего соответственно издержки производства и прожиточный минимум.
В последнем случае ключевым вопросом является не ставка подоходного налога, а необлагаемая сумма доходов. У нас же заработок, который обеспечивает лишь элементарное воспроизводство жизненных сил, никак не соответствует принятым границам подоходного обложения. Можно спорить, чему равен прожиточный минимум - 2,5 или 10 млн. крб. в месяц, но ясно одно: под денежными излишками или доходом в его истинном значении следует понимать нечто совершенно иное.
В Украине, где значительна доля слоев с низкой зарплатой (к тому же страдающих от постоянных задержек ее выплаты) и велик процент укрываемых доходов в среде наших разбогатевших сограждан, подоходный налог бессмыслен. Во-первых, его введение в форме всеобщей декларации о доходах потребует от населения и налоговых служб таких издержек, что на их фоне потеряются все связанные с ним положительные моменты (ежели таковые вообще существуют). Во-вторых, в общей сумме доходов бюджета налог с населения занимает достаточно скромную часть (менее 7%). Ну а в-третьих, вряд ли понятен, скажем, американцам, смысл взимания подоходного налога с годовой суммы в несколько сотен долларов.
А вот что действительно является завоеванием постсоциалистической «налоговой революции», так это всевозможные внебюджетные фонды, отчисления и сборы то ли на «поддержку детей лейтенанта Шмидта», то ли для «расчетов за рога и копыта». Другим серьезным завоеванием может считаться всевозрастающее количество юридических лиц, которые сумели официально уклониться от налоговой и таможенной повинностей. К ним тесно примыкают криминальные и прочие теневые структуры, чей абсолютно безналоговый товарно-денежный оборот в 1994 г. составлял около 32% ВВП (по данным Мирового банка), а в нынешнем уже шкалит возле 40. Я уж не говорю о миллиардных объемах контрабанды и «просто» неучтенного импорта (в долларовом, естественно, исчислении).
Предложения товаропроизводителей с комментариями
В создавшейся кризисной ситуации, когда поступления в бюджет за 8 месяцев текущего года составили около 40% от запланированной суммы, многочисленные наши союзы промышленного генералитета выступили с инициативой создания новой концепции формирования налоговой системы - естественно, «рыночного типа». Далее я предоставляю слово участникам «круглого стола» - одному из соавторов концепции Сергею Погорелову, председателю Совета работодателей и товаропроизводителей при Президенте Украины, и Сергею Терехину, члену комиссии ВС по финансам и банковской деятельности. Приведенные ниже суждения были ими высказаны в процессе беседы с автором статьи.
С.П. Четыре года подряд наш социалистический менталитет заставлял рассуждать так: чем больше налоги, тем значительнее поступления в бюджет. Государство при этом никогда не задавало себе вопросы об источниках налогов, их базе и оптимальном объеме. Между тем ученые многих стран давно убедились, что максимум налогов можно собрать лишь в том случае, когда суммарные прямые и косвенные вычеты из доходов юридических и физических лиц не превышают 35 - 37% (так называемая кривая Лаффера). Сегодня эта цифра во многих случаях достигает 75 - 85% и свидетельствует о полной индифферентности государства к самочувствию своих налогоплательщиков.
Наиболее яркий пример - ситуация с НДС. Этот налог взимается на каждом технологическом переделе. Так что когда конечная продукция попадает на склад, государство уже произвело все изъятия, и ему абсолютно все равно, продало предприятие свою продукцию или нет. Между тем продать ее практически невозможно, ибо из-за налоговых накруток цена зачастую превышает мировую на 30 - 40%. Возникающая при этом цепочка неплатежей в совокупности с драконовскими фискальными изъятиями вымывает оборотные средства на всех стадиях производства. Так о каких нормальных налоговых выплатах может идти речь?
Информация к размышлению. «Очень мощным стимулом для неплатежей является сегодня уход от налогов. Предприятия, взаимосвязанные производственным циклом, попросту договариваются: мы не платим тебе, а ты не платишь нам в ответ. А раз нет платежей, нет выручки от реализации, нет и налогообложения» («Известия», 11.10.1995 г.).
С.Т. Налоги - это еще и чисто психологический феномен: при превышении определенного порогового «раздражения» их перестают платить. Когда верхняя грань подоходного налога составляла у нас 90%, во всей Украине его платили примерно 320 человек - в основном директора предприятий, не сумевшие скрыть свои супердоходы. Поэтому государство, которое стремится перераспределить через бюджет свыше 60% ВВП, обречено на неудачу.
С.П. Мы предлагаем заменить НДС на налог с продажи, т. е. от реализации товара или услуги в розничном обороте. Теперь уже государство вынуждено будет позаботиться о том, чтобы подешевле закупить за рубежом сырье, комплектующие, энергоносители, чтобы у предприятия были оборотные средства, чтобы побыстрее завершить производственный цикл и реализовать продукцию на внутреннем или внешнем рынках. Так работают в США и других развитых странах.
Информация к размышлению. «Совершенно очевидно, что на предприятиях, не принадлежащих однозначно конкретному хозяину, гораздо меньше склонны проявлять инициативу в разрешении своих проблем и гораздо чаще склонны груз этих проблем перекладывать на плечи поставщиков, покупателей, кредиторов, государства - кого угодно, только не на свои собственные» («Известия», 11.10 1995 г.).
С.Т. Предложения товаропроизводителей о собственном налогообложении напоминают мне ситуацию, когда подсудимому предлагают самому себе выбрать наказание. Если НДС - это налог на потребление, который разложен по всем стадиям производства, то налог с продажи - это тупой налог при покупке товара. Оный более чем предрасположен к укрытию в процессе розничной торговли, где, как известно, царствует «черный нал». К сведению г-на Погорелова, НДС берется не до, а после реализации - так записано в законе. Что до Европы, то она перешла как раз к НДС, а США это намерены сделать с 1997 г.
Беда в другом. Если сравнить статистические данные о товарообороте и поступлении налогов за 9 месяцев, то средняя ставка НДС получается равной 11%. Где же остальные 9%? А они либо сидят в «тени», либо в многочисленных льготах, которые более чем успешно выбивают у властей некоторые наши товаропроизводители. Сегодня, когда исчезли льготные кредиты, основная борьба развернулась вокруг льготных налогов. Сначала это хотели реализовать через закон о ФПГ, а когда не вышло - извольте, вот вам наша новая концепция.
С.П. Другой существенный аспект наших предложений - радикальное изменение ставок налога на землю. Сегодня ставка, скажем, между сельским райцентром и центром Киева отличается более чем в 250 раз, тогда как в мировой практике эта разница редко достигает и 5. Откуда растут ноги этих совершенно диких цифр? Объясняю. Наши идеологи налогообложения берут бюджетный дефицит и смотрят: а что у нас, господа, еще недостаточно обложено? Ага, земля! Делим дефицит на общую площадь и получаем цену квадратного метра. А поскольку правительство у нас ко всему еще и умное, сделаем-ка ставки дифференцированными.
Что же получилось в итоге? А то, что у некоторых предприятий вся прибыль стала уходить на земельный налог. Ибо наше правительство на минуточку позабыло, что структура советских заводов была рассчитана на выживание в условиях ядерной войны. Поэтому бойлерная, электроподстанция, склады и т.д. были разбросаны так, чтобы не оказаться одновременно пораженными ядерным взрывом. Я уж не говорю о таком советском изобретении, как авиазавод со взлетной полосой в центре города. Если с таких хозсубъектов брать земельный налог, как говорится, на всю катушку, их нужно закрывать, а людей увольнять. Поэтому здесь должен быть переходный период в 3 - 5 лет, чтобы предприятия смогли перестроиться и избавиться от «лишней жилплощади».
С.Т. Сегодняшние ставки налога на землю по сути соответствуют земельной ренте, взятой с потолка. На Западе в валовой прибыли до налогообложения содержится 30 - 40% налога на имущество, куда в качестве недвижимости входит и земля. Но это, подчеркиваю, не дополнительный налог на прибыль, так как имущественный налог уменьшает налогооблагаемую базу. Что касается периода перехода к истинной рыночной стоимости земли, то здесь я полностью поддерживаю С.Погорелова. Сейчас здесь возник нонсенс: платить за землю предприятия заставляют, а продавать ее не разрешают. То есть как бы подталкивают их к сдаче в аренду разным коммерческим структурам.
Взгляд с западной колокольни
Поскольку постсоветский период отмечет явным превосходством «западников» над «славянофилами» (что хорошо видно и из высказываний моих собеседников), я не стану нарушать сложившееся соотношение сил и приведу авторитетное для наших верхов мнение ведущего сотрудника лондонского Центра стимулирующего налогообложения Филиппа Дея по затронутым выше проблемам.
Страны, меняющие системы централизованной экономики и государственной собственности на землю, считает Ф.Дей, имеют замечательную возможность извлечь урок из ошибок западных стран. Суть одной из них в том, что система использования земельной ренты в качестве источника госдохода вместо налогообложения труда и капитала поощряет личную инициативу, предупреждает уход инвестиций в спекуляцию землей и изъятие ее из продуктивного оборота. Она не допускает владения землей, ведущего к росту социального неравенства, и из всех механизмов получения госдоходов вызывает наименьшую деформацию экономики.
Взимание земельной ренты к тому же соответствует основным принципам эффективного налогообложения. Во-первых, от нее невозможно уклониться. Во-вторых, она проста и не представляет трудности для административного исполнения (отпадает необходимость в сложном и длительном бухучете при исчислении подоходного налога и налога на прибыль). Исключительное право владения участком земли при такой системе можно получить (в том числе и зарубежным инвесторам) при условии платы ежегодной ренты государству, выступающему от имени общества.
Возникает естественный вопрос: почему, несмотря на явные преимущества, в западных странах рентная стоимость земли не используется в качестве основного источника госдоходов?
Дело в том, что нынешние земельные отношения и система налогообложения сложились в западных странах исторически. Эволюция общественной собственности в частную породила привилегированный класс землевладельцев, которые от службы феодальному королю за право владения землей постепенно перешли к выплате за нее госналогов. Однако же в виде не земельной ренты, а обложения налогом трудовых доходов и произведенной продукции. В этом кровно заинтересованы две категории населения: имеющие значительное политическое влияние крупные землевладельцы и бюрократический аппарат. Ведь значительная часть последнего собственно и существует лишь благодаря чрезвычайно усложнившемуся налоговому законодательству (например, австралийский закон насчитывает 5250 страниц), из-за чего граждане и компании вынуждены даже нанимать спецбухгалтеров для подготовки ежегодных налоговых деклараций.
Есть еще ряд препятствий на пути внедрения верховенства земельной ренты, связанных с практикой западного градостроительства. Но значительно больший вес имеет такой фактор западного менталитета, как религиозная вера в принцип частной собственности. Она является по существу оборотной стороной «социалистической» медали, на которой выгравировано «все вокруг мое». В данном случае владение землей, по западным стандартам, придает весомое общественное положение и служит источником умножения личного богатства.
Как бы отвечая на сомнения и заботы моих собеседников, Ф. Дей указывает, что взимание земельной ренты заставит государственные и частные хозсубъекты, включая административные органы, использовать более эффективно земельные участки, а также находящиеся на них сооружения и источники природных ресурсов. Оно препятствует расползанию городов и изыманию земли из хозяйственного оборота.
Наконец, заключает английский автор, стремительно растет число тех, кто научился искусно обходить налоги на доходы и капитал. В условиях интенсивной интеграции международных финансов западные страны рискуют окончательно подорвать свою базу налогообложения ввиду утечки капиталов за пределы страны и манипуляций там с получаемыми прибылями.
Кому это не выгодно в Украине
Во-первых, тем же категориям населения, что и на Западе. Только при этом нужно помнить, что роль частных землевладельцев в нашем случае весьма эффективно исполняет аграрный и регионально-муниципальный генералитет в квазисоциалистическом варианте.
И это отнюдь не случайно: во всех выступлениях первых лиц государства аграрный сектор признается самым приоритетным направлением развития украинской экономики. Именно богатейшие украинские черноземы в совокупности с еще рядом полезных ископаемых и производимых на их основе продуктов приносят основную часть прибавочной стоимости в Украине. Кто же согласится «за так» выпустить из рук такое богатство?
Возвращаясь к термину-знаменосцу наших реформ «либерализация экономики», хочу обратить внимание на факт сиюминутного вмешательства государства едва ли не в каждую хозяйственную акцию. Ведь если облагается прибыль, то необходимо контролировать каждую денежную операцию, связанную с доходами и расходами. Раз, далее, взимается НДС, то из выручки приходится каждый раз вычитать материальные затраты. О какой же экономической свободе можно после этого говорить?
Еще одна «либерализационная» издержка связана с трактовкой терминов «аренда» и «свободное владение землей». Второе, согласно «западникам», есть более надежное капиталовложение. Чем же их не устраивает «бессрочное владение землей» с правом собственности на любые сооружения, находящиеся на ней? Только одним - невозможностью спекулировать земельными участками. Но неужели же вся привлекательность капитализма состоит в наличии рынка недвижимости? Ведь наряду с последним рынки ценных бумаг и валют суть не что иное, как издержки этого пока самого эффективного способа производства, которые при своем гипертрофированном развитии способны вполне превратить ту или иную страну в прибежище «капитализма рантье» или «казино-капитализма».
Разумеется, на пути к верховенству земельной ренты стоят значительные организационные и методические трудности. Как при всякой радикальной реформе, здесь требуется определенный переходный период. Но раз уж мы его все равно переживаем, огромным грехом перед потомками будет упустить шанс взять из западного опыта только действительно прогрессивные достижения и избежать сопутствующих им издержек. Будем всегда помнить: развитое западное постиндустриальное общество выросло на костях «развитого социализма»!