Истории, подобные этой, происходят не часто. Молодая женщина считала, что в свое время в роддоме ей подменили ребенка, и она много лет воспитывает чужого. В общем, долго ли коротко ли, она решила доказать, что ее настоящий сын находится в другой семье. Еще в начале 80-х годов и медики, и криминалисты в подобном случае лишь развели бы руками: мол, такое недоказуемо. Однако с тех пор многое изменилось.
В начале 80-х годов американцы поставили перед собой грандиозную задачу — изучить геном человека. В ходе начавшихся исследований профессор Джеффрис, разделив на фрагменты молекулы ДНК, увидел картинки, чем-то напоминающие современный штрих-код. Когда ученый сопоставил электрофореграммы таких молекул различных лиц, оказалось, что для каждого человека они столь же индивидуальны, как отпечатки пальцев. Так родился метод, называемый геномной дактилоскопией. У нас в стране его начали применять в Главном бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава Украины под руководством доктора медицинских наук, профессора Юрия Шупика. Работа проводилась совместно с учеными Института молекулярной биологии и генетики НАН Украины, располагающего специальной аппаратурой.
Но возвратимся к нашей истории. Семья, в которой, по утверждению Галины Т., жил ее родной сын, от каких бы то ни было исследований отказалась. У этих людей по поводу их мальчика не было никаких сомнений. И тогда Галина решила подойти к делу с другой стороны — выяснить, является ли ее родным сыном ребенок, которого она воспитывает. Обычно подобные сомнения высказывают отцы-молодцы, не желающие платить алименты, а тут усомнилась сама мать…
— Сложность заключалась в том, что требовалось подтвердить личность маленького человека — чтобы потом не было никаких осложнений с юридической стороны. Ведь женщина в принципе могла привести и другого мальчика такого же возраста, — рассказывает заведующая отделением судебно-медицинской иммунологии Главного бюро судебно-медицинской экспертизы Татьяна Хоменок. — Нужно было доказать, что мы исследуем кровь именно того ребенка, который официально считается ее сыном. И тут помогла дирекция школы, в которой он учился. Адвокат Галины Т. принес справку, заверенную по всем правилам, а главное с фотографией мальчика. И что вы думаете, геномная дактилоскопия подтвердила ее материнство.
Значит, спрашиваю, эта женщина в конце концов успокоилась? Оказывается, нет. Она и после экспертизы продолжает считать своего Сашу чужим сыном. Инстинкт матери, а может быть и какие- то другие обстоятельства заставляют ее думать, что родной ребенок воспитывается в другой семье. Но тут, к сожалению, криминалисты бессильны. Это уже, как говорится, совсем другая история.
По словам Татьяны Олеговны, в первые годы все дела, попадавшие в ее отделение, были похожими, как две капли воды, хотя каждое требовало сложных и трудоемких исследований. Речь шла главным образом об алиментах. Сейчас причины, заставляющие прибегнуть к услугам криминалистов- генетиков, в основном стали другими. К ним и сегодня главным образом обращаются женщины. Мужчины приходят намного реже. Причем некоторые вовсе и не думают оспаривать свое отцовство. Такие люди, наоборот, от всей души хотят, чтобы парнишка или девчонка, хромосомы которых исследуются судебными медиками, оказались их чадами. Нескольких подобных клиентов Татьяна Хоменок и ее сотрудники с юмором называют своими постоянными «заказчиками». Проведя бурную молодость, эти бывшие плейбои, ставшие теперь состоятельными бизнесменами, вспомнили, что у них может быть внебрачное потомство. А коль так, рассуждают они, незаконнорожденным отпрыскам нужно помочь материально, дать возможность получить хорошее образование и вообще поставить их на ноги. Иными словами, люди начинают ценить свои гены.
В подобных случаях берется кровь ребенка, матери и мужчины. Из ядерных клеток выделяются молекулы ДНК. Если в результате исследования отцовство исключается, в выводах экспертов об этом говорится категорически. Если же нет, рассчитывается вероятность. В таком документе может быть сказано: «Имярек является биологическим отцом ребенка с вероятностью 99 и выше процентов». Впрочем, если цифра превышает 99,75, в заключении пишут: «Отцовство практически доказано».
…В недалеком прошлом считаться евреем в нашей великой стране интернационалистов было, прямо скажем, не модно. Переиначивая слова знаменитой в советские годы песни, остряки декламировали:
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит как хозяин,
Если он, конечно, не еврей.
В смешанных семьях детей записывали на фамилии родителей славянского происхождения, люди меняли имена и отчества, «теряли» паспорт, чтобы в новый записать другую национальность. Теперь ситуация изменилась. Неуемные острословы снова шутят: «Еврей не национальность, а средство передвижения». Чтобы воссоединиться с родственниками, живущими в Израиле или США, многие бросились доказывать, что они все-таки родились семитами. Но как это сделать, когда ни одного документа не сохранилось? Оказывается, ученые-криминалисты способны помочь даже в таких, на первый взгляд, совершенно безнадежных ситуациях.
— В одном из дел шла речь о наследовании, — говорит Татьяна Олеговна. — Необходимо было подтвердить происхождение нескольких человек от одного предка, жившего за границей. А нужно заметить, родственники по мужской линии имеют ряд одинаковых признаков по у-хромосоме, которые передаются потомкам. В результате проведенных исследований было доказано, что некоторые участки у-хромосомы в данном случае совпадают. Выданное нами заключение подтверждало, что люди происходят от одного мужского предка, хотя относятся к разным ветвям семейного древа.
С особым удовольствием Татьяна Хоменок и ее коллеги вспоминают о тех случаях, когда их работа помогла кому-то найти родственников, объединить семью и вообще стать хоть чуточку счастливее. Больше пятнадцати лет назад одна немолодая женщина (бывшая киевлянка), у которой муж умер, а сын погиб в Афганистане, уехала за рубеж. Там она стала довольно состоятельной — по нашим меркам, даже богатой. Но, увы, оставить нажитое ей было некому. И тут пожилая дама вспоминает, что сын в свое время встречался с девушкой, у которой якобы родился ребенок. Коль это действительно так, то в Киеве может жить внук или внучка. Адвокат госпожи К. обратился в Главное бюро судебно-медицинской экспертизы с просьбой провести генетическое исследование. В результате старая женщина нашла в столице Украины дорогих людей — внука, ставшего теперь смыслом всей ее жизни, и его мать, бывшую когда-то любимой погибшего сына.
Не так давно в «Зеркале недели» рассказывалось об экспертизах, проводимых в другом подразделении Главного бюро — в отделении судебно-медицинской цитологии. В той публикации подчеркивалось, что работа его сотрудников оставляет преступникам не много шансов. И все же, как мне казалось, заключениям экспертов-цитологов не помешала бы большая категоричность. Обычно их вывод гласит: обвиняемый Н. мог быть на таком-то месте. Но ведь мог и не быть! Удастся ли судебным экспертам хоть в отдаленном будущем делать более однозначный вывод: на месте преступления был именно данный человек и никто другой? Отвечая на мой вопрос, заведующая отделением Рита Старовойтова сообщила, что, по ее мнению, подобное поможет осуществить метод геномной дактилоскопии. И произойдет это в самое ближайшее время. Что ж, она как в воду глядела.
Совсем недавно лаборатория геномной дактилоскопии (ставшая частью отделения, которым руководит Татьяна Хоменок) начала проводить экспертизы по уголовным делам. Одно из первых исследований было предпринято в связи с преступлением на сексуальной почве. На теле изнасилованной и убитой женщины обнаружили семенную жидкость. Однако подозреваемый свою причастность к преступлению категорически отрицал. Тем не менее по группе крови его участие не исключалось. Поставить точку над «і» должно было исследование оставленной преступником спермы. С полученным из нее генетическим материалом сравнили молекулы ДНК, выделенные из крови подозреваемого. Участки хромосом не совпали. Таким образом криминалисты-генетики подтвердили, что женщину изнасиловал не он. Для этого человека их вывод оказался решающим. Здесь мне могут сказать: а результат-то отрицательный. Но, право же, он не менее важен, чем безусловное доказательство вины. Это лишняя гарантия (впрочем, может ли она быть лишней!), что не пострадает невиновный.
Тут, пожалуй, стоит упомянуть об одном существенном моменте. Чтобы исключить происхождение биологического материала от какого-то лица, достаточно выявить расхождение по одному участку хромосомы. А вот для подтверждения того факта, что подобные следы происходят именно от данного человека и не от кого другого, нередко приходится проводить исследование по пяти-шести участкам, а в отдельных случаях даже по 12—13 — работа чрезвычайно трудоемкая, отнимающая массу сил, часто неблагодарная. Но криминалисты на это идут. Ведь от их заключения, как правило, зависит чья-то судьба.
Другая сложность заключается в том, что если в экспертизах по поводу спорного отцовства (когда исследуются жидкие образцы крови) криминалисты продолжают успешно сотрудничать с учеными Института молекулярной биологии и генетики, то участвовать в уголовных делах те не желают. Впрочем, их нетрудно понять. Ведь преступники вполне способны выйти на экспертов, чтобы «оказать давление» и таким образом повлиять на их заключение. Люди боятся, но кто их за это осудит. Проведя с Татьяной Хоменок и ее коллегами несколько подобных экспертиз, ученые академического института от дальнейшего сотрудничества отказались. Теперь криминалисты могут рассчитывать только на себя.
И они работают, не считаясь со временем. Но, согласитесь, выполнять подобные исследования, не получая за это ни копейки, попросту невозможно. Тут голый энтузиазм не поможет. Между тем, Минздрав финансировать лабораторию прекратил. Эксперты-генетики оказались перед дилеммой: либо ее закрыть, либо найти другой источник поступления средств. К счастью, люди у нас изобретательные. Теперь тот, кто заинтересован в проведении экспертизы, вынужден оплачивать реагенты и реактивы из собственного кармана. Ну а какой он, этот самый карман у прокуратуры? Правильно, тоже донельзя тощий. Иногда деньги вносит адвокат — от имени родственников подследственного. Честно говоря, подобная постановка вопроса мне показалась довольно сомнительной. Этично ли получать средства от близких человека, судьба которого прямо зависит от твоего заключения?
— Родственники подследственных выкладывают деньги не за проведение экспертизы, — объяснила Татьяна Олеговна. — Они оплачивают не наш труд, а только (строго по калькуляции) расходные материалы. Да, близкие обвиняемого иногда, действительно, надеются, что мы докажем его непричастность к данному преступлению. Ну и что? Уверяю вас, на объективность выводов данное обстоятельство никоим образом не влияет. Ясное дело, «гарантий» мы никому не даем, да и не могли бы их дать, даже если бы захотели. Тем не менее, — соглашается она, — это, и впрямь, не совсем этично. Какой-то сомнительный элемент в подобных отношениях, безусловно, присутствует. Проведение экспертиз не может быть сопряжено с финансовыми расчетами. Даже чисто теоретически не должно возникать ни малейших сомнений в нашей объективности. Аналогичные исследования во всех странах мира, — подчеркивает моя собеседница, — финансирует государство. И тут нам негоже выступать в роли инициаторов весьма сомнительной формы отношений.
По мнению экспертов-генетиков, существует еще одно обстоятельство, о котором нельзя умолчать. Сегодня сложнейшие исследования они проводят, можно сказать, вручную. А ведь уже есть специальные приборы, созданные известными зарубежными фирмами, — так называемые анализаторы генов. С одной стороны, они позволяют более объективизировать исследования. С другой, дают возможность поставить их на поток. Такие приборы, понятно, стоят недешево. Однако они могут понадобиться и в другом случае. Не трудно понять, чем приходится заниматься судебным экспертам, скажем, после авиакатастрофы. И выполнить эту малоприятную работу следует как можно скорее. За границей в подобных случаях непременно используются анализаторы генов.
…В заключение расскажу историю, о которой я услышал как раз в день святого Валентина. Право же, ее можно положить в основу нового фильма о Любви. Впрочем, судите сами. Несколько лет назад одна киевлянка (на сей раз молодая) уехала с ребенком во Францию, где она неплохо устроилась и живет вполне благополучно. Недавно наша бывшая соотечественница решила побывать на родине. И надо же такому случиться, что на следующий день после приезда она увидела парня, с которым встречалась до рождения дочери (правда, как выяснилось, не только с ним). Ее поразило, что ребенок очень похож на бывшего возлюбленного. Естественно, возникла мысль: не он ли отец ее дочери? Здесь нужно заметить, что ребенка в свое время она родила, как порой выражаются, для себя, не собираясь выходить замуж. И кто его отец, точно не знала.
Убедившись, что, несмотря на годы и расстояния, она продолжает испытывать к этому мужчине большое чувство, молодая женщина, что называется, взяла быка за рога: «Если окажется, что дочь от тебя, мы поженимся, и ты уедешь со мной во Францию». Сказано — сделано. Вскоре кровь всех троих поступила на исследование к криминалистам-генетикам Главного бюро судебно- медицинской экспертизы. И отцовство подтвердилось. Вот такая сказка-быль со счастливым концом. Слава Богу, в нашей жизни происходят не только трагедии…