Наконец-то появилась возможность услышать мнение настоящих ученых — профессоров Олега Крышталя и Алексея Верхратского, а не чиновников, о положении дел в нашей науке. Их предложения могут шокировать «ученых с большой дороги», но чем раньше мы начнем реформировать науку, тем лучше. Ее состояние напоминает времена начала перестройки административно-командной системы в экономике. Тогда наше общество легко стало на путь криминального накопления капитала. В науке за это время также накоплен криминальный человеческий капитал в виде купленных степеней «докторов наук», званий «академиков» всех мастей и «проффесоров», литературной псевдонаучной макулатуры, мнимых научных ценностей, замусоривших интеллектуальное пространство.
Путь очищения нашего научного потенциала один — нострификация научных дипломов, как это имело место в странах Прибалтики. Конечно, ВАК будет доказывать невозможность такой «люстрации». Липовые доктора и профессора организуют кампанию против. Лично я вижу проблему не в объеме работы, а в поиске достаточного количества абсолютно честных, некоррумпированных экспертов, способных выстоять перед напором криминальных «докторов». Повторяю, наибольшую опасность для реформирования науки представляет именно эта «пятая колонна» мнимых ученых, чиновников со званиями.
Я хорошо знаю ракетно-космическую науку. На протяжении последних 15 лет ежегодно принимаю участие (кстати, за свой счет) в конгрессах Международной астронавтической федерации (МАФ), Комитета научных исследований ООН (COSPAR) и могу ответственно заявить: усилиями бывшего президента Украины ракетно-космическая наука в стране уничтожена. Его мнимый научный авторитет был использован в корыстных целях южмашевской группой, что привело к фактическому уничтожению всего остального. Мы периодически хвастаемся запусками по программе «Морской старт». Да, это на 99% успехи Украины, но периода СССР. Говорить о достижениях в космической науке сегодня могут только лицемеры. После обретения независимости практически все средства на космос шли «Южмашу» и кое-кому еще как плата за личную преданность. Деньги тратились на туристические поездки под видом участия в научных форумах, венцом которых было сфотографироваться группой в 15 человек в Хьюстоне или Рио-де-Жанейро на фоне днепропетровской ракеты. Другие направления были обречены на вымирание.
Европейское космическое агентство даже организовало в Париже симпозиум, в повестке дня был один вопрос: причины развала ракетно-космической отрасли в Украине.
Ученые всегда были примером служения высоким идеалам. У нас же бал правят лжеученые, которые умеют и знают, кому и сколько дать «борзыми щенками», то бишь соавторством, сколотившие капиталец и молча презирающие тех, кто «не умеет жить». Лет тридцать назад академик В.Моссаковский заметил: «Когда профессор начинает строить дачу, он как ученый умирает». Особенность науки в том, что она является продуктом индивидуального разума. Хорошо известно, что большинство открытий в фундаментальных науках — это дело единиц, а не коллективного труда. Экспериментальные результаты действительно часто требуют рутинной работы многих, но не было случая, чтобы за это дали Нобелевскую премию пяти-десяти ученым. Ибо осмысливание экспериментов — это творческая работа личности.
Идея национальных центров или лабораторий, которые предлагает О.Крышталь, — хорошая, но прежде всего надо определить критерии кадрового отбора. Самое опасное в условиях Украины — отбор любых персоналий становится предметом коррупции. Можно наперед назвать состав экспертной комиссии для оценки нашей науки — это будут чиновники от науки, заслуги которых относятся к доисторическому периоду, но которые умеют систематически пиариться в СМИ. Конечно, импакт-фактор (ИФ) — хорошее дело, но он у нас мало известен, и вряд ли мы сможем набрать сейчас по нему нужное количество людей.
Упадок науки начался с понижения качества школьного образования. А оно, в свою очередь, началось с того момента, когда школа стала продажной. Надо признать, что этот процесс начался еще во времена СССР. Сейчас, по российским оценкам, качество знаний обеспечивает одна школа из тысячи. Украинские школы не лучше. Надо элиту отбирать в интернаты, как когда-то сделали в Новосибирске, и давать им образование при академических институтах. Идеологией образовательных услуг в НАНУ, которые могут быть реализованы через академический университет или что-то в этом роде, должно быть образование не богатеньких отпрысков, а талантливых детей.
Необходимо сказать еще об одной проблеме, касающейся качества знаний, получаемых в школах. Списывание — чисто советское изобретение. Оно означает, что молодежь идет в школу, вуз не за знаниями, а за дипломом. В США за шпаргалку выгоняют без права учиться на территории страны, и списывание приравнивается к карманной краже. Конкурента Клинтона на президентских выборах сняли по одной причине — в школе он пытался списывать, и его поймали. Списывание страшно тем, что уже на школьной скамье мы тем самым готовим жуликов, воспитываем безнравственность. А ведь социологи установили, что в обществе будущего приоритетом выбора будут знания. И выживет та нация, которая обеспечит наивысший их уровень.
Высокий уровень образования нужен прежде всего для овладения нанотехнологиями (управление на уровне молекул и атомов). Сейчас объем информационных технологий в мире составляет около 4 трлн. долл., а транспортно-энергетических — только 2 трлн. долл.
А мы осваиваем высокие технологии… кручения волам хвостов. Говорить об успехах в науке могут только лицемеры. И дело здесь не только в деньгах. Борьба с безработицей в СССР привела к ее извращенной скрытой форме, когда пособие по безработице выплачивалось зарплатой ненужным людям. Правда, она была невысокой. Но для администрации научных учреждений это был кайф, ибо если появлялась какая-то стоящая научная проблема, то сразу открывался институт на 300 — 500 человек, а если с перспективой, то с 1000 — это минимум, а то и до 10 тыс. человек.
На Западе — по-другому. Например, в центральной лаборатории Европейского космического агентства в Голландии работают около 250 человек. А в КБ «Южное», по данным того же Кучмы, 20 тыс. человек. Помню, когда возникла проблема космического мусора, то ею в ЕКА занялся один человек — Вальтер Флери. У нас бы для этого открыли лабораторию человек на 100.
Учитывая вышесказанное, считаю: идеи, высказанные академиками О.Крышталем и А.Верхратским, надо поддержать. И чем быстрее, тем лучше для нашей науки.